Право на счастье

***

…Мир накроет шоковым цунами, И мир проснется новым, но не с нами… (Мара — Самолеты)

Голд мечется в своей лавке, вытряхивая из старых сундуков содержимое. Он перебирает склянки и всякие вещицы с тайнами и волшебством внутри. Румпель напуган и растерян. Ведь, узнав о том, что даже после снятия проклятия, никто не может покинуть пределы Сторибрука без потери памяти, это ставит его в тупиковое положение. Румпельштильцхен должен отыскать своего потерянного сына, а, значит, должен найти выход из этого замкнутого круга. — Белль, дорогая, какие новости в городе? — вспыльчиво интересуется он у своей новообретенной возлюбленной. — Гномы устроили заседание, Мэри-Маргарет пытается найти подход к дочери, а Реджина практически не покидает стен своего дома, — отвечает девушка, расставляя за мужчиной чашки, статуэтки, шкатулки и баночки обратно по своим местам. — Она что-то задумала, — ворчит непоседливый колдун. — Я это чую! — Румпель, перестань, тебе ничто не угрожает! — чуть повышает голос рыжеволосая. — Никому нет никакого дела до тебя! — Именно! — рявкает Голд и тут же стыдливо примолкает. — Прости! Я должен… Всё это, — он обводит отчаянным взглядом стены своего магазинчика, — только для того, чтобы найти Бейлфайра! — Конечно, — кивает Белль, и в голосе ее нет ни грамма упрека или непонимания. — Я ведь даже не знаю, жив ли он! — маг вжимает голову в плечи, не боясь показать девушке свое отчаяние и беспомощность. — Он жив, — рыжеволосая успокаивающе касается пальцами его спины. — Ты столько сделал для того, чтобы найти его! — А если он не примет меня? — У любви, Румпель, одна сторона медали. Если он тебя любит, то простит тебе все твои промахи, — девушке больно это говорить, но ее возлюбленный нуждается в утешении. — Белль, милая Белль, — Голд оборачивается и крепко сжимает ее в своих объятиях. — Мне так не хватало тебя! Мне не стоило отпускать тебя! Обещаю, что Реджина ответит за то, что сделала с тобой и с нами! — Дорогой, месть — это не выход, — качает головой его возлюбленная. — Посмотри, что стало с Королевой! Она боится теперь даже собственной тени… — Много ли ты знаешь обо мне? — звучит возле двери голос, насквозь пропитанный ядом. — Ваше Величество, — усмехается Голд, выпуская девушку из своих объятий. — Вы что-то потеряли? — Я? — Королева деланно удивляется. — Нет, а вот ты кое-что ищешь, и, как мне думается, безрезультатно. — Неужели? — Румпельштильцхен прищуривается, с сомнением посматривая в сторону брюнетки. — О, да! — оскал Миллс заставляет несчастную Белль испуганно вздрогнуть. — Но у меня есть то, что поможет тебе найти твоего драгоценного сыночка. — Пожалуй, я и сам с этим справлюсь, — уверенно заявляет Темный. Реджина надменно усмехается и, взмахнув рукой, исчезает в клубах фиолетового дыма. Она точно знает, что когда Румпелю надоест тратить время на бесплотные поиски, он сам заявится к ней и попросит о помощи. Так всё и происходит. Через два дня мистер Голд настойчиво звонит в дверь особняка. Сегодня он на редкость нетерпелив и крайне раздражителен. Темный попробовал заключить со Свон сделку, чтобы она помогла ему отыскать Бейлфайра, но та вежливо ему отказала. Он попробовал угрожать, шантажировать, льстить, но всё было бесполезно. Спасительница оставалась непреклонной. Конечно, Румпель догадался, откуда дует ветер, и был намерен поставить Королеву на место. — Мистер Голд, вот так встреча, — приветливо окликнул его знакомый голос. Румпельштильцхен обернулся и хмуро посмотрел на девушку. — Добрый день, мисс Уэллс, — натянуто улыбнулся Маг. Белль просветила его о нежданной заступнице Злой Королевы, и это ни много ни мало поразило Темного. По его предположениям, вступиться за Миллс должна была дочь Белоснежки и Прекрасного, но таинственная незнакомка опять спутала ему все карты. — Вам чем-нибудь помочь? — облокотившись о белый забор, поинтересовалась Максим. — Нет, — слишком резко ответил ей Маг. — Если вы к мадам мэр, то ее нет, — усмехнулась Уэллс, делая