Думали, конец врагу — оказалось, что не с теми боролись…
За день до побега
В этом месте всегда пахло сыростью. Старые трубы под гнётом времени полопались, а бетон обветшал и вечно сыпался. Именно здесь вели беседу двое давних знакомых: рыжеволосая девчонка и парень чуть младше её, такой же рыжий, однако на этом их сходство заканчивалось. Его глаза смотрели преданно, сутулая осанка свидетельствовала о кроткости и покорности. Часть его изуродованного лица прикрывал плащ, но шрамы на руках и ногах он скрыть не смог. — Мы так долго ждали, и вот наконец этот день настал, — парень скинул капюшон, не стыдясь своего уродства, и с азартом вцепился взглядом в свою спасительницу. Их связывали долгие отношения. На самом деле, Акира использовала его для грязной работы и помощи в отслеживании тех людей и вампиров, которые ей были нужны. С ним она вела себя потребительски, словно хозяйка лошади или осла, совершенно не заботясь о его чувствах и мыслях. Парень же считал её своей богиней, когда-то снизошедшей с небес для его спасения. Уродец был верным цепным песиком, ни разу не усомнившимся в своей хозяйке; беспрекословно выполнял все её приказы, словно от них зависела его жизнь. — Ты же прекрасно помнишь, что должен сделать? — отпрянув от стенки, Эрабэк сделала шаг в сторону и повернулась спиной к своей пешке. — Мы сделаем всё, что ты сказала, Акира… Всё для тебя!!! Я убью кого захочешь и когда захочешь, — громогласные заявления так и сыпались с уст рыжеволосого, а безумие затмевало глаза. От одной мысли услужить девушке его сердце выпрыгивало из груди от предвкушения. — Встретимся на месте, отмеченном на карте. «Надеюсь, вы все передохните, ублюдки».₰₰₰
Трясущимися руками Дерек зажал рану на шее. Он судорожно дёргался на полу, ожидая следующего удара незримого противника. Во рту чувствовался привкус железа и начал неметь язык, от шока и потери крови парень часто дышал, поддавшись панике. Наспех стерев кровь с лица рукавом порванной рубашки, Кьюстон уставился в одну точку, пытаясь разглядеть расплывающийся силуэт. Приподнявшись на одной руке, голубоглазый ещё сильнее прижал ладонь к порезу. Дезориентированный, он часто дышал, периодически сплёвывая кровь. Инстинкт выживания поселился в каждой клеточке его разума, не позволяя тому потерять сознание и сдаться без боя. Дерек, словно в коматозе, напряг все свои рецепторы и пытался услышать хоть что-то, но было так тихо, что это начало сводить с ума. Уставившись вперёд, парень наконец смог разглядеть силуэт, который так отчаянно жаждал увидеть, только вместо страха и злости, Кьюстон почувствовал боль, шок и лихорадочную дрожь. Перед ним стоял не вампир, которого он так сильно презирал, не стражник, патрулирующий этот район, а та, кого он искренне любил, для которой готов был пойти на всё, лишь бы увидеть её мимолётную улыбку. Девушка, из-за которой хотелось хохотать с утра до вечера и дурачиться без остановки. Та, из-за кого сердце трепетало, а на душе становилось тепло от её лёгкого случайного прикосновения. Она спокойно стояла в нескольких метрах от него, держа в руке нож. Рядом валялась открытая книга, с вырезанными по центру страницами. Возлюбленная смотрела на него таким леденящих взглядом, что мир для парня в мгновение ока рухнул раз и навсегда… — Бежать? Этим я и собираюсь заняться, Дерек, — отчеканила рыжеволосая, глядя сверху вниз на раненного друга. — Т-ты… Почему ты предала меня? — дрожащий голос был тихим, но Эрабэк слышала каждое слово. — Ты первый предал меня, Дерек, — в изумрудных глазах плескалась ярость, но девушка глушила её, как могла. Боялась сорваться и закричать о том, что так долго прятала в глубине израненной