Стань моим спасением

Кэрол не поверила своим глазам, когда увидела, как Мэри по-хозяйски хватает его под руку и победно улыбается, заметив выражение ее лица. Ей захотелось ударить ее, и Кэрол испугалась собственных мыслей. Она не понимала, что это самая обыкновенная ревность, раньше ей не приходилось испытывать что-то подобное. Она механически поела и отправилась работать. Когда пришел Дэрил и попытался поговорить с ней, она не смогла находиться с ним рядом и позорно сбежала, мечтая забиться в укромный уголок, туда, где ее никто не найдет. Она даже подумывала залезть в свое убежище в доме Грейс, но что-то ее остановило. Если Дэрил увидит ее спину… и как все вокруг осуждают ее, она не выдержит. На ужине Мэри присела рядом с ней и тихо, пользуясь тем, что никто не слышит, прошипела: — Как дела, Кэрол? А Эд знает, что ты строишь глазки другому парню? Она еле сумела взять себя в руки, чтобы парировать: — Не понимаю, о чем ты, Мэри. — Не прикидывайся. Ты глаз не сводишь с Дэрила Диксона. Нехорошо… — О, а ты не слышала? — небрежно произнесла Кэрол. — Я — наставник семьи Диксон. Я должна быть уверена в том, что они усвоили правила и делают все во благо общины. Эд одобряет, но ты можешь ему сказать, правда, не уверена, что он обрадуется тому, что ты распускаешь язык о том, что тебя не касается. Мэри, надувшись, замолчала и принялась за еду, а Кэрол, спешно затолкав в себя что-то, не разбирая вкуса, вышла из трапезной и, внезапно решившись, проскользнула в калитку, ведущую к лесу, воспользовавшись тем, что дежурные ужинают. Давно стоило это сделать. Просто решиться и поставить точку. Она побежала вперед, почти не разбирая дороги и ничего не видела из-за слез, застилающих глаза. Поляна закончилась, и лес обступил ее со всех сторон. Слева несла свои воды река, названия которой она не знала. Река, ставшая свидетельницей ее радости и горя, ее спутница долгие годы. Ей никогда еще не было так плохо — когда удары кнута рассекали нежную тонкую кожу спины, она молчала и терпела, когда хоронили Софию, она только наедине с собой позволила пролиться обжигающим слезам, а когда Эдвин объявил, что она выходит замуж за Эда Пелетье, она и вовсе не проронила ни слова. Но сейчас, когда она до сих пор слышала в ушах его сухой и равнодушный голос, его слова ранили сильнее всего на свете, и были хуже всего самого ужасного, что происходило с ней в жизни. — Ты солгала мне… ты — его дочь, — снова и снова Кэрол прокручивала то, что он сказал ей и бежала… Не зная, куда, но ей было все равно, ей было плевать, что с ней станет. Она знала, что ее будут искать, ну и пусть! Эд и его собаки. Эд и его дружки. Наплевать. Она умрет в лесу, как и София. Как ее самый близкий человек. Ехидные выпады Мэри и ее подружек, равнодушие Грейс, мерзкое лицо ее отца-насильника, все перемешалось, грозя задушить ее. Хватит. С нее хватит всего этого, больше она не выдержит. Кажется, ее кто-то звал, но она не сбавила темп. Легкие горели, во рту пересохло, ноги скрутило судорожной болью, кажется, она потеряла туфли, ступни саднило. — Кэрол! Твою мать, остановись уже! — раздался крик. Уже ближе, чем до этого. Кэрол на секунду замешкалась, и вот уже сильная рука схватила ее за плечо, разворачивая и сжимая крепко, до боли. — Ненормальная! — еле дыша, произнес Дэрил. Он раскраснелся и вспотел, судорожно глотая воздух и не отпуская ее, смотря на нее дикими глазами. Она дернулась раз, другой, но добилась только того, что он обхватил пальцами ее запястье и потянул на себя. — Дыши, — велел он, падая на землю и таща ее за собой. Они лежали рядом, пытаясь унять бешено стучащий пульс и выровнять хриплое, с присвистом, дыхание. Она потеряла счет времени и думала только о том, как воздух наполняет легкие, как заходящее солнце покрывает позолотой верхушки елей и сосен, какая мягкая трава под ней и как горяча ладонь Дэрила, держащая ее руку. Она передумала убегать, но он, кажется, не понял, поскольку зорко следил