Вернуть все к началу

— Ло, куда делся Луффи? — спросил Коразон, только вернувшись домой. — Он ушел, — сказал мальчик, не отрываясь от учебника по анатомии. Для него это легкое чтиво. — Что? Куда? — удивился мужчина, садясь за стол и доставая свежую газету, не удосужившись потушить сигарету. — Он взял Нуси и уплыл, — ответил Бепо. — Вот как, — задумчиво сказал Росинант, опуская глаза в газету. В этот момент пепел с сигареты осыпался и бумага загорелась прямо в его руках. — Сяти! Пенгвин! Тащите воду! — буднично закричал Трафальгар, начиная тушить мужчину одеялом. *** Санджи не мог побороть дрожь, когда почувствовал приближение своих братьев. Их самодовольные и по злому радостные ауры все приближались к его подземелью. Мальчик решил продолжить готовку, не отвлекаясь на раздражающие факторы. По особому случаю, сегодня будет мясной пирог. Наверху дверь с шумом открылась и послышались несколько пар шагов, сопровождаемые нетерпеливым хихиканьем. Блондин нахмурился немного сильнее. Если он хочет хоть как-то поговорить с ними, то не должен показывать страха. Как жаль, что эти дети не умеют себя контролировать. Наконец, они остановились. Санджи спиной чувствовал, как их взгляды упираются в него, но он продолжил, словно ничего не заметил. Раздался громкий звук удара о решетку, от которого он чуть не вздрогнул. — Смотрите, я же говорил, что это Санджи, — самодовольно заговорил Ичиджи, вращая ключ на указательном пальце. — Ты прав, действительно он. Значит он жив, — более сдержано сказал Ниджи, прислоняясь к решетке. — И почему отец придумал эту ложь? — Потому что хочет, чтобы он умер, — ответил старший брат. — А если он правда умрет, отец будет от этого счастлив? — с мерзким выражением спросил Енджи. Санджи думал, насколько это знакомая ситуация, так похоже на какой-то глупый спектакль. Жаль, что он никогда не любил театр. — Эй, Санджи! Кто позволил тебе игнорировать нас? — раздраженно спросил Ниджи, взбешенный отсутствием реакции. — Ты мог бы правильно поприветствовать нас, — насмешливо добавил Ичиджи, на что самый младший захихикал. — Простите, но пирог еще не готов, — неожиданно прервал их веселье беспристрастный голос третьего сына. — Если хотите, я могу налить вам чаю, — предложил он, ставя воду на огонь. — Как низко. Член королевской семьи не должен готовить, — раздраженно сказал Ниджи. — Ты все еще считаешь меня частью семьи Винсмоук? — спросил его Санджи, впервые взглянув на братьев. Что-то в его действиях заставило их всех нахмуриться. Он почувствовал, как в них расцветает замешательство. — А что, ты готов отречься от своей семьи? — в ответ спросил Енджи с ухмылкой, сложив руки на груди. Красноволосый в это время занялся открытием двери. — Разве моя сфальсифицированная смерть не является показателем того, что отец окончательно отверг меня, как своего сына? — продолжал давить Санджи, не реагируя на то, что его загоняют в угол. — Наверное, вам тяжело думать, что если любой из вас окажется бесполезен для нашего отца, то он окажется на моем месте, — продолжал рассуждать он, целенаправленно зля братьев. — Заткнись! Ты здесь потому, что являешься ничтожеством! — в ярости закричал Ниджи, нанося первый удар в живот, заставляя блондина поморщиться и осесть на пол. Мысленно он хвалил себя за то, что додумался ничего не есть. — Ты всего лишь бесполезный кусок мусора! — Отец любит нас! — также яростно протестовал Енджи, ударяя брата в бок, тем самым откидывая в стену. — Мы его драгоценные сыновья! Идеальные воины! Тяжело дыша, Санджи медленно поднялся на четвереньки. Его тело впервые так болело с прибытия сюда, железная маска особенно сильно тяготила голову сейчас. Пришлось приложить усилия, чтобы снова поднять взгляд на своих родственников. — Он будет любить вас лишь до тех пор, пока вы ему полезны, — хрипло сказал блондин и улыбнулся, когда увидел на лице Ичиджи чистый гнев, смешанный