***
Длинные пальцы вновь ритмично постучали по столу и замерли. Нервы не выдерживали. Со стороны казалось, что она сидит абсолютно спокойно, находится в подходящей для неё обстановке. Но так ли это было? Неприятное чувство внутри и ощущение иголок по всему телу. Слова мужчин и их жён вокруг нервировали, их голоса и взгляды, движения и улыбки. Казалось, в них столько желчи и лжи. Возможно, стоит меньше слушать отбросов из персонала клуба, слишком много слухов распустили. Шерил знает, что Лоджи и другие не опасны для неё и являются кем-то вроде единомышленников. Ненавидят змеев и хотят избавиться от них. Но странное чувство рядом с ними не отпускает её. — Не думал, что ты подался в благотворительность, — один мужчина засмеялся, подтрунивая над «коллегой». — Он просто чувствует, что тетка с косой стоит за спиной, — другой тоже не упустил возможность придраться, — Пытается замолить грехи. — Ну что вы, я всего лишь пытаюсь быть законопослушным гражданином. — Он улыбнулся, оголив золотой зуб. От этих светских бесед и показного дружелюбия Блоссом воротило. Она сама часто лицемерила, но когда это делали другие, терпения подводило. Спорить не с чем, это глупо и самовлюбленно с её стороны. — Я слышал, что в Гриндейле ведьмы развелись, — грозный мужчина посмотрел на жену, дабы получить подтверждающий кивок. — Не обращай на это внимания, там городские давно с ума сошли. Их предки шизофренией славились, и они туда же. А Хирам еще умудряется выживать в таком окружении. За столом начался небольшой шум из обсуждений. — Кабельо, я не в Гриндейле «работаю», а в Ривердейле, — Лодж сделал глоток любимого напитка и перевёл свой взгляд на рыжеволосую, — Мисс Блоссом, вы всегда молчаливы или только сегодня? Десятки глаз устремились на девушку, в том числе карие глаза Вероники и её матери. — Я уважаю Вас, поэтому предпочитаю молчать и слушать. Попыталась через силу показать смиренность она. Надо держать себя в руках. Это её работа, она должна. — Я был знаком с Вашим отцом, Шерил, — он не собирался умолкать и перешёл на «ты», — Мы познакомились задолго до вашего рождения. И я знал его, как никто другой. Вероятно, больно было иметь такого человека в роли родного отца. Блоссом склонила голову вбок. Намёк на бизнес Клиффорда, его характер и прошлое явно промелькнул в словах испанца. Да, её отец был ужасным человеком. Он убил собственного сына, её всем сердцем любимого брата. Он никогда не показывал любви, да и не знал, что это. Брак по расчёту, преступная жизнь и жалкая смерть делали старшего Блоссома отвратительным человеком, не заслуживающим жизни. Она не любила его, не плакала, когда нашла в сарае с петлёй на шее, ни разу не вспоминала о нем ничего хорошо. Но этот сладостный тон Хирама, его блеск в глазах и еле мелькающая улыбка в конце подожгли в ней искру. Шерил неторопливо положила руки на стол, так же искоса смотря на мужчину, её накрашенные ярко губы расползлись в натянутой улыбке. Знаете, той улыбке, при которой не появляются морщинки вокруг глаз, не напрягаются мышцы лица. Когда взгляд остаётся холодным. — Да, Мистер Лодж, неописуемая боль. Тянущая, доходящая до горла и падающая обратно к сердцу… — тон голоса стал ниже, она перевела взгляд на дочь Хирама, — Ты наверно понимаешь меня, Вероника. Ведь чувствуешь точно такую же боль из-за отца, что убивает всех вокруг тебя, портит жизни дорогих людей, ломает судьбы. Не так ли?.. Атмосфера резко накалилась. Этого не ожидал никто за столом, особенно семья Лодж. Тишина привлекла внимание со стороны барной стойки, где Кевин, Карлос и Топаз привыкли к разговорам за столами и перестали слушать. Они с любопытством посмотрели в сторону гостей, которые нерешительно переводили взгляд с Мистера Лоджа на рыжеволосую девушку, что теперь сидела с огнём в глазах, напрягшись всем телом, выдерживая взгляды глаз вокруг. — Я считал, что девушка вроде Вас будет более осторожна со словами… — Папочка, оставь это мне. Я думаю, нам с Шерил стоит поговорить наедине, — Вероника с пустым выражением лица встала из-за стола и пошла в сторону уборной. Блоссом недовольно сжала губы. Только этого не хватало. Выяснять отношения с недалекой девицей не входило в её планы на сегодня. Что ж поделать, придется выслушать от неё, как та будет считать, остроумные и обидные фразочки, а после закопать под паркет одним лишь взглядом. Шерил зашла в туалет и встала около двери, закрывая проход. Её