души. То, что она так и не смогла простить. Когда правда всплывает наружу, то чаще всего она становится неожиданностью, которая приносит страдания, либо же облегчение. В нашем случае правда принесла разрушение: привычная реальность постепенно рассыпалась на острые песчинки, а совместное прошлое мгновенно превратилось в иллюзию. Их отношения изначально нельзя было назвать дружескими, ведь для выживания в столице вампиров ты неизменно превратишься в такое же бездушное чудовище. Однако не каждый человек может обратиться в того, кем он не является по своей природе; как бы он ни старался, в конечном итоге, человечность и чувства никуда не деваются. Тот же, кто обратился в монстра, был убит при жизни, и его душу растерзали, кинув туда зернышко зла. — Как ты узнала? — каждое его слово отдавалось в висках глухим ударом, а рана на шее болела и пульсировала. Акира не задела артерию, но оставила парня без сил медленно истекать кровью. — Я узнала об этом ещё пять лет назад, когда прибежала к тебе тем вечером, после того, как достала чертежи канализации. Я нутром чуяла, что план рухнет. Луи так долго проработал на Ферида и не достал чертёж? Да ладно, что за детский сад?! — Акира надменно приподняла брови и вздёрнула подбородок, затем, выдержав небольшую паузу, продолжила: — Только вот всё оказалось куда хуже обычной подставы или недоверия… Голос девушки дрогнул, и она замолчала, чтоб успокоиться. Каждое слово давалось ей настолько тяжело, что пересохшее горло пылало в адской агонии. Сидевший на полу парень замер, не в силах оторвать взгляд от потерянной подруги, которая из последних сил сдерживала слёзы. Кьюстон всё же прикрыл глаза, страшась услышать ненавистное продолжение. — Прибежав к тебе, я отчаянно от чего-то спасалась. Все мои инстинкты кричали об опасности. В тот вечер ты был ошарашен, увидев меня. Напихал сумку столькими вещами, ты куда-то собирался, и я явно никак не вписывалась в твои планы. Правда, Дерек? Подняв взгляд, он не проронил ни слова, однако его наполненные слезами глаза были полны сожалением. Одна за другой слёзинки оставляли мокрые дорожки на его щеках, стекая всё ниже и ниже, смешивались с кровью. Акира сделала несколько шагов в сторону истерзанного парня, теперь она находилась буквально в нескольких сантиметров от него, но даже это расстояние теперь казалась пропастью между ними. Дерек висел на краю и с отчаянием смотрел в зелёные глаза, которые теперь ничем не отличались от бездушных изумрудов — они были такими же холодными, притягательными, но бесчеловечными. Он протянул ей руку, в надежде получить прощение… — Вы собирались уйти без меня, — дрожь в голосе исчезла. — Когда я рассказала тебе про свои подозрения, ты так сильно разозлился не на мнимое предательство друга. Ты запаниковал, потому что план полетел в мусорку, где в итоге и оказались твои дружки, — Эрабэк присела на корточки и вцепилась взглядом в покрасневшее лицо. — А помнишь, как быстро мы бежали по тем коридорам, чтобы успеть предупредить ребят, что их могут убить. Ты тогда так ревел не из-за предательства друзей, а из-за их мучительной гибели… И даже это я бы смогла простить, но… — Я был идиотом, — шепнул парень, касаясь кончиками пальцев её щеки. Кира вздрогнула и ухмыльнулась, наклонив голову к его руке. Она потёрлась о неё, словно котёнок. Девушка любила его руки, их тепло. Ей нравился контраст между Феридом и Кьюстоном. Натерпевшись пыток в особняке, она хотела лишь немного его тепла… — Знаешь, когда я увидела горящий дом, то тут же кинулась внутрь за единственной ценной вещицей… Оглядываясь в прошлое, я могу с уверенностью сказать, что ничего ценнее у меня не было. Медальон