***
Несмотря на летнюю духоту, жизнь в университете бурлила на полную. Сессия неумолимо наступала на пятки, заставляя студентов шустрее перелистывать страницы исписанных конспектов, доделывать рефераты и всевозможные проекты. У Чонгука с Хеджу особых напрягов с этим не было. И, кстати, свой проект они сдали на прошлой неделе, не дожидаясь семинара, и получили зачет с высшим баллом автоматом. Профессор был приятно удивлен такой слаженной работе отличников и даже не стал припомнать грешки их прошлого. А уж старик Чхве славился злопамятством! На лекциях Чонгук сидел с Хеджу на привычных ей задних партах и в этом было что-то забавное. Никто, к слову, ничего лишнего не болтал, только поворачивались изредка, чтобы взглянуть на парочку отличников. Наверно, самые любопытные ставили деньги на то, что эти двое не просто отличники, но и влюбленные. Только вот доказательств никаких не было: целующимися на университетской территории Чонгука и Хеджу так никто и не подловил. Да уж, отличники умеют шифроваться. Вот и сейчас они сидят позади всех, делая вид, что внимают нудным речам преподавателя по финансам, а на самом деле переписываются в катоке. Вот такой секрет. Хеджу, правда, хочется придвинуться ближе, положить голову на широкое плечо Гука, потому что за день устала, а еще потому что… очень хочется. Сегодня у них планы: Хеджу договорилась пойти с Чимином в спортивный магазин, помочь с покупками к предстоящему походу в горы. С его пока еще не парнем, но уже больше, чем просто знакомым До Джиханом. А потом… привет, учеба! Да-да, Хеджу ждут такие же недоделанные рефераты, конспекты и книжки, ведь не за просто так она получает хорошие оценки и благосклонность преподавателей. Некоторыми вечерами (и многими ночами!) приходится жертвовать в пользу науки. И они с Чонгуком в этом солидарны. Тем более, сегодня у него очередное занятие по математике с племяшкой Намджуна. Репетитор девочки заболел, а с приближением тестов найти быструю замену ой как нелегко. Прощальный поцелуй удается выхватить в аудитории, когда уставшие и разомлевшие от духоты ребята разбредаются кто куда. Чонгук целует Хеджу, словно голодный зверь, поймавший добычу после целого дня выслеживания, а она и не против — сама ждала момента, когда попадет в лапы любимого хищника. Но настойчиво жужжащий мобильник рушит планы сладкой погибели. — Мне пора, позвони, как освободишься, — подгоняемая не прекращающимся потоком смс в директ, Хеджу еще раз клюет Чонгука в губы и спешит к нетерпеливому Паку. Ему приходится купить самый вкусный холодный мохито за то, что бывшая одноклассница готова потратить на него время и силы. И нервы, как оказалось, потому что Чимин тот еще модник с фокусами. — На футболке не должно быть более двух цветов!.. — Эти штаны укорачивают мои ноги!.. — Нет, слишком высокая посадка!.. Выкрикивает недовольный парень, а Хеджу устало потягивает мятный напиток, сидя на кожаном пуфе у примерочных. — Ты на подиум собрался, что ли? Твоими зрителями будут медведи и комары, им все равно, какой длины твои ноги, главное, чтобы вкусные. Такой же уставший, но все еще в поисках чего-то сверхъестественного, Чимин выглядывает из-за двери кабинки. — Крошка, медведи и комары мне до лампочки, ты же знаешь, ради кого я на это иду. — Знаю-знаю, извини, — вяло кивает Хеджу. — То-то же, — цокает Чимин и снова скрывается в примерочной. Но стоит отдать парню должное: разобравшись с одеждой за каких-то полтора часа, все остальное он скупил за несколько быстрых минут, поручив консультантам список вещей, которые ему скинул сообщением Джихан. Потому что цвет спальника, кружек и каремата для Пака уже не имеет значения. — Ну что, посидим где-нибудь, почирикаем? — предлагает он, погружая пакеты с покупками в багажник своей инфинити. — Нет, подбрось меня домой, у меня сегодня в планах учеба, — Хеджу уже расслабленно сидит на пассажирском кресле, настраивая на приборной панели комфортный для себя климат-контроль. Чимин фыркает со смешком, закрывая багажник, а когда садится на водительское место, с хитринкой смотрит на Хеджу, выгибая бровь. — Предмет называется «Мой красавчик Чон Чонгук»? Брось, у тебя по нему высший бал. — Дурак, я серьезно, — Хеджу смеется, толкая его в плечо. — И он сегодня занят репетиторством. — Оу, бедному студенту нужны деньги? — Нет, он временно занимается с племяшкой друга. — Сочувствую племяшке. Ей там, наверняка, не до науки с таким-то репетитором, — Чимин играет бровями, а Хеджу хмурится. — Она еще ребенок, Чим! Ты невыносим, — снова толкает в плечо, цокая на глупости, слетающие с языка Чимина. Что-что, а ревновать Чонгука она не станет, к тому же к школьнице, зубрящей математику. Но Пака за такие шуточки нужно проучить. Как-нибудь обязательно! Еще в машине Чимина Хеджу пишет своему парню смс о том, что покупки завершились успехом и она скоро будет дома. Желает удачного занятия и добавляет скромный поцелуй. С минуту смотрит в чат и, так и не дождавшись отметки «прочитано», блокирует телефон, пряча его в сумку. Чонгук занят еще, или не услышал. С Чимином она прощается быстро и выходит из машины. Он еще раз благодарит за то, что Хеджу помогла ему не сдохнуть от мук выбора, а она, улыбнувшись и махнув рукой, захлопывает дверцу. Что ж, теперь он ее друг, а друзей, как все знают, нельзя оставлять в беде. И ведь не просто так Чим решил нарядиться в спортивки! Любовь — причина очень серьезная, да. Когда Хеджу открывает калитку, странное предчувствие закрадывается в ее груди. Волнение внезапным спазмом проходится по горлу, кувыркаясь под ребрами и выталкивая воздух из легких, потому что в комнатах горит свет. Родители в доме — в этом Хеджу убеждается, когда сжимает ручку входной двери. Ссорятся, конечно же. Несколько долгих секунд она не решается надавить на холодный метал, борясь с желанием убежать прочь. Возможно, Чимин еще не успел далеко отъехать, и Хеджу скажет, что передумала и вполне не против почирикать. Но скроет ли она резкую перемену настроения? Готова ли рассказать, почему решила изменить планы? Нет. Не готова. Резкий звук разбивающегося фарфора будто отрезвляет, останавливая от попытки бегства. Хрусталь можно узнать по характерному звону об пол гостиной — тонкие стенки вычурных бокалов с невероятной легкостью отскакивают от первоначального столкновения с мраморной плиткой и когда снова ударяются, отлетев подальше, звенят при падении с удивительным переливом звука. Дорогие стекляшки. Холодные. Без души. Как и двое взрослых, не заботящихся о том, что Хеджу стоит в гостиной уже неизвестно сколько времени, но достаточно для того, чтобы узнать причину очередной ссоры родителей. — Я давно смирился с твоей шлюшной натурой, но я не позволю тебе разрушить все! Грубые слова отца тонкими иглами царапают глотку, но Хеджу судорожно сглатывает порцию привычной уже горькой досады. — Сколько ты еще будешь травить мне жизнь? Я не люблю тебя, никогда не любила! Ты знаешь это, с самого первого дня, так что дай мне этот чертов развод! — мать судорожно тычет на разбросанные по длинному столу бумаги. — Забирай все! Мне не нужны твои деньги. Вместо каждого вдоха — задушенный всхлип и Хеджу чувствует, как соленные дорожки бегут по подрагивающим губам. — Подумай о своей дочери, что ты ей скажешь? Почему так паршиво? Каждый гребаный раз… — Ее тоже забирай, — выплевывает женщина, — ты хотел ребенка, не я! Хеджу больно. Ее сильно ударили незримой пощечиной болезненной правды. Вдох. Выдох