Если бы она могла прощать, то не допустила бы столько ошибок… Если бы он не был так окрылён любовью, то предотвратил бы трагедию… Если бы не его самоуверенность — он бы не просчитался…
₰₰₰
4 года назад
Тонкие пальцы стучали по клавишам, периодически промахиваясь. Такие неумелые движения лишь веселили аристократа, но нервировали ребёнка больше всего на свете. Акире не нравилось играть на, как она его про себя называла, «адском пианино», но была вынуждена, чтобы лишний раз не злить вампира. Батори наслаждался своей бесспорной властью над хрупкой девчонкой; спустя века, он так и не изменил своего отношения к людям — они лишь фигурки на шахматной доске. Незаметно для самого себя, мужчина прислонил свой подбородок к макушке пленницы и прикрыл глаза, почувствовав некое умиротворение. Не смотря на ярое недовольство, малышка лишь смиренно продолжала играть, чтобы доказать самой себе, что внутри неё всё же есть музыкальные способности. Для любой игры нужна практика, которой её обеспечивали с лихвой. — М-м, в этом месте ты снова торопишься, чуть медленнее, — сказав это, вампир положил свою ладонь на маленькую ручку, беря власть над ней. — Вот так. Давай попробуем ещё разок. На бледных щеках выступил румянец. Девочку пугала такая близость, ведь она заранее знала, что уйдёт отсюда в предобморочном состоянии, но некое предвкушение эйфории, которую ей давал укус, немного успокаивало. Холодная кожа казалась и вовсе ледяной, когда щека бессмертного соприкоснулась с пылающей кожей шеи. Седовласый улыбнулся и резко прижал ребёнка к себе, насильно наклоняя голову, чтобы ему было удобнее вонзить свои клыки. Музыка стихла… — Не сопротивляйся, ягнёночек, — шепнул алоглазый на ушко своей измученной его ненасытностью игрушке. В изумрудных глазах вспыхнула злость и обречённость. Её попытки вырваться лишь рассмешили Ферида, поэтому Эрабэк прекратила и сжалась, пытаясь хоть как-то себя успокоить. — Расслабься и получай удовольствие, Акира. Изнемогающие от жажды клыки деликатно проткнули плоть, постепенно погружаясь всё глубже и глубже. На детском лице застыло удивлённое и довольное выражение, а спустя некоторое время с губ слетел сладкий стон. Вампир лишь ехидно улыбнулся, не отрываясь от своего излюбленного занятия. Боль смешалась с ненавистью, даря наслаждение…₰₰₰
Кирпичная кладка сменилась старым бетонным асфальтом, утыканным множеством маленьких дырочек. Издали доносился едва уловимый шум воды, напоминавший звук дождя. Аристократ насвистывал непонятную мелодию, изредка поглядывая на насупившуюся девушку. Крики и измученный смех детей стихли — главная площадь скрылась из виду, открывая взор на непримечательный район среднего класса, где в основном жили стражи и солдаты. — Ты же в курсе, что я ненавижу, когда мне мешают проводить время со своими друзьями, — начала Акира, нервно оглядываясь по сторонам — вокруг никого. — Аха, с каких это пор меня заботят твои желания? Я делаю только то, что считаю нужным, — седовласый оскалился и притянул девушку ещё ближе, до хруста сжимая тонкое запястье. Акира стиснула зубы и тихо прошептала: «мне больно», но это лишь позабавило вампира. — А он совсем не умеет скрывать свои эмоции. Трусливая букашка, застрявшая в паутине безысходности, смиренно ожидающая своей неизбежной участи — быть съеденным. В изумрудных глазах вспыхнула ярость. Быстрый, почти невесомый удар в плечо мужчины, заставил разжать посиневшее запястье. Ферид окинул взбалмошную девицу оценивающим взглядом, а потом спокойно произнёс: — Агрессия не изменит моей правоты, ягнёночек. Я думаю, именно поэтому ты так реагируешь. Понимаешь ведь, что я прав. — Он мой друг, и я до последнего буду бороться за его жизнь, защищать его. Даже если сама умру, — последнюю фразу Акира буквально прорычала, вздёрнув подбородок. — Друг? Ахаха, он просто хочет тебя. Все его действия