несколько шагов к крыльцу особняка. — И где же она? — недовольно морщится Голд. — Это смотря с какой целью вы ее ищите, — хмыкает шатенка, что незамедлительно поднимает раздражительность Румпельштильцхена на несколько балов вверх. — С благими намерениями, дорогуша, — понижает голос до хриплого шипения Темный. — Хотите бесплатный совет, мистер Голд? — девушка вплотную подходит к нему. — Сомневаюсь, что нуждаюсь в нем, — презрительно отзывается Румпель и уже собирается уходить, как слова Уэллс заставляют его остановиться. — Если вы вдруг решите поквитаться с Королевой, то очень хорошенько подумайте, какие последствия потом вас ожидают. — Вы мне угрожаете? — вскидывает изумленно брови Темный Маг. — Ну что вы? — ухмыляется Макс. — Угрожать — это вы у нас мастак, а я так, даю вам бесплатный совет. Румпель непонимающе смотрит на девушку, силясь понять, откуда в такой хрупкой особе столько высокомерности и самоуверенности. А еще что-то мешает ему убить наглую незнакомку прямо на месте. Интуитивно Голд распознает в ней опасного противника, и от этого ему становится даже немного дурно. — Ваша интуиция не ошибается, — произносит тихо Уэллс, внимательно смотря Темному прямо в глаза. — И все же, воспользуйтесь моим советом, не хотелось бы, чтобы встреча с вашим сыном так и не состоялась. Она уходит, а Румпельштильцхен ошарашенно смотрит ей в спину. Он больше не выглядит уверенным в себе. Он больше не уверен даже в том, что месть Королеве должна состояться. Голд сомневается теперь во всем. Он даже сомневается, что эта девушка ему так открыто только что угрожала. Темному нужна передышка, ему надо подумать над тем, что происходит в его городе, или Сторибрук уже больше не принадлежит Румпельштильцхену?! *** Реджина сама приходит к нему, с видом победителя. Ее нездоровая ухмылка наводит Голда на какие-то нелепые подозрения. Он решает проверить их позже, сейчас его больше интересует судьба сына. Миллс аккуратно кладет на прилавок магазинчика небольшой сверток. — И что же вы хотите получить взамен, Ваше Величество? — спрашивает настороженно Румпель, рассматривая содержимое кулька. Он находит там старинное заклинание и пузырек с ярко-синей жидкостью. — Ничего, — коротко смеется Королева. — Хотя… Мне бы хотелось, чтобы в дальнейшем наше общение обходилось без взаимных угроз и козней. — О, перемирие? — удивленно вопрошает Голд, который меньше всего ожидал подобного от Злой Королевы. — Скажем так, — кивает утвердительно головой Реджина. — Мы уже достаточно насолили друг другу, так почему бы не взять тайм-аут? Темный всё еще сомневается в ее искренности. — А если я откажусь? В конечном итоге, ты держала Белль двадцать восемь лет в плену! — скалится злобно Маг. — Что ж, тогда мы продолжим воевать, но в этот раз — в открытую, — равнодушно пожимает плечами Миллс. — И ты совсем меня не боишься? — ухмыляется Голд. — Румпель, я и тогда тебя не боялась, так с чего бы мне сейчас это делать? — смеется надменно Реджина. — Да-да, именно поэтому ты так стараешься перетянуть на свою сторону побольше союзников, — хмыкает саркастично мужчина. — Это ты о чем? — Скорее, о ком, — поправляет ее Румпельштильцхен. — Подружилась с Прекрасными, завоевала симпатию Спасительницы, да еще нашла себе ручного питбуля! — Голд, если бы у меня был ручной питбуль, то я непременно спустила бы его сейчас на тебя! — недовольно рычит Миллс. — Ой, оставь! — отмахивается от нее Темный. — Твоя собачонка следует за тобой по пятам. Это ж она не дала горожанам вздернуть тебя на твоей же яблоне, или я не прав? — Ты говоришь про Уэллс? — хмурится Реджина, а Голд вдруг понимает, что маленько перегнул с ручной собачонкой. И что Королева, по ходу дела, совсем не подозревает о том, что у нее появился личный телохранитель. А еще Румпельштильцхена посещает мысль, что Уэллс явно не спешит просвещать Её Высочество о своих делах и намерениях. Стало быть, Миллс не осознает, что на ее стороне куда больше силы, чем видится ей сейчас. — Быть может, — загадочно