излюбленная поза со скрещенными руками и выставленной ногой служила чем-то вроде оборонительной стойки. Чем больше пространства ты занимаешь, тем неувереннее чувствуют себя окружающие. — Я думала, ты сдержаннее, — Вероника наклонилась перед зеркалом, проверяя макияж. — Я думала, ты выше, — рыжеволосая с привычным стервозным выражением лица улыбнулась, — Как видишь, все мы ошибаемся, даже такие совершенные люди, как я. Ответный смешок со стороны брюнетки. Теперь, за пределами зала с гостями, она не была так серьезна. — Я тебя понимаю, с моим отцом бывает тяжело. — Осталось потерпеть до конца вечера, а там я смогу от вас избавиться, — честно ответила она. Смысл заботиться о мнении младшей из Лоджей, когда с старшим поколением проблемы? — Не будь такой злой, Шерил Бомбочка, — она вспомнила никнейм девушки в Facebook. — Зато я показываю свои истинные эмоции, а не прячусь за этой улыбающейся мордашкой, — рыжеволосая очертила в воздухе овал лица брюнетки указательным пальцем. — Я лишь пытаюсь быть дружелюбной, — Лодж приподняла правую бровь, — У нас есть много общего. Шерил заметила отсылку к её недавним словам. Не ждёт же эта лицемерка, что Блоссом будет извиняться за сказанное? — Ладно, ты потратила достаточно моего времени. Девушка развернулась, но не успела выйти. Насмешливый голос брюнетки остановил её и заставил развернуться обратно. — Арчикинс говорил, что ты с характером. Но в силу того, что он у меня сладкий и правильный мальчик, уста его не произнесли более точного слова «Стерва». — Арчикинс? Что за имбицил? — произнесенное имя её заинтересовало больше, чем банальное оскорбление, кое-давно перестало быть чем-то обидным. — Арчи Эндрюс, Шерил, Арчи Эндрюс, — повторила два раза она. Так вот о ком говорил солнечный мальчик в самолёте. Не может быть, что у парня, любящего приударить за учительницами, появилась нормальная девушка. Если Лодж можно назвать нормальной, конечно… — А у тебя дерьмовый вкус, — Блоссом упустила то, что сама пыталась подцепить Эндрюса. — Я не буду спорить с тобой, — она тряхнула чёрными волосами, — У меня к тебе просьба. Постарайся не разозлить папочку. Я хочу поскорей увидеться с Арчи, а не сидеть здесь, в этой угнетающей обстановке. Попробуй отвлечь его другими темами, например, футбол или реслинг. Да, поговори о реслинге, он его любит. — Это всё? Несмотря на то, что Вероника была достаточно приветлива, Шерил не изменила своего отношения к ней. Получив кивок со стороны девушки, рыжеволосая тут же удалилась, прокручивая в голове всё, что знает об этом варварском виде спорта.***
— Может хватит? Тони подошла к Кевину, который привычно натирал стакан тряпкой. Он поднял голову, пытаясь показать, словно не понимает, о чем девушка говорит. Но в этих выразительных добрых глазах был виден смех, который брюнет пытался сдержать. А в подрагивающих уголках губ прячущуюся улыбку. — Господи, ты сейчас лопнешь, — она укоризненно посмотрела на него. — Извини, я просто не могу сдержаться, я так за вас рад, — он наконец полностью просиял, ставя прозрачный стакан. — Нечему радоваться, — Топаз посмотрела в сторону. — Как это нечему? Две моих любимых стервочки вместе, теперь у меня есть повод для мыслей о чужой личной жизни, а не о своей никчёмной. Она недовольно шикнула на него. — Всё не так радужно, как ты думаешь, — Тони взяла кувшин и налила немного воды в уже упоминавшийся стакан, — Ей тяжело. А из-за этого тяжело и мне. Мы недавно поссорились. Если говорить точнее, то буквально прошлой ночью. Я понимаю, что ссориться — это нормально. Но с ней чувствую себя, как на американских горках. Я боюсь за неё, Кевин. Чувствую себя реанимацией, искусственным дыханием, её запасным сердцем. У меня к ней есть чувства, а она… — Тони, — Кевин немного нахмурился и взглянул на девушку так, словно ему было очень жаль.