Шерлок. Драбблы

Всю свою жизнь Джон пытался наладить относительный порядок – в делах, учебе и отношениях; то же самое относилось и к более бытовым вещам – он регулярно убирался у себя дома, не терпел смятых простыней после бурной ночи и несвежей одежды. Он не был перфекционистом или занудой, не вымерял до миллиметра расстояние от донышка вазы до края стола, но старался, чтобы его жизненное пространство всегда выглядело опрятно. С той же тщательностью он всегда следил за прической. Он всегда шел в парикмахерскую прежде, чем волосы начинали топорщиться, и никогда не стригся слишком коротко для экономии или в расчете на то, что следующий визит к парикмахеру отложится на более длинный срок, чем обычно. Поэтому прическа Джона всегда была неплохой; если не идеальной, то – безусловно – подходящей ему. Кудри Шерлока топорщились на голове в разные стороны. Они, слава Богу, не были длинными; однако то, как они торчали, слегка напоминало волшебный лес из какой-нибудь сказки. Шерлок причесывался раз в сутки – если не забывал – но умудрялся абсолютно всегда выглядеть потрясающе. Джон иногда думал, что кудри детектива напоминают его же мысли – спутанные и недоступные простым смертным, но в целом приводящие к граничащему с испугом удивлению – восхищению, в случае доктора. Ход дедуктивного метода Шерлока был непостижим – пока тот не соизволит (если соизволит) объяснить свою логическую цепочку; однако о том, чтобы прикоснуться к его волосам, не было смысла даже мечтать. И Джон не мечтал. Он вообще был весьма практичным человеком – поэтому вместо пустых фантазий он предпочитал вспоминать то, что было, а не придумывать несуществующее – точнее, то, что существовать не может в принципе. Разве когда-нибудь Шерлок позволит ему провести по своим волосам – не вытряхивая из них мусор или даже дружески взлохмачивая, а иначе – медленно, вдумчиво, нежно… Однако события и устоявшиеся порядки – вещи, которые имеют обыкновение переворачиваться с ног на голову. И когда впоследствии Джон дотрагивался до непослушных кудрей – поправляя, когда они завтракали, вцепляясь в них во время мимолетно-обжигающего поцелуя где-нибудь за полицейской машиной, занимаясь сексом или после него – он всегда чувствовал, как прежняя, оставленная войной и всеми проблемами дыра в груди заполняется чем-то нужным, тягуче-теплым и ожидавшимся долгие годы. И дело было, конечно, не в кудрях. Просто Джон понял – прикоснуться к волосам Шерлока – значит, получить доступ к его душе. Ни больше, ни меньше.