Ясу — сокровище, единственное напоминание о сестре и семье. Мне кажется, именно в тот день я умерла по-настоящему, когда полностью осознала, что у меня больше ничего не осталось. — Рыжеволосая с силой отбросила чуть тёплую ладонь, стискивая зубы от злости, она прорычала, — Ты предал меня! Ты убил меня! Ты сжёг мою душу, мою человечность в тот день! Это ты превратил меня в чудовище… — Я…кх… — Этот чёртов пряный аромат!!! Аромат её тошнотворных духов! — горький смех переплетался с приглушённым криком. — Кира… — Заткнись! Ты сказал ей сжечь меня, — от этих слов брюнет замер, с болью глядя на ту, чьё сердце он собственноручно вырвал из груди. — Мирина должна была избавиться от единственного свидетеля, чтобы Батори не выпытал у меня всё, что я знаю… Детали плана и прочую чушь. Но дело даже не в этом. Вы изначально не хотели брать меня с собой! Я ведь не заслужила доверия, да и к тому же ребёнок. Обманули и выкинули… Ты приказал ей сжечь меня, пока вы убегаете… Ты хотел убить меня самым отвратительным способом. Ты жалкий выродок! Глухой удар в живот, затем ещё и ещё. Кира била его, а он лишь молча терпел, захлёбываясь собственными кровавыми слезами. Что бы Дерек не пытался ей шептать, девушка просто не слышала, ведь тихие слова сжигал её гнев…₰₰₰
Звук от быстрых шагов разносился по тёмному коридору. Свет здесь настолько приглушённый, что человеческому глазу довольно тяжело привыкнуть, но когда адреналин в крови зашкаливает, то можно сотворить даже невозможное — видеть сквозь тьму. Мирина видела всё: каждый кирпичик, каждую пылинку и трещинку на влажном от сырости бетоне. От бесконечной серости рябило в глазах, а в груди кололо жуткое предчувствие. — Чёрт, — выругалась девушка, с горькой улыбкой уставившись в тупик. Она прожигала стену взглядом, держась за живот, откуда сочилась кровь. Вся её одежда была изодрана, а почерневшие от смешанных чувств глаза источали страх. — Аха-ха-ха… кланяюсь перед твоей изобретательностью, Акира. Она обернулась, услышав шаги стражи и вопли тех, кто хотел зарезать её. Несколько подростков поджидали её за углом с чёткой целью — убить. По началу девушка не поняла, что к чему. Озарение снизошло к ней, когда изменить что-то стало уже невозможной затеей. Она тяжело выдохнула и прислонилась спиной к стенке, бессмысленно пялясь в потолок. Шаги становились всё громче, пока вовсе не стихли в метре от израненной жертвы. — Не та. Господин приказал привести рыжую девку с зелёными глазами. Эта же просто скотина на убой, — беловолосый страж приблизился к девушке, теперь она могла разглядеть его торжественный оскал: Ферид дал добро на нарушение кровавого табу, если это была не его пташка. Мирина не шелохнулась, когда вампир вцепился ей в шею, жадно глотая сладкую кровь. Мутнеющий взгляд блуждал по кирпичной кладке, а тело плавно сползало по стене. Она не крикнула, ни разу не дёрнулась и даже не попыталась сопротивляться. Она смиренно приняла свою смерть… «…Кто бы мог подумать, что в итоге она бросит нас в такой момент. Я ожидала этого от неё на воле, но никак не в Сангвинеме. Все те годы, проведённые вместе с ней, дали мне понять, что Акира потеряла себя от той ненависти, которую ей подсунули на блюде мы сами. Когда внутри человека что-то ломается, они меняются и теряют возможность остаться прежними. Дерек, глупый… Она же не убьёт тебя?.. Хотя, ты уже давно умер, влюблённый дурак. Ахах, я ведь такая же дура, как и ты… Мммм, больно… Я так и не сказала, что люблю тебя, Дер… Я люблю те…» — Эй, не наглей, я тоже хочу, — это были последние слова, которые услышала Мирина перед смертью.Тем временем Дерек и Акира
