***
— Уже не спишь? — Только проснулась. — Ничего себе. И без будильника. — Привычка, — она пожимает плечами, наблюдая, как Лора, совершенно сонная и с волосами собранными в маленький хвостик, проходит на кухню. На самом деле, Санса не спала уже несколько часов, смотря в потолок и думая, думая, думая… Мыслей было слишком много, после произошедшего, и на обдумывание ушла чуть ли не вся ночь. А на беспокойный сон от силы часа три. Она смотрит на блондинку, которая достает из холодильника продукты, и сдерживает слезы, так и пытающиеся скатиться по щекам. Мысль о том, что они всегда готовят с Петиром вместе, только добавляет боли в груди. Девушка решительно встает с дивана, подходя к стойке. «Хватит уже себя жалеть». — Чем я могу тебе помочь?***
Когда он заходит в офис, то не видит никого. Раньше Лора всегда приходила первой, а Санса, понятное дело, вместе с ним. Но сегодня первым пришел он. Петир проходит в свой кабинет, где раскладывает бумаги и принимается за работу, изо всех сил стараясь отвлечься от назойливого вопроса, который так и крутится в голове: она придет? Где-то через двадцать минут поступает звонок из приемной. — Доброе утро, мистер Бейлиш. — Здравствуй, Лора. Он думает, что сказать или спросить, чтобы понять, пришла ли Санса вместе с ней. А потом мужчина вспоминает, что девушки распределили между собой его расписание по половинам дня. — Что у меня после обеда? Молчание длится несколько секунд, а потом слышится суетливый голос: — Оу, сейчас, мистер Бейлиш, я… Это надо посмотреть в компьютере Алейны. Этого было достаточно, чтобы всё понять. Всё, что говорила Дэрил дальше, было им прослушано, а её голос звучал, как далекое эхо где-то на фоне его мыслей. Она не пришла, её здесь нет. Плевать, какие у него там дела и встречи, это всё так неважно. — Лора, зайди ко мне. Судя по всему, он прервал её, но опять же — плевать. Дверь открылась, и вошла блондинка. Она поправила черное платье, отряхнув невидимые пылинки с юбки солнце-клеш, и смотрела куда-то в сторону и вниз. — Она не пришла? Конечно, не надо уточнять, кого он имеет ввиду, всё и так ясно. Женщина махнула головой. — Нет, осталась у меня. Но сказала, что потом уйдет. Голос Лоры непривычно холоден и отстранен, слышится плохо скрываемое осуждение и немного злости. — Спасибо, ты свободна. Она уходит, оставляя Бейлиша одного в кабинете.***
Санса с наслаждением вдыхает воздух после дождя, медленно идя по пустой аллее. В такое время и погоду здесь никого нет, что к лучшему. Посторонние бы мешали думать. Она ушла из квартиры Лоры и прогуливалась по городу уже несколько часов, не чувствуя голода. Только взяла себе стаканчик американо, чтобы немного согреть руки. В кафе посидеть не могла — денег в кармане осталось только на такси. Оставалось определиться, куда это такси поедет. Санса очень много думала о произошедшем, анализировала и делала выводы, пытаясь принять правильное решение. Всё, что произошло, было, мягко говоря, неприятным, но особенно, конечно, болью в груди отозвались слова Петира. Однако потом, когда пыл утих, здраво порассуждав, девушка решила, что он сказал это сгоряча. Он был зол, и слова вылетели, но наверняка не нарочно. Конечно, были мысли и о том, каково это будет — жить без него. Но даже эти мысли были отвратительными и, на самом деле, она слабо себе представляла подобное. Дело не в деньгах, поскольку у неё есть собственный счет в банке, который открыл мужчина, когда ей исполнилось шестнадцать, и он сделал так, чтобы к нему могла иметь доступ только она и никто более. Там более чем достаточно, чтобы прожить в достатке лет двадцать, если не больше. С работой тоже проблем возникнуть не должно. Но дело ведь совсем не в этом. Дело в Петире. В том, кто однажды забрал её из приюта и с тех пор заботился, оберегал и учил. Он ведь был вовсе не обязан, но сделал всё это. За столько лет он стал её учителем, другом, а потом и любовником. Когда их отношения перешли на новый уровень, они стали ещё ближе, чем были. Сколько раз он помогал ей выбраться из ужасных кошмаров и обнимал в темноте ночи? Сколько вечеров ещё до мести они провели, сидя на диване в гостиной, уткнувшись каждый в свою книгу или читающие друг другу по очереди? Сколько спаррингов они устраивали, особенно когда кто-то из них был зол или расстроен? Сколько еды приготовили вместе, смеясь каждый раз, когда что-то подгорало или просто выходило не так, как планировалось? Слишком, слишком много, чтобы сосчитать. И что же? Одна ссора может испортить всё это? Одна ссора заставит их сдаться? Ну уж нет. Девушка выкидывает стаканчик и садится в такси, называя адрес. Адрес их с Петиром дома. Ей страшно, она не знает, что будет, но думает, что в любом случае попытаться нужно. Она не представляет своей жизни без этого мужчины.***