с отвращением. В мгновение ока старший брат оказался рядом, поднял его за грудки и со всей силы ударил о стену. В железной маске голова Санджи была, как в кастрюле, которую били поварешкой. Все звенело, в глазах плыло. Ему даже показалось, что он на секунду потерял сознание. — Такой, как ты, не имеет права говорить что-то подобное, мусор, — умеренно тихим голосом сказал красноволосый в чистой ярости, смотря прямо в глаза младшему брату, который все никак не отводил собственного взгляда. — Что, правда глаза режет? — уже почти шепотом спросил блондин. Он знал, что нарывается, но останавливаться все равно было поздно. Ичиджи редко бил его, обычно позволяя другим своим братьям делать все, что вздумается, когда сам предпочитал наблюдать со стороны. Если он сам решил поучаствовать в избиении, то это значит, что Санджи в край вывел его из себя. Первый сын бросил Санджи на пол, к ногам таких же злых Ниджи и Енджи. Что происходило дальше, он помнил смутно. Мысленно он отсчитывал время до того, как придется вынимать пирог из духовки. Когда все закончилось, и братья ушли, захлопнув за собой дверь, Санджи едва осознавал себя. Он оставался в сознании на чистой силе воли. Перевернувшись на спину, мальчик старался отдышаться и абстрагироваться от боли. У него было еще немного времени, до полной готовности. — Зачем ты так разозлил их?! — в испуганном гневе спросила его Рейджи, схватившись за прутья камеры. Она все это время была здесь и все слышала. — Что я злю их, что нет — исход все равно один, — с трудом ответил он, собравшись с силами. Приложив усилия он сел, облокотившись о стену. — Если бы ты не делал этого, то отделался бы парочкой ушибов, — продолжала злиться сестра, хотя глаза и аура пылали искренним беспокойством. — Без разницы, — отмахнулся он. — Зато я указал им на то, о чем они боятся думать. — Ты не должен этим гордится, дурак! Они могли тебя убить! — сорвалась Рейджи. — Не убили же, — хмыкнул Санджи и, наконец-то, встал. Он подошел к духовке и вытащил из нее готовый пирог, после чего снял с плиты давно вскипевший чайник. — Хочешь пирог, Рейджи? — О чем ты только думаешь? — раздраженно задала риторический вопрос розововолосая, немного успокоившись, пока ее брат тащил к решетке импровизированный столик. — Сейчас я думаю о том, чтобы накормить тебя, — просто ответил мальчик, отрезая кусок пирога и наливая чай. — Дурак, — сказала девочка, поджав губы. — Дай мне обработать твои раны. — Если мы займемся этим сейчас, то все остынет, — отказался блондин, ставя перед ней посуду с приборами. — Попробуй. Рейджи нерешительно посмотрела на еду, будто боясь, что она отравлена. Санджи мог только представить, что творилось у нее в голове, но лицо выражало искреннее смятение. Такая ситуация для нее в новинку. В конце концов девочка поддалась просьбе младшего брата. — Вкусно, — призналась она, пытаясь скрыть свое смущение. — Я рад, — устало улыбнулся ей Санджи, после чего, облокотившись о прутья, съехал на пол, чтобы на несколько минут расслабиться в полной темноте. *** — Проснись, Санджи. Просыпайся, — услышал сквозь сон приглушенный голос мальчик. Он не осознавал, что происходит, и где находится. Только то, что он страшно вымотан. — Конечно, Нами-суан, — пробормотал блондин, неосознанно сладко улыбаясь, но это почти незаметно за железной маской. — Ну же, Санджи. Дай мне обработать твои раны, — продолжал настойчиво просить кто-то. Наконец-то он начал понимать, что происходит. Сознание медленно возвращалось. — Рейджи? — слабо спросил третий сын, продрав слипшиеся глаза. — Давай быстрее, я не могу оставаться здесь весь день, — потребовала она, заставляя брата развернуться к ней лицом. Она обработала и все порезы и синяки, какие только могла, а их было действительно много. Санджи не помнил, чтобы братья так сильно избивали его когда-либо, кроме как будучи взрослым. Это значило лишь то, что он действительно задел братьев за живое. Поток мыслей был прерван, когда мальчик неосознанно застонал от боли из-за того, что сестра ощупывала бока. — У тебя трещина в ребре, — сказала она. — Если в следующий раз будешь вести себя так же безрассудно, то оно точно сломается. — Ничего, — устало сказал Санджи. Наступило непродолжительное молчание. