"Он меня бросил."
И те кто испытывал такое когда-нибудь, могут подтвердить сколько боли несет за собой это маленькое предложение. Как порою невыносимо бывает осознать это. Безысходно Одя сел на свой матрасс. Больно. Очень. Это не физическая боль, совершенно другая, ещё более ужасная и нагнетающая. Многие говорят, что понимают её, но порою кажется, что почувствовать это могут лишь ужасно одинокие, или сшедшие с ума люди. Похоже, Одержимый стал одним из них. Он не плакал, точнее не мог. Невыносимо больно, но это некуда деть, некому отдать. Никто сейчас не мог разделить с ним страдания, ведь никого тут и не было. Он смутно вспоминал разговор револлюционнеров, когда те тащили бесёныша на базу. Они смеялись, будет ли у такого уродца как он, соумлейт. ... .. .Нет.
У уродов не может быть соумлейтов. Судьба будет сама их ненавидеть. Она не пожелает связать их с кем нибудь. Какое же это громкое слово, Урод. Будь оно оружием, им можно было бы прекрасно убивать людей. Говоря это другим, вы очень сильно калечите их самооценку, говоря это себе вы легко повреждаете себе психику. Мысли ужасны. Хочется, что-бы они замолчали. И это возможно лишь одним путём. Одержимый лёг. Думая о таком, он уснул. Уснул с странной болью в груди, но ему было плевать. Ком в горле не спешил уходить, и прогнать его можно было лишь сном. И он не был голоден. Аппетит пропал с этими мыслями.***
Раздражённые революционеры вернулись на базу. Боба им спасти не удалось. Зато они узнали, что Хельсинг очень полезная персона. Только зайдя, они толпой кинулись на кухню. Уставише и голодные, все ужасно хотели есть. -Шизо, как Одержимый? — пережёвывая пищу, Шрам под громкие разговоры и смех собратьев, повернулся к психопату. Он единствый, кто остался на базе с бесёнышем. -Я его не слышал. Как только вы ушли, он сидел в комнате и не вылазил, будто умер, — невинно сказал Шизофреник, едя при этом более элегантно, нежели остальные. После слов психа, Хельсинг вскочил на ноги. За спиной, Перец что-то прокричал вслед охотнику, вновь называя Одю псом, за что получил подзатыльник от Шрама. Эль начал рассхваливать всех, мол как хорошо потрудились, и ничего, что не спасли очередного собрата. Но Хельсинг не слушал. Он бежал. Вломившись в комнату, охотник с облегчением обнаружил, что бесёныш лишь спит. Когда он проснётся, Хельсинг обязательно расскажет ему про соумлейтов и то, что они связаны самой судьбой. Но сейчас не место этому. Одя отдыхал. Отдыхал от собственных переживаний, и Хельс не вправе будить его. Не сейчас, не этим вечером, который только приходил на базу революционеров. Накрыв хрупкое тело Одержимого одеялком, Хельсинг сел на кровать, боясь выходить.***
Через час команда уехала за продуктами, оставив охотника и добычу наедине. Через полчаса проснулся Одя.