Новые песни о разном

      — Сен-Жерме-е-е-ен, — жалобно протянул Прелати, зажмуриваясь. — А можно это... пожалуйста... ну... как-нибудь... переделать?       С его новым голосом, который, к тому же, всё ещё не слушался и позорно дрожал на особенно высоких нотах, всё сказанное звучало ещё более жалко.       — Увы и ах, — Сен-Жермен вздохнула и развела руками. — Я же говорила. Тело, может, и идеальное с точки зрения биологии, но формируется оно на основе уже заложенных в человеке генов. Так что вот…       — А по-моему, очень миленько получилось! — гыгыкнул развалившийся на диванчике Калиостро.       Прелати обернулся и злобно зыркнул на него из-под очков:       — Ты вообще молчи!       — А ты не завидуй! Я ж не виноват, что природа меня одарила такими генами! — Калиостро, которого вся эта ситуация, похоже, только забавляла, высунул язык и с ехидным видом демонстративно пощупал доставшееся ему «наследство».       Прелати скрежетнул зубами и, чтобы лишний раз не смотреть на этого придурка, окинул взглядом комнату. Сен-Жермен любезно предоставила им свой старый особняк, чтобы первое время после перевоплощения спокойно адаптироваться вдали от любопытных глаз. Доверенные слуги быстро привели слегка запустевшее жилище в порядок, и, несмотря на то, что в доме уже давненько никто не бывал, изящная лепнина на потолках, многосвечевые люстры и обитая бархатом мебель выглядели как новенькие. А в начищенные зеркала в позолоченных оправах сил смотреть не было — так ярко они блестели и так чётко отражался в них сам Прелати, точнее, его новое тело. Которое по какому-то чудовищному стечению обстоятельств походило на тринадцатилетнюю девочку.       По приказу Сен-Жермен новоявленным дамам доставили по полному гардеробу, в точности соответствующему модным веяниям эпохи. Вид нового наряда почти заставил Прелати внутренне зарыдать, а уж когда он с помощью графини и её служанок всё-таки смог в него влезть... Девочка с косичками, в пышной юбке, кружевах и милых туфельках никак не соответствовала тому, что можно назвать «идеальным телом».       — Я напьюсь, — убитым голосом пообещал Прелати. — Точно напьюсь, видит бог.       — Не вздумай! — встрепенулась Сен-Жермен. — Анализы показали, что у этого тела ещё и сильнейшая предрасположенность к отравлению спиртами. Никакого алкоголя!       — Да какого дьявола вы его тогда идеальным называете?! — истерически взвизгнул Прелати, дёрнув себя за косички и звонко топнув ножкой в туфельке.       — Ну, от побочных-то эффектов даже идеал не застрахован! Нет, ну от этого ты, конечно, не умрёшь, — поспешила успокоить его графиня. — Просто, как бы сказать... симптомы твоего похмелья усилятся в несколько раз, а для их проявления хватит и бокала вина…       — Достаточно, — убитым голосом произнёс Прелати. — И что мне теперь…       — Пейте, дети, молоко — будете здоровы! — снова выкрикнул с дивана Калиостро и заржал в голос. Впрочем, оценив выражение лица Прелати, не обещающее лично ему ничего хорошего, алхимик поспешно вскочил со своего ложа и быстро бросил: — Ой, что-то душно мне тут, пойду в садик прогуляюсь…       — Осторожно! — воскликнула Сен-Жермен. — Калиостро, я же предупреждала о... — Грохот упавшего тела на секунду заставил её умолкнуть. — ...О трудностях с артикуляцией и чувством равновесия из-за смены центра тяжести, — со вздохом закончила графиня.       — Ы-ы-ы... предупреди меня лучше не носить больше эти платья дебильные со шлейфом, — донеслось с пола.       Прелати злорадно и торжествующе ухмыльнулся. И это выражение ухмылки на новом лице, которое он мельком увидел в зеркале, ему, внезапно, даже понравилось.