Шаг. Уверенный. Еще один. Переходящий на бег. Слезы нельзя удержать, как и скрыть гримасу полного разочарования в людях, которых любила не за что-то, а вопреки. Хеджу никогда не признавалась себе в том, что чувствовала. А сейчас вот мать озвучила подозрения. Она — нежеланный, нелюбимый ребенок. — Хеджу! Милая! Голос отца эхом стоит в ушах, когда она, не ощущая под собой ступенек, бежит на второй этаж. Захлопывает дверь с грохотом, рукой небрежно стирает слезы, точно размазывая тушь по лицу. Плевать. Как же плевать на все. На стук в дверь, на просьбу отца открыть ее и поговорить. Что все не так, а мать просто пьяная и не понимает, что говорит. Все она понимает. Поэтому никогда не давала Хеджу той теплоты и внимания, в которых неистово нуждалась девочка. Да что там, и сейчас нуждается, просто никогда не просит. Потому что боится разозлить или получить в ответ холодный красноречивый взгляд. Хеджу собирает вещи в большую дорожную сумку. Одышки на удивление нет. Вместо нее — четкое осознание какой-то пустоты и… облегчения. Боль не отступила, но правда, услышанная так внезапно, будто в один момент затопила все пустовавшие до этого времени кратеры: Хеджу ни в чем не виновата. Маленькая девочка, без устали льнущая к самому близкому человеку в мире, не сделала ничего, за что ее могли не любить. Так получилось. И мама тоже не виновата. Разве можно научиться любить, если не хочешь даже попробовать? Хеджу хватает ноутбук со стола и окидывает комнату взглядом — скучать не будет, остальное потом заберет. — Хеджу, милая, послушай, — когда она открывает, наконец, дверь, отец замечает сумку в ее руках. — Я поживу пока на квартире, пап, — Хеджу успела вызвать такси и умыться. — Скажи мне код от двери и предупреди охранника, что я приеду. — Хеджу… — Пожалуйста, пап, так будет лучше. Мать, к слову, так и не вышла из спальни. Хеджу не знает, почему, но стоит водителю такси отъехать от дома, как из груди вырывается шумный вздох и… она перестает думать о том, что услышала там. Мысли будто налились свинцом и осели где-то глубоко в сознании. Это такой защитный механизм? Если да, то Хеджу не сомневается, что он все равно сломается. Но пусть это будет не сегодня, не сейчас. Она не хочет плакать, тонуть в этой гуще несбывшихся отношений с матерью. К своему удивлению, Хеджу даже не винит ее. Как можно полюбить навязанное тебе существо? Ведь даже котенка заводят из сильного желания прижать к себе мягкий комочек счастья… Хеджу всегда хотелось почувствовать себя этим котенком в руках своей матери. — Извините, водитель, я передумала. — Внезапно выпаливает, понимая, что не готова остаться в полном одиночестве сегодня. — Мне нужно в Содемунгу, двадцать четвертый дом. Водителю без разницы, он лишь пожимает плечами, собираясь перестроиться на другую полосу, а Хеджу достает телефон, чтобы предупредить Чонгука о решении приехать к нему. — Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… Она хмурится и на автомате сбрасывает вызов, услышав женский голос автоответчика. Но набирает снова, растерявшись от такого ответа. Что за?.. — Аппарат абонента выключен… Сердце неприятно встрепенулось. Первой мыслью промелькнуло самое страшное, что Хеджу с упрямством отмела сразу. Ну и что, что Чонгук сегодня на мотоцикле? Он внимательный, ответственный… Нет. Нет! С ним точно все в порядке. Разрядился телефон? Точно же! Точно?.. Всю оставшуюся дорогу Хеджу старается так и думать, забыв обо всем, что ее тревожило чуть раньше. Консьерж пропустил ее без лишних вопросов, узнав и поприветствовав. На четвертый этаж она шла пешком, не дожидаясь лифта, который как раз перед ее носом захлопнулся и поднимался на девятнадцатый этаж. Странное волнение покусывало пятки, отчего Хеджу