Mannigy

      В Мэрилине будто что-то переклинило, включилась его вторая личность — грязный, богохульный и безжалостный Антихрист, желавший получить всё, что ему хотелось. А на данный момент ему хотелось одного — Твигги. И ему было всё равно, хочет ли тот этого… Ему были важны только свои чувства.

Личности Антихриста могли переключаться без причины, это было загадкой… Или это было психическим расстройством, развившимся вследствие психологических травм детства, и он пытался поведением Антихриста показать людям, на что он способен.

      Когда он в первый раз постиг состояние Антихриста, хотел апокалипсиса, но не понимал, что он должен быть персональным, индивидуальным явлением. В детстве был слабым червем, маленькой тенью, старающейся найти себе место в бесконечном мире света. В конце концов, найдя это место, он принес в жертву свою человечность. Он сбросил свою кожу, остудил эмоции и ударился в экстремальность: он бросал себя на мечи до тех пор, пока не стал понимать суть вещей. Но проходя через все пороки, он понял, что они, по большому счету, не нужны ему. Либо ложиться могилу, либо становиться более человечным — иного пути у него не было. Но личности было сложно контролировать, и сейчас Антихрист вновь вырвался наружу, показывая свою сущность.

«Чего он так долго принимает душ? Я его жду вообще-то и хочу, чтобы он доставил мне удовольствие. Хотя да… Он же такая недотрога и строит из себя девочку-подростка, боящуюся первых поцелуев и чувств… Что ж… я помогу тебе повзрослеть…»— на лице Мэрилина появилась хитрая улыбка.

Он пошёл в ванную, в которой всё ещё шумел душ. Парень открыл дверь, в комнате ещё слегка ощущался запах хлорки, которую Мисси использовала, чтобы продезинфицировать кафель, между плитками которого развивалась плесень. Этот запах напомнил о чувствах к Мисси, но те чувства почти развеялись, как и запах хлорки.

      Твигги мылся под горячей водой, отчего в ванной было достаточно душно, зеркало запотело, и отражения в нём не было видно.

«Я наблюдал за тем, как он принимает душ. Он не замечал меня, так как стоял в душевой кабинке, отвернувшись спиной ко мне, и в добавок, вода сильно шумела, отчего не было слышно, как я зашёл.»

      Мэрилин при появившейся возможности решил полностью рассмотреть его тело: намокшие дреды, в которые он запускал руки, будто делая себе массаж головы. Плечи его были узкими, что удивило Мэрилина, так как у большинства парней после полого созревания тело значительно увеличивается в области плеч.

Он опустил взгляд ниже, сосредотачивая его на бедрах парня, до которых хотелось дотронуться и зайти в него так глубоко, как это было возможно.

Мэнсон не хотел ждать, когда же Твигги решится на решительный шаг, ожидая его согласия на секс. Поэтому он решил взять это в свои руки. Он взял одежду, лежавшую на стиральной машине, и снял полотенца, висевшие на крючке, небрежно прибитом к стене. Дома вообще много что нужно было менять, но Мэрилину не было особого дела до этого.

«Ну что, теперь ты точно не отвертишься, » — подумал Мэрилин, направившийся в комнату-студию в поисках, во что бы переодеться.

      Он стал рыться в ворохе одежды, выпавшем из шкафа, и нашёл там одежду, которую он обычно надевал на концерт: чёрный корсет, рваные чулки, портупея и ботинки на высокой платформе. «То, что надо» — подумал он. Он пошёл к зеркалу, стоящему около входа в квартиру и стал делать макияж. Чёрной помадой он провёл по губам, выводя помаду за контур губ, для большей эффектности образа. Мэрилин начал наносить макияж глаз с фиолетовых теней матового оттенка, нанося их на подвижное веко. Дальше коричневыми матовыми тенями он выделил складку века, что создавало видимость натуральной тени, делая глаза более выразительными. Нанёс подводку для век на верхнюю линию роста ресниц. Потом на внешний уголок глаза начал наносить чёрные тени. Далее растушёванной кистью он нанёс тени в место нижней линии роста ресниц. В заключение, чтобы добиться большего эффекта, он подвёл водную линию темным карандашом. Получился эффект smoky-eyes.

      Он начал надевать колготки, которые порвались после концерта, но так Мэрилину нравилось даже больше, так как это делало образ Антихриста действительно грязным, дерзким и богохульным. Он натянул корсет на татуированное тело с многочисленными шрамами, туго зашнуровывая его до упора, что затрудняло дыхание. «Ну ничего, скоро на мне этого не будет, » — подумал он, проводя языком по накрашенным губам, что смазывало помаду и придавало больше дерзости в его образе.