— Пойми её… — В этом и дело! — она слишком резко опустила стакан на стол, отчего тот сильно стукнулся донышком об поверхность, — Я не могу её понять! Я знаю, что есть причина, почему она такая закрытая в себе. Но… Но мне никто ничего не может сказать. Я вижу по твоим глазам, что ты что-то знаешь. — Не важно. — Келлер развернулся боком, беря тряпку и начиная усердно протирать и так чистую стойку. — Кевин?.. Она затронула его локоть, но парень не перестал работать рукой. — Кевин?.. — Я не могу, — брюнет не бросил дело, — Не моя жизнь, не мои тайны, не моё дело. — Слушай… — розоволосая не нашла что сказать и вспылила, — Как же это всё, блять, заебало… В голосе не было злости, скорее отчаянность. Из-за этого, в каком-то смысле жалкого чувства, брюнет остановился через несколько секунд. — Не говори так, — он наконец отбросил тряпку в сторону и повернулся лицом, — У нее была тяжёлая жизнь. Я не могу рассказать тебе, так как обещал хранить эти позорные факты её прошлого при себе. Шерил мне доверяет, я это ни на что не променяю. Он уставился на Топаз, прожигающую взглядом дверь, за которой недавно скрылись девушки. Её карие глаза словно искали необходимые ответы в этой расписной доске на петлях. — Ты права, тебе надо знать. Но не я должен рассказывать, а она. — брюнет улыбнулся краешком губ, — Спроси Шерил. Если она готова и достаточно тебе доверяет, то ничего не скроет. — Хорошо. Единственное, что произнесла она перед тем, как поймать взглядом вышедшую быстрой походкой Блоссом. Кевин тоже переключил свое внимание на рыжеволосую. — Тони, — он позвал девушку, — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты стала мне близким другом. Но буду честным: если играешь с Шерил, если она для тебя лишь вариант, с кем можно временно разделить постель… То я в первый раз проявлю жестокость по отношению к человеку. Она кивнула, поворачивая голову обратно к столам гостей. Даже последнюю фразу парня она восприняла серьёзно. Его твёрдый тон, немного погрубевший голос и помрачневшее выражение лица навели её на мысли, что Келлер и правда готов заступиться за Шерил. — У нас дальше поцелуев не зашло, о какой кровати ты говоришь, дурак, — не было понятно, есть ли в голосе горечь или нет, — И почему все такого плохого мнения обо мне… Кевин не ответил. Он, повернувшись к ней спиной, задумчиво собирал чайные ложки и всё дальше погружался в свои мысли. Если Блоссом не переспала с Тони, быть может, она к этим отношениям начинает относиться серьёзно?***
Шерил, вернувшись из уборной, не успела принести извинения Хираму, как в зал горделивой походкой зашли самые влиятельные итальянцы Нью-Йорка. Хорошо, умеренным шагом шёл лишь Фальконе, который никогда не терял достоинство, а Конте скорее показательно задирал голову. Двое мужчин подошли к столам, гости за которыми внимательно за ними смотрели. Блоссом кинула взгляд к выходу, где встали трое посторонних охранника. Очевидно, Пауло был напряжен. Стал бы он приводить этих идиотов, когда у девушки своих хватает. — Добрый вечер, — глава клана, сняв пальто и передав его в руки официантке, слегка поклонился вперёд, — Мы приносим извинения за свое опоздание. Знаете, Большое Яблоко отнимает у тебя каждую свободную минуту. Мужчина бросил взгляд на Луиджи, который тут же подошёл к сидевшей Шерил. Его мозолистые руки легли на оголенные плечи девушки и слегка сжали. — Надеемся, — начал он, — Что эта прекрасная особа не доставила Вам неудобств. Она пропустила вдох, поднимая взгляд на Лоджей. Если сейчас Хирам хоть слово скажет о устроенной ими сценой, у неё будут большие проблемы. Нельзя отрицать, что она поставила сделку под вопрос, не справилась со своей работой из-за слишком длинного и острого языка. — Конечно нет, Мисс Блоссом была любезна, — сказал испанец после того, как Гермиона что-то шепнула ему на ухо. Он сдержанно улыбнулся девушке. Она поняла его посыл во взгляде. Стоит относиться уважительней в следующий раз. — Тогда нам стоит прямо сейчас перейти к делу, — Фальконе сел напротив Хирама, сложив руки в жесте «Попробуй меня заинтересовать». — Парень! — Конте своим криком привлек все внимание, — Налей мне лучшее, что есть в баре. Пауло не поощрил своего консильери взглядом, а лишь недовольно почесал подбородок. Эта раскрепощенность в Луиджи ему всегда нравилась. Временами именно она их выручала. Но в такие моменты, как сейчас, она излишняя. Мужчине стоит перестать играть на публику, как он часто делает. — Если бокалы всех полны, и никто больше не желает прервать меня, — он вновь потянулся к подбородку, — То попрошу больше не тратить моё и Ваше время. Давайте перейдём ближе к делу и начнём с ваших условий. — Подождите, если я не ошибаюсь, то мы ещё ни о чем не договаривались, — мужчина сидящий в трех метрах от них встрепенулся, — Хирам, разве я не прав? — Да, рано говорить о условиях, — Лодж кивнул, — Что вы можете нам предложить при сотрудничестве? Фальконе кинул взгляд в сторону разговорчивого мужчины. Если память его не подводит, и сведения от Шерил