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я на твоей стороне, — неожиданно сказала она. — Я не хочу проблем. — Я знаю. Что за братом я стану, если позволю сестре пострадать из-за меня, — ответил блондин, ошарашив сестру. — Тебе не нужно вмешиваться в то, что я хочу сделать. — Дурак, — отозвалась она и начала уходить, но обернулась в последний раз. — Да, кстати. Скоро мы поднимемся на Ред Лайн. Похоже, нас ждут какие-то войны в Ист Блю. — Хорошо. Спасибо, Рейджи. *** — Глупое животное! — в ярости закричал блондинистый мужчина в дорогом смокинге, пнув девятилетнего рыжего мальчика, сжимая свою окровавленную руку. На ней явно виднелся след от укуса. И без того неприветливое лицо человека исказилось от отвращения к ребенку. — Ты получишь у меня, отродье! Так тебя отхлестаю, что только выть и сможешь! Можешь даже не мечтать о еде следующую неделю! Мальчик лишь удовлетворенно смотрел на своего обидчика дикими глазами с пугающей улыбкой, слизывая с губ капли крови. Угрозы ничуть его не пугали, лишь удовлетворенность от содеянного засела у него внутри. Он был похож на дикого волчонка, которого решили держать в клетке на потеху гостям. Этот мальчик был рабом. И кандалы с цепями на шее и запястьях только подтверждали это. Его звали Юстасс Кид. В руки этого человека он попал не случайно. Прошло уже четыре года с тех пор, как родная мать продала его на рынке представителю знати, словно надоевшую вещь. Единственная гордость для него в том, что он стоил дорого. Если бы память мальчика не подводила, то он мог бы вспомнить, сколько. Кид плохо помнил детство до того, как стал рабом. Отца он никогда не видел, а мать постоянно пропадала. Кажется, она промышляла проституцией, но ребенка это мало волновало. Они жили в трущобах, и Юстасс днями на пролет пропадал на близлежащей свалке, ища там по приказанию матери ценные вещи. Вечное чувство голода терзало его круглые сутки и не покидает и по сей день. Где-то тогда он и съел дьявольский плод. Разумеется, Кид не знал, что он ест и какие у этого последствия, но он был голоден, и даже отвратительный вкус плода не оттолкнул его. Это стало отправной точкой для того, чтобы быть проданным. Мать, имени которой мальчик уже не помнил, была недовольна, что и без того нежеланный ребенок, на которого нужно тратить деньги, стал приносить еще больше проблем. Потеряв всякое терпение, она отвела его в город, поставила на ящик и стала кричать о продаже. Он никогда не был спокойным ребенком. Юстасс был агрессивен и непослушен, но были факторы, из-за которых за него развернулся настоящий аукцион. Во-первых, разумеется, он фруктовик с неплохой способностью. Во-вторых, он маленький и выносливый, не придется тратить много еды. И в-третьих, на ранней стадии жизни дрессировать рабов намного проще. К большой досаде купившего его дворянина, Кид оказался слишком свободолюбивым, чтобы так просто подчиниться. Эта борьба упрямств продолжается уже четыре года. Обычно мальчик с большой неохотой делает любую работу, которую ему приказывают сделать. Но он не терпит, когда его заставляют что-то сделать только ради чистой потехи. Он не какая-то псина, которая готова кувыркаться за лакомство. Несмотря на вечное ослабление от кайросеки и клеймо раба, у Юстасса была его гордость, которую нельзя просто выбить дорогими сапогами. Кид тяжело дышал, хрипя, лежа на животе на холодном каменном полу своей клетки. Спину жгло от множества ран, от прежнего самодовольства не осталось и следа. Радовало лишь то, что у этого урода навсегда останется