Мои плохие парни

Хеджу идет с опущенной головой к парковке, прячась за спиной Чонгука. Жалеет он ее или нет — какая разница, если он готов помочь. Даже когда она попросила не оставлять ее одну на лестничной площадке и подождать, пока все сокурсники разбредутся по домам, он спокойно кивнул, соглашаясь. И сидел на корточках сначала, потом на ступеньке, кинув под задницу собственный рюкзак, предлагая последовать его примеру. А у Хеджу не было причин отказываться. Она и села, положив голову на колени и то и дело всхлипывая, пытаясь выровнять сбитое истерикой дыхание. Почти все время Чонгук молчит, а Хеджу не пытается завести разговор, пока не врезается лбом в его спину. — Пришли, — говорит парень, и она на автомате трет место удара, хотя и не больно совсем. — Ты куда сейчас? — спрашивает она с надеждой в голосе. С надеждой на то, что дел у него вовсе нет, и он не против провести еще немного времени с ней. Чонгук не сразу отвечает: облизывает губы, отводит взгляд, и Хеджу снова опускает голову. — Извини и спасибо за все, — кажется, от глупой надежды и вытекающего следом разочарования глаза снова щиплет. Боже. — У меня нет планов на вечер, — говорит он, когда Хеджу почти разворачивается, чтобы уйти. — Если тебя это интересует. Она замирает в полуобороте и кусает губы, чтобы предательски не улыбнуться. — Давай я покажу тебе город?! — Да чего я здесь не видел, — хмыкает Гук себе под нос и надевает черные очки. — Только заедем в одно место перед экскурсией. На что Хеджу беспрекословно кивает, даже не представляя, как это — быть для кого-то гидом. Она не сопротивляется, когда Чонгук сам надевает ей шлем и затягивает ремешок, чтобы не слетел. Садится на мотоцикл, крепко смыкает пальцы, обнимая парня со спины, и жмется к нему, закрывая глаза. Все, чего хочет сейчас Хеджу — забыться. И она почему-то уверена — все у нее получится. Гук сбавляет скорость и сворачивает с дороги совсем скоро. Останавливает мотоцикл возле небольшого магазинчика с мопедами, на входной двери которого красуется заметная вывеска — «прокат». Хеджу необдуманно предлагает заплатить, получив в ответ ожидаемое «нет» и строгий взгляд, как подкрепление отказа. Девушка пожимает плечами, не решаясь даже идти следом. Еще выгонит из магазина, подумав, что ослушалась. Хеджу терпеливо ждет, смотрит по сторонам, невольно удивляясь, откуда новенький знает подобные места, и на выдохе поднимает голову. Душно, людно, шумно. Хочется, как те птицы в небе — лететь, куда вздумается. В самое безлюдное, спокойное место. Чтобы только ветер, чайки и… шум волн? Хеджу неуверенно сглатывает, когда Чонгук выходит из магазинчика со шлемом в руках. — Поехали на пляж? — она не умеет долго держать интригу. — Пляж? Сейчас? — Гук от неожиданности хмурит брови. — Не хочешь? — Хеджу заметно сдувается, но от идеи отказываться не хочет. Если что, на такси поедет. — Пляж так пляж, — коротко отвечает парень и мысленно прикидывает, какой ближе всего к Сеулу. — Инчхон устроит? — Предел мечтаний! — Хеджу довольно прижимает к груди переплетенные пальцы и снова улыбается. И это заразно. Дорога занимает ровно час, с учетом невероятно длинной тянучки на выезде из города. Гук виляет между застрявшими в пробке машинами, но совсем не так, как бы делал это, будь он один. С Хеджу такого он себе не позволяет: решает поберечь ее нервную систему. А выбравшись из паутины железок, основательно прибавляет скорости, догоняя утраченное время по уже разгруженной трассе. Мотоцикл остается на платной парковке рядом с импровизированным рынком. Судя по ближайшему указателю, пляж в пятистах метрах отсюда, где-то за крытыми рядами местных торговцев. Хеджу медленно шагает, отвлекая себя плетением незамысловатой