верны, то этого молодого шатена зовут Хосе Гонсалес. Успешный предприниматель и бизнесмен. Ведёт легальный бизнес и играет маленькую роль в кругах мафии. Что здесь делает он — непонятно. — У нас одинаковый бизнес, поэтому можно считать друг друга конкурентами. Но, думаю, стоит ненадолго стать друзьями. — Именно, — Луиджи продолжил говорить, как только глава остановился, — Нас давно донимают мелкие банды, основавшиеся по всей территории Америки. Они как зараза, которая распространяется с огромной скоростью и вот уже затрагивает удалённые уголки других континентов. Мешают нам вести свой скромный бизнес. Оборот наркотиков и так нелёгкое дело, ну вы знаете. А теперь ещё и какие-то отбросы из захолустья гадят, где не надо. — К чему вы ведёте? — нетерпеливо сказал кто-то из гостей. — Вы прекрасно знаете, о ком я говорю и что предлагаю. Змеи наша общая проблема, с ними надо покончить, вытравить, перерезать. Процесс не важен, главное результат. — Нам нужна поддержка, Хирам, — Пауло посмотрел на мужчину из-под бровей, — Змеи и другие кланы мешают продавать товар, деньги не поступают, мы теряем людей. Он остановился. Если скажет ещё хоть что-то, то скорее акулу приманит. Лодж не упустит шанса раздавить «Rizzuto». — И в чём же заключается поддержка? — было видно, что Хирам доволен словами Фальконе. — Охрана, — Конте вновь перенял инициативу, а после своих слов кинул один короткий взгляд на Тони, что принесла коньяк, — Нам нужно сопровождение, чтобы всё доходило до покупателей. Хирам посмотрел направо, где сидела Гермиона. Она слушала всё, что говорили мужчины, поэтому сразу же слегка кинула мужу знак согласия. Его карие глаза вернулись к Пауло, на лице расцвела привычная сдержанная улыбка и появились мимические морщины вокруг рта. — Что ж, у меня есть одни очень талантливые ребята в районе Ривердейла. Слышали когда-нибудь об упырях? Тони, забрав поднос, выпрямилась. Уходя обратно к барной стойке, она слышала каждое слово. На когда-то спокойном лице отразилась тревога.***
После того вечера прошло немало времени. За неполных две недели, которые промчались перед глазами, словно поезд по путям, случилось не столь много происшествий. В первую очередь, была обговорена и утверждена сделка с испанцами, дающая «Rizzuto» свободу действий, точнее их охрану. Помимо этого, за 12 дней Шерил и Тони сблизились. Теперь не только Топаз хватала рыжеволосую девушку при каждом удобном случае и затаскивала за угол, чтобы вновь истерзать губы обоих. Блоссом все чаще вызывала её в кабинет, прижимала к себе и говорила, как ни странно, оскорбления на ухо. Ведь её полностью не устраивала работа Тони, полнейшая расслабленность и отстранение. Не в репертуаре Шерил спускать кому-то все с рук, даже если это кто-то близкий. Редко, но случалось, что Шерил звала мулатку просто так. Не из-за очередного поручения, не из-за желания выплеснуть все негативные эмоции, а из-за потребности в тепле. Получив небольшую её крупицу тогда, в парке при первом поцелуе, в этом кабинете в тихом танце или в комнате коттеджа на Гавайях, ей хотелось больше. Зарываясь в густые розовые волосы руками, прижимая свою щеку к чужой, она смиренно дышала и наслаждалась всей добротой и лаской в карих глазах Топаз. Ночью, после долгих рабочих суток, выматывающих вечеринок, на которых всегда держала лицо, она, метаясь в постели и разрезая тишину стонами, смотрела сны с ней. Это уже выходило за рамки. Постоянные мысли о ней преследовали её. Мелькающая макушка в окне кабинета, усмехающееся выражение лица наедине, её громкий смех в компании Келлера. Всё это мешало думать, а непрекращающиеся откровенные сновидения выматывали. А все потому, что ей было мало её общения, Шерил хотела больше, но в кои то веки ей не хватало смелости. Хотя, может отсутствовала не смелость, а решительность и уверенность? В день визита Лоджей… Кевин поднял голову на стук каблуков. Блоссом неспешно спускалась по лестнице. Её руки держали охапку каких-то бумаг, а в губах была зажата ручка. Она кинула взгляд на парня, но, ничего ему не сказав, пошла к выходу. — Шерил, можно тебя на минуту? Она недовольно взглянула на бармена, но все же подошла к нему. Множество бумаг упали на барную стойку с характерным глухим звуком. — У тебя буквально минута, — Блоссом начала завязывать висевший верёвкой шарф, — Советую напрячь остатки мозга и уложиться во время. Кевин осмотрел её, особенно уделяя внимание