Четыре года назад
Акира ошарашенно вскакивает с кровати, замечая на простынях багровые пятнышки крови. Живот судорожно пульсирует, отчего девочка морщится и сгибается пополам, пытаясь унять боль. В детстве, отвечая на очередной любопытный вопрос непоседливого ребёнка, мама рассказала ей про месячные; однако упустила множество моментов, о которых Эрабэк пришлось узнать прямо сейчас. Например, что это до жути неприятно: грязно и больно. Шатаясь, рыжая выбежала в коридор, стараясь не издавать лишних звуков. В поисках спасения она бесшумно бежала в комнату Хаминори — главной горничной. Свет ламп сейчас казался ей слишком ярким, ослепляющим, а коридор превратился в бесконечный тоннель. Гобелены и роскошные ковры только мельтешили перед глазами, вызывая чувство отвращения и резь в глазах. За столько месяцев, проведённых в особняке монстра, Эрабэк так и не привыкла к этой напускной пестроте. — Ай, — вскрикнула Акира, врезавшись в высокую и твёрдую, словно статуя, фигуру. — Ой-ой, ягнёночек, как же та-а-ак. Ты не ушиблась? — лукавое волнение всегда отталкивало малышку, особенно когда оно исходило от ненавистного вампира. Неловкое молчание превратилось в долгую паузу. Батори смотрел свысока, оглядывая наглую девчушку, которая явно не намеревалась вставать. Более того, смертная даже голову не подняла, лишь смиренно уставилась на острые мыски его сапог. — Ты поранилась? — в алых глазах зажёгся огонь предвкушения, однако он быстро потух. Когда Акира сжала подол своей сорочки и дрожа вдохнула прохладный воздух, убирая руки с колен, монстр переменился и чуть еле заметно улыбнулся, присаживаясь рядом. Поразительно, но Батори и слова не сказал. Мужчина лишь потрепал девочку по голове и подозвал к себе стражника, чтобы тот привёл главную горничную. Камень, застрявший в горле малышки, наконец-таки исчез и она робко подняла взгляд, полный слёз. Тихий смех раздался в длинном коридоре. Лёгким движением пальцев аристократ провёл по розовой щёчке и утёр слезы. — Это вовсе не смешно, — пролепетала рыжеволосая и попыталась оттолкнуть мучителя, однако тот вальяжно уселся на пол, притянув юное тело к себе. Его крепкие объятья дарили прохладу и даже своеобразное спокойствие. — Ты стала девушкой, ягнёночек. Не стоит этого стыдиться. Печально, что ты так быстро повзрослела… — Точно, вы же только детьми увлекаетесь. Неужели у меня появился шанс на избавление от вас? — раздражённо пробурчала Акира, уперившись лбом в неподвижную грудь. — Всегда поражался твоей дерзости, — Ферид ослабил хватку и поднял голову малышки, ухватив ту за подбородок. Несколько неловких мгновений тянулись мучительно долго. — От того, что ты повзрослела, мои игры приобретут иной окрас. Они станут в разы интереснее. Тебе так не кажется? Прошептав последнюю фразу ей прямо в губы, Батори облизнулся и с усладой наблюдал, как его игрушка отчаянно краснеет то ли от гнева, то ли от смущения. Для него это было не важно. Главное, что рядом с ним находится тот человек, из-за которого мёртвое сердце неустанно делает попытки, чтобы совершить удар. У него никогда не было крыльев. Не было дьявольских рогов. Он всегда оставался монстром, убившим собственную семью. Для него истина в любви познаётся через боль. Для него любовь — это страдание. А лучшее, что может произойти с ним сейчас — это видеть боль в глазах той, кто трогает его сердце. И тем не менее, несмотря на эгоизм и жестокость, он продолжает обнимать её, чтобы подарить ей частичку утешения. «Даже когда ты станешь взрослой, я не откажусь от тебя, а буду мучить до последнего твоего вздоха… Ведь только утонув в муках, ты сможешь понять, чего хочешь на самом деле».₰₰₰
