~
Hailee Steinfeld — Capital Letters
Хеджу не выпускает телефон из рук, пока Чимин представляет ее своим друзьям. Чонин, Минхек, Джэхен, Джин… Черт, да плевать, честно, она даже не старается запомнить их имена, потому что не это сейчас важно. Но не будет же Хеджу копаться в просмотрах своей сториз, пока девушка в красном платье, сливающимся с цветом обивки велюрового дивана, что-то приветливо говорит, а потом представляется. — Рози, — и машет рукой, на что Хеджу мило улыбается — красивое имя. Как Чимин и обещал, Хеджу он представляет своей подругой, что немаловажно, но очень компрометирующе и невыгодно, к слову, потому что парень с широкими, как шкаф, плечами сразу же отодвигается, освобождая для новой знакомой место, но Пак отрицательно качает головой. — Ты же сказал, она твоя подруга, а не девушка, — возмущается шкаф, а Хеджу тихо хмыкает. — Сегодня все девушки — мои, — смеется именинник, собираясь сесть за стол, и несколько человек вжимаются в диван, пропуская новоприбывших на их места. Чимин сразу же начинает командовать, чтобы у всех было налито, а потом спрашивает, что будет Хеджу. "Я буду… Чонгука? Можно мне Чона сюда, пожалуйста. Желательно, поскорее, потому что я сейчас лопну от нетерпения и зароюсь в телефон в надежде, что он… правильно понял мой намек." Хеджу отказывается от виски с колой, предложенного именинником, и отрицательно мотает головой на полупустую бутылку рома, которой ее старается завлечь шкаф. Она шепчет Чимину на ухо, что с градусами не особо дружит, и парень понимающе кивает, подзывая официанта. Что-то ему говорит, и вскоре Хеджу уже потягивает ярко-голубой коктейль через трубочку. Правда, хочется выпить его залпом, а потом может и пробежаться пару кружков по периметру здания, потому что, оказывается, ждать ответа от Чонгука она чертовски не умеет. Хеджу буквально потряхивает, хотя она так и не сняла шубку. Не от холода, конечно же, а от переизбытка адреналина — просто, боже, зачем это все? Почему не ответила ему, как обычно это делают девушки? А, кстати, как они обычно делают? Ох, уж точно не игнорят смс от парня, по которому улыбаются в подушку, а потом сидят в незнакомой компании в клубе, надеясь, что принц примчится и… Заберет? Потанцует? По…поцелует? Боже, Хеджу буквально прошибает дрожь от мысли, что чоновские губы сегодня будут на ее. Ведь будут же? Или это алкоголь? Хеджу легонько встряхивает стакан и принюхивается — нет, вроде не должно быть градусов, но крое-е-ет… от страха и предвкушения. — Это не серьезно, красавица, — шкаф не сводит с нее глаз, держа в руке стакан с ромом.— С этим детским пойлом, — кивает на ее коктейль, — никакого настроения. — С настроением все в порядке, не парься. Ох, парень, шел бы ты со своими подкатами, без тебя тошно, окей? Но Хеджу улыбается в ответ, потому что он ничего криминального не сказал, и они же не на похоронах, чтобы сидеть с кислой миной. Тем более, это хоть как-то отвлекает от терзаний, как там Гук поживает: уже одевается или забил на все и клацает пультом, улегшись на кожаном диване в гостиной. Стоп, у него же вроде нет телевизора? Че-е-ерт, а вдруг у него и инстаграма нет? Хеджу застывает от неприятно кольнувшей догадки. Она тупо моргает куда-то в толпу танцующих людей и верит, что не такой уж Чонгук и асоциальный. Да и ссылка же все равно откроется, а там дело за простым — увидеть название клуба и вбить его в навигатор! — Тогда за знакомство, — настырный парень не теряет надежды и протягивает стакан через стол, подмигивая, и Хеджу салютует почти полным бокалом. Хеджу