Мальчик с характером

На лёд Отабек вышел, как на поле боя; сделал полукруг, настраиваясь, подумал: «Ладно, если Юра не пришёл, ничего страшного, сейчас не это главное. В конечном итоге, у меня есть его контакт, я смогу написать ему потом, и не важно, что он, пожалуй, сочтёт меня сталкером, но…» Но Юра пришёл – со скучающим выражением лица сидел на том самом, указанном в билете, двенадцатом ряду. Вначале Отабек заметил оскаленную тигриную пасть, затем – выхватил взглядом острое колено. Юра поставил на сиденье кресла пятку подошвы «патруля», одной рукой обнял ногу; капюшон у него был натянут до самых глаз, и из-под него выбивались кончики светлых прядей. Остановившись в центре арены, Отабек взглянул прямо на Юру, и тот узнал его – выпрямившись, ленивым движением снял с головы капюшон. Отабек усмехнулся. Откинувшись, Юра положил предплечья на спинку кресла и, чуть съехав по сиденью, широко расставил ноги – Отабек оценил плотно обтянутый синей линялой джинсой пах. «Ну, давай, удиви меня», – читалось в Юрином взгляде. И Отабек вздёрнул подбородок: «Удивлю, будь уверен». Над ареной приглушили свет; яркий луч прожектора выхватил фигуру Отабека, и заиграла музыка его короткой программы из пятой части кантаты Прокофьева «Александр Невский». У Отабека не было пластики или артистизма Никифорова, поэтому приходилось брать техникой, сложностью элементов, упорством и упрямством. Каждое выступление как сражение – Отабек храбро шёл в бой, несмотря на превосходившие по численности силы противника. Настоящее ледовое побоище: звенели мечи, рубились шлемы, замертво падали наземь воины. Отабек вёл свою дружину к победе, вынуждая немецких рыцарей отступать, и вот он уже преследовал их, в страхе бегущих по льду Чудского озера. Отабек замер в центре арены, тяжело дыша, ликуя, вскинул руку – якобы с мечом; в крови кипел адреналин, всё тело гудело. Повернувшись к Юре, Отабек увидел, что тот, подавшись вперёд, жадно наблюдает за ним, стиснув в пальцах пластиковый край сиденья. Зазвучали последние аккорды, и Отабек, опустив руку, указал пальцем, словно остриём меча, на него. Зал взорвался аплодисментами – не шквал, конечно, которым провожали Никифорова, но всё же. На арену полетели цветы и игрушки; Отабек смотрел только на Юру. Тот вызов оценил, усмехнулся, а затем, отведя взгляд, покачал головой, мол, детский сад. Оттолкнувшись, Отабек сделал полукруг по арене, благодаря зрителей, и сошёл со льда. – Молодец, – расщедрился на похвалу Яков Абрамович, впрочем, тут же пожурил: – Были, конечно, и некоторые помарочки, после разберём. – Значит, девушка всё-таки пришла, да? – вылез непонятно откуда взявшийся Никифоров – он уже откатал свою программу, и теперь его фамилия значилась первой на табло с результатами – спросил: – Познакомишь с зазнобой? Проигнорировав его, Отабек совершил стратегический манёвр по отступлению в раздевалку. *** Пока Отабек скоро переодевался, сердце колотилось, как бешенное; внутри всё пело: «Пришёл-пришёл-пришёл!» Он рвался на трибуны, к Юре, но в день открытия чемпионата зал, естественно, был битком забит. К счастью, на ряд ниже, по диагонали, с краю, нашлось свободное место, куда Отабек и сел. Его, конечно узнали, но особого значения подобному соседству не придали – в конечном итоге, Отабек же не был Никифоровым, который одним только своим появлением производил фурор! Собственно говоря, он до сих пор оставался тёмной лошадкой – золото во взрослой лиге Отабек ещё ни разу не взял, а пару серебряных и бронзовых медалей все, видимо, сочли лишь удачным стечением обстоятельств. Правда, сидевшая рядом девушка поздравила его с хорошим выступлением; поблагодарив её, Отабек запрокинул голову и посмотрел на «перевёрнутого» Юру. – Привет. Юра нагнулся так, что его лицо оказалось над Отабековым, будто поцеловать собрался, и враз стало жарко. – Привет. Отабек беззастенчиво пялился на его губы, и Юра, недобро прищурившись, выпрямился. . – Как тебе мой прокат? – Ничего особенного. Не такое унылое говнище, конечно, как у остальных, но... чё? – набычился Юра, поймав взгляд ошарашенно распахнутых глаз обернувшейся к нему девушки; Отабек рассмеялся: – Спасибо. Мне приятно. Дёрнув плечом, Юра поднялся и обратился к сидевшей у прохода даме: – Позвольте