Работать сегодня допоздна было скорее особой формой садизма, чем реальной необходимостью. Никакие сроки у Бейлиша не подгорали, торопиться было не к чему и половину работы вполне можно было сделать завтра. Но дело, конечно, было не в том, что внезапно у него появилось непреодолимое желание работать на износ. Дело было в Сансе. В Сансе, которая после прогулки могла поехать к ним домой, а могла и вернуться к Лоре. Неопределенность заставляла его браться даже за самые мелкие дела, лишь бы занять мозг, да и вообще максимально оттянуть возвращение домой. Петир прекрасно понимал, что поступает, как последний трус, но ничего не мог с собой поделать. Однако сейчас он уже едет по трассе, разрезая фарами густоту ночи. Плавно сворачивает, заезжая в гараж, а потом запирает его и направляется к дому. С надеждой, теплящейся огоньком в груди, вглядывается в окна, ища свет, но не находит. Успокаивает себя мыслями, что она вполне может находиться в одной из тех комнат, в которых окон нет. Дверь заперта, как и было, когда он уходил утром, но это тоже не точный показатель. Санса могла войти в дом и запереться. В целях безопасности, не более. Бейлиш заходит, запирает дверь и идет вперед, мимо кухни, не снимая пиджак. Она в гостиной, ну разумеется. Это, можно сказать, их любимая комната во всем доме. Петир замирает на пороге. Девушка сидит на диване, поэтому видно только рыжую макушку, но это всё равно не оставляет никаких сомнений. В воздухе запах мяты, которую они оба так любят добавлять в чай, немного дерева, которое горит в открытом камине, и то, что может принадлежать только Сансе. Запах геля для душа — шоколад и апельсины. — Присядь, пожалуйста. Её голос, такой родной и знакомый, звучит тихо, но четко, и он не может не подчиниться. Обходит диван и садится рядом, не отрывая глаз. Всё в ней прекрасно. Девушка надела один из своих любимых домашних свитеров темно-сиреневого цвета, и распущенные медные волосы струятся по нему. Ему всегда нравились эти волосы. И хоть мужчина не против всю ночь просидеть вот так, тишина неприятно давит, между ними много невысказанных слов, которые так и просятся наружу. — Санса, прости меня, пожалуйста. То, что я тогда сказал… Черт, это была такая чушь. Я правда не хотел. И я… — Петир, стой. Вначале я хотела бы высказаться. Он тут же замолкает и только кивает в ответ, ожидая. Санса наклоняется вперед и ставит кружку, в которой осталась половина чая, на стол, и в этот момент мужчина замечает, как сильно дрожат её пальцы, и до него доходит, что она волнуется также сильно, как он. Просто старается быть спокойной, не показывать этого. Поворачиваясь к Бейлишу полностью, она поджимает ноги под себя и сцепляет руки в замок покрепче. Ему не нравится, что она смотрит куда-то вниз и в сторону, но если ей так легче, то пусть. — Тогда, в тот день Джоффри пригласил меня в клуб, и я согласилась. Но, конечно, не потому, что хотела туда идти, тем более с ним. Просто я понимала, что там он выпьет и начнет болтать. Собственно, так и случилось. И я собиралась рассказать тебе об этом, но… Не успела. С каждым словом её голос звучал всё больше, пока вовсе не смолк. Она прерывисто вздохнула, и в этот момент Петир взял её руки в свои, надеясь, что она отдернет их. И, к счастью, этого не произошло. Напротив — Санса сжала пальцы, словно ища поддержки, и он готов был дать ей это. Он готов дать ей всё. — Прости, Санса… — Я не закончила. Я много, очень много думала о том, что произошло, что мы сказали друг другу. И я понимаю, правда. Ты был зол и сказал сгоряча те слова, я бы наверняка поступила также. Его умная девочка всё поняла, конечно. Мужчина постарался изо всех сил, унимая прилив нежности, давая ей закончить говорить. — И потом я вспомнила всё, что было у нас. Все эти годы… Я поняла, что не хочу, чтобы какая-то ссора разлучила нас. Санса замолчала и впервые за всё это время посмотрела в лицо Петиру, давая таким образом понять, что она закончила. А он сидел, совершенно ошеломленный и наполненный нежностью к этой девушке, что только что открылась перед ним снова. Он понимал, что теперь его очередь, и даже знал, что сказать, ведь также думал об этом весь день. Но слова застряли где-то в горле, противясь. Бейлиш принуждают себя начать, потому что поговорить нужно. Недосказанность всегда остается осадком в глотке, а потом вылазит обидными упреками, создавая ещё больше проблем, руша всё на своем пути.***