настолько поглощена образом летящего по ночной трассе мотоцикла, на котором сюда мчит Чонгук, что улыбается своим мыслям. И, наверное, зря, потому что шкаф точно ошибочно думает, что улыбаются ему. Хеджу пересекается с ним взглядом и резко поджимает губы. "Ой, парень, клей кого-нибудь другого — тут тебе ничего не обломится. Не для тебя я новый цвет помады выбирала." И в ту самую секунду Хеджу думает о том, что буквально вся она сегодня — только для Чон Чонгука. Непонятно только одно: зачем вот так усложнять? Неужели нельзя было просто написать: «хей, парень, не хочешь встретиться?» или «привет, чонгук, давай увидимся, чтобы ты не заболел от скучания по мне»? Но когда в пальцах вибрирует, она понимает, что игра началась. И не ошиблась, открывая чат в катоке, — это Чон Чонгук, и даже от имени этого в животе тянет от волнения. Чон Чонгук: «если ты скажешь, что по ошибке это отправила, я же не поверю» "О, что ты, Гукки, и не подумаю", — Джу тянет губы в улыбке. Хеджу: «а никакой ошибки не было» Чон Чонгук: «тогда это то, что я подумал?» Хеджу: «а что ты подумал?» Чон Чонгук: «что ты очень по мне соскучилась» Хеджу: «и ты тоже, так что делай выводы» Чон Чонгук: «ага, и я тоже» …скучаю. И Хеджу не знает, хорошо это или плохо, но от этого «скучаю» у нее сердце стучит в ушах, потом падает в пятки, чтобы в итоге сделать кульбит внизу живота. Шесть обычных букв, имеющих огромную силу. Одно слово. Его слово, только поэтому. Но Чонгуку этого мало, да? Он решил добавить Хеджу адреналина новым сообщением, от которого она, кажется, начинает гореть. Чон Чонгук: «ни с кем не танцуй, скоро буду» Ну вот, что он наделал? Теперь Чимин косится на бывшую одноклассницу, вопросительно заламывая бровь, а она поднимает большой палец вверх, давая понять, что все ок. Что это не эпилептический припадок, нет, это всего лишь Чон Чонгук сейчас пытался сказать, что он еще и ревнивый. "Ладно-ладно, Гукки, дождусь тебя. Тем более, танцевать пока не тянет, ты удачливый, так и знай", — Хеджу кусает предательскую улыбку, а Чимин неожиданно выдергивает из ее пальцев телефон. — Что ты… — йа, парень, там важные переговоры! — Отдай! — Потом, — шевелит губами он и резко прибавляет звука: — Так, народ, пришло время веселиться. Шоу Та-а-айм! — Как насчет поиграть в «правду или действие»? — это шкаф говорит и смотрит на Хеджу. Она вздыхает. Ну естественно, куда без этого. "Только, парень, я не танцую, так и знай", — Хеджу снова пьет коктейль, а потом еще раз принюхивается к голубой водичке: все-таки кажется, что про отсутствие в нем алкоголя соврали. — Да, давайте, — почти в один голос поддерживают затею именинника все остальные, и Хеджу не остается ничего другого, кроме как согласно кивнуть. Она лишь надеется, Чонгука не задержат за превышение скорости, но так хочется, чтобы он ее превысил — каждая минута ожидания как десять таких, да еще и без телефона. А там же сториз, которую просмотрел Гук! Блин, чертов Пак Чимин и его шоу-тайм. Хеджу хочется захныкать. — Только давайте договоримся: максимум две правды подряд, иначе будет неинтересно! — подает идею Рози в красном платье. Ого, какая бойкая девушка, а выглядит-то божьим одуванчиком. — Согласен, — говорит Пак, — я начинаю! И он переворачивает пустую бутылку из-под шампанского, вытряхивая на пол последние капельки, а кто-то уже освобождает место на столе, чтобы он смог определить первую «жертву» веселья. Бутылка делает один плавный оборот и останавливается ровно в тот момент, когда горлышко смотрит на плечистого. — О-о, Джин-а… — тянет