***
— Сегодня проходит фестиваль в Фишерманнском графстве! Давайте все вместе сходим, отличный повод, чтобы отметить встречу со старыми друзьями! Стефания с легкостью перепорхнула через поваленное дерево и проскользнула сквозь кусты. Оказавшись в лагере, девушка сразу же почувствовала что-то неладное, все были при деле, даже Экарлат, который обычно валялся около костра, раскинув руки в стороны. Нахмурив брови, заклинательница принюхалась и уловила в воздухе знакомый запах, которого не должно было быть в здешних землях. Вентум взглянула на Оливера, сидевшего около костра, и спокойно вырезавшего фигурки из дерева. — Вы притащили его сюда?! — воскликнула полукровка, — Бартоломью ты украл мессира Венсана? Пират неловко свистнул, взъерошивая свои светлые волосы, попутно пряча взгляд от пронзительных, кремнистых глаз воительницы. Сильвия, облокотившись на дерево, равнодушно дернула плечами и несильно несколько раз ударила по натянутой ткани палатки. Стефания напряглась, она чувствовала запах родного сердцу пурина, но не могла поверить, что оно действительно бьется столь близко, что достаточно протянуть руку и можно будет коснуться груди. Ткань всколыхнулась, и воительница увидела, как на блеклый свет Игниса вышел Звездочёт. Мессир Венсан был высок, худощав и казался измотанным. — Вы и вправду его сюда притащили?! Зачем? — Ваш муж, миледи Стефания, думал, что я знаю то, что может спасти вас от того, что мне неведомо. Заклинательница метнула испепеляющий взгляд на изгнанника, который в ответ лишь едва заметно повел плечами, с легкостью выдержав взгляд своей возлюбленной. Вентум громко сглотнула, с силой сжала кулаки, но через мгновение качнула головой и шумно выдохнула. Взъерошив свои густые, бронзовые локоны, полукровка взмахнула руками и обессилено опустилась перед костром. Вдохнув полной грудью горьковатый аромат дыма, воительница галантно взмахнула рукой, приглашая Звездочета сесть рядом. — Вы все в этом участвовали? — Ты злишься? — вскинул светлыми бровями Капети, — мы ведь хотели как лучше. — Мы все всегда хотим, как лучше, ну, а в итоге судят не наши помыслы, а то, к чему они приводят. Видимо, вы решили, что риск, которому вы подвергли все, во что мы верим, ради чего сражаемся и ставим свои жизни на кон, оправдан. Я ценю, что вы столь высоко цените мою жизнь, — Стефания невольно улыбнулась, чувствуя, как щеки начинают краснеть. — Мы должны были затаиться, быть тишиной, которая наполняет гробницы, сделать так, чтобы про нас забыли, а вы вероломно вскрыли могилу, вытащили на свет труп, что только начал гнить, и поверьте смрад от него еще коснется всех нас. Мы еще все расплатимся за то, что вы забыли зачем мы действительно все собрались, — ее бронзовые брови нахмурились, и всем собравшиеся показалось, что кровь отлила от лица воительницы, и та побледнела. — Мы рискнули всем не для того, чтобы спасти меня, нет, мы здесь с вами боремся за светлое будущее Вондерландии, которой поклялись в своей верности. Я лишь символ борьбы, когда я умру, символом станет кто-то еще. Без меня война, что началась не прекратиться, ведь армия не останавливается, когда теряет воина, пускай, возможно и такого значимого, как я. Мне бесконечно приятно, что вы все рискнули, но больше я подобного не потерплю, надеюсь, — полукровка пристальным взглядом обвела единомышленников, которые собрались у костра, — вы все поняли, что я хотела донести, ведь если нет, — в ее кремнистых глазах опасно отразилось багровое пламя, — я буду объяснять вам это совсем иначе. Милорд Венсан, прошу меня простить, что вам пришлось все это пережить из-за слабости моего супруга. Как я могу загладить свою вину? — Мне сказали, что вы и есть Стефан Каним, — осторожно обронил старец, — но, смотря на вас, слушая, что вы говорите и как вы это делаете, мне сложно поверить в сказанное. — Так чего же вы желаете? — Я хочу увидеть Стефана Каним вновь. Воительница горько усмехнулась и