лицу. Уставшее, но по-прежнему до смерти красивое. Девушка и правда оставляет все силы на работе, поэтому этот разговор может стать для неё ненужным мусором, который ещё больше вымотает. — Как у вас дела с Тони? Она удивилась этому вопросу. Хотя было очевидно, что такой человек, как Кевин, будет интересоваться. — У меня дела превосходно, а как у Топаз не знаю, стоит позвонить самому и спросить напрямую. Он улыбнулся, ожидая подобного ответа, хоть и надеялся на большее количество стервозности. — Вам хорошо вместе, я вижу. — на вопросительный взгляд он поспешил уточнить, — Нет, вы отлично скрываетесь. Но твои глаза и её… Когда вы выходите из кабинета после общения друг с другом… Они меняются. Шерил несколько секунд смотрела на брюнета. — Держи язык за зубами, Келлер, — она собралась уходить, — Ничего не изменилось, это и дальше тебя не касается. — Вам что-то мешает, так ведь? Он не был уверен, что поступает правильно. Лезть в душу кому-то — плохая идея, особенно если это Блоссом. Но он хотел лучшего для девушки, а после разговора с Тони понял, что без такого же разговора с рыжеволосой ничего в их отношениях не изменится продолжительное время. Если вообще они продлятся долго. — Я говорил с Тони, — он успокаивающе улыбнулся, — Она сказала, что тебе тяжело привыкнуть. И ей тоже не просто из-за этого. — Кевин, если ты ещё не понял, моя жизнь тебя никак не касается, — зло процедила она, — Вы с Топаз, как я вижу, очень сблизились. Так устройте пижамную вечеринку и рассказывайте друг другу секретики. Мне в голову не лезь. — Бомбочка, ты же знаешь, что можешь доверять мне! Я знаю всё о тебе, а ты обо мне. В чем дело? Она ещё не ушла, а это значило, что готова выслушать все его бредни. — Тони сказала, что не понимает тебя. Она не знает всего твоего прошлого, но видит — что-то не так. Она не говорила, но, может, из-за этой недосказанности стала принимать все на себя. Не то чтобы винить, но искать причину в своем характере, действиях. — И что ты предлагаешь? Усадить её в мягкое кресло, взять руки в свои и сказать… — Блоссом запнулась, не зная, что вставить. А что можно сказать… В её сознание стукнуло, что девушка и правда была потеряна, — Неважно. Бумаги вновь оказались в её руках, стремительными шагами она пошла к выходу. Дойдя до двери и пытаясь открыть её самостоятельно, Шерил не удержала ручку, которая выпала и ударилась своим металлическим корпусом о только что вымытый пол. Плюнув на это, она выбежала. — Шерил! Он ринулся за ней, подбирая ручку. Холодный воздух улицы выбил кислород из лёгких парня. Леденящий ветер пронизывал тонкую ткань рубашки. — Шерил, подожди… — он наклонился перед окном машины, где на пассажирском кресле сидела Блоссом. — Домой. — единственное, что сказала она водителю. — Подожди! — машина с заведенным двигателем замерла, — Просто… Шерил, просто поговори с ней. Откройся, она стоит твоего доверия… Может, истории о тебе и твоей жизни помогут Тони понять многое? Рыжеволосая не посмотрела на парня ни разу, опустив взгляд вниз. Он не получил ответа и отпрянул от окна, когда тонированное боковое стекло, до этого опущенное, начало подниматься. Как только лица девушки не стало видно, автомобиль примкнул к общему движению. Чёрный корпус быстро затерялся среди десятков других иномарок. Шерил нахмурилась. Слишком много мыслей о ней. Надо отвлечься. Её карие глаза пробежались по залу, по танцующей толпе, по сидящим на диванах компаниям и парочкам, беззастенчиво лапающим тела друг друга под одеждами, по выпивающим около бара. И, наконец, они нашли её. Рядом с диджеем, надев наушники и качая головой в такт музыке, она улыбалась. Блоссом отвернулась от зала, и, оперевшись на перила балкона ягодицами и поясницей, уставилась в дверь кабинета. Совсем недавно позвонил Конте и назвал точную дату проверки Тони. Ровно через три дня. Теперь девушку пугала мысль о том, что из-за этого их отношения могут пострадать. За 12 дней они сблизились, и она больше не чувствует сомнений, когда задумывается о разговоре «по душам». Возможно, это не такая плохая идея. У неё хотя бы будет возможность сказать девушке о проверке. Вот только, она не должна это делать. — Мисс Блоссом, Вас очень хочет видеть Дэниел Дэвис, — Карлос поднялся по лестнице на балкон. Девушка перевела отстраненный взгляд на охранника. — Неужели уже выручку принёс? — задала она вопрос скорее себе, — Пошли, Верзила. Мужчина недовольно