тянет Голд, пряча содержимое свертка под прилавок, и говорит. — Значит, перемирие, Ваше Высочество. Однако мне все еще требуется помощь мисс Свон… — А я-то тут при чем? — недоумевает Реджина. — Вам следует просить об этом ее, а не меня! Румпельштильцхен испытывает дикое желание отвесить себе подзатыльник. Пазл складывается, и картина предстает перед Темный в полном объеме. Теперь-то он понимает, что Спасительницу держит за узды совсем другая особа. Ему даже становится немного смешно и печально от того, что его ученица даже не догадывается о том, что происходит у нее под носом. И он этому только рад, уверенность снова возвращается к Голду. *** В этот раз Спасительница соглашается ему помочь. Вместе они отправляются в Бостон, чтобы вылететь оттуда прямым рейсом до Нью-Йорка. Всю дорогу Румпельштильцхен нервно теребит концы своего шарфа, на который наложено заклинание памяти. Голд не расстается с ним ни на минуту, но Эмма его понимает и даже немного сочувствует. Ведь этот шарф, напичканный магией, единственная возможность увидеть Бейлфайра, помня обо всем, что было тогда в прошлом и произошло в этом современном мире, где людям чужда и неизвестна магия и колдовство. — А вы знаете, мисс Свон, что магия была и в вашем мире? — внезапно нарушает тишину Голд. — Точнее, в этом мире, — тут же исправляется он, кляня себя за оплошность. Румпельштильцхен заклинает себя не забывать, что Эмма Свон была рождена в Зачарованном Лесу. — Но люди сами ее уничтожили. — А-а, вы про инквизицию говорите, что ли? — Спасительница отрывает взгляд от окна самолета и с любопытством смотрит на своего попутчика. — Именно, — кивает утвердительно Темный. — Страх перед сверхъестественными силами был настолько силен, что люди того времени решили задушить на корню то, что могло либо сделать из них рабов, либо дать миру процветание и скорый прогресс. — Ну, тогда это объясняет, почему вы не можете колдовать за пределами Сторибрука, — отвечает ему Эмма. — Не совсем так, мисс Свон, — усмехается Темный. — Магию невозможно уничтожить до конца, она до сих пор есть в этом мире, но ее ничтожно мало. Ее недостаточно для того, чтобы перемещаться из места в место или совершать другие вещи, которые требуют больших затрат и усилий, понимаете? — Вполне, — говорит шериф. — Она вроде бы есть, и в то же время ее и нет. — Но занимательно даже не это, — отмахивается Голд. — Существует легенда, что раз в сто лет в любом из миров рождается человек, на которого магия не действует. — Что? Совсем? — удивляется блондинка. — Да, — улыбается Темный. — Магия не может причинить ему вред или исцелить, однако также легенда гласит, что этот человек владеет куда мощнейшим колдовством, нежели все ведьмы и маги, живущие во всем мире. Таких людей называют Стражниками Равновесия. — Это какая-то нелепица… — пытается возразить ему Спасительница, но голос стюардессы перебивает ее. — Скоро посадка, — с облегчением выдыхает блондинка и от ее слов даже Румпельштильцхен немного расслабляется и наконец-то перестает дергать концы своего заколдованного шарфа. После посадки они тут же направляются по адресу, который бережно хранит при себе и подальше от посторонних глаз Маг. Эмма про себя тихонько посмеивается над его мнительностью, однако улыбка спадает с ее лица, когда такси тормозит возле знакомого дома. — Что за на хрен? — невольно срывается с губ блондинки, когда они останавливаются возле бледно-салатовой двери одной из квартир на этаже. Голд непонимающе смотрит на растерянную Спасительницу. Он стучит осторожно в дверь, пока Свон пытается осознать всю нелепость происходящего. — Никого нет, — удрученно сообщает Румпель, когда на его стук никто не откликается. — Ага, — бормочет блондинка, проводя рукой над дверью. Спустя секунду в ее руках оказывается запасной ключ от квартиры. Недоумению Голда нет предела, однако он не задает вопросов, оставляя их на потом. Эмма открывает замок и входит в квартиру. Краем глаза она замечает тень мужчины, что поспешно покидает