поднялась на ноги. Сходив в палатку, девушка вернулась оттуда с кулоном в виде черного камня с едва различимым серебряным узором. Накинув его себе на шею, полукровка закрыла глаза и сосредоточилась. Венсан внимательно следил за всем, что происходило с загадочной заклинательницей. Он видел, как черты лица воительницы заострились, стали более мужественными, а пышные, бронзовые локоны стали куда короче. — Пресвятая Богиня, — прошептал звездочет, — этого не может быть… Заклинательница открыла глаза, чувствуя себя немного некомфортно в старом образе. Она видела, как темно-карие глаза звездочета изумленно распахнулись, как он смотрел на нее, но не мог поверить в увиденное. Воительница задорно улыбнулась, склонила голову на бок и поставила руки в боки. — Ваш звездный пес все еще при вас? Улыбка, украшавшая смуглое лицо парнишки, медленно сползла вниз, и весь он показался звездочету каким-то неестественным. Венсан вглядывался в это все еще хрупкое тело юноши, который казался ему знакомым, но все в нем было отталкивающим. Даже глаза, прежде всегда такие искрящиеся и полные живости, теперь были будто высушены. Заметив на себе разочарованный взгляд старца, Стефания фыркнула и сорвала с шеи амулет. Иллюзия тут же испарилась, и девушка облегченно откинула свои пышные, бронзовые локоны. — Я могу дать вам лишь плоть, но настоящего Стефана вы больше никогда не увидите. Он уже давно мертв. Завтра будет праздник, после него несколько кораблей отправятся обратно в Вондерландию, можете сесть на любой. А теперь прошу меня простить, я очень устала. Спокойной ночи. Стефания развернулась на каблуках своих высоких сапог, сделанных на эльфийский манер. Скрывшись в своей палатке, девушка шумно выдохнула и упала на своеобразную кровать, раскинув руки в стороны. Стянув рубашку, пропитавшуюся морской солью, полукровка сняла пластину с лица, а потом и бархатные перчатки, скрывавшие под собой множество небольших шрамов, оставленных оперением от стрел. Потерев ладони, воительница почувствовала знакомую, противную шершавость, от которой уже нельзя было избавиться. Повернувшись на бок, девушка закрыла глаза, но тут до чуткого слуха донеслось шелестение ткани, и заклинательница услышала, как внутрь зашел изгнанник. Вентум осторожно опустился на краешек кровати, и Стефания услышала, как тяжело и будто обременено бьется сердце в его груди. — Ты обижена? — Немного, — буркнула в ответ заклинательница, — что ты еще от меня скрываешь? — Ничего. — Не верю. — Я лишь хотел спасти тебя. — Но меня не надо спасать, Оливер, — полукровка обернулась к возлюбленному, — я уже привыкла ко всему, надо лишь еще немного усилий и все закончится. — Ты сама веришь в то, что говоришь? — Я должна, — печально улыбнулась заклинательница, — иначе я не выживу. А теперь давай спать, не знаю как ты, а я очень сегодня устала. Изгнанник кивнул и опустился рядом со своей возлюбленной. Стефания почувствовала, как руки оплели ее талию и притянули к себе. Глубоко вдохнув, полукровка ощутила знакомый запах темно-зеленых хвоинок, рыхлой, мокрой земли и ночных цветов, которыми теперь всегда пах Оливер. В воздухе витал ночной, прохладный аромат Эллиадии, а от юноши все еще пахло красными песками, которые столь дороги были им обоим. Заклинательница улыбнулась, чувствуя, исходящее от Оливера тепло. Закрыв глаза, Стефания ощутила нежное прикосновение сухих губ к своей шее, а потом все поглотил бархатный мрак.***