поджал губы на упомянутое прозвище, но ничего не сказал, лишь подметив про себя странное отчужденное состояние рыжеволосой. Для Топаз эти почти две недели прошли также в раздумьях. Она не раз порывалась схватить Блоссом и задать все убивающие её сознание вопросы. Но каждый гребаный раз останавливалась, и понимая насколько жалки её попытки, проглатывала огромные наборы слов, так и не слетевших с языка. Сегодня очередная вечеринка, ничем не примечательный день, можно сказать, рутина. Но сегодня она наконец сделает это. Если сейчас не поймает Блоссом на выходе, то опять проиграет самой себе. — Кевин, где Шерил? — она подбежала к собирающему свои вещи Келлеру. — Была в кабинете, — он перекинул сумку через плечо, — Увидимся послезавтра, удачи. Улыбнувшись, брюнет легким шагом ушел из клуба, оставляя свое рабочее место пустым. Тони бросила взгляд на панорамное окно, которое было закрыто жалюзями. Внизу, где заканчивалась плотная ткань, просачивался слабый свет, источником которого, видимо, являлась лампа на столе. Девушка вздохнула, она подпнула валяющийся косяк травы на полу. Стоит поехать сегодня с Блоссом домой и поговорить там. Делать это в клубе плохая идея. В прокуренном помещении, где в конце рабочих суток не успевший уйти персонал задыхается от вони табака и наркотиков, выяснять отношения нелепо. Карие глаза мулатки метнулись к открывающейся двери. Характерный щелчок закрывающегося замка, стук каблуков о ступеньки лестницы, шорох ладони о гладкие перила. — Ты ещё тут? — Шерил изогнула бровь, а руки проворно завязывали теплый шарф. — Как я могла уйти без своей стервочки, — Тони улыбнулась, подходя к рыжеволосой и приглашая пойти вместе. Бледная рука обхватила чужую ладонь, забирая часть тепла.***
Она кинула ключи от квартиры на стол, а сумку на рядом стоящий стул. Откинув рыжие волосы и обхватив шею руками, протяжно вздохнула. Пальто больше не скрывало красного платья, не закрывало оголенные плечи. Она стала ниже без каблуков, чуть ближе к миниатюрной Топаз. Эти пухлые губы, так часто растягивающиеся в насмешливой ухмылке. Четкая линия подбородка, по которой мулатке часто хотелось провести губами, оставить влажный след. Большие глаза с опасной искрой, подминающие под себя окружающих. Такая смертельная красота, скрывающая за собой яд, огонь, всю боль, что доставляла она, и что была подарена ей. Как можно было умудриться стать зависимой от этой девушки?.. — Я хотела поговорить, — Тони до сих пор стояла в коридоре. — Да, я тоже, — Шерил посмотрела на девушку, всё также держа руки в замке на шее. Она усмехнулась, — Боишься подойти? Тони помотала головой, перешагивая через собственную обувку, те самые изношенные берцы, которые так и не поменяла. Она остановилась на красном ковре посреди гостиной. — Я не боюсь тебя, — не зная зачем, она сказала это. Просто чувствуя, что обязана. — О чем ты хотела поговорить? — А ты? Блоссом выжидательно смотрела на мулатку, не собираясь отвечать на её последний вопрос. — Ясно, — Тони усмехнулась. Если Шерил задала вопрос первая, то и ответ получить должна незамедлительно, — Я даже не знаю, как это начать. Просто хотела поговорить… Она неуверенно потопталась на месте, и все же решившись, подошла к девушке и положила свою ладонь поверх её, что покоилась на спинке чёрного стула. — Я говорила с Кевином, и… — Да, знаю, — рыжеволосая посмотрела на их руки, — Он упоминал это. — Ты доверяешь мне? — неожиданный вопрос от Тони. Вторая ладонь легла на горячую щеку Блоссом, нежно прикасаясь к бархатной коже. — Что ты имеешь в виду? Огорченный вздох. — Ты знаешь, — Топаз расстроенно нахмурилась, — Кевин сказал, что я смогу понять тебя, лишь когда ты начнешь доверять. Рыжеволосая девушка покосилась в бок, разворачиваясь. Смуглая рука соскользнула с ее щеки, некогда сцепленные руки отдалились. Шерил решила прислушаться ко мнению Келлера и довериться. — Что ты слышала обо мне? Этот вопрос удивил Тони. Она начала судорожно вспоминать каждую деталь. — Лишь то, что говорили в Ривердейле. О твоем отце, брате, об отношении к окружающим, и их мнение о тебе. — И этого мало? — Да, мало, — она встала перед девушкой, — Как я могу понять тебя, если вижу лишь вершину айсберга. Сколько спрятано под водой? — А что ты хочешь увидеть под этой толщей воды? — рыжеволосая скривилась, — Все грязные тайны семьи Блоссом? — Шерил, я не… — Хочешь узнать о том, что не знают другие? — в ней проснулась