за ней из-под полуопущенных век и напоминал сжатую пружину, дикого зверя, готового в любую секунду вскочить на ноги и продолжить погоню. — Какого хрена, а? Куда ты рванула? Вообще с ума сошла? — наконец заговорил он. — Тут в лесу, блин, звери. И выходить нельзя, ты сама говорила! А если тебя видели дозорные? Как мы теперь обратно вернемся, а? Ворота закроют через полчаса, да даже если и нет, нас увидят. Что с нами будет, ты подумала? — Я не вернусь! — выкрикнула она, зажмурившись и мотая головой. Ее косы расплелись и рассыпались по траве. Израненные ступни, кажется, кровоточили. И она хотела пить. Очень сильно. — Тут останешься? — буднично спросил Дэрил. — И что делать собираешься? Босая, без еды и оружия… — Разберусь! — прошипела Кэрол, попытавшись встать. — Мне все равно, что со мной будет, а ты возвращайся. К Мэри. — Куда? — он поднялся следом, придерживая ее и выругавшись, увидел, что она морщится от боли. Кэрол, застонав, села обратно на траву, приподнимая ногу и пытаясь разглядеть, что с ней. — Сиди! Там у тебя колючек полно, еще травой изрезала, — Дэрил схватил ее ногу, изучая ступню и качая головой, — куда помчалась, спрашивается… Я попробую достать, что смогу, но не уверен, что все… Знал бы, что босая побежишь, аптечку бы с собой взял! — Я тебя не звала, — пробормотала Кэрол, — я вообще здесь потому, что ты… что… — Что я? — Дэрил, вопреки своим словам, ловко вынул колючки и бережно ощупал ее ногу. — Ты сказал, что я тебя использую. И что я — избалованная и капризная девчонка, — повторила она его слова, — что я лгала тебе все время… — Ты лгала, — пожал он плечами, — так и есть. — Не все время… — прошептала она, чувствуя, как слезы снова грозят хлынуть из глаз. — Я не сказала, что я дочь Дженнера и невеста Эда только потому, что я не хочу этого. Я ненавижу их обоих! Я… я скорее умру, чем позволю им сделать со мной то, что они сделали с Софией! Я не дам себя изнасиловать! Дэрил от неожиданности выпустил ее ногу и прищурился, глядя ей прямо в глаза. — Погоди… Он же твой отец, какое, нахрен, насилие?! — Есть ритуал. В первую брачную ночь, — бесцветным голосом сказала Кэрол, — внешне все красиво — цветы, свечи, романтика… Невесту провожают в комнату, к жениху, там угощение, шампанское… Девушка, зная, что спиртное у нас запрещено, пробует все, выпивает пару бокалов… А затем, когда она под действием наркотика, вырубается, дежурные братья и сам великий Пророк насилуют ее по очереди. Иногда муж первый, иногда нет… Если девушка невинна, что приветствуется, то Пророк любит быть тем, кто заберет ее невинность. София… она вышла замуж. Ее муж был неплохим парнем, но у него не было выбора. Жаловаться нельзя, дежурные братья — это сила и власть. К тому же, Пророк… это великая честь. — Ты… это что, очередная выдумка? — Дэрил ошалело смотрел на нее. — Это же… почему никто не заявил в полицию? — Девушки ничего не помнят, — усмехнулась Кэрол, — мужья не рассказывают, если знают, да и к тому же, они не ко всем приходят. Только к самым красивым… И полиция… как ты туда обратишься? Телефонов нет, уйти нельзя. У Эдвина хорошие связи, шериф на его стороне. — Но она же была его дочерью! И ты его дочь! — Дэрил не мог поверить тому, что слышит. — Это изврат какой-то… Так же нельзя! Кэрол, сглотнув, кивнула. — Когда ты приехал, я подумала… Я так хотела, чтобы ты спас меня… знаю, это невозможно, но я решила, что это знак. Я… я лучше умру тут, в лесу. Эд придет за мной. Его собаки выследят любого. Я не выйду за него, но даже если я не скажу да у алтаря, это не важно. Меня все равно заставят, понимаешь? Меня все ненавидят… и смеются надо мной, но я просто больше не могу. Я не вернусь туда! Дэрил, вскочив на ноги, принялся шагать туда-сюда, раздраженно дергая плечами и кусая губы. — Если это правда… то тебе нельзя оставаться в общине. Но куда идти? Мы не уйдем пешком, особенно если собаки. У нас ни еды, ни воды… Ты уверена, что нас выследят? — Да, — кивнула