Отвернувшись от неба

Июнь, 2011 год. Я провел ладонью по голове, забирая волосы назад. - Привет, Флоран, - Маэва ласково и чуть устало улыбнулась и обняла меня, а потом и Микеле. - Идем, у нас вон тот столик в углу. Мы прошли к тому столику, на который указывала Маэва - небольшое, но уютное местечко между окном и баром. Мы с Маэвой уселись на диван, Микеле устроился на стуле. - Ну что, ребята! Я жутко голоден, на самом деле, весь день ни маковой росинки во рту. - Отдать тебе свою порцию? - рассмеялся я. Микеле расхохотался и махнул рукой. - О чем вы, ребята? - хихикнув, спросила Маэва. - Да так, о личном, - улыбаясь, сказал Локонте и погрузился в изучение меню. - Я правда не особо голоден, поэтому не буду заказывать что-то тяжелое. - Я тоже лучше ограничусь салатом, а то стану пышкой, - печально сказала Маэва, поджав губы. - Ничего, тебе пойдет, Маэвс, - засмеялся Локонте снова, а Мелин, поднявшись, дотянулась до него и стукнула по голове картой меню. - Ну и может, бутылочку красного. На нас троих детская доза, - сказал я. - Я если только немножко, - согласилась Маэва. - А я пополнеть не боюсь, - снова встрял Микеле. - Так! - радостно заключил я, - значит, наш маленький праздник обрел очертания! Какая у нас программа на сегодня? - Поболтать, потанцевать, повеселиться, - Микеле поднял руку в победном жесте, Маэва хлопнула в ладоши. - Для этого нам нужно хотя бы две бутылки, - сказала Маэва. - Нет, лучше дождаться музыки, - сказал я, - все пойдут танцевать. - Вы тут закажите за меня, - сказал Микеле, ткнув пальцем в меню, - а я руки пока вымою. - Иди, - кивнул я. Он ушел, а мы с Маэвой остались и сделали заказ за себя и за него. - Ты ему все еще не сказал? - строго спросила Маэва. Я поморщился и закатил глаза. Ну вот опять! Я же не могу ей сказать, что я через месяц умру! А значит, я не могу ей объяснить, почему я не могу признаться Локонте в любви. - Нет, не сказал. - Но почему? Вы что, думаете, не видно, как вы друг на друга смотрите? - Вот именно! - я подхватил мысль, - а если еще кто-то узнает? - Да всем плевать, ей-Богу, какой ориентации артист, - фыркнула Маэва, - впрочем, забудь. Я просто не могу понять, если два человека любят друг друга, то почему нельзя быть вместе? - Я не могу объяснить, Маэва, - вздохнул я. - А раньше у тебя были какие-то другие аргументы, вроде папы-гомофоба или "Маэва, тебе показалось, что он на меня как-то особенно смотрит!" Почему ты не можешь мне объяснить? - Скажем так, это тайна, причем не только моя, поэтому я не могу ничего никому говорить, и давай на этом закончим. - А как это к чувствам-то относится... - фыркнула Маэва снова, ломая зубочистку, которая вертела в руках. - Просто забудь. И не говори ему ничего, когда я... - я поспешил замолчать, боясь сказать чего-то лишнего. - Флорааан... - протянула Маэва, - когда ты что? - Ничего, ничего вообще, - пробормотал я, пытаясь понять, как теперь выкрутиться. - Флоран Мот! - ахнула она, - только не говори, что после окончания Моцарта ты собираешься умотать обратно в Канаду! - Да! - выпалил я, - именно это я и собираюсь сделать! - я обрадовался оправданию, которое сама Маэва мне и подкинула. - Не переживай. Я уверен, все будет хорошо, и мы еще свидимся... Опять вру. Хотя, кто знает, все люди умирают. - Ох... Ну тебя. Мы будем скучать, и особенно Микеле. Я бы сказала, что это жестоко с твоей стороны, но раз у тебя есть причины... - Маэва развела руками. - О чем болтаете, мальчики, девочки? - Микеле плюхнулся рядом. - Флоран, ты бы тоже сходил и вымыл руки, а то заразу еще какую подхватишь... - Ой, какие мы брезгливые, - фыркнул я, - не подхвачу, не волнуйся. Если и было какое-то преимущество - для вирусов, бактерий, болезней и недомоганий я был недосягаем. Однажды, чисто ради интереса, я проглотил монетку, хотел узнать, что будет. А ничего не было. Такое ощущение, что в меня можно хоть радиоактивные отходы запихивать, и ничего не будет. Но когда я задерживал дыхание, я начинал задыхаться. В отличие от еды и воды, мне нужен был воздух. Кроме этого, если я порезался - шла кровь, если было холодно - я замерзал, а если тепло - мне становилось жарко... Но пота не было. Я вообще никак не избавлялся от грязи, которая