не лучшая черта характера. Моментальная вспыльчивость. Словно на разгоряченные угли плеснули спирта и кинули спичку, — О том, что было перед смертью Джейсона? Что мои родители скрывали в своей комнате? Что скрывала я?! Нельзя сказать точно, почему в ней проснулась злость. Быть может, она никогда не засыпала, и девушка сдерживает её каждую секунду. — Начнём с самой неприятной новости для тебя, — она зло усмехнулась, — Помнишь, как назвал меня Сесилио, когда мы были в Лас-Вегасе? Кровожадная стерва. — Звучит как-то пафосно, да? Что такого сделал человек, чтобы звать его кровожадным? — карие глаза притворно улыбнулись, — Не знаешь, куда делась моя непутевая мамаша?.. Тони взмолилась, чтобы последние слова были несерьезными. — Только не говори, что убила её… Топаз закусила губу, видя очевидный ответ в карих глазах. Как она могла убить собственную мать? Как такое можно сделать? — Зачем… Всегда же есть выход, ты просто могла… Не знаю! Но убить… Шерил, это безрассудно. Это… Жестоко! Мулатка поднясла руку ко рту, выдыхая. Ей было тяжело осмыслить это. — Легко говорить это, да? — разочарованно протянула Блоссом, — Безрассудно, жестоко… — Нет, и говорить, и осознать трудно! Они затихли. Шерил не хотела больше говорить, а Тони желала сказать многое, просто подбирала правильные слова. — У меня не было родителей, я не помню их голосов, улыбок, объятий. В детстве их забрали у меня, и сейчас просто не могу понять, как можно отказаться от самых близких людей самой. Шерил посмотрела на девушку так, словно та сказала самые глупые вещи. Взгляд с искренним отвращением испугал Топаз. — У меня тоже их не было! Как можно назвать отцом человека, убившего своего сына?! Джей-Джей был самым светлым человеком в моей жизни. Он не заслужил этого, он хотел растить своих детей в безопасном месте, вдалеке от них! Они отняли его у меня! Клиффорд и… Она, та, которую все зовут моей матерью. Но мать является таковой в первую очередь, когда проявляет хоть какие-то чувства к ребёнку помимо ненависти. Пенелопа лишь родила меня! Думая, что я после этого ей обязана, она гнобила, била. Устроила бордель в доме и спала за деньги. Она держалась, чтобы не заплакать. В горле от крика засаднило. — Это чудовище упекло меня в психбольницу, из-за того, что я полюбила девушку. Таких родителей ты хочешь? Реакция Топаз была очевидна. Она с неверием и огромным сожалением смотрела на свою девушку. Это именно то жалкое чувство, которое всегда злило Блоссом. Она сильна, и чужое соболезнование не нужно. Особенно, когда люди не знают, что такое жить с монстром, прятать все эмоции в себе, но все же пытаются выдавить из себя что-то искреннее. Говорят, что им жаль, что они понимают. Но как они могут понять, если всю свою жизнь жили с любящими родителями, жили без страха за собственную жизнь?! — Не смотри на меня так, — она оттолкнула девушку от себя, — Даже не смей! Ты хотела знать больше, так теперь засунь всю жалость в задницу. Это было в прошлом. Пенелопа мертва. Я избавилась от самой большой проблемы в жизни одним выстрелом, теперь живу, свободно дыша. — Я… Тони замолчала. Она сама понимала, что поддержка неуместна. Это лишь слова. Они не греют душу, не залечивают раны, лишь причиняют большую боль, заставляют чувствовать омерзение к собственной жизни. Смуглые руки потянулись к телу рыжеволосой с целью обнять, но от взгляда девушки они пали, повисли по швам. Ей нужно это, но она не позволит. Не в момент слабости, не тогда, когда слезы просятся наружу. — Зачем ты пришла в клан? Ты же знала, что тебя здесь ждет. Жестокость, Тони, — Шерил подняла руки к голове, шумно вдыхая, — Если ты не готова убить, что ты здесь делаешь?.. Она сделала шаг вперед, крича следующие слова в лицо, не контролируя себя вовсе. — Скоро будет последняя проверка, Тони! Ты даже не представляешь, что тебя ждет, — она почти плакала от осознания, — У тебя не будет шанса уйти. Встанет выбор, или ты получаешь огромную порцию боли, или отправляешься следом за Пенелопой. И я в этом участвую! Понимаешь! Тебе будет больно из-за своей глупости и меня! Топаз, до этого смотрящая в пол, подняла глаза к лицу Блоссом. В первый раз рыжеволосая девушка видела столько злости в вечно смеющихся глазах. — Если я здесь, значит всё понимаю! — теперь они поменялись местами, — Хватит думать, что я с тобой просто так… Она против воли Шерил схватила ее за запястья и прижала к себе. — Я хочу тебя. Я