помещение через окно. — Твою ж мать, — недовольно рычит она, пускаясь за ним в погоню. Темный остается один в квартире, впрочем, он не сильно от этого расстроен. У Румпеля появляется возможность осмотреться и хотя бы немного узнать о жизни его потерянного мальчика. Свон несется по Нью-Йорку с бешеной скоростью, не позволяя себе ни секунды для передышки. Через десять минут такого бега у Спасительницы разгорается пожар в легких. Она заставляет себя ускорить темп и рывком набрасывается на беглеца со спины. Эмма боится посмотреть мужчине в лицо. Блондинка так долго избавлялась от своего прошлого… — Отпусти меня, — рычит гневно мужчина. И Свон наконец-то решается перевернуть его на спину. Капюшон спадает с головы беглеца, и Эмма встречается глазами с тем, кого хотела бы больше никогда не видеть. — Ну, здравствуй, Нил, — криво усмехается Спасительница. — Эмма? — ошарашено смотрит на нее Кэссиди. — Собственной персоной, — издает нервный смешок блондинка. — Вставай! Тебя ищет отец! — она резко дергает бывшего возлюбленного за рукав балахона. У Эммы Свон ничего не осталось к этому мужчине, кроме ненависти и презрения. — Мой отец? — удивление мужчины наращивает обороты. — О, да, — хищно скалится шериф. — Твой папочка приложил немало усилий, чтобы тебя разыскать! — Нет-нет, — Нил пятится назад, не скрывая в своих глазах отвращение. — Я не хочу с ним встречаться. — У меня с ним сделка, Кэссиди, — цедит рассержено сквозь зубы Свон. — Так что шевели ножками, я не горю огромным желанием торчать здесь еще несколько часов, тратя время на уговоры. — Ты не понимаешь! — отчаянно взмаливается мужчина. — Мой отец — ужасный человек! Его-то и человеком трудно назвать! — Я знаю достаточно, Бейлфайр, чтобы понять, что вы с ним одного поля ягоды, — рычит гневно Спасительница. А Нил испуганно замирает, услышав свое имя из прошлого. Но приводит его в ужас даже не само имя, а то, что его произносит девушка, которую он однажды предал и сдал копам. — Не делай этого, Эмма, — в последний раз просит ее Кэссиди, хотя понимает, что все его мольбы бесполезны. — Уже сделала, Нил, — отвечает ему язвительно Свон. Голд вымаливает у сына десять минут для разговора. Он взглядом просит шерифа оставить их наедине, когда Нил все же поддается на его уговоры. Румпельштильцхен в который раз отодвигает на задний план свои вопросы. Он хочет убедить сына, что изменился. Что он больше не тот Темный Маг, каким его помнит Бейлфайр. Нил лишь скептически смеется. Кэссиди не верит ни единому слову отца, который бросил его, хотя уверял, что пожертвует всем ради того, чтобы быть рядом с ним всегда. — Прошу тебя, Бейл, — в голосе Темного скользит отчаяние и боль. — Поехали со мной! — Нет, я слишком давно живу в этом мире и не намерен бросать все ради того, чтобы ты смог искупить свою вину, — холодно отзывается Нил. У Румпеля заканчиваются карты, ему больше нечего противопоставить возражениям некогда обманутого им самим сына. В комнату заходит блондинка, задумчиво вертя в своих руках ловца снов. — Помнишь? — нежно улыбается ей Кэссиди. Голд внезапно осознает причину странного поведения Спасительницы, и это приводит его в шок. В его памяти услужливо всплывает образ приемного сына Злой Королевы и всё тут же становится на свои места. — Не может быть, — шепчет недоуменно Темный. — Бейл, милый, думаю, что вам с мисс Свон есть, что обсудить без моего присутствия, — произносит чуть громче Маг. — Например, твоего сына, — добавляет он и поспешно покидает пределы квартиры, слыша за спиной гневный вздох Эммы и удивленный выдох Бейлфайра. — Теперь вы должны мне куда больше, чем раньше, — рассерженно произносит Свон, когда они стоят в очереди на посадку. Нила с ними нет. Кэссиди отказался покидать Нью-Йорк, даже несмотря на новость о том, что у него есть сын. Мужчина выслушал гневные тирады своей бывшей возлюбленной, словил парочку ударов в плечо и заверение о том, что если хотя бы допустит одну-единственную мысль о том, что Генри будет периодически жить с