преследует обычного человека. То ли она ко мне не пристает, то ли я этого не замечаю. - Как бы тебе не поплатиться за это. А если бы ты свою татуировку набил где-нибудь в неположенном месте? Запросто занес бы какую-нибудь заразу! - Татуировка? Какая татуировка? - заинтересовалась Маэва, - я слышу об этом в первый раз! - У Флорана на спине два огромных прекрасных крыла. Мастерская работа, - сказал Микеле с таким удовольствием, будто нанесением рисунка занимался он самолично. - Узор, который я сделал с тех пор, как выжил в авиакатастрофе, - снова соврал я. Крылья были с тех самых пор, как я очнулся на побережье. Только они были выполнены алым, как кровь, контуром, и лишь темнели со временем, отмеряя оставшийся мне срок. Как напоминание. Сейчас они почти черные. - Флоран, покажешь мне потом? Я не знала, что у тебя, как у Клэр, татуировки. - Хорошо, - кивнул я. Июль, 2008 год. Я стоял перед афишей мюзикла, вернее, объявлением кастинга. Мне кажется, это то, что нужно. Тут мне уже просто повезло - я знал того, кто мог бы пропихнуть Микеле туда. Моцарт - да он же просто создан для этой роли. Это идеально ему подходит - актер и певец одновременно, бунтарь! Такой тип роли... Ему это нужно. И я знаю, кому его надо посоветовать. Я достал телефон и набрал номер. - Алло? Привет. Я по "Моцарту", мне кажется, я знаю того, кто впишется туда идеально. - На роль самого Моцарта? - Да! На роль Моцарта. Он итальянец, но как артист - он идеален. Клянусь, лучших кандидатов ты не найдешь. - Ну что же, пригласи его на кастинг. - Ты этим занимаешься, ты и пригласи. Я дам тебе номер, его имя - Микеле Локонте. - Диктуй, я записываю. Такие рекомендации дорогого стоят. Я продиктовал номер телефона Локонте. Сегодня у меня должна быть встреча с ним, мы договорились встретиться в местечке у Сены. А значит, если он поделится своей радостью, ему позвонили и пригласили на кастинг. *** - Привет! - Флоран? А, вот ты где! Я верчу головой уже пять минут. - Прости, я опоздал. - Всего ничего, - ответил Микеле, - ну, как насчет променада по бульвару? - Я не против, погода отличная, - ответил я. Мы двинулись по аллее. Мимо нас стройным рядом проплывали деревья и зажженные фонари, бросающие изменчивые блики на его лицо. - Знаешь, мне тут предложили одну роль... Какой-то знакомый порекомендовал. Главная роль в мюзикле. - Ну так это же отлично, Микеле, - я сдержал улыбку. Так он не знает, что это я. - Даже не знаю, если честно. Это такая большая роль. Не просто какой-то спектакль, это мюзикл, известные продюсеры, а я всего лишь записал несколько песен, где-то станцевал, где-то выступил... Разве я могу справиться с такой большой ролью? Я даже не знаю, стоит ли мне приходить на кастинг. - Что за роль? - спросил я, будто бы не зная, о чем речь. - Вольфганг Амадей Моцарт. Французский мюзикл об австрийском композиторе, а я итальянец, это же какой-то театр абсурда. - Микеле, что ты несешь! - воскликнул я, хватая его за плечи, - это же огромный шанс! Не расклеивайся и иди на кастинг, Моцарт - он создан для тебя, а ты создан, чтобы быть им! Посмотри, как вы похожи. - Вселяешь в меня уверенность? - улыбнулся Микеле, хлопнув меня по плечу. - Хорошо, я пойду. Но если я провалюсь, с тебя выпивка для подавленного артиста в депрессии. - О, я уверен, что ты будешь проставляться, - усмехнулся я. Мы дошли до конца бульвара и зашли в какое-то кафе, после чего разговорились еще больше. - У тебя есть планы на выходные? - спросил Микеле. - Да так... Дела идут так себе, никаких дел, - хмыкнул я, - даже не знаю, что и делать... Поэтому я свободен. А что? - Ну, не знаю. Может, попробовать сделать что-то вместе, спеть дуэтом. Просто попрактиковаться. - Неплохая мысль, - одобрил я. - Мне уже доводилось это делать, я еще и в группе выступал, но практики давно не было. - Я тоже так пел, значит, заметано, - обрадовался Микеле. Я смотрел на его лицо, резко очерченное золотым светом, и лохматые взъерошенные волосы, и смешливую улыбку, и искорки в глазах, будто в них какое-то потаенное, скрытое пламя разлилось, огонь его страстной натуры... Я понял, что не ошибся с выбором. Если на роль Моцарта выберут кого-то другого, это будет самый печальный и жестокий просчет...