Воительница подхватила под руку Сильвию и утащила следом за собой в бурлящий водоворот пуринов. Полукровка с головой окунулась в бесконечный шум, который окутал ее с головой, как только девушка сделала шаг. Цокот копыт, приятное позвякивание монет в кошельках, повязанных на поясах у немногочисленных торговцев, приехавших на праздник в столь отдаленный уголок Эллиадии. Облокотившись на стену, девушка закрыла глаза и продолжала прислушиваться к звукам, витавшим в прохладном, морском воздухе. Звонкое ржание лошадей и их тихое пофыркивание ласково касалась слуха, стук множества небольших каблуков о каменную кладку центральной площади, на которой, соединившись в танце, кружилось множество эллиадцев. На их белоснежных лицах горели улыбки, излучавшие счастье. Воительница слышала, как ткань множества платьев дев колышется и приятно шуршит, как мужские руки сильнее сжимаются на осиных талиях, украшенных широкими, бархатными лентами. — Стефания? Полукровка не отозвалась, продолжая внимательно прислушиваться к порхающим звукам вокруг. Биение множества сердец сливалось в мелодию, от которой по телу пробегали мурашки. — Стефания? Морская воительница осторожно толкнула заклинательницу в бок, заставив ту вздрогнуть от неожиданности. Вентум открыла глаза и поморщилась, не ожидая увидеть столь яркие лучи Игниса. — Мы сюда стоять или есть пришли? — Точно! — воскликнула заклинательница, хватая Богемскую, — побежали! Девушки засмеялись и бросились к небольшому прилавку, который был увешан всевозможными сладостями. Втянув носом воздух, Стефания облизнулась, чувствуя вокруг аромат красных яблок в карамели, конфет с кислой, белой присыпкой, даже при мысли от которой начинало сводить скулы. Воительница пробежалась жадным взглядом по прилавку, пытаясь выбрать что именно купить. — Сильвия, что хочешь? — Однозначно яблоко в карамели! — Можно, пожалуйста, два яблока в карамели, — протянула несколько медных монет полукровка, — благодарю. Вентум с горделивым видом отдала морской воительнице сладость, и сама лизнула языком яблоко. Прищурившись, заклинательница тихо завыла от удовольствия и вновь облизнулась. Сильвия улыбнулась, наблюдая за тем, как девушка еще вчера призывавшая позволить ей умереть, сейчас улыбалась во всю, причмокивая от сладости яблока. — Рада, что тебе нравится этот праздник. — Еще бы! Столько всего можно съесть! — Стефания, — протянула пиратка, замявшись, — слушай, я хотела… хотела с тобой поговорить. Заклинательница нахмурила свои бронзовые брови и взглянула на морскую воительницу, которая неловко отводила взгляд в сторону. Сильвия чувствовала, как под пристальным взглядом полукровки еще щеки начинают предательски гореть, как и кончики ушей, скрытые под светлыми локонами. Прикусив губу, Богемская нервно хихикнула и снова отвела взгляд в сторону. — Что такое, Сильвия? — подалась вперед полукровка, внимательно вглядываясь в очертания подруги, — ты можешь мне рассказать все. Я не осужу, ты ведь знаешь. — Я целовалась с твоим братом. — С которым из? — С Августином, конечно, с кем же еще?! — И как? — смеясь, обронила Стефания, — хотя нет, я не хочу знать, как целуется мой брат. Не-а, не рассказывай. — Я прежде никогда не чувствовала ничего подобного. Я…я… — Богемская замялась, не зная, какие слова стоит подобрать, — чтобы я подпустила кого-то так близко. Августин, мне действительно нравится. — Я рада, что вы наконец вместе! Сколько прошло времени? Кажется, я выиграла у Бартоломью, надо будет не забыть вытрясти у него мои честно заработанные три золотых. — Вы ставили на нас? — Ой, да брось, вы же буквально на все ставите, — отмахнулась полукровка, — мы не могли пройти мимо такого. Итак, когда свадьба? Можно я буду кольца нести? И я заставлю-таки тебя надеть платье! — Так, все, я рассказала тебе, чтобы ты не услышала это от восторженно кричащего Августина. — Ты только погляди. Вентум ткнула пиратку в плечо и кивком головы указала на Кассия, который, склонившись в галантном поклоне, приглашал на танец прекрасную эллиадку. Девушки одновременно пригляделись, придирчиво окидывая взглядами, избранницу вондерландца. У девы было милое, белоснежное личико, длинные, молочного цвета локоны, в которых было вплетено множество маленьких, синеньких цветочков. Экарлат ухватил деву за руку, и они вместе окунулись в танец, охватывающий главную площадь небольшого городка. В ее бледных, зеленых глазах отражались огни разгорающегося