Сломленная

Я проснулась от чужого плача, снова взяла наушники и включила громче музыку. Я не помню сколько прошло дней. С тех пор как умерла мама я не встала с кровати. Меня привезли домой и уложили в постель. Каждый день мне приносят еду, которая стоит до самого вечера, потом ее забирают и приносят другую. С тех пор я перестала не только есть и вставать, я и слова никому не сказала. Меня не было на похоронах. Я была не в силах в это поверить. Я все еще лежала, смотрела на дверь в своей комнате и ждала, что вот-вот зайдет мама и позовет меня, что она обнимет меня, скажет, как сильно любит. Я была готова снова и снова переживать скандалы дома, только бы слышать ее голос. Сколько бы я не ждала, ничего не происходило. Спустя какое-то время я почувствовала, как кто-то убирает с моего лица волосы и гладит по голове, при этом я лежу у кого-то на груди. Я медленно подняла голову и увидела Алекса. Выглядит он так, будто не спал несколько часов или дней. — Ты так и не вышла из комнаты, я начал сильно переживать, — он обнял меня и поцеловал в макушку. — Я не хочу никого видеть, мне легче пережить эту боль самостоятельно. — Я побуду с тобой, я не хочу, чтобы ты справлялась в одиночку с болью, я знаю, что это такое. — Спасибо, — я обняла его и слезы снова градом покатились из глаз. Я вспоминала образ мамы, все ее слова, привычки, смех, любовь. — Поплачь, тебе сейчас это нужно, а еще неплохо было бы перекусить, хотя бы чуть-чуть. Я просто продолжала плакать, а если быть точнее я уже ревела в голос. А потом провалилась в глубокий сон. Проснувшись, я увидела, как рядом спит Алекс, в доме было совсем тихо. Я села и минут десять размышляла: спуститься вниз или не стоит. Я и в самом деле уже несколько дней не вставала с кровати и никуда не выходила. Все же рискнув, я аккуратно вылезла из постели, чтобы не разбудить Алекса, и тихо вышла с комнаты. На кухне никого не было, в зале на диване спал отец, на столе было много алкоголя и еды, рядом с диваном я заметила фотографию мамы, где она такая счастливая, и вся семья в сборе. И вот она ноющая боль внутри, слезы сами начинают появляться на моих глазах. Посмотрев снова на стол, я все же взяла бутылку с алкоголем, села на кухне, поставила фотографию мамы и ушла в самые лучшие воспоминания о ней. Сколько прошло времени я уже не помню, но та сильная боль начала проходить. — Твою мать, ты серьезно? Теперь ты решила не спать сутками, а начала пить? Нормальная? — передо мной стоял старший брат, я уже не соображала, то ли злой, то ли удивленный, мне было плевать. — Отдай, тебя все это волновать не должно, захочу — буду спать, захочу — буду пить, — я попыталась отобрать бутылку, но он просто пошел и вылил все в раковину, — ну ты и идиот. Я встала из-за стола и пошла в зал, где уже не спал отец, который тоже, кстати, удивился моему состоянию, а еще увидела гостей, которых даже не знала. Наверное, коллеги по работе. — Здрасте, я так понимаю вы тут теплыми словами обмениваетесь, о маме конечно же, — я медленно подходила к шкафу, где стояло много семейных фотографий, а также альбомы. — Катрина, иди в комнату, ты не в состоянии, и вообще, кто тебе дал столько алкоголя? — отец встал и попытался взять меня за руку, я же только отошла подальше. — А что такое, папочка? Ну во-первых, вы там сами все пооставляли, а во-вторых, я не маленькая, а в-третьих, — я взяла одну из фотографии, которая стояла в рамке, — меня не особо устраивает, что вы тут собрались, чтобы о ней говорить, — и тут рамка летит со всей силы на пол и разбивается, — потому что ее больше нет, — следом летит вторая рамка. — Катрина хватит, прекрати сейчас же! — А зачем они нужны пап? Это все, — показываю на альбомы и остальные фотографии, — оно все не нужно здесь, оно только будет делать больнее, напоминая, как было хорошо, когда мама была жива, — летит еще одна рамка и разбивается, а потом я чувствую, как кто-то сзади обнимает меня и снова укол в плечо. Все размыто. Темно. Я снова просыпаюсь в комнате, в этот раз одна, в темноте. Чувствую, что не весь алкоголь вышел из организма за время моего сна. Вспоминаю, что натворила, и что пока была на кухне успела захватить баночку со снотворным. Из кармана достаю ту самую баночку. Открыв ее, долго решаюсь, но высыпаю горсть на руку и, когда хочу все это выпить, слышу, как кто-то заходит в комнату, и увидев меня, бросается и забирает все, что было в моей руке. — Ты совсем спятила? Ты чего творишь? Кто, черт возьми, оставляет человека одного в таком состоянии? — Майк и Джон выбрасывают в окно все содержимое в баночке, Джефф крепко обнимает меня и начинает плакать. — В чем дело? — в комнате появляется Алекс, он был в душе, это заметно по его мокрым волосам. — Ты ее оставил? — Майк подрывается и прислоняет к стене Алекса, — она чуть жизнью не покончила придурок! — Она спала, когда я уходил в душ, я все время с ней здесь, если ты не знал, и все было нормально. Подожди, как покончить? — Алекс медленно перевел взгляд на меня и на оставшиеся таблетки на полу. — Все будет хорошо, мы все рядом, здесь. Че вы стоите, идиоты, вы помогать будете? Алекс лег рядом, я положила голову ему на плечо, ребята расположились в моей комнате, отец принес всем по раскладушке, чтобы они смогли остаться в моей комнате. — Ты всерьез хотела вот так поступить? — Джефф все еще беспокоилась за меня. — Я не могу просто взять и смириться с этим, и, да, я в серьезно собиралась поступить так, — ребята смотрели на меня осуждающе, и я понимала их, мое решение сломало бы их, если бы они не успели. Алекс крепче обнял меня, так как чувствовал какого мне. — Прежде, чем что-то делать, будь добра, о нас подумай, об отце. Я не хотела слушать дальше их, я закрыла глаза и старалась уснуть. Я больше не хотела находиться в этом мире, сон единственное лекарство уйти из него, даже не на долго.