Ей кажется, стук собственного сердца настолько силен, почти оглушителен и должен быть слышен в каждом уголке дома. Тем не менее она слышит, как подъезжает машина, открывается дверь, а потом и приближающиеся шаги. Слышит, как мужчина замирает на пороге, и пытается дышать максимально ровно. На самом деле, Сансе банально страшно. Страшно от того, что что-то может пойти не так, что они могут поссориться ещё больше. И этот липкий неприятный страх сдавливает ребра. — Присядь, пожалуйста. Она чувствует его взгляд на себе, но сама упорно избегает зрительного контакта. Руки настолько сильно трясутся, что, кажется, не смогут удержать кружку. Чтобы не разлить чай, девушка ставит его на стол и сжимает руки, чтобы унять дрожь, что, к сожалению, не помогает. А вот пальцы Петира сжимающие её собственные — очень даже. Она говорит очень быстро, чудом не сбиваясь, потому что знает, что если собьется с мысли, то уже не вернется к ней, и разрыдается прямо здесь и сейчас. И это, возможно, всё решит, они продолжат жить, как дальше, будто ничего этого не было. Но правда в том, что нельзя избавиться от обид и боли таким образом, ведь это не мелочи. Им правда следует поговорить, высказать всё. -.разлучила нас. Несмотря на неприятные слова, последнее «нас» остается сладким послевкусием на языке. Такие слова, как «нас», «мы», «мой» и «моя» очень важны, на самом деле. Их не употребляют с кем попало и когда угодно. Такое говорят только по-настоящему близким людям. Санса поднимает взгляд, встречаясь с родными серо-голубыми глазами, которые наполнены всем, что ей сейчас так необходимо: вниманием, заботой, нежностью. Одна слеза всё-таки скатывается по щеке. Даже спустя столько лет совместной жизни с ним, до сих пор непривычно видеть и чувствовать, что ты так важен для кого-то. Что ты нужен человеку не потому что полезен, а потому что ты — это ты. — Санса… Настоящее имя отзывается приятным теплом, поскольку весь предыдущий вечер и сегодняшнее утро Лора обращалась к ней, как к Алейне. Вдвойне приятно то, как имя произносит Бейлиш. — Я не знаю, сможешь ли ты простить меня. Я не смогу так точно… Но я хочу, чтобы ты знала, что абсолютно права — те слова были ненамеренными. Я ревновал, разозлился и ляпнул сгоряча. Но знай, я никогда и ни за что не подумал бы ничего подобного всерьез. Прости меня. Прости. Каждое его слово проходит насквозь, подобно электрическим разрядам. — Мне не нужно прощать, Петир. Я люблю тебя. Три слова слетают с языка так быстро и легко, что остановить их никак не получается. Но потом она понимает, что и не надо. То, как это прозвучало, кажется таким правильным и естественным. Мужчина смотрит ошеломленно, кажется, не до конца веря в то, что услышал. Но уже через несколько секунд шок сменяется радостью. — Я тоже люблю тебя, моя девочка. Люблю. Он осторожно обхватывает её лицо руками и приникает к губам. Когда они разрывают поцелуй, прикрывают глаза и прислоняются лбами друг к другу, дыша ровно и размеренно. Петир думает, что теперь точно ни за что не отпусти её. Санса думает, что никогда не оставит свой дом, свою любовь. Этой ночью ей не то что не снятся кошмары, а впервые за очень долгое время девушка видит по-настоящему хорошие сны. Однако это не мешает сквозь сон почувствовать, как Петир прижимается ближе, крепко её обнимая.***
