Mannigy

      Твигги, находясь в нерешительности, стал рассматривать платье, стесняясь переодеться перед Мэрилином.

— Брайан, можешь отвернуться? Мне некомфортно, если смотрят, когда я переодеваюсь. — Ладно, как скажешь, — согласился Мэрилин, отойдя в сторону окна.

Пока Джорди переодевался, Брайан наблюдал за ночным городом. Этаж отделения реанимации и интенсивной терапии был предпоследним, поэтому отсюда был хороший обзор на город.

Твигги надел платье, в котором он выглядел довольно мило. Платье было достаточно короткое, не доставало до колен.

— Ну как тебе? — спросил Твигги, застёгивая верхние пуговицы. — Ты выглядишь потрясающе! Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Ты мне напоминаешь модель Твигги, — подметил он. — Собственно, как ты думаешь, почему я крашусь и ношу женскую одежду? Одна из причин, что мне нравится её стиль и мне хочется так одеваться. И вторая причина это то, что меня бесят гендерные стереотипы, сложившиеся в обществе. С чего оно решило, что если ты мужчина, то ты должен быть брутальным, не можешь давать волю чувствам и плакать, а если ты женщина, то ты должна носить платья и твоё предназначение состоит в том, чтобы рожать детей… Я делаю вызов обществу. Хочу показать, что главное — личность и хочу, чтобы выбросили из головы эти тупые стереотипы, — сказал Твигги, явно разволновавшись, так как его голос был каким-то расстроенным и он явно был обеспокоен этими вещами. — Мне нравится твоя позиция. Я с тобой согласен, абсолютно согласен. Твигги, прости меня пожалуйста, но можно я задам тебе один вопрос, возможно, неприятный для тебя? — Ладно, давай… — Ты не испытываешь гендерной дисфории? Просто мало ли ты чего-то недоговариваешь. Я просто очень за тебя переживаю. — Я не знаю, Брайан… Скорее всего, я агендер. — Хорошо, — парень прижал к себе Джорди, запуская пальцы рук в слегка спутанные дреды. — Брайан, ну что, расскажешь о себе? — Твигги вырвался из объятий и присел на кровать. — Да, давай, — Брайан сел рядом с ним. — Моё полное имя — Брайан Хью Уорнер, но друзья зовут меня Мэрилин, полностью — Мэрилин Мэнсон. — А почему именно так? — перебил его Джорди. — В каждом человеке есть и светлая, и тёмная стороны. Мэрилин Монро все любили, а Чарльза Мэнсона ненавидили, он был преступником. — Интересный выбор псевдонима… А чем ты увлекаешься? — Музыкой, как и говорил. Помимо музыки я увлекаюсь рисованием, люблю читать книги, но предпочтения в литературе у меня своеобразны, также люблю философию. Увлекаюсь трудами таких философов, как Фридрих Ницше, например. В детстве я учился в христианской школе. Там нас настраивали против рок-музыки, но на мне это оказало обратный эффект. Я влюбился в рок. Нет, я не сожалею о том, что учился в христианской школе. Да, там был настоящий Ад, но именно благодаря этому Аду я осознал суть происходящих вещей.

Все религии духовной природы изобретены человеком. Он сотворил целую систему богов без помощи чего-либо ещё, кроме его собственного физического мозга. Только лишь потому, что у него есть эго и он не способен принять этот факт, человек экстернализировал своё эго в некое великое духовное приспособление, называемое им «Богом»… — Ого… Ты интересный человек…

Я смотрел на Твигги и до сих пор не мог поверить, что он снова рядом со мной… Его большие карие глаза, каждый раз смотря в которые, я готов был в них утонуть, длинные, как у куклы, ресницы, впалые щёки и пухлые губы, — всё так манило меня к нему. Я был словно окрылён одними мыслями об этом человеке, мог легко представить будущее с ним и ради этого я изменюсь, я себе это обещаю.

      К ним в палату зашла Пегги, которая принесла таблетки с водой. — Вот, выпей эти таблетки, — девушка дала ему три белые таблетки, которые были абсолютно одинаковыми. — Для чего это? — спросил Джорди, рассматривая таблетки. — Одна для сердца, другая — витамин, третья — антибиотик. Антибиотик врач сначала не хотела назначать, но твой организм сейчас очень слабый и она посчитала это нужным.

Джорди выпил таблетки, которые оказались на вкус горьковатыми.

