Teenage Dirtbag

Song: Three Days Grace – Pain Наверное, не очень-то просто влюбиться в человека, который является полной твоей противоположностью, человека, который может быть нежным, чувственным и милым, в то время как ты – чёрствый, бесчувственный и грубый скейтер. Наверное, это не совсем правильно, когда ты, презирая всех одноклассников, влюбляешься в одного из них. И пусть он не похож на них, пусть он совсем другой, но он всё равно одноклассник. Самый милый, любимый и неповторимый кудрявый одноклассник… – Давай же, Гарри, езжай, – кричал Луи Стайлсу, который пытался сдвинуться с места. На часах было уже восемь вечера, а они всё ещё были здесь. Луи взял Гарри с собой на тренировку для того, чтобы тот посмотрел, какие примерно трюки ему придётся делать. – Я не могу, Лу, – захныкал Стайлс, пытаясь оттолкнуться от земли. – Оно не едется! – Давай, котёнок, постарайся, пожалуйста, – умоляюще сказал Луи, садясь на лавочку и прикрывая глаза. – Я не могу! – прокричал Стайлс, топнув ногой. Он ещё раз попытался оттолкнуться, и теперь у него получилось. – Лу, мне удалось! – Ну, наконец-то, – прошептал Томлинсон, вставая со скамьи. Взяв в руки свой скейт, он встал на него и легко покатился к парню. – Теперь, – начал он, подъезжая к парню, – ставь левую ногу на «тейл», а правую на «ноуз». – Сделано, – улыбнувшись, сказал Гарри, видимо, ожидая новые поручения. – А теперь, смотри. Разгоняешься, подгибаешь ноги и прыгаешь, – легко сказал Лу, сделав трюк. – Это самое простое, чему ты можешь научиться сегодня. Давай, пробуй. – А если у меня не получится? – с явным испугом спросил Гарри, наблюдая за Луи. – У тебя получится, котёнок, – прошептал Лу, слегка обняв парня. – Всё, давай. Гарри вздохнул и, чуть разогнавшись, попробовал повторить трюк, но у него, увы, не получилось. Луи наблюдал за ним. Наблюдал, как его губы сжимались в тонкую полоску, когда он пытался сделать трюк. Наблюдал, как раздувались его ноздри, когда у него не получалось. Наблюдал, как сжимались кулаки парня, когда он не мог подпрыгнуть. Наблюдал, как он что-то шептал себе под нос, пытаясь сконцентрироваться на доске. Наблюдал, как его кудряшки лезли в глаза, когда он разгонялся. В его прекрасные, зелёные, незабываемые и самые красивые глаза. – Луи! – крикнул Стайлс, сложив руки на груди. – Я уже минут пять пытаюсь докричаться до тебя! У меня вообще-то получилось! – Ч-что? – недоумённо спросил Лу, мотая головой. – Я только что сделал это твоё Олли, – сказал Стайлс, выделяя каждое слово. – Ну-ка, покажи, – недоверчиво крикнул Лу Гарри, который стоял на другом углу площадки. Хмыкнув, Гарри встал, как нужно и, набрав воздуха в лёгкие, разогнался, согнул колени и подпрыгнул. – Так? – спросил Гарри, подходя к удивлённому Луи. – Д-да, – заикаясь, прошептал Томлинсон, приходя в себя. – То есть, ты научился делать Олли. Встань на доску, – быстро сказал Лу, поднимаясь со скамьи. Гарри подчинился. Томлинсон подошёл к нему и поставил левую ногу на «тейл», а правую почти на «ноуз» так, чтобы пальцы немного свисали. – Попробуй подпрыгнуть и пяткой правой ноги ударить по носу доски, чтобы закрутить её. Я сегодня делал этот трюк, помнишь? Гарри кивнул и немного отъехал от Томлинсона. Сделав всё, как он сказал, Стайлс приземлился на доску и подъехал к Луи. – Котёнок, я обожаю тебя, – крикнул Лу, сжимая Гарри в объятьях. Он так крепко обнимал его, прыгал и кричал, что они случайно упали на траву рядом со скамьёй. Гарри оказался сверху, а Луи – снизу. Их лица разделяли всего несколько сантиметров, из-за чего они ощущали дыхание друг друга на своих губах. – Гарри? – прошептал Томлинсон, смотря в глаза кудрявого. Он любил цвет его глаз. Такие зелёные и красивые, что он мог бы вечно смотреть в них. – Что? – так же тихо сказал Гарри. Томлинсон чувствовал, что даже через футболку Стайлс ощущает тепло его тела. – Можно я поцелую тебя? – прошептал Томлинсон, дотрагиваясь рукой до гладкой щеки кудрявого. Не дождавшись ответа, он коснулся его губ своими. Робко, нежно и едва ощутимо. По телам парней пробежали мурашки. Луи запустил пальцы в мягкие кудряшки Гарри, притягивая парня ближе, целуя его нежно, мягко, робко, но слишком сладко. Оба парня на самом деле думали, что они счастливы. Что это и есть то самое чувство, когда хочется летать, творить, писать картины, петь, танцевать… Но счастье их закончилось, когда они услышали голос Руперта: – Мать вашу, какого чёрта здесь происходит?..