шрам от его зубов. Отличная отместка, за побелевшую от шрамов спину. Удивительно, как в таких условиях он еще не заразился какой-нибудь инфекцией. Рядом с головой Юстасса с шумом поставили жестяное ведро, вызывая приступ головной боли. Он поморщился, обвиняя себя в том, что не заметил прибытия гостя. Подняв взгляд, мальчик увидел перед собой старшего ребенка в таких же дорогих одеждах, как и его обидчик. Светлые волнистые волосы полностью скрывали его глаза. — Вставай, — спокойно потребовал он. — Пошел ты, Киллер, — огрызнулся Кид, но все равно подчинился. Голая спина заныла еще сильнее, когда кожа натянулась от того, что мальчик ссутулился. Блондин всунул в его руку кусок хлеба и зашел за спину вместе с ведром. Киллер — не настоящее имя. Юстасс ненавидел все, что связано с дворянством, особенно с его «хозяином», но сын этого ублюдка был достаточно неплох. Сначала он думал, что сможет подчинить своей воле дворянина, но, к несчастью рыжего, тот оказался слишком умен и самодостаточен, чтобы попасться на такую уловку. Когда смоченная водой тряпка коснулась ран, Кид яростно зашипел, чуть не подавившись хлебом. Киллер никогда не был нежен с ним, а его скрытый садист наслаждался этим в полной мере. Но, в отличии от своего отца, блондин умел сдерживать себя и обладал какой-никакой честью, которая не позволяла ему просто мучить раба. Тем не менее, он никогда не защищал Юстасса, зная, что для него это унизительно. Дворянский ребенок не сильно переживал, когда Кид отказался называть его по имени, назвав его идиотским. Киллер никогда никого не убивал, но он не сомневался, что однажды это произойдет. Его не волновали положение в обществе, власть или деньги, только необычные и жестокие вещи. Такие, как бандиты, пираты или этот раб. Это намного интереснее изучения экономики. Слой мази на ранах снова заставил рыжего шипеть, но он продолжал терпеть. Это не больнее ударов хлыста, вот уж точно. Зато теперь он не умрет от заражения крови. Юстасс никогда не понимал, почему другой ребенок проявляет к нему заботу, но он не против. Без этого он мог бы давно свихнуться или, что еще хуже, потерять желание бороться. — Теперь руки, — снова сказал Киллер. Рыжий без сопротивления подчинился, слишком устав для этого. Кид мечтал о свободе, но почти никогда не говорил об этом. Он также никогда так откровенно не нападал на своего «хозяина», просто сегодня тот посмел насмехаться над его мечтами. Мальчик не мог простить подобного. Если бы у него была палка или нож, то он бы и вовсе убил этого человека. Он уверен, Киллер простил бы его за это. Однажды он сбежит отсюда и станет пиратом. И тогда никто не посмеет надевать на него кандалы и смеятся над его мечтами. Придет день, когда весь мир покориться ему и назовет своим королем. Ничто не удержит его, ничто не остановит. Просто надо проявить немного больше терпения. И, возможно, Юстасс был бы счастлив, если бы этот дворянский мальчик, который лечит его, сопровождал его в этом путешествии. *** — Ну как? Скучал по нам, Санджи? — с издевкой спросил Ниджи, когда они вернулись ровно через неделю. Вероятно, их расписание позволяет им приходить только в этот день, только в это время. — Конечно, — ехидно ответил блондин. — Чаю с эклерами? — предложил он. — Ты что, издеваешься? — раздраженно спросил Ичиджи. Изменения в младшем брате его не устраивали. — Нет, — жестко ответил Санджи. — Я предлагаю тебе еду, а не станцевать балет. — Отлично, — с гневом сказал старший брат, заставляя других братьев смутится. Он открыл дверь и вошел в камеру, встав перед столом третьего сына. — Что ты делаешь, Ичиджи? — спросил Енджи, но был проигнорирован. — То, что ты говорил про отца, — эти слова мгновенно погрузили комнату в зловещую тишину, — правда. Но какое это имеет значение? — красноволосый самодовольно улыбнулся. — Пока мы сражаемся, отец будет любить нас, в то время, как ты