Скрытая кровожадность

      Капли прохладной воды стекали по шее парня, пока тот не вытер их полотенцем. Взглянув на себя в зеркало, Дерек обреченно опустил глаза, всматриваясь в потресканную раковину. Его состояние можно было описать одним словом — прострация. Юноша будто заблудился в городе и безуспешно ходит в кромешной тьме, окутанной туманом неизвестности. Желание найти долгожданный выход зажимает в тиски и давит с каждой минутой всё больше, обволакивая обнажённую душу.       Растрёпанные тёмные волосы до сих пор влажные, а глаза припухшие. Да, он плакал. Каждый раз прокручивая в голове тот злосчастный момент — Батори хватает за талию его подругу и притягивает к себе, «убивая» парня лишь звериным взглядом — заставляет его трястись от непомерной злобы и ревности. Он просто ненавидит, когда кто-то другой прикасается к Акире и смотрит на неё с обожанием и нетерпением. Такое ощущение, будто Кьюстон добровольно сходит с ума. — Дерек, ты уже закончил? — за дверью раздался приятный девичий голос.       Вытерев волосы, юноша вальяжно вышел из ванной. В нос ударил аромат карри, а перед глазами мельтешила низенькая голубоглазая девчушка. Она так старательно раскладывала рис по тарелкам, что даже не заметила своего лучшего друга. — Пахнет потрясающе, — не без улыбки подметил он. — Наконец-то ты вылез оттуда. Что так долго? Почему ты весь красный, — невинно хлопая глазками, Мирина со злостью поставила тарелку на стол. — Ты плакал из-за этой рыжеволосой девчонки?!       Парень вздёрнул подбородок, но ничего не ответил — лишь медленно отодвинул стул, усаживаясь на мягкое сидение. Взяв ложку, он начал уплетать приготовленный ужин, прекрасно понимая, что девушка злиться. — Ты просто идиот, цепляющийся за мнимый шанс на побег… Есть люди, которым нельзя верить, и Акира одна из них. Она ненормальная, импульсивная психопатка и… — Заткнись, Энит, — холодно кинул Дерек, глядя в тарелку. — Я не могу молчать, и ты послушаешь меня. Она хладнокровная. Ты даже представить не можешь, как Акира поведёт себя. Живя в этом проклятом городе бок о бок с нами, она всегда пугала меня даже больше, чем эти отвратительные кровососущее существа. Они хищники, жаждущие крови, а Акира — монстр, чьи мысли скрыты от меня. Манипулируя нами изо дня в день, она втёрлась в твоё доверие и просто пользуется тобой, как хочет. Мне страшно даже находиться с ней в одном помещении, когда кого-то нет поблизости… Ты должен вычеркнуть её из жизни!!! — Что ты, твою мать, несёшь!!!       Дерек вскочил и с яростным рвением опрокинул стол. Его дыхание было столь глубоким, что лёгкие начали гореть. Девушка нервно отшатнулась и прижала руки к груди, пытаясь успокоиться. В воздухе витало дичайшее напряжение. Сегодня была не первая их сора по поводу рыжеволосой бестии, однако впервые в жизни Кьюстон так разозлился на свою преданную соратницу. Он считал её своей сестрой, именно поэтому так бесился. Мирина знала о чувствах своего друга, но из года в год пыталась образумить его, спасти от негативного влияния Эрабэк; все усилия канули в бездну. — Оставь меня одного… Я не желаю слушать очередной твой бред, — сказав это, юноша провёл рукой по своим взлохмаченным волосам и отвернулся, очерчивая комнату изучающим взглядом.       Поджав губы, девушка развернулась и молча ушла, беззвучно вытирая горькие слёзы. Единственное, чего ей хотелось — уткнуться маленьким носиком в подушку и без остановки рыдать от боли, застрявшей в её сердце, словно осколок острого стекла. Сегодня была последняя её попытка повлиять на друга. Энит только сейчас ощутила все те сумасшедшие чувства, которые Дерек испытывал к Акире. Сумасшедшие и точка. Такая любовь не должна существовать, потому что она разрушает душу, стискивает разум и закрывает глаза.       В комнате раздался приглушённый звук дерева об пол — голубоглазый поставил стул посреди комнаты и плюхнулся на него, утыкаясь лицом в раскрытые ладони. Он тяжело вздохнул и облизнул пересохшие губы. Всё его тело пылало от внутренних терзаний, а жажда увидеть зеленоглазую пленницу росла с каждой секундой. Парню хотелось обнять её так сильно, чтобы на тонкой коже остались следы, чтобы она пропиталась его запахом. Запретные желания всегда находились под замком, потому что были невзаимными. Дерек не мог причинить боль Кире, не мог заставить её полюбить. Он хотел, чтобы всё произошло само по себе. Теперь, когда появился шанс сбежать, Кьюстон ухватился за него, потому что видел просвет в кромешной тьме. У него появилась надежда на изменения в их отношениях. Отчаявшийся, он вновь обрёл веру в себя, ведь как только они сбегут, произойдёт главное изменение — исчезновение Ферида Батори. — Я просто не могу не любить её, Мирина… Она заставила меня чувствовать, превратила в человека. Я вновь смог полюбить кого-то, довериться и почувствовать себя нужным, — слова, летевшие в пустоту, были искренними и тихими. Они были пропитаны болью и смятением, но в них была надежда.

₰₰₰

      Пламя от свечи вздрагивало каждый раз, когда девушка находилась слишком близко к изогнутому подсвечнику. Рыжие, слегка волнистые волосы переливались медным от света одинокой свечи. Тёмные блики отражались в стеклах, словно мимолётные тени, пытающиеся сбежать. Выводя тонкие линии на последнем листе бумаги, Акира невзначай вытерла пот со лба и продолжила рисовать. Пять листов были неряшливо разбросаны на столе, однако карты, изображённые на них, были точными и яркими. Линии словно навечно впечатались в белоснежные листы — мастер явно постарался сделать их безупречными.       Сделав завершающий штрих, девушка прикрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь заполнить свои лёгкие как можно большим количеством живительного кислорода. Боль в спине эхом разошлась по всему телу, уступая место волнительной дрожи в коленках. Эрабек уже и позабыла это невероятное чувство — азарт. Предвкушение захлестнуло её с головой — уголки губ поползли вверх, а в распахнутых глазах пылал огонь.       Сложив «сокровище» в тонкую стопку, пленница уставилась в пол. Огонь, ранее пылавший в изумрудных глазах, потух. Пустой взгляд медленно скользил по кромке серого платья, поднимаясь выше по резной ножке стола, останавившись на мутном отражении в окне. «Кто я?» — пронеслось в голове у рыжеволосой, пока та пристально оглядывала собственный силуэт. Овальные черты лица оставались прежними, как и вздёрнутый носик; тонкие губы снова кровоточили от нескончаемых покусываний, но глаза… Те сияющие, наполненные надеждой глаза, стали пугающе чужими.       Придвинувшись к окну, зеленоглазая прильнула лбом к стеклу, стиснув листы в руке. Её дыхание оставляло испарины на окне, на которых потом можно было чертить непонятные узоры. На улице было темно, а свет тусклых фонарей едва доставал до этой части особняка. Едва уловимое биение сердца стало ещё тише… — Кто я? Может, обречённая девочка, жаждущая мести? Возможно, я потерянный ребёнок, ищущий своё место в этом мире? Я скот? Я игрушка? А может я просто человек, который ради выживания стёр свою человечность? — девушка больше не могла произнести ни слова, она лишь молча сдержала нахлынувшие слёзы и ушла прочь из комнаты.