Школьное время

«Ебаная биология» - думал Генри, глядя в листок с тестом и прочел вопрос: У птиц, в отличие от пресмыкающихся есть И варианты ответов: -хвост -шея -крылья -когти. «А есть ли у них хуй? Наверняка, есть. Иначе как размножаться-то?» И он задумался над этим вопросом. Затем ткнул наугад карандашом. Миссис Бейли ходила между рядами и зорко следила, чтобы ученики не списывали с учебников. - Хокстеттер! – по громкости ее голос можно было сравнить с сиреной, оповещающей об опасности жителей Дерри, - Что твои руки делают под партой? - Вам ответить? Патрик тихо убрал учебник. - Да, будь добр. - Да так, кое-что захотелось, а вы же в туалет не выпускаете. Генри фыркнул. Но потом снова уткнулся в листок. Парику хорошо, ему ничего не будет, а папаша Бауэрс за двойки шкуру сдерет. Одинаковыми по смыслу являются понятия «атлант» и - шейный отдел - первый шейный позвонок - второй шейный позвонок - крестец. «Чего? Какой на хрен атлант? Что там за позвонки? Он обернулся было к Виктору. - Крисс. Тот глянул испуганно. - Тише, – зашипел Вик. Показал свой листок – у него был другой тест. Биологичка дала несколько разных вариантов, чтобы предприимчивые дети не списывали друг у друга. Миссис Бейли не любил в школе никто. Она преподавала биологию и щедро ставила двойки. А еще писала в дневниках замечания на полстраницы ужасным почерком. И еще её крик – уши закладывало, а голова начинала болеть. Третий вопрос был про скелет передней конечности. Генри посмотрел на свою руку. Кости ломать ему приходилось – потом ходил в гипсе. Что не спасло от посещения школы. Но вот как они называются – это к ним, врачам. Они наверняка, знают. Тут он посмотрел на варианты ответа: «Ебать мой лысый череп! Че за херня? Воронья кость? Это вообще о чём?» И отметил ответ с вороньей костью. «Это ж про птиц. А у воробьев тоже воронья кость? Или только у ворон?» Дальше был вопрос про зрение, он отметил, что птицы обладают цветным зрением – просто потому. что по-другому быть не может. Еще на вопрос, про жилища береговых ласточек он отметил гнезда. Сам порой лазал по деревьям и разорял те самые гнезда. Правда, что это были за птицы – ласточки или другие, он не знал. Никогда не задумывался. - Сдавайте тест, - прогремело на весь класс. Среди учеников пронесся ропот, похожий на шум волн, и все начали быстро отмечать ответы по принципу «Авось повезет». Собрав тесты, она поглядела на Генри, который раскачивался на стуле. - Бауэрс, сядь нормально. - А то чё? Он закинул в рот жвачку «Джуси фрут» и жевал ее нарочито громко. Доводить биологичку Генри любил. Впрочем, она тоже в долгу не оставалась. - Урок срываешь, вот «чё»! Почему в такой футболке? Ты пришел на занятия или на прогулку? - Сам не знаю. Так получилось, что все, даже Патрик, были в белых рубашках , как и полагается в школе. Генри зло глянул на Хокстеттера и Хаггинса. Ну ладно, Вик, он вечно ходит, как ботан, но эти двое? Неужели надеть нечего, кроме этих белых тряпок? - У меня это школьная одежда, - лениво ответил он. - Да? Ты не знаешь о том, какая должна быть форма? - Не нравится, могу снять. И он демонстративно стянул через голову черную футболку, усыпанную черепами. В классе воцарилась тишина. Генри повел плечами – в сентябре уже было не так жарко, хотя он скорее бы замерз, чем дал понять, что ему холодно. Кто-то тихо ахнул. - Ого. Спина и плечи были покрыты шрамами. Но тут прозвенел звонок. Генри закинул футболку на плечо и пошел из класса – снова хотелось курить. За ним потянулись друзья. - На улице теплее, чем в этой гребаной школе, - сказал Бауэрс, предвидя снова непростой разговор с отцом. – бля, эта старая грымза доложит папаше, то я опять срывал урок. Хотя она сама прицепилась. Патрик сочувственно кивнул. - Да какого хрена? Её ебет, в чем я на уроки хожу? - Её никто давно не ебет, потому и характер такой, - философски заметил Вик. Большая перемена была в самом разгаре. Патрик уже успел толкнуть кого-то из малолеток в кусты, то в изобилии росли у стен школы. А еще – забрать чью-то ручку и теперь вертел ее в руках, забавляясь тем, как она меняла цвета. - Дай сюда, - потребовал Генри. И, сломав ручку, отшвырнул её подальше. И тут он почувствовал чей-то взгляд на себе. Мисс Кингсли смотрела на него так, будто эти шрамы были на ней и они все ужасно болели. Столько боли и сочувствия Генри Бауэрс не видел никогда и ни у кого. Если бы ему сказали, что он может покраснеть вот так, до корней волос, он бы не поверил. Под ее взглядом он напялил на себя футболку. И выбросил недокуренную сигарету. - У меня и правда нет белой рубашки, - сказал он, обращая не то к ней, не то в пространство.