Самое неприятное, что может произойти со мной, непременно сбывается, если я позволяю себе быть слабой. Если я допускаю хоть одну крошечную вероятность того, что моя жизнь может быть отнята, то обязательно попадаю в такую ситуацию, где исход зависит от каждого моего шага. Я обязана быть сильной и держать все свои мысли в узде. Делаю несколько выстрелов и перекатываюсь за машину, где меня точно увидят, если я не поспешу в другое укрытие. Чёрт возьми, их не просто оказалось больше, чем мы думали… Они знали, что мы устроим им засаду. Видимо схватили одного из командиров, и тот выдал всё, как на духу, лишь бы прекратить свои мучения. Я не осуждаю таких людей, ведь быть слабым человеком — это аксиома, задуманная природой. Вижу на пальцах собственную кровь и поспешно вытираю её о штанину, затем взваливаю лук себе за спину. Куда подевался капитан? Почему до сих пор нет подкрепления? Очередной взрыв, и я отлетаю прямиком в стеклянную витрину. Всё произошло так быстро. Перед глазами туман, а в голове до сих пор разносится звон стекла и биение собственного сердца. — Гхм…мм… Ощущение стёкла под телом не даёт мне возможности привести мысли в порядок. Резко дёргаю головой; горячая кровь стекает по вспотевшему лбу, затекая в глаза. Снова это невыносимое ощущение беспомощности окутывает каждую клеточку израненного тела. Отчего снова и снова я должна бороться за жизнь? Я хочу сдаться, но не прекращаю попыток подняться с пола. Тело не хочет двигаться. Оно предаёт меня. Судорожно расстёгиваю пальто, чтобы упереться ладонями в плотную ткань и не разодрать кожу об осколки. — Терпи, Акира! — приказываю я себе, утирая кровь с лица. Не время для соплей. Первое, что бросается мне в глаза, так это разбросанные всюду игрушки и колыбельки с изящными росписями. Плюшевый розовый мишка лежит прямо у меня в ногах и я криво улыбаюсь, умиляясь таким простым вещам. Раньше у меня было много неживых друзей, которых я любила и наделяла теми качествами, которые взбредали в мою голову. Огромная пантера с изящным хвостом всегда грела меня ночью и защищала от ночных чудищ, скрывавшихся под матрасом моей кровати. Где-то там, в тёмной глуши за окном тоже жили злобные монстры, от которых меня защищал Сиба — верный пёс, сидевший на подоконнике и пристально смотревший наружу. Он ни раз меня спасал от чудищ. В благодарность я кормила его конфетами и поила чаем. Моей душе нужно было успокоение, и я искала его там, где вынуждена была искать. Не у родителей или сестры, а именно у тех, кто всегда был рядом со мной, несмотря на то, что периодически я отрывала им головы… Я до сих пор боюсь монстров, которые оказались даже реальнее, чем я могла бы предположить в далёком детстве. Оглядываясь по сторонам, ищу глазами лук, чтобы быть готовой защищаться при необходимости. Мысли постоянно сменяются картинками, в которых все мои товарищи и я в том числе просто умирают. Исчезают без следа, словно вещи, упавшие с корабля в пучину океана. «Отступаем!!! Не смейте умирать!» — в сознании резко всплывает приказ капитана. Его проникновенный голос всегда придавал мне сил. Благодаря ему я из раза в раз вставала и шла дальше. Даже если меня сбивали с ног, я продолжала сражаться на коленях. Моё неровное дыхание наконец пришло в норму и теперь я точно могу встать. Лопатки до сих пор саднят от пережитого удара, благо пальто не позволило осколкам проткнуть мою плоть, иначе я умерла бы от потери крови. Через несколько минут я снова спряталась за машиной, игнорируя крики о помощи и мольбы о пощаде товарищей из других отрядов. Приглядевшись, я заметила до боли знакомый рыжий затылок, скрывающийся за переулком. Думаю, Мирта сможет сбежать. — Жалкий скот, — высокомерный выкрик позади словно обухом меня по голове ударил, и я мгновенно развернулась и выстрелила, даже не целясь. Выброс адреналина в мою кровь был столь сильным, что мне начало казаться, будто время замедлилось. Настолько отчётливо я ещё никогда не видела. Нет больше времени тупить, пора спасать свою шкуру. Не глядя, я ринулась вперёд, отстреливая всех, кто вставал на моём пути. Сверху