Черно-белый Властелин

      Жизнь нередко делает крутые повороты абсолютно незаметно для тех, чья судьба меняется во время этих поворотов. Это нормально.       Однако иногда знаком - или, скорее, олицетворением - этих поворотов становятся события. Иногда грандиозные, под стать изменениям - но чаще тихие и незаметные. Синдзи Икари повидал на своем жизненном пути много событий первого вида - а потому единственное в его жизни событие типа второго врезалось в его память накрепко... Так, как мог бы врезаться в память доисторической мухе, застрявшей в янтаре, удар молотка, расколовшего древнее золотистое вещество и подарившего ей свободу.       Это был... звонок. Простой звонок мобильного телефона, оторвавший меня от выполнения домашнего задания. - Здравствуй, Синдзи. Рад знакомству. Тогда я впервые услышал голос своего первого, пожалуй, в жизни друга - и голос этот, негромкий, доверительно-тёплый, до краев наполненный невероятно-живой, искрящейся иронией, был до крайности чужд мне тогдашнему - маленькому, замкнутому, недоверчивому, потерявшемуся, обиженному и очень, очень одинокому. Чужд настолько, что один только звук этого голоса вызвал у меня тогда какую-то странную, обиженную ярость, заставившую меня стиснуть трубку так, что побелели пальцы, и прокричать туда - уже понимая, что делаю глупость, но уже не успевая эту глупость предотвратить: - Да ты! Кто ты такой?! Врешь ты всё! К счастью, я никогда не обладал монополией на глупость - и мой собеседник повидал её более чем достаточно. Ответ был... мягким. Игра интонациями всегда была его сильным местом - вот и в этот раз сквозь всегдашнюю иронию очень явно и очень понятно протаяло необидное, аккуратное сочувствие: - Нет, Синдзи. Я не вру. Я и правда рад тебя слышать. Странный разговор, странный собеседник... нормальный человек бросил бы трубку и забыл бы этот разговор спустя пару секунд - но... я не был нормален. Я был... испуганным собственной внутренней пустотой дикобразом, которого впервые за несколько лет погладили по шкурке так, будто моих иголок не существовало вовсе - и... за это я был готов поверить даже анонимному телефонному доброхоту. - А... кто вы такой? И откуда вы меня знаете? На самом деле мне было это не слишком-то интересно - но... это был логичный вопрос, а я не знал, как продолжить эту странную беседу. Впрочем, мой собеседник ответил. Проклятье, он действительно ответил - и даже сейчас, вспоминая этот ответ, я каждый раз поражаюсь тому, насколько цинично чувство юмора этого существа. - О.       В этом коротком "О" было всё: кокетливое, манерное "ну если ты настаиваешь", полное затаенного пафоса вступление к эпической... лапше на уши, завязка, дебют, так сказать... И миттельшпиль не заставил себя ждать. - Кто я такой? Хм. Возможно... я - пингвин-киборг, живущий у черновласой красотки и собирающий в кладовке роботов, который взломал телефонную станцию и разговаривает с тобой синтезированным голосом? Это было сказано... гениально. И нет - дело не в словах: подбор слов был не слишком-то удачен. Дело в интонациях: мой лукавый собеседник сыграл на них так, что к концу фразы я, маленький глупый мальчик, успел погрузиться в предложенную версию-сказку по уши и, смеясь - смеясь впервые за, пожалуй, лет пять - отозвался: - И зачем я тебе нужен, пингвин-киборг? Голос набрался мурлыкающей вкрадчивости и уточнил - уточнил льстиво и вместе с тем будто бы чуть укоряя, лишь одними интонациями будто бы говоря нечто вроде "но-ты-же-умный-мальчик-как-же-ты-не-понимаешь?": - Ну подумай сам, Синдзи. Зачем может быть нужен такому, как я, обычный японский школьник? И, не давая мне ответить - прогремел смеющимся и вместе с тем невероятно воодушевляющим набатом, пафосным, как золотой кубок пяти метров в высоту: - Потому что ты можешь стать спасителем мира и лучшим пилотом Огромного Человекоподобного Боевого Робота, Синдзи, и никак иначе! Ты хочешь этого?! Ему невозможно было отказать: такая веселая игра, такой веселый водящий... - Конечно хочу! И наградой за этот ответ стало ласковое, тёплое, полное безоговорочной веры в меня - Тогда ты им станешь, Синдзи. А я... я - помогу.       Я стал им. И он мне помог. Но господи, как же я его иногда ненавижу...