— Брайан, Джорди, вы пойдёте со мной смотреть фильм в ординаторскую? — предложила Пегги. — Джорди, пойдём? — спросил Мэрилин, положив руку на плечё парня, обнимая. — Да, а какой фильм? — «Оно» Стивена Кинга. — О, я знаю книгу. Я читал её и она очень впечатлила меня, — обрадовался Джорди.

Брайан притянул Твигги к себе, а тот прижался ближе, угнездившись в его объятиях. Брайан осторожно сжал своими руками ноги и спину Джорди, чтобы плотнее притянуть его тело к своему. Одной рукой он обхватил его спину, а другой — подхватил под колени. Джорди положил свои руки на плечи Мэрилина, нежно проводя по ним руками, снова дарившими ласку и тепло.

      Мэрилин прижал его ближе к сердцу. Джо почувствовал учащённый ритм его сердца, грязного снаружи, но внутри, как у ребёнка, у которого были какие-то детские страхи, так повлиявшие на зарождение Антихриста, оскрверняющего личность Брайана. Перед парнем каждый день стоял выбор. Ведь он мог бы и не помогать Гиджету, но он сделал это. Он мог бросить Твигги ради денег, как мог сделать, будучи Антихристом. Но сейчас в нём была другая личность. Может этой личностью был Брайан, а может ей было что-то новое, зародившееся именно благодаря Джорди. И эта личность была готова измениться ради Твигги, который ещё и напоминал ему школьницу, в которую он был влюблён в отрочестве, но отношения с которой не сложились.

Я понёс Твигги, ещё такого слабого, на руках в ординаторскую, в которой мы собрались устроить киноночь. Его тело было лёгким и трепещущим, но не от усталости, а от тепла, которое сейчас излучало моё сердце. Он мне действительно напоминал ту модель — Твигги. Такие же большие выразительные глаза, длинные чёрные ресницы, словно у куклы, созданной искусным мастером. Губы, к которым так хотелось прикоснуться, пылали какой-то безмятежностью, даже инфантильностью.

      Они зашли в ординаторскую, где на журнальном столике, расположенном рядом с телевизором, стояли чипсы и газировка, запрещённые в больнице. Роксана, уже узнавшая об отношениях своей безответной любви с другим человеком, а тем более парнем, сидела на диване, обиженно уводя взгляд от Мэнсона. Тем более, что она была гомофобом, считавшим, что это аморально.

Мэрилин сел на диван, усаживая Джорди к себе на коленки. Обхватив вокруг талии, он прижал его к себе ближе, гладя плоский живот. Платье, которое было коротким, слегка задралось, что привлекло внимание Брайана. Мэрилин, чувствовавший возбуждение, которое ему было трудно контролировать, начал гладить бёдра. Но эти прикосновения были другими, не такими, как когда он изнасиловал его. Они были полны любви, нежности. Парень, чувствовавший, что Твигги не сопротивляется, приподнял платье, запустив руку под подол, гладя половой орган.

— Брай, не надо, — сказал Джорди, уводя ладонь парня. — Прости, просто меня к тебе тянет, — сказал парень. — Я понимаю. Мне нужно время, понимаешь? — Твигг, конечно понимаю, не волнуйся. Я тебя не трону, — пообещал Брайан, голос которого в эту минуту был нежным и приятным. — Ваши сопли такие «милые», что меня сейчас аж вырвет, — вмешалась Роксана, которая, сказав это, ушла, громко хлопнув дверью. — Что это было? — спросил Твигги, не понимая реакции девушки. — Она меня достала уже. Оказывает всяческие знаки внимания, которые мне абсолютно безразличны. Зачем мне она, если есть ты?

В ординаторскую зашла Пегги, державшая в руке три флисовых пледа клетчатой расцветки.

— Вам пледы нужны, а то сейчас прохладно? — предложила Пегги, положив пледы на диван, рядом с парой. — Да, пожалуй, — согласился Твигги, протягивая руки к пледу.

Мэрилин укутал Твигги пледом, а сам снял халат, так как его работа была уже сделана. На тощих руках были видны многочисленные татуировки и шрамы. Пегги в это время вставила кассету с фильмом в дисковод, пытаясь включить его.

— Ну вот… Этот диск не поддерживается… — расстроилась девушка. — Жаль… — согласился Твигги, уже настроившийся на фильм. — Не переживай, Твигги. Когда тебя выпишут из больницы, то обязательно сходим в кино на какой-нибудь фильм, — подбодрил его Брайан.

Пегги ушла поспать в процедурную, оставив пару наедине.