Чимин, и все начинают поддерживающе улюлюкать. Парень ожидаемо выбирает действие, многозначительно зыркая на Пака, но тот и не думает о разгадке похотливого взгляда, а приказывает пройтись перед всеми столиками Лунной походкой. Все ржут, Хеджу тоже. Это правда смешно, особенно когда люди за соседним столом начинают ему хлопать. А Джин, кажется, и сам кайфует от такого внимания к своей персоне. Следующим игроком оказывается Хеджу. Кто бы сомневался. Но, конечно же, она выбирает правду и на вопрос: «у кого среди присутствующих за их столиком парней самые соблазнительные губы?», без заминки отвечает, что у Пака. Чимин довольный, Джин — не особо, а ей все равно, ведь знает, что такой ответ самый безопасный. Геи к девчонкам не пристают, получая заслуженные комплименты. Хеджу накручивает бутылку на ту самую девушку в красном, и она ждет вопроса. — Ты каталась на мотоцикле? — спрашивает первое, что приходит в голову, и остальным такой вопрос кажется слишком слабеньким. Рози слегка удивленно смотрит на Хеджу, отрицательно мотая головой, подкрепляя точное «нет», и задает курс игры дальше. А дальше Хеджу почти не интересно, кто и когда впервые попробовал травку или лишился девственности. Вопросы звучат провокационные, ответы смешные, но от «действий» выносит всех: от сядь на коленки к кому-либо на пять минут — и подтянутый Чонин примащивается на ручки Чимину, до покажи свою последнюю переписку в телефоне, и тогда ржут уже все, потому что Минхек переписывался с бабушкой, обещая ей надевать на ночь вязаные носки, чтобы ноги не мерзли. Хеджу под шумок незаметно возвращает свой телефон, проверив время — с последнего сообщения Чона прошло девятнадцать минут, а по ощущениям целый час. От греха подальше она прячет мобильный в сумочку, шаря глазами по танцующей толпе и вообще — по залу. Нет его. Пока нет. — Правда для слабаков! — уже нормально так захмелевший Джин снова выбирает действие, и Рози заговорщически прикусывает губу, оглянув всех присутствующих. Ее блестящий взгляд цепляется за Хеджу, вернее за шубку, которую она сбросила с плеч. И вскоре эта модная вещица уже на плечах Джина, а он — у барной стойки, заказывая девочкам «секс на пляже». Фоткали дефилирующего модника почти все, а ржали даже охранники. Джин не успевал рассылать воздушные поцелуи публике и под ее же одобрение вернулся за столик. Шубку так и не снял, к слову. И точно жульничал, потому что снова бутылка указывает на Хеджу, и ей правда больше не светит — только действие. Она подозрительно хмурится на довольного Джина, а тот хитро улыбается и выдает: — А станцуй на сцене! Станцевать. На сцене. А ты не перегрелся в шубке, парень? — Нет, — она качает головой, а официант в этот момент ставит четыре «секса» на стол. — Йа, Хеджу, правила нельзя нарушать! — Давай, я за всем прослежу, — Чимин тоже шепчет сбоку, как змей-искуситель, и Хеджу понимает, что ответ «нет» не принимается никак. Вообще. Она, конечно, может заартачиться или встать и уйти, только как это будет выглядеть — струсила? А чего, собственно, бояться? Всего лишь танец, господи, а она прекрасно выглядит, хорошо двигается и… смело делает несколько больших глотков только что принесенного коктейля. — Ну что ж, ребятки, вы готовы? — Хеджу поднимается, поправляя юбку, и решительно двигается к сцене. Она уверенно встает на ступеньку, чтобы выйти на невысокий выступ чуть ниже диджея, и все друзья Чимина сразу же окружают танцпол напротив нее. Девушки, что танцевали на возвышении, словно почувствовав неравное соперничество, отошли подальше, а