и слова лишь для того, чтобы в конечном итоге завладеть твоим телом и душой. Неужели ты этого не понимаешь, малышка? От слова «малышка» ноги стали ватными, и рыжеволосая пошатнулась назад, врезаясь в подпорки проржавевшего моста. Сбивчивое дыхание выдавало нахлынувшее волнение, а ощущение беспомощности затягивало в бездну. Она дрожала, считывая недобрые намерения в обезумевших глазах. — Вы ведь и сами хотите меня, — сказав это, Эрабэк даже не задумалась о последствиях. Она впервые смогла произнести то, что так сильно сжирало её изнутри. Ту самую мысль, которую девчонка отрицала каждый божий день, уповая на разыгравшееся воображение. Резкий толчок, и добыча намертво припечатана к стене, утратив возможность дышать. Острые ногти впились в шею, будто помечая её безобразными царапинами. Бессмертный хотел, чтобы она чувствовала боль, которую он причиняет ей; чтобы она помнила каждую секунду и дрожала, чувствуя смерть на кончике языка. Грудь тяжело вздымалась вверх-вниз, а из горла вырывались хриплые вздохи. Батори был так близко, что конечности окаменели от натиска его нечеловечески сильного тела. — Ты права, — шепнул монстр, глядя прямо в испуганные глаза, — я действительно хочу тебя. Правая рука монстра забирается под блеклое платье и беспрепятственно скользит по тёплой коже бёдер. Он играет с ней, позволяя дышать, но запрещая двигаться. Длинные пальцы буквально просачиваются сквозь тонкую ткань трусиков, от чего по коже начинают бегать мурашки. Кира отчаянно пытается оттолкнуть чудовище, хрипло умоляя прекратить. Блуждающий взгляд алых глаз завороженно останавливается на покрасневшем лице. «Оно бесподобно» — единственная мысль, которая зарождается в этот миг в его голове. Именно она сподвигает его ускорить темп, вынуждая пленницу выгнуться в спине и несдержанно застонать, из последних сил стиснув колени. — Хва-тит, — еле слышно прохрипела смертная, почти готовая сдаться. Её никогда ещё не трогали там: нарастающий жар и всё сильнее ощутимые импульсы предстоящего оргазма смешались со страхом и обреченностью. Неуправляемый вампир резко прекратил, тяжко выдохнув. Он завёлся. Ферид вытащил пальцы из намокших трусиков, так и не позволив Кире кончить. Возбуждённый взгляд пытался сфокусироваться на её лице. Только сейчас седовласый заметил дорожки слёз на пунцовых щеках. Он тяжело сглотнул, будто пытался протолкнуть внутрь камень. — Я хочу уничтожить тебя, — слова слетели с его губ быстрее, чем он сообразил, что больше не держит ягнёнка за шею. Вся дрожа от переизбытка чувств, девушка упала на землю, пытаясь отдышаться, а после и вовсе стихла. — Ненавижу тебя, бесчувственное животное… Не смотря на боль в висках и трясущиеся ноги, Кира поднялась и, шатаясь, ринулась в сторону главной площади, стараясь стереть из памяти то, что только что произошло. Хозяин впервые домогался девушку таким отвратительным способом. Эрабэк почувствовала желание через его брюки, и это не было иллюзией или обманом. Раньше ей казалось, что он без ума от крови и бесконечных манипуляций… Но осознание того, что Батори может взять её силой, сжигало в прах всё безрассудство и трезвомыслие; на их пути встали инстинкты самосохранения, а желание жить пронзало каждую клеточку её тела, заставляя бежать всё быстрее… Пьянящий шлейф девичьего аромата раззадорил вампира. Он отшатнулся вбок, ударив в стену; длинные волосы покрылись цементной крошкой, а стена мгновенно рухнула. Мужчина запрокинул голову, стараясь справиться с возбуждением. В голове его были образы Акиры, её невинное лицо, тонкая шея и затравленный взгляд, смотрящий сквозь него. Батори представил, как прижал бы сопротивляющееся тело к стене и резко вошёл в него, слыша пронзительный крик боли и чувствуя тёплую кровь на головке члена… — Чёрт возьми… Всё идёт совсем не так… Всё должно быть иначе… Акира… Кира… Ягнёночек…