пройти. Та встала с явным недовольством. – Благодарю вас, – произнёс Юра с таким видом, будто желал ей долгой и мучительной смерти. Протиснувшись на лестницу трибун, он пошёл к выходу; Отабек поспешил за ним. – Я не собирался приходить, – сказал Юра, когда они вышли в пустой коридор комплекса; из-за закрытых массивных дверей глухо доносилась музыка, мягкое приглушённое освещение давало отдых уставшим глазам. – Хотел продать билет, но через интернет уже не успел. Решил на месте впарить кому-нибудь, но приехал и подумал, что сейчас буду как дурак подходить ко всем и спрашивать, не нужен ли лишний билетик. В общем… вот. – Я очень рад, что ты пришёл, – улыбнулся Отабек. Юра состроил брезгливую гримасу: – Ладно, я пойду. – Куда? – растерялся Отабек. Юра посмотрел на него, как на умственно отсталого: – Домой, естественно. – А, – выдал Отабек – за всеми переживаниями он как-то не подумал о том, что будет делать, если Юра всё-таки придёт. – Красноречиво, – фыркнул Юра, отворачиваясь, и Отабек схватил его за рукав толстовки. – Послезавтра произвольная программа. Определят победителей. С недоумением посмотрев на его руку, Юра поднял потяжелевший взгляд, и Отабек быстро разжал пальцы. – Тебе удачи пожелать, что ли? – Нет, просто хотел тебя опять пригласить. Придёшь? – Зачем? – Ну… смешался Отабек, – посмотреть. Тебе ведь понравилось! – Слушай, – разозлился Юра, – ладно, я понимаю, как тяжело физически то, что ты делаешь, могу представить, как ты убиваешься над отработкой каждого прыжка и сколько на это уходит времени, ты молодец. Но мне не интересно фигурное катание. Все эти томные взгляды, плавные взмахи руками, изображение умирающего лебедя на льду. Девчачий вид спорта! Резко шагнув к отшатнувшемуся Юре, Отабек тихо спросил: – По-твоему, я похож на девчонку? Вжавшись лопатками в стену, Юра оскалился. Он просканировал взглядом лицо Отабека, задержался на губах, которые тут же запекло, и Отабек машинально облизнул нижнюю. А в следующую секунду отлетел от сильного удара в плечо едва ли не до противоположной стены. – Ещё раз так сделаешь, – спокойно сказал Юра, разжимая кулак, – и я тебя отмудохаю мало не покажется. – Понял, – потёр плечо Отабек. – Извини. – Что тебе от меня надо? – устало спросил Юра. – Дружить хочу, – буркнул Отабек. – Почему именно со мной? Вон, – Юра кивнул на закрытые двери арены, – выбирай любого или любую. Многие от тебя в восторге. – Я их не знаю, – насупился Отабек. – А меня знаешь? – Да. – Ты как избалованный мальчик перед витриной в магазине для богатенький детей, – покачал головой Юра, – это не хочу, хочу вон то, подайте. Только я не игрушка. – А я не избалованный мальчик. И не богатенький, – возразил Отабек. – Меня мама одна воспитывала, да ещё помогала престарелым родителям с их копеечными пенсиями. Все оставшиеся деньги уходили на гувернантку и тренировки. – Не могу тебе посочувствовать, – поморщился Юра. – В детстве я о твоей жизни мог только мечтать. – Знаю, – сказал Отабек. – Откуда? – прищурился Юра. – Предположил. У тебя глаза такие... и взгляд... воина… – Отабек замялся. – Слушай, тебе русский язык не родной, что ли? – усмехнулся Юра. – Хотя, о чём я спрашиваю. – … как будто ты многое пережил, – закончил Отабек, не обратив внимание на оскорбление. – Поэтому я и хочу с тобой дружить. – Ты непрошибаемый, – восхитился Юра и пошёл по коридору в сторону выхода. Догнав его, Отабек зашагал в ногу. – Ну так иначе не станешь золотым медалистом. Поэтому я от тебя не отстану. – Я не медаль и не трофей. – Понимаю. А ты всё-таки приходи на произвольную. Только у меня билета сейчас нет, но могу отдать завтра. У тебя какие планы? Они дошли до гардероба; вынув номерок из кармана, Юра шлёпнул его на столешницу. – Собирался покататься здесь на скейте. Но это ещё не точно... Если надумаю, то буду ждать тебя часов в шесть, у парковки, на вчерашнем месте. Гардеробщица протянула Юре куртку, и они с Отабеком отошли к банкеткам у стены. – Я до сих пор не знаю, как тебя зовут, – Отабек мягко улыбнулся Юриному отражению в зеркале. Вдев руки в рукава, тот застегнул молнию, натянул шапку и, бросив: – Пока, – пошёл к выходу. *** По дороге в раздевалку Отабек встретил Юри. – Тебя все ищут, – озабоченно улыбнулся он. – Ой, да я