некоторые и вовсе испарились, оставив Хеджу в центре. Музыка, как по заказу, загремела басами, а потом соблазнительно полилась из огромных колонок. Самое то, чтобы задать правильное настроение публике. Хеджу выдыхает и закрывает глаза, двигаясь в такт: соблазнительно, плавно, волнующе. Почему-то представляет, что в зале нет всей этой толпы, и только одна пара глаз смотрит на нее, так, как ей этого хочется — с неприкрытым вожделением. С восторгом, с огнем, с колючей Антарктидой. Так, как только он умеет — непонятно, но притягательно. Хочется разгадать этот взгляд, понять, что скрывается в океане черной радужки. И Хеджу кажется, что она перестает дышать, когда снова смотрит в толпу перед собой. Она действительно видит его. А он видит Хеджу. Они смотрят друг другу в глаза, тягуче, неразрывно, так, что по позвоночнику сладкой патокой тянется волнение, только Хеджу не перестает двигаться под музыку. Чонгук осматривается, когда встает в центре ее сегодняшней компании. Смотрит сначала на Чимина, потом на Джина — и, кажется, ему не нравится то, что на нем вещь Хеджу. А затем он складывает руки на груди и многозначительно смотрит на нее. Глаза в глаза, а по ощущениям — в саму душу. Хеджу невесомо ведет пальцами по шее и наклоняет голову, улыбаясь. Ей нравится то, как Чонгук предупреждающе вскидывает бровь, как идеально на нем сидит черная рубашка, небрежно закатанные по локоть рукава. Его черные, драные на коленях джинсы тоже не оставляют ее равнодушной, и, конечно же, язык, который проходится по чоновской нижней губе… Хеджу плавится под его взглядом, тает, нежными лепестками осыпается. "Черт, какой же ты невыносимый. До желания спрыгнуть со сцены прямо сейчас и повиснуть у тебя на шее", — Хеджу прикрывает глаза и запрокидывает голову, отдаваясь ритмам музыки. "Чонгук, что ты со мной сделал? Я скучала по тебе целую неделю. Думала о тебе, перечитывала переписки и хотела увидеть. Засыпала, вспоминая тебя. И этих воспоминаний так много за то короткое время, что я тебя знаю, и мне даже страшно становится от того, насколько сильно ты засел в моей голове. В пальцах, которые грелись твоим теплом. На щеках, к которым ты прикасался, не один раз стирая слезы. Мне достаточно закрыть глаза, чтобы представить твои руки на моей спине, дыхание возле уха и приятный обволакивающий голос, которым ты успокаивал меня. Не знаю, как это случилось. Не могу ни вспомнить, ни понять, когда начала думать о тебе постоянно. Гнала сначала эти назойливые мысли, а потом поняла, что это бесполезно. Ты не спрашивал разрешения, просто нагло, как ты умеешь, украл мое время, мои мысли. Меня. Ты забрал меня даже у самой себя, потому что с того времени, как ты появился, я делаю столько непривычных для меня вещей. Поступаю так, как никогда раньше. Ты не принуждал меня ни к чему, но мне достаточно было тебя рядом, чтобы захотеть делать глупости. Ведь даже сесть на мотоцикл впервые в жизни я решилась только потому, что это был ты. Чон Чонгук, признайся, какой у тебя план? Что ты еще задумал?" И он признается, когда заканчивается песня. Уверенно подходит к возвышению, которое ему почти по колено, и протягивает руки, давая понять, что делать Хеджу. Что ей не стоит уходить куда-либо, кроме его рук, которые сразу же кольцом сомкнутся на ее спине, обнимая. И Хеджу безумно нравится этот его собственнический взгляд, сильные руки, которые ждут ее, а еще предупреждают всех, что не стоит строить планы на чужую девушку. На девушку, что идет к наглецу, стоит ему поманить. Даже слов не нужно: Хеджу чуть