— Что ты сделала с Мириной? — прорычал Дерек, умудрившись сесть на колени. Эрабэк тем временем ехидно улыбнулась, ведь знала, что рано или поздно до него дойдёт, что в её месть входит не только он. — С ней всегда было сложно, такая умная, что аж бесит. Но на неё нашлась управа — «доверие к тебе». Мне иногда казалось, что всезнайка Боготворит тебя. Очередная преданная собака. Не смотри на меня так злобно, ты уже ничего не изменишь — она сдохла, как и подобает дворовой псине — на улице, борясь за свою жизнь, — опешивший парень забыл, как говорить, осознавая, что одной ей бы не удалось всё провернуть. — О-о, вижу, старый Дерек вернулся. Да, я не одна. Знаешь, что самое забавное в этой ситуации? Они тоже передохнут. Гнилые, бесчеловечные ублюдки и тот, кого я до последнего жаждала взять с собой…Подземный переход верхнего уровня
Шок может приглушить боль… В воздухе витал отвратительный запах свежей крови и отголоски оглушительных криков подростков. Тела, разбросанные по светлому коридору, выглядели мерзкими, скрюченными в разные стороны, словно их изодрал дикий зверь. Перед смертью они познали истинный ужас, почувствовали на собственной шкуре его гнев. Выстроенные в ряд стражники ждали следующего приказа. Перед ними, теребя клочок карты, сидел Митори. Причина его положения ему известна, а потому он лишь прожигал взглядом колени, словно ища в них спасение. Лучше смотреть туда, чем вперёд. Позади него, лёжа на спине, не чувствуя боле своих ног, кряхтел рыжеволосый. Каждый вдох давался ему с трудом. Его шрам стал ещё больше, а из свежих царапин вытекала густая кровь. Паренёк устало посмотрел в сторону, наблюдая за седовласым монстром. Губитель чужих жизней спокойно слушал доклад солдат о рыжеволосой богине, которая теперь казалась дьяволом, потешавшимся над сердцем юнца. Акира подставила его. Люди, состоявшие в банде рыжего, были гнильём. Они держали в страхе весь район, всегда брали то, что хотели, даже если это была чья-то жизнь. Колина когда-то выбросили из дома собственные товарищи; голод — страшная штука, ведь даже объедками никто не хочет делиться. Он скитался по тёмным улочкам, его избивали, насиловали. Шрам на лице — тому напоминание. Благодаря своей силе воли рыжий выжил, однако стал таким же монстром, подобием тех нелюдей, которые сотворили с ним такое. Когда Кира нашла его, окровавленного и зарёванного, то решила помочь, потому что он напомнил ей ту, кого она видела в зеркале каждый день. Казалось, что она совершает благое дело: учит его драться, воровать. Даже в тот день, когда он исчез, девушка не жалела, что спасла его. Спустя три года они встретились вновь и только тогда Аки узнала, что рыжий стал одним из тех, кто насмехался над её сестрой, пока ту насиловали (он запомнил её зелёные глаза, которые напомнили ему Эрабэк). Веселясь, он говорил об этом, а пленница готова была задушить его собственными руками, однако решила использоваться как ключик к свободе. Путём многочисленных убийств и самотерзаний юноша стал главарём банды. Он давал своим людям свободу действий, а они ему — защиту. Когда он рассказывал о своих деяниях Кире, она ничего ему не перечила, и сложилось впечатление, будто не осуждает его. На самом деле она просто не хотела спугнуть свою ниточку к свободе. Слушать его россказни было настолько отвратительным занятием, что смертная, приходя в особняк, вставала на колени перед унитазом и блевала от собственной беспомощности и омерзения к самой себе. Она эгоистично выбрала себя, а не других. Рыжеволосая могла попросить Дерека, отошедшего от дел главаря, помочь уничтожить этих ублюдков, воспользоваться связями, но не стала. Убийцы превратились в её тени, которым она скормила байку о