"Сцены из хогвартской жизни глазами привидений, или Три пророчества для сэра Николаса"

Николасу было дано задание, и он старался выполнить его как можно лучше. В противном случае у Барона будет торжествующе-насмешливое лицо, у друга Фрэнсиса — сочувственно-разочарованное, а у леди Хелены появится выражение «Десять баллов с Гриффиндора». А задание, между прочим, не из легких. С чего все началось-то? — Безупречный послужной список, многочисленные свидетельства значительной личной храбрости, сумел сохранить аврорат в сравнительно рабочем состоянии, абсолютно некоррумпирован. Лучшего контраста с Фаджем и представить себе нельзя. Так спрашивается, джентльмены, почему он уже поссорился с Дамблдором? Только сэр Николас может найти ответ на этот вопрос. — Но, миледи, почему я? — Потому что он гриффиндорец. Так что прошу вас, сэр, вспомните о нем как можно больше. Легко ли? Как назло, вспоминался кто угодно, только не Руфус Скримджер. Дамблдор вспоминался в школьные годы, мистрис Минерва — как будто вчера было, все Уизли до единого (ох, Мерлин, неужели Джинни закончит через три года, и никого из них не останется? Билл, говорят, помолвлен, но это ж сколько ждать?). Как он хоть выглядит? Кажется, в учительской была газета. А… ну да, конечно… — Я вспомнил его, миледи. Один из лучших студентов в свое время. Умен, смел, честен, всегда заступался за младших, отличный нападающий, староста… — Прекрасно. Однако я слышу в вашем голосе «но». Николас вздохнул. — Он не терпел шуток в свой адрес, мелочь, конечно… — Вовсе нет, — заметил брат Фрэнсис. — Это очень скверно для государственного деятеля. — И никогда не умел признавать себя неправым. — Еще хуже, — сказала Хелена. — Его не любили в команде, потому что он вечно давал всем советы, даже ловцу. Старостой был превосходным, учителя его долго вспоминали и ставили в пример — мало кто так много времени тратил на это, помогал первоклассникам, да и другим готов был помогать, — только ему всегда хотелось всех контролировать. В Гриффиндоре этого не любят. — Насколько я могу судить, — заметила Хелена, — этого в Англии не любят. А если он попытается контролировать Дамблдора, — ох, я предвижу проблемы. — Еще худшие проблемы возникнут, — отозвался брат Фрэнсис, — если он попытается контролировать Поттера. — Министр? Контролировать Поттера? — Газеты читать надо, Барон. За несколько дней до начала учебного года брат Фрэнсис, пролетая по коридорам, услышал звук, показавшийся ему удивительно родным, — грохот опрокидываемых доспехов. Он поспешно приблизился — Мерлин, неужели?! — Нимфадора! Какими судьбами? — Здравствуйте, брат Фрэнсис. Reparo. У нас теперь пост в Хогсмиде, я зашла узнать кое-что у Дамблдора. Какая она стала красивая. Но какая печальная. И как безразлично звучит ее голос. Ах да, как он мог забыть… — Мне так жаль, Нимфадора. Он… он был мужественным человеком и умел любить. — Сириус? Да… Он был бы жив, если бы мне удалось справиться с Беллатрикс. Все говорят, что я не виновата… я знаю. Худшая потеря не у меня и даже не у Гарри. А теперь Дамблдор послал его шпионом к вервольфам. Монах вздрогнул: настолько бессмысленными показались слова Нимфадоры. Дамблдор послал Гарри к вервольфам? В следующую секунду все стало понятно. — Дочь моя, что же вы на себя взяли!..

***

Почему не радуется Кровавый Барон оттого, что исполнилось заветное желание главы его Дома? Почему звучит сомнение в голосе Серой Леди и Толстого Монаха, когда они говорят, что Школе нужен сейчас настоящий учитель защиты, лучшего не найдешь? Проклятие на должности? Но год спустя мастер Снейп может вернуться к своим зельям. Хелена ищет и не может найти связь между неожиданным назначением и иссохшей рукой Дамблдора? Но в существовании этой связи она сама не уверена. Предчувствие беды? Но никто из них по-настоящему не верит в предчувствия. Может быть, дело в выражении лица нового учителя защиты в те моменты, когда на него не смотрят ничьи живые глаза? Скорей бы прибыл Хогвартс-экспресс. Когда в Школе дети, кажется, что жизнь идет как всегда. Ничего и никогда не будет, как всегда. Они видели великих директоров на своем веку, быть может, лет через пятьсот они назовут Дамблдора в числе нескольких величайших. Но ни один директор Хогвартса не погибал в стенах Школы от руки человека, которому он безгранично доверял. Комната, в которой привидения Хогвартса проводили свои заседания, где собиралась в прошлом году тайная организация, где несостоявшийся убийца открыл дверь в Хогвартс убийцам настоящим, напоминала в ночь накануне похорон призрачный собор изнутри. В ней собрались привидения со всей Британии. — Николас, если что, зови. С головами, без голов — мы все придем. — Спасибо, Патрик. Боюсь, что помощь нам может понадобиться. — Тише, брат… то есть, отец Фрэнсис начинает. – Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis.