Цикл драбблов

По арту: https://pp.vk.me/c636426/v636426431/186df/9dwckcdhRZo.jpg У дверного косяка топчусь. Руки на груди сложены, глаза прищурены. Поза, выражающая напряжение и глухую оборону. Наблюдаю. Как ты, лопатками прижавшись к спинке кровати, лежишь, запрокинув голову, и пялишься в потолок. Бездумно. Почти час. Подумал бы, что спишь, но глаза приоткрыты, решил бы, что умер, да изредка моргаешь. Выпадаешь. Часто. Страшно. Это началось сразу после того, как мы покинули Тошиму, и вроде бы исчезло после того, как ты порубил на куски первых наёмных убийц. Первый десяток, может. Голова Иль Рэ дорого стоит. Представляю её вдруг, окровавленную, отделённую от тела и завёрнутую в простой холщёвый мешок. Как трофей. Спутанные волосы от крови липкие, рот искривлён в посмертной гримасе, а глаза приоткрыты, совсем как сейчас. И видение настолько… живое, яркое и настоящее, что, кажется, ещё мгновение – и почувствую терпкий запах крови. Почувствую тяжесть этого самого мешка, а после рухну на колени, пронзённый стальным клинком прямёхонько под солнечным сплетением. Упаду, и последнее, что услышу, – свист рассекающего воздух металла, стремительно приближающегося со стороны правого уха. Дёргает так, что едва не падаю, запутавшись в собственных ногах. Ты по-прежнему неподвижен. Физически больно становится, спазмом, словно стальными тисками, сжимает враз разучившиеся работать лёгкие. Первый шаг вперёд нерешительный, второй становится смазанным полупрыжком. Коленом о матрац, ладонями о жёсткую спинку. Нависаю сверху, и ты наконец-то прекращаешь витать где-то, возвращаешься в себя. Хмыкаешь, сказать что-то хочешь, что-то ехидное, наверняка, но, заглянув в мои глаза, отчего-то тут же передумываешь. Только протягиваешь руку вперёд. Ладонью вверх, кончиками пальцев легонько ведёшь по моему боку, покрытому мелкими царапинами, подживающими после одной из тренировок на крыше. Протащил по гравийке, выбив весь дух, но разве это важно? Разве важно то, что рано или поздно перестанет болеть? – Акира? – Вопросительно, немного встревоженно даже, без насмешки и слегка брови нахмурив. Куда больнее, чем синяки получать, это слышать. Осознавать, насколько сильно я влип. Осознавать, что изучил тебя так же хорошо, как и ты меня. Осознавать, что… Пальцы проходятся по футболке, двигаются по пояснице вверх и слегка нажимают. Не приказание, совсем легонько, но с готовностью вперёд падаю и, неловко обхватив за плечи, подтаскиваю ноги поближе к груди, вцепившись так, как ни в кого и никогда в жизни, обнимаю, рискуя сломать нос, вжимаясь в тёмную ткань футболки. Буквально дышу тобой, и до отвращения к самому себе страшно. Страшно от того, что будет со мной, если ты не очнёшься в один прекрасный момент. Должно быть, у кого-то будет очень хороший день… У кого-то, не у меня. Жмусь, дрожу даже, кажется, и едва не откусываю собственный язык от удивления, когда чувствую горячие ладони, скользнувшие по плечам в ответ. Плечи, трапеции, лопатки… Скатываешься ниже, носом утыкаясь в мои волосы. Непростительная близость для прежнего тебя, но разве у прежнего так дрожали бы руки? Разве прежний ты мог отключиться прямо во время боя? Разве прежний ты… жив? Верю, пока руки, обнимающие поперёк торса, горячие. Верю, пока у нас обоих бьётся сердце. Верю в тебя, Шики.