быстро преодолела лестничные пролеты и, бросив сумку на пол коридора, нажала на звонок и прислушалась. Снова нажала, а затем постучала, машинально кусая губы. Но ни через минуту, ни через две, дверь никто не открыл. Внезапно под коленками будто стрельнуло и ноги показались ей ватными. Хеджу не поняла, как присела на корточки и, истерично бегая взглядом по полу, попыталась собрать в себе остатки хладнокровия и спокойствия. А их, как назло, словно ветром сдуло, принеся взамен лишь страх и панику, кричащую о том, что произошло что-то… непоправимое. Ведь Чонгук уже должен был быть дома! Хеджу дышит шумно, а мысли в голове суматошно сменяются одна хуже другой, поэтому и не сразу слышит шум открывающихся на этаже створок лифта. Но вот голоса, один из которых ей хорошо знаком, выводят ее из кратковременного транса. — Чонгук! — Хеджу резко поднимается на ноги, но тут же замирает, встретившись с его удивленным взглядом и… с еще одним, не менее удивленным, но в большей степени заинтересованным. — Оппа, кто это? Твоя девушка? Рядом с Чонгуком почти с него ростом стоит довольно симпатичная коротко стриженная девушка, неприкрыто разглядывая Хеджу и с вызовом жуя жвачку. Ступор. — Хеджу? Что ты здесь делаешь? — Чонгук делает к ней шаг, на что она лишь шире распахивает глаза, потому что память, черт, она так не вовремя подкидывает шуточки Чимина… — Я звонила тебе и… вижу, что не вовремя, — голос выдает Хеджу. Боже, какие глупости ей лезли в голову тогда, когда Чонгук катал на своем мотоцикле эту… пигалицу! — У меня разрядился телефон, а я забыл зарядку дома, — Чонгук даже вытягивает его из кармана, но Хеджу упрямо смотрит ему в лицо, изредка моргая. Ну вот, телефон разрядился, а она уже насочиняла… Но, секундочку! — Оппа, а она и правда красивая, — голос этой самой «секундочки» заставляет Хеджу вскинуть брови и перевести на нее взгляд. — Меня Сохи зовут, а ты Хеджу, я знаю. Оппа сразу сказал, что к нему не приставать, у него есть девушка. И она хихикает. И это значительно так меняет ситуацию, честно говоря. Хеджу даже выдавливает из себя подобие дружелюбной улыбки, чтобы не казаться дурехой, застигнутой врасплох. Да, именно ее тут застигли! Сначала за дурацкими мыслями, потом… за дурацкой ревностью. — Сохи, я тебе в следующий раз конспект принесу. Скажешь маме, что я не нашел, окей? И извинишься, что ей пришлось ехать зря. — Ничего оппа, я все понимаю, — Сохи понятливо кивает и подмигивает. — Ну, я пошла тогда, хорошего вам вечера, ребятки. Когда девушку проглатывает лифт, Хеджу позволяет себе выпустить пар. — И что, не подвезешь племяшку? — красноречивое ударение на последнем слове, потому что ей правда нужно усмирить бушующие внутри эмоции. — Я не катаю других девушек на своем мотоцикле, — Чонгук подходит вплотную, отчего Хеджу приходится задрать голову. — Сохи привезла ее мама, она ее и заберет обратно. И Хеджу понимает, что конкретно так… накрутилась. — Ты хоть представляешь, как я волновалась?! Ты не читал смс, потом я не могла дозвониться, а потом… ты же говорил «племяшка», я и подумала, что она сопливая девчушка с косичками, а она… она же… — Ты ревнуешь, — констатирует Чонгук и прижимает Хеджу к двери, несдержанно ведя носом вдоль шеи, поднимаясь к уху: — Как мило. И целует. Боже, как он целует. Глубоко, мокро, с переменчивой силой посасывая то верхнюю, то нижнюю губу, не позволяя Хеджу вдохнуть побольше воздуха. Притягивает ее ближе, надавливая на затылок. Ох, ну как после этого злиться или чего там еще… Хеджу не замечает, когда он набирает код на двери, и понимает, что они в квартире уже тогда, когда ее сумки лежат на полу гостиной, отброшенные за ненадобностью. Сама она прижата к стенке, а руки закинуты на крепкие плечи