косички, чтобы спрятать ее за ворот куртки. Так подольше не расплетется без резинки. Чонгук идет чуть впереди — не спеша, чтобы не потеряться из виду. — Давай через рынок пойдем, — Хеджу ровняется с новеньким и смотрит на него немного виновато. — Я очень пить хочу. — Хорошо, — Чонгук соглашается. Хеджу идет быстрее, но стоит приблизиться к ряду, недовольно морщится и зажимает нос пальцами. — Фу, как рыбой воняет. Чонгук почему-то не удивлен. Он даже не спрашивает, и так все понятно: городская принцесса впервые в таком месте. — Пошли, неженка, — по-доброму хмыкает где-то над ее ухом и не сильно подталкивает застрявшую на месте девушку. Интерес Хеджу сильнее неприятного ей запаха. — Смотри, какие большие осьминоги! — Она буквально подбегает к аквариуму с морской живностью и поворачивается к Гуку. — Ты видел таких вообще? Гуку хочется съязвить что-то, ведь он видел и не такое, но искреннего удивления в глазах Хеджу достаточно, чтобы остудить пыл. — Я таких сам ловил. — Говорит он так, между прочим, и опережает застрявший на языке Хеджу вопрос: — На каникулах в старшей школе я неделю провел на рыболовном судне. — Ого, — она несколько секунд смотрит на него, будто пробует неожиданное откровение на вкус. Интересно. А в ее школьные годы все было куда прозаичнее и скучнее. Поджав губы, Хеджу снова оборачивается к осьминогу и трогает стекло пальцем. — Большой мальчик. Пока они идут вдоль ряда, ничто не остается незамеченным. — Угорь, брр, противный. — Глянь, какие малыши! Чонгук вздыхает, когда Хеджу тыкает пальцем на морских ежей. И правда маленькие, не сильный урожай поймал хозяин. — О-о… это морской конек?! Какая прелесть! Хеджу довольно суетится возле прилавка, и ей прикоснуться хочется к закрученному хвостику морского жителя. Но она вовремя одергивает себя, заметив недовольное лицо продавщицы. Виновато улыбается и отходит дальше. — Какие большие ушки, — на этот раз уже Чонгук восхищается, — бабушка, вы хорошая охотница! Хеджу заглядывает сначала на прилавок с морскими ушками, отметив для себя, что они действительно большие, затем смотрит на Гука, удивляясь его неожиданной заинтересованности, и, наконец, переводит взгляд на старушку, которая по-доброму улыбается. Что происходит? — Ой, дети, я уже только и гожусь, что стоять за прилавком, — она выходит к ним ближе, воодушевившись заинтересованностью к товару. — Это мой старший внук ныряльщик, сегодня утром вот таких вот красавцев выловил. — Да, бабуль, удача на его стороне, — Гук говорит со знанием дела, а Хеджу понятливо заламывает бровь: на ушки он тоже, видать, охотился. — Возьмите немного, они очень вкусные, — неловко замялась старушка, вспомнив, что не просто так здесь коротает время. — Мы приехали погулять на пляже, бабуль, — Хеджу решает вклиниться. — Нам в Сеул возвращаться еще, боюсь, не довезем. Женщина понятливо кивает и дергает рукой, вспомнив что-то. — Ой, внучок, — она смотрит на Чонгука и приглаживает костлявой ладонью передник с засохшими чешуйками, — ты не поможешь мне? Дело небольшое, но я не справлюсь сама. — С чем, бабуль? — спрашивает он, и Хеджу тоже интересно. — Да вот привезли, а поставить некому, внук только завтра в обед придет, — старушка показывает на кулер и стоящую рядом десятилитровую бутылку. — Без проблем, — Чонгук хлопает женщину по плечу и заходит внутрь магазинчика. Хеджу ловит себя на том, что такого Гука она не видела: открытого, улыбчивого, дружелюбного и… милого? Она неотрывно наблюдает, с какой легкостью он поднимает бутылку и примеряется несколько секунд перед тем, как вставить горлышко в кулер. — Ох, выручил ты меня, — довольная старушка берет руку парня, когда он выходит. — Как же мне вас отблагодарить? — она на секунду