сгибает колени и подается Чонгуку навстречу, чтобы в следующий миг он прижал ее к себе, обнял так, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Его пропитанное ментоловой жвачкой дыхание, частый бит сердца где-то под ее ребрами. Ей щекочут шею чоновские слегка отросшие волосы, когда она обнимает его за шею, и это не передать словами, как волнующе. Никакой алкоголь не пьянит сильнее, чем это делает Чонгук. И Хеджу сдается, признает поражение. Чонгуку можно делать с ней все, что захочет. Потому что он сделал все так, как того хотела Хеджу. Она открывает глаза, когда Чон опускает ее на пол. Даже не замечает, как на нее смотрят остальные, потому что все, что ее сейчас интересует — он. Чонгук. А он смотрит так, как только он умеет. А она глупая, видимо, раз понять не может. "Тебе нравится или ты зол? Ты разочарован моим танцем или тем, что он был не с тобой? Что ты думаешь в своей голове, Чон Чонгук?" — Привет, — но все, что она может сейчас, это ярко улыбаться, чувствуя его пальцы, скользящие по коже за ухом, когда он убирает прядь ее волос с лица. — Привет, — Чонгук тоже улыбается, но глаза горят. О чем — можно только догадываться. И снова они смотрят друг на друга. Долго так, кажется, целую вечность. А потом Чимин встревает, узнав в парне красавчика, который тогда глазел со второго этажа главного корпуса. — О, ты же одногруппник Хеджу, да? Присоединяйся к нам, будет весело. — Мы уже уходим, — Чонгук говорит коротко и приветливо, насколько это возможно, судя по тому, какое серьезное у него лицо. — А не рановато? — встревает Джин, поправляя сползающую шубку с плеч, на ширину которых она явно не рассчитана. — Мы же только начали веселиться. Он выше Чонгука и шире, но того это ни капельки не смущает. Гук чуть склоняет голову вбок, будто вычисляя силу противника, и, не отпуская девичьей ладони, которую сжал секундами ранее, аккуратно поддевает меховую накидку свободной рукой. Чон выглядит ужасным собственником, но сегодня Хеджу это нравится. Чонгук ей нравится, остальное не важно. — Ты хочешь остаться? — Гук оборачивается к Хеджу, и она сразу же отрицательно мотает головой. Вернее, веселиться она хочет еще как, но пришло время сменить обстановку, и компанию тоже. И Чон снова смотрит на Джина хищником, без слов давая понять, что разговор окончен. Что Хеджу — затерявшаяся овечка, за которой пришел ее личный ручной волк. И теперь все уравновешенно: рука в руке — все на своих местах. Хеджу говорит, что надо забрать сумочку, а Чимин ее сразу протягивает. Очень благородно с его стороны не тратить время сладкой парочки попусту. Мое время, которое сегодня принадлежит тебе, Чонгук. И он, кажется, читает ее мысли, но все равно что-то не очень довольно смотрит, как Хеджу обнимает именинника на прощание, но не встревает, не возмущается, потому что он не такой. Чонгук всегда ждет, выжидает, нападает только в отдельных случаях. Хеджу поняла его, но все равно быстро желает всем хорошей ночки и снова ищет его пальцы, чтобы выйти на улицу. Вместе. И Чонгук делает то, что она хочет, переплетает их руки и ведет за собой. Накидывает шубку на голые плечи, когда они ныряют в ночную прохладу, и притягивает девушку к себе, отчего она шумно вдыхает воздух губами. Он плавит ее своим потемневшим взглядом, испытывает, тянет секунды, и Хеджу не выдерживает. — Поцелуй меня уже… И слова тонут в близости губ, стираются мокрыми языками, выветриваются из сознания, заполняя его остатками терпкого вкуса сигарет, мятной жвачки и пьянящим, тягучим желанием зарыться в черные, еще влажные