— Тогда давай пообщаемся, — предложил Твигги. — Давай. Ты сейчас нормально себя чувствуешь? — поинтересовался он состояние возлюбленного. — Да. Сейчас нормально. Брай, а что означают твои татуировки? — Дьявол показывает моё отношение к Богу и к религии. Игральные кости — это признак азарта. Причем, не только в плане игр или казино. Любовь к жизни, к ее искушениям, желание сделать что-то еще. А это Ктулху, — указал он на огромный глаз, обрамленный щупальцами. Оно означает мою готовность к новому и неожиданному. А это, — указал он на на руку. Эта татуировка представляет собой еще одно удивительное существо. Это циклоп с одним рогом. Сам по себе циклоп — это существо с одним глазом. Однако это не мешает ему быть достаточно сильным. Я хочу обратить внимание на проблемы ограничения. Это своего рода призыв, что любая личность, даже если она обладает какими-то недостатками, способна на многое. — Ого. В них много смысла. Изучать значения татуировок — очень интересно. А откуда эти шрамы? — он обратил внимание на многочисленные порезы. — Я их наносил, когда мне особенно тяжело или в память о чём-либо. Вот этот шрам, — указал он чуть выше запястья, свидетельствует о завершении отношений с одной девушкой. А этот — о ссоре с матерью. — Мэрилин, я давно хотел спросить. Почему у меня шрам с твоим именем? — Твигги, дорогой, только обещай, что выслушаешь до конца и поймёшь, — сказал он, накрыв ладони Джорди своими. Этот шрам у тебя по моей вине. В прошлой жизни я был кретином, я был грязным Антихристом, думавшем только о себе. Я нанёс тебе этот шрам, так как я хотел, чтобы ты стал полностью моим… Прости меня. Я помню, как тебе было плохо, что ты этого не хотел. А я не думал об этом… — Брай… Я этого не помню… Я не знаю, что тебе сказать. Я не сержусь на тебя. Я даже благодарен тебе что ли… Понимаешь, сегодня за день я почувствовал к тебе тоже тягу. Мне нравится с тобой общаться, хочется проводить с тобой время. — Охх, как я рад, что ты не сердишься, — он прижал к себе Твигги. — Я не сержусь. Брайан, пожалуйста, можешь принести прохладной воды? — Да, конечно, — Брайан встал с дивана и пошёл к холодильнику в ординаторской, в котором стояла бутылка с водой.

Джорди тоже встал с дивана, подходя к Мэрилину, ещё вялой походкой. Он подошёл к нему тихо, чего Брайан не заметил, нежно обнимая сзади.

— Твигг, ну чего ты встал? Тебе нужно в покое находиться, отдыхать. — Тихо… — сказал он, подойдя к любимому напротив.

      Твигги положил ладони на плечи высокого черноволосого парня, нерешительно провёл рукой, дрожащей одновременно от неуверенности и от переполняющих его чувств, играя с Мэрилином своими прикосновениями, дарившими ему заботу и ласку. Его прикосновения были такими искренними, непринуждёнными, какими не были ни у кого.

Джорди приподнялся на носочки, чтобы дотянуться до ледяных и шершавых губ возлюбленного. Брайан, ничего не говоря, а лишь наслаждаясь его прикосновениями, притянул Джорди ближе. Твигги прикоснулся своими губами, полными чувств и страсти, к губам партнера, а Брайан, желая продлить удовольствие от поцелуя, полного преданности и любви, слегка прикусывал губы партнера.

      Я почувствовал такую страсть в этом поцелуе… Он делал всё так нерешительно, боясь, мало ли мне не понравится. Но как мне могло не понравиться, если это был поцелуй Твигги, моего Твигги…

— Твигги, ты должен мне кое-что обещать… — сказал он, прервав поцелуй. — Да, Брай? — Пожалуйста, нанеси мне шрам с твоим именем. — Ты в своём уме? — удивился Джорди. — Мне жалко тебя будет, я не хочу тебе делать больно. — Джорди, дорогой, мне не будет больно. Мне будет лишь приятно. Я же сказал, что шрамы мне напоминают о каких-либо важных для меня событиях и людях. Ты — самое дорогое, что у меня есть и на мне обязательно должно быть упоминание об этом, сказал он, начиная гладить шею и плечи, переходя к груди. — Только ради тебя…

      Брайан дал Джорди лезвие, которое он достал из шкафа с различными инструментами, также взяв оттуда спиртовые салфетки и ватку. Твигги, держа трясущейся рукой острое лезвие, начал писать «Twiggy». Он вывел букву «T», а Мэрилин, хоть и было больно и жгло, но жгло так, что ему было приятно. Приятно хотя бы то, что делает это любимый человек, с которым он чувствовал, что они должны быть вместе навсегда. Да он, собственно, и не представлял по-другому.