будешь вечность гнить здесь. — Ты прав, — согласился Санджи, на что Енджи и Ниджи победно усмехнулись, но Ичиджи проявил подозрение. — Я буду здесь, когда один из вас станет бесполезен и присоединится ко мне. — Ах, ты! — прорычал старший брат, в гневе сжав кулаки, после чего с разворота ударил ногой по железной маске, сбив брата с ног. — Ты не имеешь права говорить об этом! — У нас есть для тебя что-то особое сегодня, — зло посмеялся второй сын, покачав битой в руке. — Это точно умерит твой пыл! — добавил младший брат. *** — Шевелитесь, ленивые ублюдки! — с надрывом кричал надзиратель, ударяя хлыстом воздух. — Ящики сами себя не выгрузят! Кид в раздражении заскрипел зубами. Его не столь раздражали крики, как другие рабы, которые их вызывали. Мальчик терпеть не мог этих жалких людей, постоянно жалующихся на свое положение и пресмыкающихся перед знатью, чтобы получить свою ежедневную порцию еды. В отличии от него, они могли давно набраться сил и сбежать. А если и не сбежать, то достойно умереть, борясь за свою свободу. Вид Киллера, читающего что-то о навигации неподалеку, тоже раздражал его. Если не помогает, то мог бы и не приходить. Эта работа все равно, что тренировка. С каждым днем он становится все сильнее, несмотря на голод и побои. Блондин же просто изучает вещи. Они никогда не говорили об этом вслух, но однажды они вместе оставят этот ужасный остров позади. Юстасс не любил других рабов не только за их слабость, но и за то, что они пытались навязать такой образ жизни ему. Когда он только попал к ним, когда их всех держали в одной камере, они учили его быть рабом. Рабом! Как можно научиться быть рабом? В первую же неделю мальчик напал на одного наиболее раздражающего мужчину, после чего ему выделили особенно отвратительную и маленькую одиночную камеру. С тех пор другие предпочитали его игнорировать. Иногда Кид видел, как дворянин, владеющий им, вместе со своими друзьями заставляет других рабов выполнять опасные для жизни трюки. Даже смотреть на это было мерзко. Если кто-то даже посмеет заикнуться о том, чтобы ему начать прыгать через кольцо, то мальчик выцарапает этому человеку глаза. — Вот бы этому уроду собака хер отгрызла, — проворчал Юстасс, перетаскивая особенно тяжелый ящик, из-за которого подкашивались ноги. — Держал бы ты язык за зубами, — тихо посоветовал ему Киллер, скрывая движение губ книгой. — Сам заткнись. Лучше бы занялся чем-то полезным, — огрызнулся рыжий, даже не взглянув на того. — Было бы чем, — просто ответил старший мальчик. Недавно блондин пытался найти ключи от кандалов в комнате отца, но его нигде нет. Скорее всего, он носит его при себе или хранит в тайнике. Киллер не испытывал теплых чувств к своим родителям. Отец видел в нем лишь того, кто продолжит бизнес и обеспечит его в старости, мать проводит дни и ночи в барах и клубах, и они оба даже не пытаются изобразить хоть какую-то привязанность. Его самого это мало волнует. В Саус Блю снега все еще нет. Кид надеялся, что его и не будет. Сейчас и так холодно, а ведь обувь им не выдают. *** Подъем на Ред Лайн оказался настолько же неприятным, как помнил Санджи. Целую неделю он провел сидя на прутьях решетки. Это жутко неудобно, но в это время братья его не беспокоили, занятые неизвестно чем. В этот раз мальчик предусмотрительно закрепил мебель, так что ее не придется чинить каждый раз, как пол поменяется со стенами. К сожалению, это время закончилось и началась неделя, когда они пересекают гору сверху. Отчасти, Санджи было любопытно, какого это ходить по Ред Лайн, и что можно оттуда увидеть. Скорее всего, облака полностью скрывают поверхность воды. Вряд ли это более захватывающе, чем Скайпия. Да и ангелов там точно не найти. — Вы вернулись, — констатировал факт мальчик, когда его братья приблизились к камере. — Сегодня я предлагаю тарты с черникой. — Тебе не надоело? — спросил Ниджи. Сегодня он был