      Он надел ботинки, благодаря высоте платформы которых, рост Антихриста был ещё более внушительным, и тело казалось непропорционально худым по отношению к росту. Подошёл к дивану и раздвинул его, так как тот был достаточно маленьким - и заниматься любовью на нём было бы некомфортно.

      Твигги закончил мыться, вышел из душа, перебирая дреды назад за голову. Кафель казался таким холодным после тёплого душа, хотя, когда он только зашёл туда после дождя, кафель казался ему тёплым. Он огляделся, в поисках одежды или чего-либо, во что можно было бы завернуться. «В смысле, где одежда? Или... хотя бы полотенце?» — удивился он, с подозрением оглядываясь по сторонам. — Мэрилин, где моя одежда? Что за шутки? — крикнул Твигги из ванной с толикой наигранной обиды. — Хм… Выйди — узнаешь, — сказал он. В голосе его был азарт и какая-то маниакальность. — Ты издеваешься? Я без одежды. «Мне надоело терпеть, что он не понимает намёков, всё время дёргается от прикосновений. Пора это исправить. Ладно, раз уж он такой недотрога — дам ему полотенце. Но это в первый и в последний раз.» Мэрилин приоткрыл дверь и кинул полотенце. — Держи! — бросил он. «Чего он от меня хочет? Переспать со мной? Я не могу так… Это должно быть, когда оба человека согласны… Нет… Я не хочу всего этого…» - размышлял Твигги. Он пытался завязать полотенце, но оно развязывалось. — Помочь? — в ванной появился Мэрилин, одетый в готический туго завязанный корсет, рваные колготки и ботинки на высокой платформе и оглядел Твигги, который держал полотенце руками и стоял в недоумении. — Чего ты от меня хочешь? — Хочу, чтобы ты стал полностью моим, — сказал он, подходя к Рамирезу ближе. — А то, что я этого не хочу, тебя не волнует? — парень начал двигаться назад от Мэнсона, приближающегося к нему. — Нет, не волнует. Потому что ты — всего лишь кукла, с которой я могу делать всё, что я захочу. И ты будешь делать всё, что я захочу, потому что отныне — ты полностью мой. Надо было раньше думать, прежде, чем встречаться со мной. — Ты псих ненормальный! — закричал Твигги, которому уже некуда было отходить, Мэнсон уже подошёл к нему максимально близко. — Нормальный, нормальный! — закричал Мэрилин, взяв Твигги за шею. —О-отпусти… Мне больно… — еле слышно сказал он хриплым голосом. — А ты будешь хорошо себя вести? — спросил Антихрист, ухмыльнувшись. Джорди лишь кивнул. — Ну вот, так бы сразу, — сказал Антихрист, гладя плечи партнёра, стоявшего в полном недоумении. Мэнсон резко схватил его за руку и потащил, - нет, даже поволок, на уже раздвинутый диван.

Мэнсон кинул его на диван, не задумываясь о том, что Твигги чувствовал. Ему было важно лишь удовлетворить свои потребности в сексе и взять от него сегодня всё, что только можно было.

«Я посмотрел в его заслезившиеся глаза. Плевать… При чём вряд ли он меня любит… Да кто меня вообще способен полюбить? Собственно, поэтому я и буду использовать его, когда захочу… Я нашёл идеальное внешне тело для секса… Теперь пора это проверить.

      Я сел над него сверху, наклоняясь всё ближе к его лицу. Прикоснулся своими холодными губами к его тёплым, как и его взгляд губам, не доводя их до поцелуя, словно говоря ему "Сделай это первым". Запускаю руки в мокрые дреды, выжимая из них воду, впитавшуюся после душа. Начинаю проводить руками по телу, начиная с шеи, оставляя там засосы, опускаюсь к плоской груди, но меня размер не волнует… Его тело — идеально… У моих предыдущих девушек обязательно были недостатки… Кто-то имел слишком маленькие глаза, кто-то - лишний вес, у кого-то грудь была слишком большой… А это тело — идеальное… И я не позволю тебе от меня уйти… Ты будешь со мной навсегда… Почему я так решил? Знаю, просто знаю…

      Я стал опускаться к животу, прощупывая все двенадцать пар рёбер. Потрогал живот, чувствуя его пресс. Мои руки скользили по его бёдрам и спускались к ногам прощупывая кожу, ещё влажную после душа. Да… ты просто шикарен… Если бы я был министром образования, то на биологии бы изучали анатомию твоего тела во всех подробностях. Я решил перейти к основному и наконец насладиться сексом…»

