Кровавые шрамы

«Здравствуй, Хоук. (Я не знаю, как нужно писать письма. У меня есть все книги, которые я смогла вспомнить, все, какие только прочитала — но ничего нового. Пожалуй, эта бочка набита медом и дегтем в равной степени.) Честно признаться, я не уверена, что письма надо начинать именно так — мне никто никогда их не писал, а те, о которых я читала, слишком уж высокопарные. Сомневаюсь, что ты был бы рад обращению «Светлейший Защитник»; вдобавок, извини, Хоук, но мне становится смешно всякий раз, как думаю об этом. Может быть, и ты посмеешься. (Я могу придумать какой-нибудь титул, если тебе хочется — а могу и не придумывать; какая разница теперь, в конце концов? Мы все здесь, и это самое главное.) Хотя, наверное, сейчас ты даже не улыбаешься. Я понимаю. Я *правда* понимаю. Ты ушел довольно далеко — куда дальше, чем зашел в предыдущий раз, верно? — и я не уверена в том, что это письмо и вправду дойдет до тебя; Он, конечно, обещал (ты знаешь, Он всегда выполняет свои обещания), но я все равно боюсь, что оно потеряется где-нибудь в дороге или разминется с тобой. Мне становится страшно всякий раз, как я думаю об этом: так близко, почти рядом, и промах. Извини, что пишу так много. Извини, что бессвязно. Если говорить откровенно, я не уверена в том, что стоит сказать, а о чем лучше бы умолчать. Не сомневаюсь, что ты осознаешь все, что с нами происходит, так что мои известия наверняка тебя не удивят. Я просто хотела сказать: береги себя. (Прости меня. Прости меня.) Я надеюсь, что ты вернешься — так странно жить без твоего присутствия, без простого знания, что ты где-то поблизости; я надеюсь, что ты продолжишь вести нас так, как делал это долгие годы. Знаешь, в Костяной Яме ведь всегда полно проблем, не правда ли? Да и на Рваном Берегу не заканчиваются всякие неприятности. (Самое главное — не сходить с тропы. Ты сам знаешь.) Послушай, Хоук, этот город ждет шторма, и, кажется, почти ни у кого не осталось веры в то, что он когда-нибудь придет. Может быть, ты думаешь, что это твое дело, как и тогда, с Аришоком, но это не так. Не думай о том, что ты должен быть где-то еще, Хоук — просто живи, радуйся миру и тишине, я не хочу, чтобы ты погиб, опять принеся себя в жертву не на своей войне. Я не хочу видеть тебя мертвым. Я не хочу видеть тебя сломленным. Я хочу вновь увидеть тебя живым по-настоящему. (Потому прошу: не открывай глаз.)»