тут... задержался… – не нашёлся с ответом Отабек. Посторонившись, Юри пропустил его и пошёл следом. – Ты хорошо выступил сегодня. – Спасибо. Юри помолчал. – Ты видел нас с Виктором. Прости. – За что? – удивился Отабек. – Это ты меня прости. Я не собирался подглядывать, не подумай, просто так вышло. Случайно. Но вы в следующий раз запирайте дверь. Юри потупил взгляд. – Думаю, Виктор знал, что ты там стоишь. Он у меня склонен к некоторому... – Юри пощёлкал пальцами, подбирая слово, – эпатажу. – Я знаю, – поморщился Отабек, спросил вдруг: – Ты на него не злишься? Распахнув дверь раздевалки, Юри пропустил его вперед: – За что? – За всех этих женщин, – нахмурившись, пояснил Отабек. Юри посмотрел на него: – Ну, он с ними не спит. Я так думаю. Отабек плюхнулся на скамейку, и Юри мягко опустился рядом. – Виктор по-своему меня любит, – он вздохнул. – Но ещё ему нравится весь этот блеск и всеобщее обожание. Он не обманывает меня – Виктор никогда не обещал дать больше, чем может. Когда он предложил встречаться, я понимал, что пока Виктор на пике популярности, в России об открытых отношениях не может идти и речи. Но это был мой осознанный выбор, понимаешь? Отабек потер пальцем выщерблину в скамье. – Когда Виктор окончит карьеру, – улыбнулся Юри, – мы планируем переехать в Европу или Японию. Там будет проще. – Я бы так не смог, – сказал Отабек. – У вас, у русских, есть хорошее выражение: от тюрьмы не зарекаются, – подмигнул ему Юри. – Кстати, та девушка, она всё-таки пришла? Там, в коридоре, ты весь светился от счастья. Сгорбившись, Отабек свесил руки между расставленных ног. – Да нет никакой девушки. Просто парень. Знакомый. Не как вы с Виктором, – неловко пояснил он. Юри мягко накрыл его колено ладонью. – Если захочешь поговорить, я всегда выслушаю. – Спасибо, – искренне поблагодарил Отабек. В этот момент дверь распахнулась, и в раздевалку ввалился Никифоров. – О, нашлась пропажа. За ним вошла Анна Васильевна. – Мы уж думали, похитили нашего мальчика, претендента на пьедестал, – хорошо поставленным голосом драматического актёра возвестил Никифоров. Встав со скамьи, Юри взял его за руку и потянул в коридор: – Идём, мне нужно обсудить кое-что с тобой и Яковом. – А я-то надеялся, что мой милый Юри хочет наедине поздравить меня с блестящим выступлением, – надулся Никифоров. Плотно прикрыв за ними дверь, Анна Васильевна внимательно посмотрела на Отабека. – Кролик, всё в порядке? – Да. Прости, я просто отошёл поговорить со знакомым. Не думал, что вы успеете меня потерять. – Виктор развернул полномасштабную поисковую операцию. Как же он любит быть в центре внимания! – усмехнувшись, Анна Васильевна достала смартфон. – Я вызываю такси? – Да, конечно, – поднявшись, Отабек снял с вешалки куртку. – Сейчас только попрощаюсь с Яковом Абрамовичем. *** В такси Отабек сполз по сиденью и привалился щекой к маминому плечу. – Устал? – обняла его Анна Васильевна, и Отабек закрыл глаза. – Да. – Ну, это был долгий день, – Анна Васильевна потискала его, а затем звонко чмокнула в макушку. – Яков Абрамович, между прочим, тебя хвалил. – Угу, – зевнул Отабек. – Это случайность. Он задремал, и под закрытыми веками мелькали оранжевые пятна огней фонарей Третьего транспортного. Отабек подумал о Юре, вспомнил, как прижимал его к стене – Юра тогда задышал чаще, и, если бы Отабек подался ближе, они соприкоснулись грудными клетками. Юра сладко и знакомо пах какой-то детской фруктовой жвачкой, а на нижней губе, посредине, у него появилась трещинка. Отабек мог бы поцеловать его – приподнять голову за подбородок и нежно провести кончиком языка по этой самой трещинке, ощущая солоноватый привкус, скользнуть языком внутрь... Во сне Отабека Юра прикрыл глаза, спрятав их за светлыми ресницами, и Отабек прихватил зубами его верхнюю губу. Ахнув, Юра распахнул рот, подаваясь навстречу, прильнул всем телом, словно ластившийся котёнок, и Отабек хотел было уже обнять его… но вдруг оказался пред кабинетом Юри, за распахнутыми дверями которого тот целовался с Никифоровым. «Не хочу представлять вас, – в отчаянии подумал Отабек, – верните Юру!» И в этот момент его потеребили за плечо. – Кролик, – услышал он мамин голос, – просыпайся, приехали. Навряд ли я дотащу тебя на руках до кроватки, как принцессу.