фестиваля. — Довольно милая, не то, что эта русалка, — фыркнула полукровка, скрестив руки на груди. Стефания впилась взором в белокурую красавицу, которая с очаровательной улыбкой предлагала изгнаннику сладкий блинчик. Оливер недоуменно взглянул на сладость и протянул руки, чтобы взять блинчик, но русалка покачала головой. Подойдя чуть ближе, девушка покачала головой и поднесла блинчик прям к губам юноши. — Ты что ревнуешь? — Нет, но ты просто погляди как она вьется рядом с Оливером! Это же смешно! Она что не видит кольцо на его пальце или меня? Уж что-что, а я свято уверена в том, что меня сложно не заметить. — Может пойдешь к нему и отобьешь? — Он мой муж, — снова фыркнула заклинательница, — я уже не должна за него сражаться. — Брак — это вечное сражение, сестрица, — похлопала ее по плечу Богемская, — прости, что тебе никто этого не рассказал. — Я лучше пойду пройдусь, мне надо побыть одной. Ничего, если я тебя оставлю? — Только постарайся не хандрить. Заклинательница махнула рукой и скользнула в бурный водоворот пуринов, смеющихся и радующихся празднику, который обуял маленькое Фишерманнское графство. Полукровка проскользнула мимо танцующего Кассия, мимо Оливера и Лиры, которая вилась вокруг него, мимо Бартоломью и пиратов, шумно выпивающих рядом с одним из кабачков, мимо Лайонела, который вместе со своим дядей разливали красное вино всем, кто того желал. Стефания улыбнулась, оглядываясь вокруг, маленький городок был украшен разноцветными флажками, сверкающими в свете множества маленьких огоньков. Умело проскользнув меж пуринами, девушка медленно покинула разгоряченный центр города. Побродив некоторое время в безлюдных улочках, окунувшись в приглушенные звуки празднества, которые едва долетали до чуткого слуха полукровки, Вентум с легкостью взобралась на крышу одного из невысоких зданий и вдохнула полной грудью ночной воздух. — Миледи, как вы? — Хорошо, Дейндакталион, — выдохнула воительница, — конечно, насколько это возможно. — Хотите я вырву глаза этой русалке? — А ты кровожадный король, — усмехнулась Вентум, — не стоит, я сама с ней разберусь. Я сказала Оливеру, что докажу, что он любовь, которую я пронесу через всю жизнь. У меня еще остались силы, так что я поборюсь. — Может быть, тогда, мы с вами полетаем, миледи? Стефания усмехнулась, подобралась и с силой оттолкнулась от черепичной крыши. Разбежавшись, полукровка перепорхнула на другую крышу, почувствовав, как ее подхватил порыв ветра. Негромко вскрикнув от бурлившего в крови азарта, воительница перепрыгнула на следующую крышу, а потом еще на одну, пока не добралась до главной площади, на которой до сих горело празднество. Остановившись, девушка перевела дух и снова опустилась на красную черепицу. Вентум закрыла глаза. Тьма окутала ее, и воительница погрузилась в манящее царство неосязаемых звуков и запахов. Звонкие голоса, позвякивание монет, цокот лошадей о каменные улицы города, пленительный аромат сладостей и пряностей, который казалось забивался в нос и оседал на коже невидимой нежной персиковой пудрой. Наслаждаясь одиночеством, Стефания открыла глаза и взглянула на мир иными глазами. С крыши одного из зданий, открывался вид на эллиадский, маленький городок. Легкий ветер сорвал с дерева розовые лепестки и поднял их в воздух. Вентум прошептала несколько слов, сила заклинателя подхватила лепестки, и изящным движением ее бледных пальцев девушка создала из лепестков очертания бегущего табуна. На площади все замерли, наблюдая за творившемся в небе волшебством. Жеребцы скакали по воздуху, радостно вскидывая головы и устремляясь в неизведанные дали. Стефания легонько повела рукой, и скакуны превратились в изящную девушку, танцующую со своим кавалером вальс, но в один миг две фигуры объединились и слились воедино, став огромным драконом. Цветочной зверь ринулся вниз, послышался испуганный вскрик, и дракон разлетелся на множество крохотных бабочек, оседая в руках