смолкает, хмуря лоб, но теплая улыбка снова собирает глубокие морщинки на лице. — Приходите ко мне на ужин! Мой дом рядом, можно и заночевать, комнаты сейчас пустые. — Все в порядке, бабуль, лучше отдохните вечером, — говорит Чонгук с улыбкой, и Хеджу дергает его за рукав. Пора уходить. — Стойте, тогда возьмите вот это, — она многозначительно сбегает внутрь лавки, копошливо шуршит чем-то и через минуту возвращается с пакетом в руках. — Я внуку обед приготовила, старалась, а он в спешке забыл забрать, в город по делам поехал. Возьмите, дети, вы же голодные с дороги. И пока молодежь растерянно хлопает ресницами, переглядываясь друг с другом, бабуля вручает пакет с едой Чону. — Спасибо, бабушка, мы обязательно все съедим, — Хеджу решает поблагодарить за добрый жест, ведь она и не подумала, что Гук может быть голоден. — Спасибо, — Чонгук одаривает старушку благодарной улыбкой и склоняет голову. — Лотки оставьте у дома с голубыми воротами, — женщина рукой указывает в сторону выхода, — увидите сразу, как выйдете из рынка. Не выбрасывайте только. — Обязательно вернем, бабуль. *** На пляже безлюдно. И не удивительно: в такое время года отдыхающих нет, туристы же предпочитают обычному пляжу более колоритные места, а Хеджу и рада, что делить территорию ни с кем не придется. Песок хрустит под ногами, прилив качает легкими волнами, а чайки несменно кружат в воздухе, выслеживая, чем бы поживиться. Хеджу подходит поближе к морю и закрывает глаза. Раскидывает руки в стороны и подставляет лицо свежему ветру. — Здесь так хорошо! — Хеджу оборачивается и громко кричит, чтобы Чонгук услышал. Он лениво машет рукой, не разделяя ее рвения быть ближе к воде. Чон кинул рюкзак и уселся на него, стоило им зайти на пляж. Он вырос в портовом городе — удивлять его тут было нечем. Хотя спорить, что здесь хорошо, он не станет. В этом Хеджу права. Чонгук наблюдает за тем, как она играется с волнами: радуется, убегая выше на берег, и ожидаемо цокает, когда вскоре слышит ее визг — ну, все, точно намочила обувь. Он не мешает Хеджу, а она полностью поглощена эмоциями. Медленно бредет вдоль берега, оставляя следы на влажном песке. Ей хорошо и спокойно. — Ты как старикашка расселся, не хочешь поближе посмотреть на море? Оно прекрасно! — воодушевленная, Хеджу, наконец, подходит к Гуку и садится рядом на песок. — Я вырос в километре от моря, — он спокойно реагирует, и она решает, что это шанс разговорить этого молчуна. — Часто так сидел на берегу? — Бывало. — Скучаешь по дому? — Иногда. Хеджу смолкает, а Гук приподнимается, чтобы вытянуть рюкзак и бросить его девушке. — Сядь на него, песок еще холодный. — А ты? — Я закаленный. И Хеджу слушается. Она вообще не может перечить Чонгуку, потому что у него каждый раз на все очень веские доводы. — Знаешь, я тебе даже завидую немного. — Насчет чего? — парень выгибает бровь. — Твоего детства, — Хеджу смотрит на полоску горизонта, где море граничит с розоватым небом, и слегка прищуривается от солнца. — А что с ним? — Чонгука одолевает интерес, и он смотрит на Хеджу. — Ничего, оно такое, как и должно быть. У меня все было иначе: репетиторы с утра до ночи, до средней школы два раза в неделю конный спорт, потом его заменили на уроки фортепиано. — Почему? — Что почему? Чтобы на занятия всякой ерундой, как выражалась мать, времени не оставалось, — Хеджу хмыкает. — Почему отменили конный спорт? — уточняет парень. — А, — Хеджу кивает, вспоминая не самое приятное происшествие, — меня лошадь сбросила, испугавшись чего-то, а я сломала руку, — она на автомате трет правое предплечье. — Я тогда месяц в школе ничего не записывала из-за гипса, прикольно было. Чонгук тихо смеется. — Одалживала тетрадки у подружек? — У меня их