Кровавые шрамы

Серо-коричневое яйцо было крупным и жёстким на ощупь. Мерриль осторожно стукнула по нему ногтем, ожидая, наверное, что кто-то отзовётся изнутри. Было тихо. Мерриль постучала чуть настойчивее: как сказал бы Варрик, чтобы намекнуть, что пора собираться, хоть гость слишком вежлив, чтобы сказать об этом прямо. Яйцо не отреагировало на вежливость. Бетани тяжело вздохнула. — Слушай, — сказала Мерриль задумчиво. — Я понимаю, я говорила, что хотела грифончика, но разве Серым Стражам можно раздавать их? — Нельзя, — подтвердила Бетани. — Это нарушение правил, и мне, скорее всего, крупно влетит, если кто-то узнает, что у бесплодной грифоны было яйцо, и кто-то его стянул. — Ясно, — протянула Мерриль, хотя ясно ей было мало. — Но тогда зачем? Тебе же нравятся Стражи. — Мне, конечно, много что нравится, но это не причина, — Мерриль посмотрела на неё с интересом, ожидая продолжения. Бетани затихла. — Ты хочешь, чтобы я его взяла и растила, — подытожила эльфийка. — Хорошо, я согласна. Ты сама прекрасно знала, что я соглашусь. Но тебе это зачем? — Слушай, — Бетани нервно пересела поближе — свет отразился от выточенных крыльев на её форме Серого Стража. — Я знаю, что произошло с грифонами до этого. И мне не хочется повторения. И раз уж Стражи когда-то были настолько наглы, что украли у моего отца часть его крови шантажом, я буду настолько нагла, чтобы попытаться не дать умереть их символу. — Это… Интересно. Наверное. Честно признаться, я не поняла почти ничего. — Не имеет значения, — Мерриль чуть нахмурилась, когда Бетани расслабилась и улыбнулась в ответ на её вопросительный взгляд. — Не смотри так. Я правда не обманываю тебя, и в этом яйце нет замедленного заклинания, которое разнесёт тебя на кусочки, как только я выйду за дверь. — О, — эльфийка моргнула. — Я знаю. Я думаю о другом — как по-твоему чем кормить грифонов? Я должна ловить ему червяков или мышей? — Если я оставлю подробные инструкции, тебе будет спокойнее? — Ну, скорее всего, все обернется так неудачно, что грифончик их съест, и мне придётся делать всё наугад, — Мерриль вздохнула. — Но было бы мило, если бы ты рассказала подробнее о том, надо ли его купать. *** Поначалу Мерриль ходила вокруг яйца на цыпочках и, даже читая, постоянно поглядывала на него, пропуская строки и абзацы. В конце концов, ей это надоело, и она твёрдо решила (поглядывая на серо-коричневую скорлупу, чуть глянцевую на скудном солнечном свете) больше не отвлекаться. После пятого провала заклинания Мерриль решила, что не будет себя обманывать. И уселась напротив яйца, будто надеясь выиграть в гляделки с тем, у чего нет глаз. По совету Бетани Мерриль ещё в самом начале укутала его в драную мешковину, и теперь скорлупа глянцево проглядывала сквозь грубую ткань. Выглядело это нелепо, и Мерриль осторожно отодвинула один край, решив поискать что-нибудь получше — в конце концов, когда мечты исполняются, стоит видеть это во всей красоте, а не в облупленной краске и выцветшей ткани. Она убрала руку и медленно выдохнула. На яйце была трещина. Не больше царапины и уж точно не такая страшная, как шрамы на ее руках, при виде которых Хоук кривился так выразительно, что она была даже рада, что обычно доспех их скрывает — но это все равно была трещина, и Мерриль не могла понять: опасна она для птенца или нет, знала ли Бетани, а может, думала, что это ничего не значащая мелочь, может ли это яйцо быть мёртвым или… Она вздрогнула: нельзя так думать. Плохая примета. Почти как если галла ударит рогом. Мерриль замотала его обратно и отступила чуть назад, полная плохих предчувствий. *** Яйцо прожило с ней долго: до самого побега из Киркволла после восстания магов, безумия Андерса, крови на руках Хоука и пустоты города, притихшего после пронесшейся по нему смерти, такой же холодной и каменной, как и статуи в Казематах. Мерриль закапывает его в стылую землю. — Пернатик, — говорит она тихо. И груз потери давит на плечи куда сильнее.