Глубоко вводя лезвие в кожу и наблюдая за тем, как кровь течёт из любимого, Твигги стало жутко, но он продолжал вырисовывать своё имя. Наконец, спустя некоторое время, надпись была готова.

— Твигги, молодец, ты справился с этим… — похвалил его Мэрилин, протирая шрам спиртовой салфеткой. — Брайан, я люблю тебя… Правда… Люблю, очень сильно, — сказал Джорди, покраснев. — Ну чего ты засмущался, — улыбнулся Мэрилин, перевязывая руку бинтом, чтобы за ночь и в ближайшее время кровь не текла. — Слушай, а завтра мы опять проведём день вместе, да? — Вообще — да. Только так как у меня ночное дежурство, то я ухожу завтра утром, но приду после обеда и опять будет вместе до вечера. Но завтра у меня увы, не ночное дежурство, поэтому мне придётся уйти на ночь. — Как здорово - проведём почти весь день вместе, — сказал Джорди, зевая. — О, вижу кому-то пора спать, — подметил он. — Ну нет, ещё не время… — Так, Джорди. Я, всё-таки, волнуюсь за твоё здоровье. Тем более, что врач сказала, чтобы ты больше отдыхал сейчас. — Ладно, уговорил, — согласился он.

      Мэрилин на этот раз не стал брать Твигги на руки, так как тот захотел пройтись сам. Когда они зашли в палату, то им бросился в глаза вид из окна: фейерверки, которые пускали где-то в ближайшем квартале. Они переливались яркими цветами и их мерцающие искры украшали обычно серый город.

Брайан помочь Джорди прилечь на кровать, накрыв его одеялом.

— Можно тебя кое о чём попросить, Мэрилин? — Да, конечно, — он присел у кровати на корточки. — Можешь со мной поспать сегодня, пожалуйста? — Поспать… В смысле поспать? — он не понял, что именно имел Джорди. — Ну понимаешь… Тут жутковато, я один абсолютно в палате. Я боюсь… Это ещё детские страхи, но они остались и до сих пор… — сказал Джорди, сжимая уголок одеяла. — Конечно, не волнуйся. Только я не могу уснуть без включённого телевизора. Поэтому, чтоб тебе не мешать, я тогда воткну наушники в свой плеер и буду слушать музыку.

      Брайан снял футболку. Пижамы у него с собой не было, поэтому он снял футболку, но оставил брюки, чтобы не смущать Джорди.

— Я возьму твою футболку? — Конечно, бери, — он протянул Твигги мятую футболку, от которой слегка отдавало мужским потом.

Джорди присел на край кровати и начал снимать платье, на этот раз не попросив партнера отвернуться.

— Мне отвернуться? — уточнил парень. — Ну как хочешь, — улыбнулся Джорди, сказав это с возможным намёком.

Он стянул платье с худого тела. В глаза Брайану бросились многочисленные гематомы, ушибы и царапины, полученные при аварии. Его измученное тело наверняка страдало от боли, исходившей от повреждений, но он не говорил об этом, так как не хотел проявлять слабые стороны своей личности. При чём, по мнению Джорди, он являлся истеричкой и нытиком, что пытался преодолеть.

Футболка и правда была большая и отлично подошла ему в качестве пижамы. К счастью, кровать была довольно просторная, поэтому на ней поместилось двое людей. Мэрилин, на удивление самому себе, хотел спать, хотя времени было-то всего час ночи, что для него, засыпавшего обычно часа в четыре, это было редкостью.

— Джорди, — шепнул он ему, гладя дреды. — Я тебя очень люблю и желаю тебе хороших снов. Знай, я очень тебя люблю, просто сейчас уже от усталости вырубаюсь, — сказал он, глубоко зевнув. — Я тебя тоже. И да, я тоже очень хочу спать. Спокойной тебе ночи, смотри, не проспи, — сказал Твигги, перевернувшись на левый бок. — Пидорских снов, дорогой.

С этими словами, Брайан прижался поближе к Твигги, уже, кажется, уснувшему, и засунул руки под футболку, гладя талию, попу и бёдра, лаская партнера своими прикосновениями, такими, какими они никогда не были с его предыдущими девушками.