      Мэнсон лёг на диван, снимая корсет и посадил Твигги между ног лицом к себе. Он запустил руки в дреды и наклонил его голову к члену. Рамирез, понимая, что если не станет этого делать, то будет только хуже, принялся делать минет, пока засунув член в рот только до головки.  — Давай, бери глубже, — приказал ему Мэрилин голосом, полным власти. Твигги взял глубже и принялся сосать, что очень возбуждало Мэрилина. «Боже…такого ощущения я ещё не испытывал ни с кем… Все шлюхи и девушки, которые у меня до него были не отдавались так мне… Всё было совсем по-другому… » — Ну, а теперь моя очередь, — сказал Мэрилин, перевернув Джорди на живот, прижав плотно к дивану. — Перестань! — закричал Твигги, который явно не хотел этого. — Заткнись, а то привяжу к дивану и будет ещё больнее, — сказал Мэрилин, надевая презерватив и доставая смазку.

Он намазал два пальца интимным гелем и стал медленно входить ими в тело Твигги. — Мэрилин... не надо! — застонал он. — Нет… Надо, — сказал Мэнсон, злобно усмехнувшись.

Он провёл шершавой рукой по бедрам, кожа которых была такой же нежной, как и на всём теле, и решил приступить к осуществлению полового акта. Он поправил презерватив на члене, давно находившимся в состоянии эрекции. Антихрист сел между ног его жертвы и начал медленно входить в него. Он услышал первый стон, полный боли. «Ооо, меня так возбуждает, как ты стонешь», — подумал Мэнсон, делавший движения резче и входя ешё глубже, заставляя Твигги прогибаться в спине. — Брайан, мне больно… — застонал Джорди, вцепившийся в дива — Какой я тебе Брайан?! Запомни, я — Мэрилин Мэнсон! Никак по-другому, — закричал он, войдя уже полностью. — Пожалуйста… перестань, — простонал парень, уже находившийся на гране истерики. — Что ж, хорошо, променяем позу, ладно, — в голосе его почувствовалась нота жалости к парню, но она тут же исчезла, когда Мэрилин дотронулся до тела, которое отныне, как он считал, принадлежало ему и он мог делать с этим телом всё, что захочет.

      Мэрилин сел на диван, сажая Твигги сверху, лицом к себе, сначала нежно водя руками по плечам, переходя к спине, делая лёгкий массаж и провёл руками по бёдрам, гладя их всё так же нежно, давая партнёру слегка расслабиться перед занятием любовью.

Он помог Твигги сесть поудобней, раздвигая его ноги шире и придерживая за талию усадил, входя в анус. Он услышал стоны, которые отличались от тех, которые издавали проститутки и его предыдущие девушки, в том числе и Мисси. В этих стонах была слышна какая-то страсть…или даже любовь.

«Он стонал так возбуждающе, голосом, как у девушки… Ты моя, только моя…Я никому тебя не отдам. Чтобы ты всегда помнил о нашей любви, на тебе всегда будет то, что будет напоминать обо мне.»

Он спихнул с себя Джорди, уже думающего, что этот кошмар кончился.       Твигги лежал на диване, делая глубокие вдохи, отходя от испытанного. Мэнсон пошёл к кухне, в стороне которой тоже было не убрано и валялась испорченная еда, над которой летали мухи. Он открыл ящик в столешнице, в котором лежали кухонные приборы, взял лезвие, место которому вряд ли было в кухонном ящике.

Он направился в сторону дивана медленной походкой, словно маньяк, идущий убивать жертву. Но он шёл не убивать… Нет… Он хотел, чтобы этот человек стал его навсегда…

«Я наклонился над Джорди, веки которого были закрыты, так как парень устал после бурного секса. Я нежно глажу его щёку, закидывая прядь дредов назад. Беру его руку, вены на которой выступали от усилившегося после занятия любовью кровообращения. Я кладу свою ладонь на его грудь, чувствую, как бьётся его сердце, которое по размеру маленького кулачка тоже должно было быть маленьким, но билось оно, словно готовое вот-вот вырваться из груди… От этого кровь в моих венах просто закипала и моё ледяное сердце тоже начинало ярко пылать, медленно растапливая лёд своим пламенем. Держа его руку своей татуированной рукой в шрамах, я беру лезвие и провожу по ней, выцарапывая имя «Marilyn». Я вставлял лезвие глубоко, чтоб шрам остался навсегда и он помнил обо мне. Кровь течёт по руке, пачкая диван, мои руки. Мне было всё равно. Теперь ты мой Твигги, мой навсегда…»