зрителей. — Позволите присоединиться? Стефания обернулась и сделала пригласительный жест рукой, позволяя возникшему из ниоткуда звездочету сесть рядом. Некоторое время они сидели молча, наблюдая за тем, как ночь растекалась по небосклону. Полукровка смотрела на красные фонари, горевшие алыми пятнами, средь сверкающего празднества. — И кто вы? — наконец обронил Венсан, — предатели? Отступники? Как вы называете себя? — Никак, мы те, кто мы есть, называйте, как хотите, я уже привыкла к любым словам. — Пути Богини неисповедимы, я знал, что тебе уготована нелегкая судьба, но не мог представить, что настолько. — И правда, — протянула заклинательница, хмыкнув, — кто знал, что Создательница окажется такой сумасбродной девицей? — Стефан, которого я знал, никогда бы не сказал подобного. — Я говорила вам, что Стефан умер, и уже очень давно. То, что вы не можете в это поверить или принять, никак этого не изменит, — дернула плечами полукровка, — увы, уже ничего не изменить. — Всегда можно что-то изменить. — И позволить всем жертвам, которые мы принесли, обратиться в напрасный пепел из-за трусости, из-за сомнений и неверия? Нет, — покачала головой заклинательница, — такому не бывать. Единственное чему меня научила мать кроме позорного смирения и преклонения головы перед Ней, это Вере. — Твоя вера уже не та, что раньше. В ней нет прежней твердости. — Она есть, просто она иная, не та, что угождает, а та, что горит священным пламенем забытой истины. — Какая же твоя Истина, Стефания, возлюбленная дочь огненного ветра? — Все мы вышли из Огня, — отозвалась не своим голосом полукровка, — все мы в него и вернемся. Звездочет почувствовал, как по спине пробежал холодок, и все его тело невольно напряглось, будто ожидая неведомой опасности, которая медленно подкрадывается к нему. Страх подобно вязкой, белой паутине оплел старца, но внезапно теплый порыв ветра охватил его фигуру, и Вентум вздрогнула, качнула плечами и скинула таинственное наваждение. Ее взгляд прояснился, и на губах появилась добродушная улыбка. — Мне жаль, — сдерживая дрожь в голосе, сказал мужчина, — что ты ступила на этот путь, Стефания. — Не стоит меня жалеть, не будь мне эта ноша по плечу, я бы давно рассталась с жизнью. Вы можете качать головой или тяжело вздыхать, думая, что я и мои спутники, которых я за собой веду, идем по неверному пути, но каждый может заблуждаться, и почему вы так убеждены, что это не вы? Звездочет взглянул в кремнистые глаза полукровки. Они были прекрасные, глубокие, и сейчас в них отражался переливчатый свет Орона, сверкающего на ночном небосклоне. Венсан почувствовал, словно его утягивает в серебристый омут. Старец ощущал, как холодные волны кремнистого моря касаются его стоп, как воды поднимается выше, обволакивает его, забирается под одежду и ласково, осторожно, практически невесомо касаются бьющегося сердца. Качнув головой, звездочет сбросил с себя пленительную магию ее взора, опустившуюся на его плечи тяжёлой мантией. — Я присягал на верность и останусь верен своей клятве. — Что ж, пускай, таков ваш выбор, и не мне его судить, — едва заметно улыбнувшись, отозвалась воительница. — Клятва должна быть нерушима. — Ваш супруг и остальные нарушили ее, предали короля и родину. — Нет, — качнула головой Стефания, — отнюдь, я всего лишь помогла им истолковать ее иначе, ведь все слова можно переиначить под себя, не так ли, мессир Венсан? А еще легче, когда ты совсем не давал клятвы, ибо тебе было не дозволено подобное. Звездочет видел, как в пленительном омуте кремнистых глаз воительницы красными бликами отразились горевшие фонари, и старцу показалось, что в этих, столь прежде родных сердцу глазах он увидел отражение грядущего. Багровые блики растекались, пожирая кремнистый омут, на губах Стефании блуждала мрачная улыбка, и Венсан содрогнулся, ибо холодный ветер ее помыслов объял старца со всех сторон, Ветер раздувал Огонь. Все вышли из Огня и все в него вернутся.