она, — всех, кто уходил в лес, рано или поздно находили. Я никогда еще не была так далеко от опушки… Я понятия не имею, что там, впереди. И в какую сторону идти тоже не знаю. А если идти по дороге, то рано или поздно за нами поедут на машине и вернут обратно… Или сразу убьют. — Так, — Дэрил остановился, — значит, надо вернуться в общину. И чтобы нас не засекли. У меня с собой даже ножа нет, так что пытаться уйти дальше нет смысла… Мы не готовы к такому, тем более, твои ноги… — Но ты мне веришь, Дэрил? — умоляюще спросила она, вставая и зажмуриваясь от боли в поврежденной ступне. — Перевязать бы… — он внимательно посмотрел на нее. — И промыть не мешает. Сейчас промоем, а потом я тебя понесу. Есть идеи, как пробраться внутрь? — Дэрил, — она положила руку ему на плечо, — если ты мне не веришь, я лучше останусь здесь… — Да разве имеет значение, верю я тебе или нет… — горько прошептал он. — Ты все равно выйдешь за него, а я… Я не смогу помешать. — Но я буду знать, что я не одна, — тихо сказала Кэрол. — Ты не одна, — Дэрил резко привлек ее к себе, перебирая спутанные волосы, в которых кое-где застряли травинки и листья, — я с тобой, пусть это и бессмысленно. Я верю тебе, я… Мне не все равно, что с тобой будет. Кэрол, прижимаясь к нему всем телом, уткнулась лицом в плечо, вдыхая его запах, ставший родным за какую-то неделю, и который теперь она ни с чем не спутает. Подняв голову, она, не раздумывая, прижалась губами к его губам. Замерев, он ответил на ее поцелуй, неумело скользнув языком в ее рот, сжимая ее талию одной рукой, а второй обхватив ее затылок. Это был первый поцелуй для нее, она раньше никогда не думала, как это сладко, как кружится голова, когда его руки гладят ее спину. Она случайно тогда увидела, как Джеки поцеловал ее муж, думая, что они одни, и старательно копировала то, что увидела. Судя по тому, как Дэрил прижимал ее к своему напряженному телу, как повторял то, что она делала, для него это тоже было в новинку. С трудом оторвавшись от ее рта, он не сводил с нее странно блестевших голубых глаз и молчал. — Я никого не целовала… раньше, — поспешно произнесла Кэрол, не убирая рук с его плеч. — Угу, и я, — его голос был хриплым. — Так что будем делать? — она тряхнула волосами, не зная, куда смотреть. Его взгляд будил в ней какие-то странные ощущения. Какую-то сладкую боль, захватившую ее тело, ей хотелось снова почувствовать его так близко, ощутить его вкус… — Надо выбираться. Скоро стемнеет, а если нас кто-то видел, значит, уже ищут, — проговорил Дэрил, одним движением подхватывая ее на руки и шагая в сторону реки. Промыв ее ступню холодной водой, он с удовлетворением увидел, что порезы неглубокие, и никаких заноз не осталось. — Я думаю, что мы сможем пробраться с западной стороны, — внезапно вспомнила она, держась за его шею и впитывая тепло его тела, — там в заборе одна доска болтается, если сумеем протиснуться, то окажемся за домом Андреа. Он на отшибе, там редко ходят посторонние. Дозорные, конечно, доходят и туда, но раз в полчаса, не чаще. — Уверена? — нежно спросил он, наслаждаясь ощущением того, что она сейчас вся его — тоненькая, хрупкая. И какие-то десять минут назад она поцеловала его. Его Кэрол. Кажется, прошло каких-то десять минут и они оказались неподалеку от ворот, спрятавшись за деревьями и наблюдая за дозорными. — Попробуем, — сказала Кэрол, уткнувшись лицом в его шею. Полный разных эмоций день сказывался, ей безумно захотелось спать. Она закрыла глаза. — Не спи, — проговорил он, — сначала нужно не попасться никому и придумать, что сказать, если нас засекут. — Ты же не уйдешь? Ты не оставишь меня одну? — пробормотала она, с неохотой соскальзывая на землю и ощущая противную боль в пораненной ступне. — Нет, — он погладил ее по щеке, — а сейчас соберись. Придется ползти к забору и затем до того места, где мы сможем пролезть. Готова? Кэрол кивнула, размышляя, как быть, если они попадутся. Накажут только ее или их обоих?