Она просыпается от очередной прозвучавшей мелодии смс и недовольно тянется за телефоном. Хмурое выражение лица тут же сменяется улыбкой, когда она видит, сколько сообщений настрочила Лора за прошлый вечер и это утро, а ещё только половина восьмого. Как приятно знать, что ты важен ещё для одного человека. «Все прошло хорошо, спасибо тебе». Санса откладывает телефон, чувствуя, как мужские руки её притягивают к себе. — Доброе утро, — целует его в щеку, которая за вчерашний день и эту ночь стала немного колючей. — Доброе, — отвечает Бейлиш, совершенно сонный и такой… домашний. — Кофе? Санса снова целует его, на этот раз в губы и с таким напором, что брови мужчины удивленно поднимаются, но он, конечно, отвечает на поцелуй. — А это за что? — За то, что ты — это ты. Она улыбается ещё радостней и выскакивает с постели. — Я в душ, а потом сварю кофе, — скрывается за дверью, оставляя Петира лежать одного. Он провожает её взглядом, а потом переводит его на потолок. Кофе всегда варит она, так как у Бейлиша тот всегда убегает из турки и получается ну совершенно отвратительным. Но каждый раз именно он спрашивает у девушки, будет ли она кофе, а она неизменно отвечает положительно. Зато вот омлет у него всегда превосходный и даже никогда не подгорает. Встав с кровати, мужчина тоже направился в ванную комнату. Кто сказал, что он должен ждать, пока Санса закончит?***
Они сидят в уютной тишине, неспеша завтракая. Поскольку вчера Петир сделал все дела, сегодня они вполне могут опоздать. Он читает газету, а девушка листает новостную ленту в телефоне. Не то чтобы им не о чем говорить, но молчание такое уютное, что нарушать его нет желания ни у кого. Позже, когда с едой покончено, Санса моет посуду, стоя к нему спиной. Она одета в домашние шорты и майку, волосы собраны в высокий хвост. Вид, мягко говоря, искушающий и мужчина не может оторвать взгляд уже минуты четыре. Но даже этот вид не в силах заглушить немного угнетающих мыслей. Ей надо рассказать, что именно она тогда узнала от Джоффри. Но поднимать эту тему не хочется совершенно, ведь именно из-за этого и произошла та отвратительная ссора. Нет желания к этому возвращаться. Сейчас всё снова хорошо. Санса здесь, рядом и улыбается так, как умеет только она. Улыбается ему. Поэтому Бейлиш решает, что с неприятным можно немного повременить. Это не к спеху. Сейчас он хочет насладиться девушкой. Он встает и подходит к Сансе, ведет носом от уха до плеча и ласково целует бархатную кожу, которая головокружительно пахнет шоколадом и цитрусами. Обычно девушка не любит отрываться, когда занята, но сейчас поворачивает голову и охотно подставляет губы для поцелуя. И Петир целует. За то, казалось бы малое, время, что они не виделись, он изголодался по этим поцелуям и прикосновениям. А потому сейчас восполняет утрату сполна. Подхватывает её за бедра и усаживает на стол, переходя с губ на шею. Захватывает кожу губами, а потом прикусывает, слыша тихие вскрики девушки. Он знает, что мимолетная боль только усилит удовольствие. Он знает, останутся следы, и ему это нравится. В голове мелькает мысль: «Чтобы этот самодовольный ублюдок видел, что Санса не свободна». Бейлиш целует внутреннюю сторону молочных бедер, чувствуя, как пальчики зарываются в его короткие волосы. Несколько нежных прикосновений и неспешных движений языком хватает, чтобы дыхание девушки сбилось и стало прерывистым. Ему нравится, как легко и быстро она теряет контроль от того, что он с ней делает. Мужчина готов смотреть вечно на то, как меняется лицо Сансы, когда ей хорошо.***
— Знаешь, это был мой самый лучший завтрак. Она улыбается и гладит рукой мужскую грудь. Петир ухмыляется и в свою очередь водит правой рукой по спине девушки от поясницы до лопаток, а левой удерживает её за бедро. — Могу сказать то же самое, дорогая. Однозначно это лучше любого омлета. Намек на то, что он делал с ней ещё пятнадцать минут назад, вызвал приятное тепло внизу живота. Как же она соскучилась. Но есть то, что им необходимо обсудить, как бы не хотелось обратного. Санса знает, что должна рассказать, и знает, что откладывать это больше нельзя. Она поднимает голову, прижимается губами к губам Петир, а потом смотрит в серые глаза. — Нам надо поговорить, ладно? До того, как поедем. Он понимает, о чем она, — это видно по взгляду. — Конечно. Они решают сразу одеться в ту одежду, в которой поедут на работу и для этого поднимаются наверх. Но уже через двадцать минут снова сидят за столом на кухне. Он в деловом строгом костюме, а она в приталенном бордовом платье и с уже распущенными волосами. Чувства отодвинуты в стороны, остались только дела.