***
Пиранья усаживается напротив, он снова спокоен и это уже почти привычно, Мукуро удалось смириться с этим. Но напряжение в теле его самого никуда деваться не собиралось, оно скапливалось, натягивалось в груди тяжёлой пружиной, которая, возможно, резко расслабится и прорвёт ему грудину. — Через Литтл Хэнгтон вести тебя глупо, — неспешно начал Тэ, посмотрев в глаза своего подопечного, — ты подохнешь при первом же заражённом. И только попробуй вякнуть! — предупреждающе шикнул он, дёрнув подбородком в раздражённом жесте. Взгляд его тёмных глаз был холодным, Мукуро только мрачно глядел ему в лицо в ответ. — И? Поведёшь в обход? — голос его был полон вызова, готовности на всё. И трудно было сказать, веселило это Пиранью, заставляя ухмыляться, или подводило к мысли о его, Мукуро, безмозглости. Была ли это защитная реакция или желание показать свою независимость, Рокудо не знал, но продолжал гнуть свою линию упёртого барана, не примиряющегося с мыслью о том, что кто-то ему указывает. Наёмник пожал плечами, ему, в общем-то, было плевать. — А ты видишь другой вариант, парламентёр? Я не волшебник, вместо палочки у меня пушка, смекаешь? Так что, — Тэ подаётся вперёд, протягивая к дёрнувшемуся от неожиданности Рокудо раскрытую ладонь, — гони хлам, который ты называешь пистолетом. Давай-давай, — он поманил пальцами и чуть прикрыл глаза, будто бы закрывая их на его реакцию и давая время на «поломаться». Мукуро не оставалось ничего другого, кроме как послушно отдать отслужившее своё оружие. Когда раздолбанный пистолет попал в руки к Пиранье, тот недоумённо моргнул и брезгливо повертел его перед носом. Когда он впервые увидел его — там, у Верде — то полной картины не видел, а во второй раз не глядя вырвал из рук впавшего в паническую атаку, переросшую в истерику, подопечного и сунул ему в рюкзак. Сейчас же… Вся гамма чувств отразилась на его лице от недоверия до полного отвращения, Мукуро хмыкнул, оценив, что ему удалось удивить Острозубого (вполне подходящая кличка; пожалуй, он продолжит их плодить в своей голове). — Если ты скажешь, — отстранённо начал Тэ, — что мог из этого в кого-то попасть, — он задумчиво оглядел кривую сбившуюся обмотку и отсутствие нормального магазина, — я тебе поаплодирую. Потому что стрелять он не должен по определению, — наёмник впился в Мукуро странным нечитаемым взглядом. Рокудо кисло улыбнулся ему и откинулся на стенку. Лежанка под ним была мягкая и удобная, несмотря на внешний свой невзрачный вид, а потому истосковавшаяся по комфорту задница была только рада; Мукуро искренне наслаждался, возможно, последними минутами комфорта. Последними в своей жизни. Он широко развёл руки, как бы открывая всего себя, показывая выбитые (вправленные), почти уже не опухшие пальцы и содранные ладони, и нахально улыбнулся во всю широту челюсти так, что её свело кратковременной судорогой. — Я жду аплодисментов. По ушам ударил громкий хлопок. Пиранья с ухмылкой пару раз хлопнул в ладоши, медлительно, показательно, будто с иронией. Но ухмылка резко пропала с его лица, заменившись брезгливо приподнятой верхней губой и острым взглядом исподлобья. — Ещё раз так пошутишь, голову оторву, — перемены настроения и различных состояний Пираньи для Мукуро уже легенды, Тэ так ловко управляет своим лицом и эмоциями, что страх берёт. Что ожидать от такого человека? Стоит ли опасаться или откровенно бояться? Из стоящего рядом рюкзака наёмник достаёт свёрток и разматывает его, обнажая чёрный металл. Он чуть вертит его в руках, оглаживает деревянную рукоятку и внезапно перебрасывает своему подопечному, широко самодовольно ухмыляясь, будучи довольным произведённым эффектом своей небывалой щедрости. Мукуро ловит подрагивающими от волнения руками новенький револьвер, пачка на полсотни патронов ложится прямо ему под ноги. — Держи крепче, снайпер, у него осечек меньше.***
Теперь им предстояло составлять маршрут на коленке, даже в самом процессе путешествия. Насколько было известно самому Пиранье (Мукуро его осведомителями не интересовался), то самая ближняя старая, но всё ещё действующая база Цикад находилась милях в десяти (это при самом кратчайшем пути через Литтл Хенгтон) в пригорном районе Хорлекса, а до него придётся делать огромный крюк через юго-восточный округ Уллширра, обходя стороной окраины Хенгтона. А это ещё плюс десяток миль по лесам. Срезать не представлялось возможным, через горы пойти — стопроцентно свернуть себе шею, рельеф был слишком крутым и обрывистым, опасным даже для подготовленных скалолазов, что уж говорить о них (хотя кто Пиранью знает?). Как потом узнал Мукуро, они находились в одном из убежищ Пираньи. Тэ на этот счёт разглагольствовать не стал (а поговорить на какие-то определённые темы он был любителем, например, об огнестреле), только отмахнулся, мол, у него несколько «точек сохранения». Что это такое и что означает, Пиранья не ответил, самодовольно ухмыльнувшись. — Собирайся, парламентёр, выходим через десять минут. Мукуро вскинул голову, глядя на застывшего в дверях