не так уж и весел, как разы до этого. То же можно сказать и об остальных. — Как гостеприимный хозяин, я должен быть учтив, — ответил Санджи. — Если вы не хотите, то можете просто отказаться. — Я хочу это, — неожиданно сказал Енджи, сев на обычное место для приемов пищи. — Если мне не понравится, я побью тебя. — Как скажешь, — согласился блондин, ставя тарелку перед младшим братом. — Это десерт. Ты же любишь сладости, Ниджи? — обратил он внимание на старшего. — Заткнись! Какое право ты имеешь говорить о том, что мне нравится?! — вспылил второй сын, замахиваясь кулаком. В этот раз Санджи не стал терпеть и увернулся. Ему нравилось чувство удивления от своих братьев. Даже Ичиджи. — Это не преступление, а просто наблюдение. Мы прожили вместе семь лет, нет ничего удивительного, что я что-то о вас знаю, — жестко сказал блондин, останавливая не начавшийся бой. Все таки он еще не готов сражаться с ними. — Отлично, — прорычал синеволосый. — Давай эту штуку сюда! — Пожалуйста, — саркастически ответил третий сын, оборачиваясь к самому старшему. — Будешь ли ты, Ичиджи? — Это не так уж и плохо, — сказал Енджи. — Ладно, сегодня я не буду тебя бить. Сделаю это в следующий раз. — Я ничего такого не говорил, так что не собираюсь за еду щадить тебя, — пригрозил Ниджи. — Я и не собирался откупаться, — отмахнулся Санджи. — Хорошо, — впервые подал голос старший брат. Блондин протянул ему тарелку, но Ичиджи решил не задерживаться здесь и, кинув ключ Ниджи, покинул подземелье, оставив братьев в смешанных чувствах. — Чего это с ним? — озадаченно спросил Енджи, доедая последний кусок. — Какая разница? — раздраженно ответил ему старший брат. — Пошли отсюда, а то меня начинает тошнить, — сказал он и разбил пустую тарелку. — В следующий раз, Санджи, ты так просто не отделаешься. Щелкнул замок и они ушли. Блондин хотел курить, как же ему не хватает никотина после подобного стресса. Он сел и прислонился к стене, направив взгляд к потолку. Всего две недели и все будет кончено. Еще чуть-чуть. — В этот раз тебе повезло, и мне не придется перебинтовывать тебя, — сказала сестра, пристально глядя на него. — А, Рейджи? — обратил на нее внимание мальчик. — У меня осталась одна тарта для тебя, — улыбнулся он. — Ты все о своем, — разочарованно вздохнула она. — Так ничему и не научился. — Держи, — проигнорировал ее Санджи протягивая десерт. — Спасибо, — ответила она, начиная есть. — Можно я задам тебе вопрос? — прервал тишину блондин. — Спрашивай, — согласилась Рейджи. — Кем бы ты хотела стать? — серьезно поинтересовался он. — Что за глупый вопрос? — снисходительно улыбнулась девочка. — Я стану великим воином Джермы 66. — Ты прекрасно знаешь, что я спрашивал не об этом. Чего хочешь ты, а не наш отец? — надавил Санджи, заставляя сестру смущенно опустить взгляд. — Я не знаю. Всю жизнь меня готовили только к войне, так что, кроме этого, я ничего не умею, — скорбно сказала, она. — Было вкусно. Мне пора. Она ушла, оставив Санджи с тяжелыми мыслями. Его уверенность в том, что Рейджи надо забирать с собой, только росла. *** — Бои? — шокировано спросил Киллер у отца, отказываясь верить собственным ушам. Если это правда, то Киду придется несладко. — Верно. Это единственный способ, чтобы наглое отродье начало приносить прибыль. Если побеждает — у нас появляется немного дополнительных денег. Если нет… ну, тогда у меня будет меньше поводов для беспокойств, — засмеялся мужчина, заставляя сына сжать кулаки от злости. — Из всех рабов он самый сильный. Если он умрет, то времени на разгрузку корабля уйдет больше, — попытал удачу блондин. — Плевать. На деньги, которые я выручу с его смерти, я смогу купить еще одного, более послушного, — отмахнулся дворянин. — Иди в свою комнату, сынок. У меня еще есть, о чем позаботится. — Конечно, отец, — как можно безымоционально ответил Киллер, хотя внутри у него все свело от ярости. Если бы он