побеге. Они следили за вампирами, людьми, рисовали схемы с постами стражи… Обманутые, готовились к побегу, беспрекословно подчиняясь своему лидеру. Однако их ждал печальный конец. Девушка жаждала мести, и она прекрасно обыграла свою шахматную партию. Воспользовавшись своими жертвенными пешками, поставила шах и мат королю. Если воспринимать всё как игру, то жизнь становится намного проще: ты не задумываешься о мыслях, страданиях других людей, просто играешь, чтобы победить вот и всё. Даже если поступки бесчеловечны — всему найдётся оправдание. Вернее, ты даже не задумываешься над этим, ведь поглощен смертельной для души игрой. Вот и Мирине был предназначен свой удел — быть убитой подонками. Эрабэк прекрасно знала, что Хищник никогда не отпустит свою жертву, а будет играться с ней, хватать за хвост и отпускать, смотря на её дальнейшие действия, пародируя кошки-мышки. В загнанном углу, где царит полная безысходность, он сломает её сознание, убьёт волю и досыта напьется её страхом… — Где она? — голос, пропитанный холодным безразличием, обжигал слух. Выход был в двух минутах от них, но она не пришла. Дело простое, как лист бумаги. Девушка нашла два выхода из города и оба они послужили спасением, однако выбирать пришлось лишь один. Для того, чтобы обыграть мастера, должно заставить его поверить в то, что ты действительно попал в его паутину, что повяз в ней по самую шею и отчаянно ждёшь конца. Ферид знал, что Акира подозревает слугу в измене и захочет сбежать: одна или с компашкой мошек. Поставив солдат во тьме туннелей, вампир рассчитывал поймать ягнёнка, а затем убить всех на её глазах, чтобы проучить, только вот ему и в голову не пришло, что его девочка нашла другой выход, ведущий к обрывистым холмам. Им редко пользуются, настолько редко, что бессмертный напрочь забыл про него… — Я сказал всё, что знаю, господин, — Митори поднялся с колен, чтобы рассмотреть бледное высокомерное лицо. Только Аки могла разозлить аристократа до такой степени. Его тяжёлый взгляд нагонял дрожь. Парень не смог сдержаться и бесшумно заплакал, не стирая своих слёз — он просто не мог шелохнуться перед хозяином. Мужчина шумно выдохнул и задумчиво посмотрел в сторону, нарочно медленно стягивая вымазанную в крови перчатку. Он не просто злился, Батори был в ярости. Несвойственное ему чувство прожигало насквозь, а в голове поселились мысли лишь об убийстве и наказании. Даже сейчас седовласый представлял, что хочет сделать с девочкой, которая отворила не ту клетку в его тёмной душе. «Как мог я полюбить того, кто без чувств и сожалений убивает детей, людей, да без разницы кого. Я сделал свой выбор и готов за него расплатиться. Рыжая и такая бесстыжая, но преданная себе и своей идее… Я поступил с тобой так, зная, что он не тронет тебя. Да, Ферид наказал бы, возможно избил, но я бы утешил и залечил все твои раны, как в детстве. Я бы ни за что не оставил тебя одну. Прости меня, Кира, но он моя слабость. Я ничего не мог поделать со своими чувствами, жаждал внимания и ревновал… До дрожи в коленях я ревновал его к тебе. Хотя, я просто трус, привыкший быть орудием в чужих руках. Я заслужил твою ненависть, сестрёнка…» — Тогда ты мне больше не нужен, — лёгким движением руки Ферид снёс слуге голову, и та укатилась прямиком к рыжеволосому парню, чьё дыхание давно стихло. Бессмертный запрокинул голову, оголяя изящную шею. Бездушные глаза наполнялись эмоциями и одной из них стала безысходность. Мозг перебирал различные варианты, но всё заканчивалось тупиком. Вампир не знал, куда она могла пойти. «Твоя кровь…» Погрузившись во тьму, мужчина анализировал, но перед глазами всплывала она… «М-м, этот дерзкий взгляд» Он