Чона. Когда он все успел? …удивительно! Они продолжают целоваться в коридоре, в гостиной, не в силах оторваться друг от друга. Руки Чона бессовестно шарят по изгибам девичьего тела, собственнически задирая короткую юбку. Хеджу несдержанно стонет в поцелуй, когда его ладони сминают ягодицы, а в следующий миг без особых усилий поднимают девушку, заставляя ногами обнять его крепкие бедра. — Я хочу тебя. Голос низкий, требовательный, вызывающий еще большее желание. — Так бери. Хеджу до дрожи хочет, чтобы только Чонгук в мыслях. Его губы на теле, следы поцелуев на коже. И, кажется, медлить никто не намерен. Пальцами отодвинув тонкие трусики, Чон улыбается в поцелуй от того, как сильно возбуждение Хеджу, а она тем временем расстегивает пуговицу на его черных джинсах. Все несдержанно, на грани, без шуршащих простыней и мучительных поцелуев, доводящих до дрожи. Чонгук чуть приспускает штаны и, прижав Хеджу спиной к стене, твердым от желания членом толкается в нее, получая в ответ шумные, до одури возбуждающие вздохи…***
— Ты плакала? — Чонгук поправляет волосы Хеджу, а она от приятных касаний закрывает глаза. — Все еще заметно? — лениво улыбается. — Уже нет. Он наклоняется и осыпает ее лицо короткими поцелуями, заставляя Хеджу смешно морщить нос. — Я позже расскажу все, не хочу сейчас думать ни о чем. Чонгук согласно целует ее в губы и укрывает одеялом, встав с кровати. — Поспи. — Хорошо, — Хеджу нехотя отпускает его руку, которую все это время держала в своей. Чон уходит, прикрывая за собой дверь спальни и… настороженно поднимает глаза к потолку, замечая, что камера видеонаблюдения, которая ни разу за то время, которое он пробыл в этой квартире, не была включена, сейчас работает. Камера, черт возьми, светится красной точкой внутри. Быстро сообразив, что ее мог включить только Намджун, он поднимает с пола телефон, находит зарядку, воткнутую в розетку в ванной и там же подключает телефон к питанию. Пока он ждет, когда телефон подаст признаки жизни, обдумывает всевозможные причины, зачем Намджуну понадобилось включать камеру. Вернее, следить за ним. Но поток хлынувших сообщений прервал размышления Гука. От Кима одиннадцать непрочитанных и, наверняка, столько же пропущенных звонков, если не больше. [18:46]: «Гука, все на мази! Свидетель согласился дать показания. Дело передано в суд.» [18:54]: «Ты настолько рад, что не можешь набрать хену пару слов?» [19:31]: «Я включил камеру, так и знай!» [20:49]: «Гука, я волнуюсь, ответь» [21:51]: «Я тебя подловил, сопляк ㅋㅋㅋ» [21:51]: «Так бы сразу и сказал, что девушку себе завел» [21:52]: «Блять, да ты шутишь, да? Это же та девушка, как ее… бляяять» [21:53]: «Ты просто красавчик, Гука, это же шах и мат докторишке!» [22:28]: »*фото*» [22:29]: «Ты зверь, для дела даже девушку братца увел. Грех такое не использовать!» [22:30]: «Кстати, ты выбрал хороший ракурс. Папочка будет в бешенстве!» Чонгук похолодевшими пальцами открывает скрин односторонней переписки из другого чата. Того же чата, куда пару месяцев назад Намджун отправил сделанное Чоном фото Ким Тэхена, на котором тот зажимался с какой-то неизвестной девицей в баре, и за что потом получил оплеху. От своего отца. На скриншоте уже сам Чонгук, целующий Хеджу в гостиной и приписка: «Какая разница, кто из твоих сыновей будет с дочкой Хана. Главное, его деньги в твоем кармане. Да, папочка?» Шумно дыша от злости на Намджуна и самого себя, Чонгук долго смотрит в телефон, с силой сжимая его в пальцах, а потом бросает его в раковину, находит пачку сигарет и открывает балкон на кухне, чтобы закурить. Он делает глубокую затяжку и надеется, что в этот раз «папочка» не станет злиться на Тэхена, потому что в противном случае это будет… большая беда.