Кровавые шрамы

 — Хоук, — позвала Мерриль, когда Файрен, ругаясь сквозь сжатые зубы, натягивал тетиву на лук израненными пальцами. Во время стратегического отступления («Побега, признай очевидное, парень», веселилась Изабелла) Хоук умудрился потерять перчатки, которые и надевал-то на Расколотом Берегу только в преддверии стычки — слишком жарко. Мерриль предлагала начаровать лед и приложить к ранкам, но Хоук только мотал головой и продолжал поминать Создателя и Андрасте.  — А? — буркнул Файрен, щурясь и закусывая губу. Мерриль хихикнула. — Что смеш… А ну отойди от меня, слюнявый балбес! — рявкнул он на решившего порезвиться мабари; впрочем, боевой волкодав все равно повалил его на песок и принялся облизывать. — О Создатель, твою ж налево, чем я… отвяжись, сказал! Мерриль свистом подозвала мабари к себе и, погладив того по холке, внимательно уставилась на Изабеллу, швыряющую камни в море. Ей всегда казалось, что пиратка по-настоящему оживала только на Рваном Берегу — когда была слишком близко к морю, в которое была смертельно и неистово влюблена.  — Научи меня стрелять из лука. Хоук недоуменно вскинул глаза. Новая тетива тренькнула под его пальцами, и он, улыбнувшись, закинул лук за плечо. Облитый солнцем, как водой, он казался совсем нездешним, едва ли не незнакомым; Мерриль всегда казалось, что Файрен всегда и везде выглядит как вечный странник — даже в собственном доме он казался дальним родственником, решившим переночевать в городе из-за наступления темноты.  — Зачем тебе? Она пожала плечами. Хоук всегда понимал слишком много — в том числе и то, что она не хотела говорить и о чем не хотела даже задумываться, чтобы не вставать лицом к лицу с неприятной правдой. Сейчас Мерриль хотелось взять слова назад, но она не могла — да и не была уверена, что в следующий раз наберется храбрости. Оставалось попытаться подобрать слова.  — Я бы не хотела рассчитывать только на магию, — ложь получилась неудачной, неуклюжей, как переступающая тонкими ногами-веточками новорожденная галла. Хоук, конечно, почувствовал это; он нахмурился, присел рядом с ней на песок, и Мерриль почувствовала себя неловко: ну вот, все испортила, а ведь день был таким хорошим… если, конечно, забыть о побеге от тал-васготов, вопящих так, что уши закладывало.  — А если честно? — спросил Файрен мягко. — Я тебя знаю, ты любишь полагаться на привычные заклинания и отработанные тактики, чтобы не теряться. Правда, — добавил он со смехом. — Я не понимаю, почему это не действует на твои маршруты, и ты вечно приходишь не в то место, в какое хотела попасть. Мерриль улыбнулась в ответ; Хоуку невозможно было не улыбаться.  — Я бы хотела понять… — она осеклась. Эти слова были слишком тайными, слишком личными — и она не была уверена, что готова поделиться ими даже с Хоуком. Не была уверена, что он поймет, а увидеть непонимание в его глазах было, пожалуй, слишком ужасно, чтобы так беспечно разбрасываться секретами.  — Как тетива режет пальцы? — Файрен шутил, как и всегда — и, как и всегда, понял намного больше, чем она собиралась сказать. Мерриль не знала, любила она это в Хоуке или же терпеть не могла.  — Каково это — быть не магом? Слова сорвались с языка раньше, чем она успела их осознать. Хоук вскинул брови.  — Ну, я никогда не был магом.  — А я всегда была. Хоук вздохнул.  — Ясно. Мерриль очень хорошо знала: сейчас Хоук подбирает слова, оттачивает фразы — и оборвала его прежде, чем он успел заговорить:  — Кем бы я была без магии? То есть, я не была бы Первой, конечно, но и охотницы бы из меня не вышло. Разве что хранительница галл… раз не вышло настоящей Хранительницы. Осталась бы в родном клане и… наверное, все.  — Не встретила бы нас, — сказал он безмятежно, при этом поглядывая в ее сторону. — Не нашла бы элувиан. Не увидела бы Киркволл и не научилась бы находить путь в «Висельник» из любой части города.  — Это так, — сказала она неуверенно. — Но я имела в виду другое. То есть, знаешь…  — Знаю, — сказал Хоук, уже не улыбаясь. Он смахнул мокрый песок с руки и добавил. — На самом деле я не могу даже представить, кем бы ты была без магии. Хранительница галл?.. Может быть, и так, конечно, но мне кажется, ты бы в конце концов сбежала.  — Сбежала бы, — вмешалась подошедшая неслышно, как и всегда, Изабелла. — А я бы тебя нашла и сделала бы из тебя морского остроухого котенка. Ты была бы как Атенриль, только милой.  — Ты думаешь? — уточнила Мерриль с сомнением. — Мне кажется, сложно быть милой среди пиратов. Они же как кунари — только не такие рогатые и молчаливые. Ну, и пьют больше.  — Да уж, трындят и лакают они, не останавливаясь, — фыркнул Хоук. — Да, Изабелла?  — Ну что ты, — промурлыкала в ответ пиратка, поигрывая ножом. — Их интересы на этом не заканчиваются, сладкий.  — Я это учту. *** Закат красил песок в алый цвет. Мерриль наблюдала за солнцем, не отрывая взгляда — ей всегда нравилось наблюдать за меняющим цвет небом; будь она художницей, точно нарисовала бы его. Тал-васготов они все-таки перебили («Видишь, Изабелла, это все-таки было настоящее стратегическое отступление», ехидничал Хоук), так что теперь могли и отдохнуть. Когда ей надоело смотреть на закат, Мерриль вытянула гудящие ноги, запрокинула голову — и моментально встретилась с веселым взглядом Хоука:  — Не начаруешь лед? Ты, кажется, предлагала.  — Угу. Файрен чуть шипел, когда она прикладывала кусочки снега к его красным ладоням — но хотя бы руки у него дрожать, наконец, перестали. Мерриль не рисковала предлагать исцелить: боялась навредить ненароком — но колдовать ледяные иголки и снежки было несложно и приятно. Молчание было уютным, а плеск близких волн Недремлющего Моря почти убаюкивал; Мерриль подумала о том, что заночевать на Рваном Берегу было очень хорошей идеей — путь до Киркволла сейчас казался мучительным испытанием.  — Ну так как тебе? — спросил вдруг Хоук. Она недоуменно нахмурилась, и он поспешил пояснить. — Твоя другая жизнь. Пиратка рядом с Изабеллой, хранительница галл и всякое такое. Можем еще что-нибудь придумать, если хочешь.  — Да, я знаю, — Мерриль вздохнула, потянулась и улеглась на расстеленном покрывале, которое Изабелла откуда-то достала («Однажды пойму, где ты все таскаешь», притворно возмущался Хоук). — Вообще… нет, не очень нравится, если подумать. Без магии все было бы иначе, и не то чтобы лучше. А мне хорошо здесь. Они помолчали. Наконец, Файрен щелкнул пальцами, привлекая ее внимание; Мерриль улыбнулась — пожалуй, некоторые вещи в ее жизни и впрямь нравились ей больше прочих. Например, взгляд Хоука.  — Даже не будешь учиться стрелять из лука?  — Буду, — она закрыла глаза и добавила. — Попрошу Себастьяна. Хоук негромко рассмеялся и ущипнул ее за ухо.