ним в Нью-Йорке, то Эмма применит не только наручники, но и табельное оружие. Бейлфайр не был глупцом, он воспринял всерьез угрозы Эммы и пообещал, что не сделает и лишнего шага без ее разрешения в сторону их сына. Он изъявил искреннее желание познакомиться с мальчиком и даже согласился приехать в Сторибрук, но чуть позже. Ему нужно время, чтобы уладить дела и навести порядок в своей голове. — Это был мой последний шанс, — честно признается шерифу Голд. — Поверьте, мисс Свон, если бы у меня была иная возможность, то я никогда бы не позволил себе выставить собственного внука разменной монетой. Но Эмме плевать на его слова. Ее больше беспокоит то, как объяснить Генри, что его отец не умер, а жив и здоров. А еще, как преподнести эту новость Реджине, которая только-только окончательно смирилась с тем, что вынуждена делить подростка с самонадеянным шерифом. — Подростки вспыльчивы, но также весьма переменчивы в своих решениях. Генри — сообразительный мальчик, и если вы ему всё как следует объясните, то уверен, что он поймет вас, — Голд пытается приободрить поникшую блондинку, но вызывает лишь очередной приступ ярости. — Как вы объяснили Нилу, почему бросили его? — шипит ядовито Свон. — Или как Кэссиди пытался объяснить мне, что сдал меня копам, потому что гребанный Август Бут сказал ему это сделать?! Я оторву Пиноккио ногу и отхожу его самодовольную физиономию его же собственной конечностью! В любое другое время Румпель посмеялся бы над ее словами, но только не сегодня. Он прекрасно понимал, что по возвращению в Сторибрук Эмма сдержит свое слово и Пиноккио попадет в больницу, отлупленный своей же деревянной ногой. А это было ни черта не смешно. Это было страшно, ведь Свон еще не знает о том, что любая магия — это эмоции. А эмоций у Спасительницы — выше крыши. Голд принимает единственно верное решение: предупредить Белль о нависшей над Сторибруком угрозе и держаться от разъяренной Спасительницы на почтительном расстоянии. Спустя минуту на телефон Румпельштильцхена приходит сообщение от возлюбленной. Белль пишет, что Мэри-Маргарет засосало в колодец и что им лучше поспешить, так как Чарминг вооружился мечом и направляется на поиски Миллс. Темный, конечно же, спешить не хочет. У него с Королевой временное перемирие, но это совершенно не означает, что он должен ее спасти от взбешенного Прекрасного Принца. Однако, со вздохом подмечает он, заводить себе врагов в лице Спасительницы и Уэллс не видится ему радужной перспективой. Румпель сообщает шерифу о последних событиях в Сторибруке. Он ожидает чего угодно, но только не этого: — Еб мою мать, мне что, теперь всегда придется всех спасать? — сердито вопрошает Эмма. — Ну, вы же — Спасительница, — скромно напоминает ей о судьбе Темный. — Слушайте, мистер Голд, — блондинка разворачивается к нему полным корпусом и с надеждой смотрит на колдуна. — Я задам вам вопрос, но постарайтесь ответить на него честно, окей? — И тогда мы с вами будем в расчете? — уточняет на всякий случай Маг, на что тут же получает взгляд, способный убивать на месте. — Ну, ладно, — сдается он, — спрашивайте. — Мои родители действительно такие идиоты, какими их считает Реджина? Румпель сначала раскрывает рот от удивления, а потом начинает хохотать громко и зазывно. Они стоят на парковке аэропорта Бостона, вокруг них неимоверное количество людей, но Голда это мало волнует. Он продолжает смеяться в полный голос. Он даже не пытается извиниться, когда его смех наконец-то сбавляет обороты, а затем и вовсе исчезает. — Знаете, мисс Свон, я уж было решил, что удивить меня нечем, но вы совершили невозможное, — ухмыляется Темный и делает он это как-то даже по-доброму, что ли. — Значит, всё-таки идиоты, — с печальным вздохом приходит к выводу Эмма. — Вас утешит, если я скажу, что всё могло быть намного хуже? — улыбается маг. — Ни капельки, — качает отрицательно головой шериф. — Ладно, поехали спасать вашу непутевую семейку, — говорит Голд, распахивая перед блондинкой дверь своего автомобиля.