Кровавые шрамы

Когда все закончится — кровью, и костью, и обожженной кожей — когда мы, наконец, умрем, пусть нам совсем не хочется, Тогда ты оглянешься, повернешься к добитым и недобитым — повелитель, завоевавший все время мира. Повелитель с глазами стылыми, словно лед. Я надеюсь, тогда все произойдет. *** Когда трупы остынут, когда глаза станут стеклами, когда мухи облепят их — тела словно в липкой копоти — Церковь осядет пеплом и превратится в память. Вместо открытых ран будут на коже шрамы, осядет на сердце тяжесть; я тебя знаю, ты сможешь смеяться долго, пока не взовьются крики: смотрите, Защитница спятила, совсем потеряла силы. Тогда кто-то будет — легкий и незаметный. И он подойдет к тебе под ласковый шепот Тени. *** Когда зал очистят, когда нас всех похоронят, когда имена станут мерзостью — не принято будет помнить — тогда ты, конечно, будешь кем-то, кем и хотела: возможно, Наместницей, возможно, и не у дела, но цепко держащей в пальцах все нити, что только можно. Я помню, как держишь листья: мягко и осторожно, складываешь в гербарий, прячешь между томами. Хочешь, мы вместе вспомним, как они назывались? Я знала деревья, ты разбирала перья, украденные у чаек; мы лежали в одной постели. В конце концов, мы мечтали. Но все здесь закончится — на коже кровавый след. Мне не суждено будет встретить иной рассвет. *** Когда я погибну, когда ты стряхнешь меня — неведомую букашку — со своего меча, я буду следить за тобой: ведь ты осторожнее всех лисиц, даже тех, кто сед, как жемчуг, кто обменял всю прыть на знания и коварства; змеи жалят не так опасно. Я буду смотреть: за прыжком прыжок; снег очень опасен, не забывайся, Хоук. Держись, замирай и сливайся с ночью — ведь кто-то придет оттуда. Тот, кто тебя прикончит. *** Я, верно, погибну — бесславная и дурная — а ты, ты герой, менестрель без них не играет; конец предсказуем, сказители любят правила. Я точно погибну, но, Хоук, ты понимаешь — создать что-то я успею, я в Тень не уйду бездумно; рвать кожу, ходя по грани — это почти искусство. Один шаг вперед — и все мосты сожжены, опали за нашими спинами всем, чем мы дорожим. Смейся и смейся, держи меч в своих руках: я тебе оставляю последний условный знак, я тебе посылаю слова своего проклятия. Забудь меня, Хоук, выкинь меня из памяти. Тебе будет проторена последняя колея. Пусть потом, но ударит кто-то, Как сейчас не сумею я.