хочу делать с тобой то, чего еще никто не делал. Хочу, чтобы утром ты краснела только об одном воспоминании о том, чтобы было ночью. Но твое тело — это не первый пункт в списке того, чем я хочу обладать. Я хочу твою душу, твоё сердце, твои мысли, всю тебя без остатка, включая твои проблемы и фобии, болезни и странности. Хочу быть центром твоей вселенной. Знать каждую секунду, что ты думаешь обо мне, нуждаешься во мне, как в кислороде. Быть для тебя наркотиком, без которого не сможешь жить. Чтобы нити, связывающие нас, завязались в такие узлы, что ни развязать, ни разрезать. Bishop Briggs — River(обязательно под песню!) Алые губы приоткрылись, с уст слетел сиплый выдох. Мышцы ослабли, она перестала вырываться из рук Топаз. Крепкая хватка всё еще держала ее, под пальцами, должно быть, всё побелело. Грудь, обтянутая красной тканью тонкого платья, тяжело вздымалась, привлекала внимание. Внимание расширенных от злости зрачков мулатки. — Ча-Ча… Длинные тощие пальцы обхватили бретельки черного топа, обжигая своей смертельной прохладой смуглую кожу. Тони больше не держала ее, теперь наблюдая за резкими действиями рыжеволосой. Она напряглась, когда губы той оказались в опасной для них близости, когда девушка дышала горячим дыханием, когда не отрывала властного взгляда. Эта стервозное выражение, эта опасная искра. Они больше не сдерживались. Губы встретились в бешеном беспорядке кусая нежную кожу. Две собственницы, упертые, не позволяющие себе уступить. Руки Блоссом схватили эту дешевую шапку и быстро скинули ее с розовых волос. Она должна зарываться в эти локоны, как Топаз зарывалась в её, как оттягивала назад, наматывала на руку. Нарощенные ногти впились в кожу шеи, прямо под затылком, видимо желая порвать нежную ткань, окрасить всё в такого же цвета кровью. Она потянула на себя, упираясь ягодицами в черный стул, стоящий так не вовремя сзади. Руки Тони сами находят его, отталкивают в сторону. Они игнорируют грохот упавшего дерева, поглощенные друг другом. Шерил стала еще выше, сидя на столе, обхватив ногами поясницу мулатки, не заботясь о хрупкой ткани платья. Она не стала подавлять стон, когда зубы девушки впились в бледную шею. Они обязаны слышать друг друга. Каждый вздох, каждый стон, каждый тяжелый и жизненно важный вдох. — Только попробуй укусить еще раз, — Блоссом сильно прижала девушку к себе, когда та не послушалась, -…Сука. — Нет… Топаз оставила шею с покрасневшими следами в покое и посмотрела в глаза девушки. — Сукой будешь лишь ты, — она провела теплой ладонью по оголенным плечам, не скрытым одеждой, — Когда станешь кричать подо мной. Усмешка, заинтересованный взгляд, протяжный вздох, и они бегут в спальню, хлопая дверью, не включая лампы, не закрывая шторы. Стук затылка о стену, и Блоссом довольно смеется, прижимая Топаз к бетону сильнее, игнорируя ее болезненный стон, обращая внимание лишь на знаки возбужденного тела той. Подрагивающие пальцы рук, которые она берет в свои ладони, целует, вызывающе облизывает. Вставшие соски, что не скрывает неснятая одежда, сконцентрированные на ней одной глаза, смотрящие с откровенной похотью, желанием. Тони убирает улыбку с лица Блоссом, целуя, ведя руками вниз, не обращая внимания на молчаливые протесты той, упирающиеся руки. Начался спор, кто здесь главный. Сжимая упругие ягодицы, оттягивая подол обтягивающего, словно собственная кожа, платья и пытаясь залезть под него, Тони делала свой ход. Но Шерил не была бы собой, не ставя точку в споре. Она хватает Топаз за плечи, разворачивая и толкая к новой кровати. — Пора обмыть покупку, — шепчет она и проводит языком вверх по шее, оставляя мокрый след. Ледяные руки рвут сетчатый топ. Топаз вздрагивает, когда чувствует окоченевшие пальцы, ползущие под черный бюстгалтер, не расстегивающие его, а залезающие прямо под чашечки, задевающие возбужденные точки. Она признает, что Шерил выиграла, тихо целуя. Из-за этой нежности Блоссом хмурится, прижимая девушку сильнее, наваливаясь на нее всем весом, садясь. Платье слетает с тела, оставляя ее в красном белье, через кружева которого видно почти все. За ее платьем летит одежда Топаз. Поцелуи по всему телу, быстрые толчки, изворотливые языки. Они ловят стоны друг друга, дрожь в теле, обмениваются дыханием. Руки в хаосе мечутся по постели, сминая простыни, ноги путаются в черном узорчатом одеяле, оголенные тела горят, обжигая друг друга, и тут же залечивая раны.