никогда не было. — Хеджу сама не понимает, почему так разоткровенничалась. Просто накипело все, и место подходящее. — Ты не хотела дружить? — парень аккуратно спрашивает. — Наоборот, я была очень глупой и наивной, думая, что не только я искренне верю в мир-дружбу-жвачку. Все намного прозаичнее и жестче оказалось. — Хеджу с каким-то неприкрытым сожалением вздыхает. — Я дружила три раза, все три — неудачно. Чонгук не знает, что ответить, просто ее раздражающее временами высокомерие теперь будет воспринимать иначе. Все это напускное, выработанное за годы одиночества, как способ защиты. Не больше. Хеджу не грузится воспоминаниями, все давно затянулось шрамами. Она вспоминает о пакете, который им вручила сердобольная старушка, и зацепляет его край пальцем, чтобы посмотреть, что в нем. — Ого, ну прямо пикник у нас будет, — она достает бутылку соджу и рассматривает ее. — Оно хоть вкусное? — Только не говори, что ты никогда не пробовала алкоголь, — недоверчиво косится на нее Чонгук. — С чего ты это взял? — Хеджу кладет бутылку на песок и достает связанные ленточкой лотки. — Вино пила, ром пробовала, а вот соджу как-то не приходилось. — Ты такая послушная девочка, — с сарказмом хмыкает парень, ловя на себе укоризненный взгляд. — Можно подумать, ты большой знаток разгульной жизни, — Хеджу думает, как лучше съязвить про его хорошую успеваемость, но лишь охает, открыв крышку первого лотка. Один в один, сложенные в два рядка, идеальные манду с торчащими хвостиками креветок выглядят так аппетитно, что хочется взять прямо сейчас и скушать. Но Хеджу с неожиданным азартом открывает второй лоток. Четыре больших булочки хоппана, и точно с начинкой из красных бобов, потому что это та-а-ак вкусно! — Да мы сорвали джек-пот! — Хеджу несдержанно надкусывает булочку, прикрывая глаза от удовольствия. — М-м-м! Чонгук тоже берет одну, откусывая и сразу же кивая, поддерживая неподдельный восторг Хеджу. В третьем лотке они находят кимбап, и только тогда Хеджу вспоминает, что так и не купила воду. Как назло закашливается, да так, что готова припасть к соленому морю. — На, только много не пей, а то погребет, — новенький протягивает ей открытую уже бутылку соджу. — Нам еще домой ехать. Хеджу не слушает его нравоучения, прикладывает горлышко к губам и делает несколько больших глотков. Чувствует, как горло щиплет, и облизывается — сладко-о! — Эй-эй, притормози, — Гук отбирает бутылку, когда Хеджу снова прикладывает ее к губам, — я тебя не собираюсь привязывать к себе веревкой. Мы сюда на мотоцикле приехали, не забывай. Хеджу неожиданно смеется от такого заявления и представляет себе эту картину. Совсем на нее не похоже. А еще на Гука не похоже такие шуточки отпускать и поучениями заниматься. Вот захочет напиться, никто ей не указ! — Расскажи, как было на той лодке, вы всю неделю рыбачили? — Она берет булку, которую отложила в лоток, откусывает маленький кусочек и смотрит на Чонгука. И он рассказывает. Сначала не очень красноречиво, больше фактами оперирует, мол, сначала рыбаки выбирают самую удачную по погоде неделю августа, за несколько дней до отправки в море проверяют лодку, снасти. — Ты, наверное, отлично плаваешь? — Хеджу снова отпивает глоток соджу, перебивая парня. — Было бы странно не уметь, — Гук в легком недоумении то ли от глупого вопроса, то ли от того, что Хеджу, видимо, слишком понравился алкоголь. — Научился в пять лет, когда старшие меня толкнули с пристани. — Серьезно? Вот мудаки, ты же мог утонуть! — она несдержанно вспыхивает, чувствуя легкое головокружение и приятную тяжесть в теле. Он со смешком просит ее не будить своим криком местных собак, и, закинув в рот кимбап, жует и продолжает рассказывать, как нырял в поисках