практически нашёл ответ… «Твои губы…» В груди что-то треснуло, и вампир судорожно схватился за сердце, рвано выдохнув, опустил голову. Клыки нещадно проткнули нижнюю губу, и кровь тонкой струйкой скатилась на воротник белоснежной рубашки. «Тепло твоего тела… Твой голос… Смущение… Ненависть». Без неё он чувствовал лишь пустоту и отголоски боли. Аристократ так и стоял, уставившись в пол. Мысли заполнены ей, но он больше не чувствует её запаха. Ещё мгновение, и он сойдёт с ума, если не поймает её… — Сейчас же проверьте западный и восточный выход из города.Дерек и Акира
Противостояние взглядов продолжалось довольно долго. Дерек совсем ослаб и побледнел, словно лист бумаги. Перед глазами всё кружилось и очень хотелось спать. Рыжеволосая рассказала ему обо всём, разбивая сердце вновь и вновь — так безжалостно. Банда предала бы её и свергла лидера на свободе, а пленница осталась бы единственной девушкой в их шайке — незавидное, однако, положение. Проще избавиться от проблемы на корню, тем более она понимала, в чьи когти бросает этих нелюдей. Обернувшись, рыжеволосая сделала шаг к выходу, но остановилась, чувствуя руку у себя на лодыжке. Из последних сил юноша схватил её за ногу и с горечью произнёс: — Ты никогда не считала меня своим другом? — Ты никто для меня, — ледяной тон превратился в нестерпимый гул для парня, — прощай, Дерек. Сломя голову она понеслась к выходу. Не обернулась. Ни разу. Она не видела дрожащую руку, застывшую в воздухе, и его помутневшие глаза. Он смотрел ей вслед бесконечно долго и беззвучно плакал, пока силы не начали покидать его. Дерек свернулся в клубок, точно уставший кот, и разжал ладонь, сжимавшую рану на шее. Он готов был умереть здесь, не дойдя всего лишь пару десятков метров до выхода. «Мне так больно… больно… больно… невыносимо больно. Как я не заметил эту ненависть в её глазах? Как я мог не понять этого раньше… Но почему даже сейчас я не могу перестать любить тебя… Почему самое светлое на свете чувство разрывает меня на куски так безжалостно?» Ту-дум…ту-дум… Лёгкие жгло. Горло пылало. Ноги сводило, но она продолжала бежать. Ветер с силой ударил в лицо, вынуждая беглянку сморщиться, но не замедлить свой бег. Ту-дум-ту-дум-ту-дум… Распахнув глаза, девушка ускорилась, чувствуя камни под ногами. Они неприятно забивались ей в сандали, царапая ступни. На один шрам больше или меньше не имело значения. Тоннель сменился холмами, поросшими мхом и низкими кустами. Рыжеволосая всё бежала и бежала, не в силах остановиться. Образы врезались ей в голову, а едва заметные солнечные лучи слепили. Она не имела права останавливаться остановиться, только не сейчас. Преодолев приличное расстояние, Акира наконец замедлила бег, постепенно перешла на шаг. Под ногами шуршала сухая трава, а вдали за тёмными облаками едва просачивались лучи солнца. Первый за много лет рассвет встречал её на обрыве холма, даря свой свет. Вдох и выдох, и так несколько раз, пока дыхание не пришло в норму. Глядя вдаль и полной грудью втягивая холодный воздух, Акира заплакала, уткнувшись лицом в ладони. Хрупкое тело трясло из стороны в сторону, а плач всё не затихал. Горькие слёзы обжигали шею, руки, а шёпот Дерека гулом звенел в ушах. Ей хотелось кричать, но она молчала. Ей хотелось вернуться, но она не двинулась с места. Изумрудные глаза потускнели, ведь горевший там огонь потушили горькие слёзы. Вместо ожидаемой эйфории девушку ждала лишь агония и невыносимая дрожь. Ей стало так холодно, что начали стучать зубы. Приложив руки в область сердца, она почувствовала лишь пустоту. Сегодня она получила свободу, но потеряла нечто столь же весомое — часть своей души, друзей и Дерека…