раздалось несколько выстрелов. Это же Джун! Он не бросил меня? Я почувствовала себя самой настоящей мерзостью, ведь все мои друзья остались, чтобы спасти меня… А я даже и не помышляла, чтобы вернуться за ними. Широкая улыбка не сходила с лица светловолосого снайпера, а вот на моём лице застыло отвращение к самой себе. Неужели травма, полученная мной в городе вампиров, оказалась такой сильной, что даже зная о намерении друзей спасти меня, я хочу бросить их и сбежать. Сделать то, что совершила несколько лет назад — растоптать дружбу и искренность ради своих эгоистичных желаний. Нет. Я не должна так поступать… Я больше не хочу быть такой!!! Я приняла решение остаться и сбежать лишь только тогда, когда весь наш отряд соберётся вместе. Джун и Мирта уже на крыше, но я не вижу капитана. Подаю жест парню, и тот утвердительно кивает, уходя со своей позиции. Внизу оставаться слишком рискованно, так что постараюсь забраться на крышу. Неподалёку высадились вражеские вертолёты, так что ускоренно бегу вперёд, замечая поворот, который по логике должен вывести меня к пожарной лестнице. В моих глазах загорается надежда на спасение и искупление вины перед ребятами. Проносясь мимо зданий, я отсчитываю секунды, которые разделяют меня со спасительной лестницей. Я уже так близко! — Скот нынче такой неугомонный, — мужской баритон, раздавшийся в нескольких метрах от меня, обжёг мой слух. В горле пропала вся влага, а ноги будто залили в бетон. Передо мной пролетел капитан и с грохотом врезался в стену, проламывая часть кирпичной кладки. — Ой-ой, кажется промахнулся. Мой рот то и дело своевольно открывался и закрывался, а ватные ноги с трудом удерживали моё остолбеневшее тело. Этот голос кажется мне знакомым… Слишком знакомым, и именно поэтому я не могу пошевелиться. — Ау-у, скотинка. Аха-ха, не припомню, чтобы меня когда-либо игнорировали, это же так грубо, — рыжеволосый вальяжной походкой направился в мою сторону, и я вынуждена была повернуться. Мы уставились друг на друга словно статуи. Сердце, прошу тебя, не останавливайся раньше срока. Глаза, не заливайтесь горькими слезами. Руки и ноги, двигайтесь и не смейте каменеть. Судьба, сжалься надо мной… Его алые глаза когда-то были голубыми, словно лазурный берег тёплого моря. Он всегда был слишком высоким для меня, но я не страшилась этого. Из всех знакомых мне вампиров, именно он казался самым человечным… Юсфорд застыл в немом шоке также, как и я. Он смотрит на меня с таким удивлением, что даже сложно поверить в его безэмоциональность. Неряшливо шагаю назад и глубоко вдыхаю, смело поднимая обречённые глаза. Вампир опускает брови и скрещивает руки на груди, ожидая каких-либо подвижек с моей стороны. — Господин Кроули, прошу, отпустите меня, — свой голос я едва слышу, однако бессмертный точно меня понял. — Обычно я не жалею скот, но в данной ситуации мне тебя действительно жаль, — его слова закрадываются в моём сердце словно лучик надежды. — Он до сих пор ищет тебя, Кира-тян. Мне следует прекратить его бесконечные поиски. Надежды рушатся словно карточный домик, и я до боли сжимаю кулаки. Нет-нет-нет… Я обречена… Ощущаю, как паника затаскивает меня в свои сети. Как кровь быстрее бежит по венам, а сердце выламывает грудную клетку, надеясь спастись, покинув моё тело. — Ты же знаешь, что он со мной сделает… Кроули, молю тебя, дай мне уйти!!! — отчаянно кричу я, вцепившись пальцами в оружие. Пожалуйста, Кроули… Молю тебя… Почему-то в его взгляде я с точностью до ста процентов могу прочесть сожаление и неприсущую монстру жалость. Он опускает руки и взгляд. По моему телу пробегает леденящий озноб, а спина невольно выгибается. Делаю несколько прерывистых вздохов и тянусь за кинжалом, спрятанным в сапоге… — Он даже представить не может, что я с тобой сделаю, ягнёночек… Моё сердце перестало биться. Этот бездушный голос снова умертвил меня.