Пиранью. Тот уже снова был в своей потрёпанной куртке и с винтовкой в чехле, только рюкзака не хватало. Тэ дёрнул уголками губ вниз и внимательне пригляделся к своему подопечному. — Что? Рокудо поджал губы и отрицательно мотнул головой, не то отвечая на его вопрос, не то пытаясь вытряхнуть внезапные мысли из головы: — Ничего. Пиранья ещё пару секунд сверлил его взглядом, а потом развернулся, напоследок бросив: — Чудно. Мукуро всё никак не мог понять, что за чувства в нём вызывает этот наёмник. На вид Тэ не дашь и восемнадцати, как относится к такому подростку (подростку же?), он не знал, из сверстников у Рокудо были лишь Кен и Чикуса, но… вспоминать о них не хотелось. Ворошить прошлое было не самой лучшей идеей. Мукуро вздохнул и сунул револьвер, который до этого вертел в руках, в задний карман. С другой стороны, Пиранья работает наёмником (а их не жаловали как военные, так и охотники), у него просто обязаны быть какие-то секреты, о которых вообще никто не знает. В том числе реальный возраст. И кажется, психические расстройства. Резкие перепады настроения от флегматичного до абсурдно-взрывного, это было как-то странно. Сам Мукуро пережил немало (он сам так считал) и готов был поспорить, что уж точно поймёт Пиранью в случае, если всплывут какие-нибудь факты из его прошлого. Однако вместе с желанием (внезапным и появившимся относительно недавно) узнать своего провожатого получше, Рокудо чувствовал перед ним страх. И целую кучу вопросов. Зачем Тэ его выхаживал? Как он смог менять ему повязки в одиночку? Почему не пристрелил при первой же возможности? Почему каждый чёртов раз, когда его настигала слабость или паническая атака, Пиранья оказывался рядом и оказывал посильную помощь, а не бросил на голодную смерть? Почему продолжал быть здесь, сейчас? Какие цели он преследует? Это нагоняло жути. Кто такой Тэ?***
Они покинули «точку сохранения» чуть позже обеда, солнце должно было быть в самом зените (но его не было видно из-за густых облаков), а потому на улице стоял холод собачий. Мукуро кутался в свою тонкую ветровку, которая от осеннего ветра совсем не спасала, и проклинал весь мир, чувствуя подступающий насморк. Не прошло и часа! Двигались они вверх по ручью, Пиранья обмолвился, что так можно выйти к лесу, через который проходила дорога в пригородный район Литтл Хэнгтона. На пути, Мукуро надеялся на это, им не должно было встретиться ни военных, ни заражённых. Хотя насчёт первого он всё же сомневался, уж вояки-то должны были прочёсывать близлежащие территории и зачищать их от заражённых. На его предположение Пиранья весело фыркнул. — Ну-ну, парламентёр. Прозвучало это как «ты полный идиот». Пиранья придерживался каких-то скептических взглядов, у Мукуро просто не было права его за это судить, хотя руки так и тянулись начистить Тэ рожу. На деле оказалось, что чудом не разбитая за время апокалипсиса дорога была свободна и совершенно не обременена даже трупами. Мукуро удивлённо вертел головой, слушая тихий шелест опавшей и прелой (прошлогодней) листвы под ногами. Тэ заговорил внезапно, не отвлекаясь на установление зрительного контакта. Казалось, ему было плевать, слушает ли его Рокудо или нет. — Эта дорога в своё время была связующим звеном между Хэнгтоном и Уиллширром, но оказалась непригодна, когда обрушился мост. До него около мили, он как раз за лесом. Мукуро кивнул, принимая новую информацию. Значит, Тэ тут достаточно давно. Видимо, рос в этих землях. Это многое объясняло. Или путало ещё больше. Пока Рокудо решил отложить выяснение личности своего провожатого до поры до времени, до более удобного момента. Карты, кстати говоря, Мукуро не видел и не замечал, чтобы Пиранья хоть раз её достал. А потому осторожно поинтересовался: — А ты уверен, что мы дойдём? — Боишься? — Тэ усмехнулся, глянув на него через плечо. Он поправил сползающую лямку дробовика и продолжил смотреть вперёд, не дожидаясь ответной реакции, наверное, предвидев, что она не будет озвучена. Или ему было плевать, что более вероятно. Мукуро поморщился, хотя в голосе наёмника не было иронии или подколки — вообще-то, да, боялся. И не собирался этого скрывать, как и афишировать. Лес окружал тишиной и далёкими голосами птиц, приглушённым шелестом листвы и шуршанием песка под подошвами. Это умиротворяло и вместе с тем заставляло нервничать с каждой секундой всё больше. — Тэ, — Мукуро краем глаза проследил за дёрнувшимся наёмником, и осторожно потянулся к револьверу в заднем кармане. Пиранья выглядел если не озадаченным, то задумчивым, по крайней мере. Он оглядел его с ног до головы и поджал губы. — Мне что-то это не нравится. Треск сухих веток раздался за спиной внезапно, Рокудо боялся обернуться, застыв соляным столбом, не отрывая взглядя от своего провожатого. Даже грубый хрипловатый голос сзади не заставил его повернуться. — Какие рыбки заплыли к нам в бухту! Тэ растянул губы в каком-то безумном оскале, глаза его снова отсветили кислотно-жёлтым. Мукуро показалось или у Острозубого ухмылка стала откровенно провакационной?