был немного сильнее, то обязательно врезал бы этому бесчестному ублюдку. *** Луффи с интересом осматривал город, раскинувшийся вокруг него. Количество красок и жизни заставляли его по несколько минут стоять у каждой лавки с игрушками с горящими глазами. Это место напоминало мальчику королевство Гоа. Здесь тоже, чем ближе к центру, тем богаче районы. Только свалки не хватает для полноты картины. Несмотря на то, что улицы становились все стерильнее, Монки ощущал себя все некомфортнее. Люди смотрели на него со странной заинтересованностью или игнорировали полностью из-за отвращения к его грязной и рваной одежде. Тем не менее отношение к нему его мало волновало. Сейчас он просто искал что-нибудь веселое. — Эй, мальчик, — возник перед ним мужчина. Он выглядел богатым, но лицо выглядело подозрительным. Любой нормальный ребенок бы уже заволновался, но это же Луффи. — Где твои родители? — Понятия не имею, — честно признался мальчик. В этот момент его живот громко заурчал. — Я есть хочу~, — простонал он. — Хочешь, я дам тебе еды? — благодушно предложил господин с приторно-сладким выражением. — Правда?! — наивно обрадовался Монки, глядя на человека со звездами в глазах. — Конечно, — с улыбкой кивнул мужчина. — Но, взамен, ты кое-что сделаешь для меня. — Что угодно, если ты дашь мне мяса, — согласился Луффи, уже предвкушая обед. *** Чертовы переезды. Провести неделю на противоположной стене, однако, было удобнее, чем на прутьях решетки. Благодаря тому, что в прошлый раз обошлось без побоев, его ребро, чудом не сломанное, начало восстанавливаться. Только вот это не имеет особого значения сейчас, когда точка отсчета его побега стремительно приближается. Санджи терпеливо ждал. — Ты сегодня один, Ичиджи? — легкомысленно спросил мальчик. — Это к лучшему. Сегодня я ничего не приготовил, — улыбнулся он. — Сегодня мы нападем на вражескую страну. Ниджи и Енджи уговаривают отца позволить нам принять участие, — безразлично ответил старший брат. — Вот как. Что же привело тебя сюда? — блондин заинтересованно поднял на того взгляд. — Ты же слабак, Санджи, — раздраженно начал красноволосый, хватаясь за прутья. — Ты проигрываешь нам во всем, ты не умеешь ничего, что могло бы пригодиться стране, даже отец считает тебя ошибкой. Всего лишь маленькая ошибка, которую так просто спрятать, о которой так просто забыть. Тогда почему… Почему, черт возьми, у тебя получилось вселить в нас, верных воинов Джермы 66, сомнения?! — в ярости воскликнул он, сжимая решетку так, что она смялась в его руках. — Почему наша непоколебимая вера пошатнулась из-за тебя?! — Если всего несколько слов заставили тебя сомневаться, то твоя вера ничего не стоила с самого начала! — закричал в ответ Санджи, разозленный подобным обвинением. — Заткнись! Я больше ничего не хочу слышать от такого, как ты! Все, что ты умеешь — вызывать неприятности! — продолжал злиться Ичиджи, не подозревая, что в этот самый момент его брат подумал об одном конкретном капитане. — Обычно ты бьешь меня, когда вымещаешь злобу, но я впервые вижу, чтобы ты так кричал, — подметил блондин, поняв, что это ни к чему не приведет. — Я же сказал тебе заткнуться! Я… — первый сын опустил голову, затеняя свое яростное выражение, и смял рукой футболку, - … больше не хочу сомневаться. — Тогда проваливай! — закричал Санджи, кинув в решетку кастрюлю, от чего его брат непроизвольно сделал шаг назад. — Как ты смеешь!.. — тихо гневаясь начал Ичиджи. — Если ты будешь просто стоять здесь, ничего не изменится. Просто выйди из этой чертовой комнаты, открой глаза, найди то, в чем ты уверен, и следуй за ним! — сказал блондин. — Просто свали уже. В этот момент раздался первый взрыв, пол под ними задрожал. Красноволосый оглядел потолок и направился к лестнице. — Я еще вернусь, этот разговор не закончен, — строго сказал он, после чего скрылся из виду. Санджи глубоко вздохнул. Время пошло.