всякого добра на дне морском. Хеджу слушает, тоже жует и втихаря допивает соджу. Все сложилось даже лучше, чем она ожидала: ничего лишнего не лезет в голову, кроме Чонгука в образе человека-амфибии, собирающего жемчуг с морского дна. Она заливисто смеется, он бросает в нее рисинкой из лотка и просит не пить больше. Голова у Хеджу безумно тяжелая, тело мягкое, но на лице глупая улыбка. А еще закат. — Смотри, как красиво! — она никак не комментирует рис, застрявший в ее волосах, потому что ее вниманием полностью овладевает оранжево-розовый отблеск на воде и яркий полукруг солнца, медленно плывущий за линию горизонта. Хеджу решает сберечь этот момент у себя в галерее. Роется в сумке, достает телефон и шатающейся походкой идет ближе к морю. И в этот раз Чонгук идет следом, не рискуя оставлять пьянчужку без присмотра. Девушка останавливается в нескольких сантиметрах от мокрого песка и несколько раз стучит пальчиком по экрану телефона, чтобы разблокировать, но техника никак не реагирует. Хеджу сокрушенно стонет — разрядился. — Дай мне свой телефон, — Она смотрит на Чонгука, который стоит рядом. — Зачем он тебе? — спрашивает, но уже засовывает руку в карман. — Хочу воспользоваться камерой, надеюсь, кадры у тебя есть? — говорит со смешком, подходит близко и протягивает руку, нетерпеливо двигая пальцами. — Ну же, закат не резиновый! — Отойди, — Чонгук неожиданно громко говорит, и Хеджу не сразу понимает, чего он орет. И он не оставляет шансов понять — хватает ее за предплечья и тянет на себя, вовремя отпрыгивая от подкравшейся волны. Только не учел Чонгук, что захмелевшая девушка не так проворна: она спотыкается за свою же ногу и падает, утягивая его за собой на песок. Коварная волна отступает, солнце, не дождавшись фотосессии, тонет в синем глубоководье, а Хеджу громко дышит и захмелевшими глазами ощупывает лицо Чонгука. Он моргает, хмуря лоб, и тоже смотрит на нее. Она чувствует его крепкие руки на своих плечах и сглатывает неожиданный ком волнения от того, что Чонгук так близко. Дыхание учащается, стоит медленно перевести взгляд на приоткрытые губы парня. А он их так не вовремя облизывает, и всего на секунду Хеджу теряет голову, закрывая глаза и пробуя их на вкус. Как Хеджу и думала — губы Чонгука теплые, слегка обветренные, но все равно мягкие. Так и хочется целовать… — Ты много выпила, — спустя несколько секунд бездействия он прерывает недопоцелуй. И это отрезвляет похлеще ледяной воды. — Я… ээ… извини, — Хеджу неловко отодвигается, зажмуриваясь до белых кругов под веками. Чон встает первый и помогает подняться Хеджу. Стряхивает с девушки песок, пока внутри у нее все сгорает от стыда. — Ты прав, я слишком много выпила, не знаю, что на меня нашло, — выдавливает из себя Хеджу, буквально чувствуя, как из головы выветривается последняя капля алкогольного забвения. А жаль, потому что когда целоваться полезла, совсем все иначе было. — Не стоит этого делать, если не готова к продолжению. Это он выговор так делает или прощупывает почву? — Хорошо, ма-ам, — язвит Хеджу как может, чтобы разрядить обстановку, но на Чонгука не смотрит. Она решает перевести все в глупую шутку и добавляет: — Поехали уже домой, хватит тусить. Встряхнув головой, она гордо идет обратно к дороге, стараясь придать шагу уверенности, и борясь с застревающими в песке туфлями. Хоть и думает, что протрезвела, но тело все еще мягкое, от чего и виляет из стороны в сторону. Чонгук это видит и шумно вздыхает. Быстро собирает вещи, бросая сумочку Хеджу к себе в рюкзак, а лотки в пакет. Догоняет девушку и закидывает ее, брыкающуюся, себе на плечо, пропуская громкие возмущения мимо ушей. И еще он искренне надеется, что бабуля не лгала про наличие свободных комнат.