после душа волосы. Чонгук целуется опасно, без шанса на сопротивление. Он вплетает пальцы в волосы на затылке, прижимает ближе, ласково проводит языком по нижней губе Хеджу и слегка прикусывает, тянет. А потом отстраняется, не спрашивая, хочет ли она чувствовать эту прохладу, что сразу проникает между их разгоряченных тел. — Еще хочу, — шепчет Хеджу, а Гук лишь чмокает ее в губы и лукаво улыбается. — Идем. И она идет, все еще чувствуя на своих губах пульсацию. Даже касается их пальцами, чтобы унять дикое волнение, желание повторить. Но такое унять нереально — это не спишешь на алкоголь, на временное помутнение, только Чонгук… только он во всем виноват. — Я хочу на свидание, — говорит Хеджу, понимая, как это звучит. Но ей терять нечего, а еще она уверена, что поцелуи не врут. Его поцелуй так точно. Чонгук, кажется, слегка удивлен. Он притягивает Хеджу к себе, но в этот раз не целует, просто водит костяшками пальцев по скуле. Она прикрывает глаза от переизбытка чувств, но все еще внутренне чего-то… боится? Вдруг ей причудилось это все? И сейчас он отпустит, уйдет и потом даже смс читать не станет. — Может, лучше завтра? Холодно, а ты почти… раздета. И Хеджу снова тонет в его взгляде. Чонгук и не думает отталкивать. Ну уж нет, если решил — то все, не отпустит. Не отдаст больше никому. Он ведет носом по щеке Хеджу, а потом снова касается ее раскрасневшихся от желания губ своими. В этот раз мягко, нежно, почти невесомо, не углубляясь, не кусаясь. И ее ведет от этого сильнее выпитого впервые соджу. У Хеджу коленки подгибаются от того, как она сильно хочет, чтобы это не прекращалось. На парковке они не одни, но ей плевать. Она знает, что Чонгук не позволит никому вмешаться в минуты этих откровений. — Не хочу так быстро отпускать тебя, — признается Хеджу, переплетая одно дыхание на двоих. Гук улыбается. — А кто сказал, что я отпущу тебя? И то, что прозвучало в миллиметре от ее губ, снова тонет в жарком и глубоком поцелуе, в таком, который без слов дает понять, как сильно он скучал. И что не отпустит. Черт, что за дураки такие? Скучали оба, тлели от желания увидеться, прикоснуться, сказать, что… — Теперь ты моя. И Хеджу приходится на несколько секунд потерять равновесие в кольце сильных рук, в пьянящем тумане чонгуковых чар. — Почему ты так уверен в этом? — говорит она больше из вредности, потому что… ну он до чертиков самоуверен! — Ты же ни с кем не танцевала? — Как ты и просил, — Хеджу кивает. — Вот и договорились, — Чонгук снова улыбается, доставая из заднего кармана джинсов брелок. — Что значит — договорились? — Хеджу возмущенно смотрит на его самодовольное лицо, а потом где-то рядом слышит звук сигнализации. — Я хочу это услышать! — Услышать что? — Чонгук делает невинное лицо. — Сам знаешь. — Хеджу хмурится. — Давай в машине поговорим, ты замерзла. Хеджу удивленно выгибает бровь, услышав про машину, но все равно уперто стоит на своем — она с места не сдвинется, пока Чонгук не сделает все правильно. А он думает, глядя на нее. Ну вот, такая Хеджу ему нравится больше всего — по-детски наивная и до одури привлекательная. — Ты будешь моей девушкой? И Хеджу смущенно закрывает лицо ладонями, кивая вместо ответа. Потом-таки говорит, что да, будет. А потом снова удивляется, когда Чон открывает перед ней дверцу черного внедорожника. — Ты угнал машину? — Ага. — Нас же посадят за угон, — сокрушается Хеджу, забираясь в салон новенького Ягуара. — А мы договоримся о совместной камере, — шутит Чонгук, закрывая дверцу, и Хеджу, кажется, нравится ход его мыслей.