Помолитесь за проституток Уайтчепелла

Салли ёрзала, хотя кресло было очень удобным. Не будь никого рядом, Салли бы качалась на нём так, как будто никогда здесь не бывала. Но возле камина суетился Эммет, в самом углу, изображая некое подобие презрения, сидела Марси, с удивительной аккуратностью держа на весу бокал с вином и бросая на всех далеко не дружелюбные взгляды, а решившийся всё же провести Рождество на виду у всех Джейкоб что-то рассказывал мисс Фрай и сыну. Салли прекрасно понимала, что именно он и Марси держатся здесь не ради праздника. Марси ― потому что всё же доверяла Салли и её предложению, хоть и рвалась обратно побыть с Ви, несмотря на то, что никто не донимал её ни лишними вопросами, ни любопытством. Джейкоб был здесь лишь отчасти ради праздника, нацеленного на то, чтобы показать пришедшим, как они важны, для него, что он всё ещё в силах быть хотя бы наставником лондонской ячейки, а отчасти ― чтобы успокоить волновавшегося за него Эммета. Последнее Салли помнила не меньше, чем строгий наказ Джейкоба не спускать с него глаз, как бы тот не рвался рисковать собой в Лондоне. И несмотря ни на что, Салли всё же удалось это сделать. Хотя по правда говоря она и так дүмала, что все уже знают, как она привязана к Аише, а потому, окажись Аиша в таком же бедственном положении, Салли рвалась бы туда, где она пропала, втрое быстрей. А может, ей и кажется. Она же пока не получила свой клинок, так что все не столь присматриваются к её ошибкам. А вот Аиша получит его не позже весны, а то и в начале наступающего года. Салли уже в который раз посмотрела на смуглую руку, тасовавшую тиснёные карты, на маленькиий столик у незажжённого канделябра, на алый бархатный мешочек, лежавший поверх вязаной скатерти и думала: а что именно Аиша хочет ей нагадать? Всё, что позволяло увидеть орлиное зрение ― лишь зелёные силуэты вокруг, включая тех, кто по очереди ходили на кухню проверить все угощения. Не было ни малейшего намёка, что Аиша хочет её обдурить. ― Что, думаешь, я тебя обману? ― тонко улыбнулась Аиша, ― Поверь, это я делаю совсем не для тех, кто мне дороги. На, вытяни карту из простой колоды, все как раз захотят поискать её. Это ведь у вас сочельник приходится на время игр и забав? Салли быстро огляделась, но карту всё же стащила. Марси заметила лишь её странный взгляд и, не меняя хмурого выражения лица, едва заметно отсалютовала ей, а затем снова принялась созерцать свою хромую ногу. ― Ну да… Кто побогаче, тем их и достанется больше. Пунш уже пробовала? А то им греться с мороза очень хорошо. Салли с удовольствием отметила, что небольшая краснота от рождественского мороза не обошла стороной и Аишу — можно было представить, что та чем-то смущена. ― Ну что, скоро все могут посмотреть на мой расклад. Осталась ещё одна карта. Салли перестала елозить и подалась вперёд: ― Я жду.

***

― Но ведь «Смерть» ― карта завершения чего-нибудь, как же мне там сказали… этого, как его… этапа в жизни, вот. Ну то есть не что-то плохое, просто кончается одно и завершается другое. Или же та цыганка врала? ― Верно. Эта карта многое говорит о нас. Аиша бежала. От войны, своей религии, из-за которой началась очередная война, традиций, себя… А в итоге оказалось, что неправы те, кто её окружали. Через пару лет она бы уже носила платок, не имела права выйти кроме как за покупками или в дом мужа, а ещё через несколько лет… Аиша помнила, как тихо и без слёз хоронили её кузину. Плакала лишь тётя ― скупо, пряча свои слёзы, а когда уже обмытую Саиду ждал мулла ― прятала синяк. Жена её старшего брата, скривившись, разок шепнула: ― Позор убиваться по обесчещенной! Аиша помнила, как хорошо Саида умела танцевать. И то как взрослые молчали, нехотя говоря на все расспросы, что Саиду убил злой дух, хотя той ночью Аиша слышала хрип и шаги двоюродого дяди. И именно тогда она научилась молчать. Молчать так, как не молчал ни один из её самых тихих братьев. Наверное, тогда она поняла, какими разговорчивыми могут быть книги. И как долго нужно бегать за братьями, если хочешь их почитать. Именно тогда она уже знала: она хочет учиться. Она хочет знать больше, чем ей разрешат взрослые. А значит, когда-нибудь она сбежит из этого «уважаемого дома». Здесь ей не место. ― Колесница ― карта неизбежности судьбы. Она говорит о том, что ты уже нашла своё призвание и способна избавиться от ненужного прошлого. Эта карта, Салли, о тебе. Голод ― это чудовище. Он не отпускает, он уходит, всегда возвращаясь. С ним можно только договориться на время. Это страшно, когда у тебя нет ни гроша, и только подворотни твой дом. Ведь работные дома ― это почти худшее, что может случиться, пока ты не вырастешь. Почти. Салли готова была надеть любую куртку и выйти из вечного укрытия, лишь бы порешить во сне тех, кого назовёт своими, лишь бы не искать еду на панели. Всё изменилось, когда её нож продырявил не тот кошелёк. Констебль не был засланным ― так поначалу решила она: пил, вяло увернулся от давшей подзатыльник за попытку облапать официантки, невнятно улюлюкал и шевелил выбеленными пивной пеной усами. Такие никого не арестуют, скорее возьмут побольше в карман и, если убежать от них подальше, не сразу хватятся. Благодаря таким лентяям как он, Салли было где жить и что есть. Всё могло бы случиться как обычно, если бы в бойцовском клубе не появился тот, за чью славу и внимание дрались все ворюги, искавшие себе постоянный кров и хлеб. Салли зря велась на слухи: живая легенда выглядела как пьяный работяга, который полез на ринг. И вообще, мужчина с расквашенным носом и шрамом на брови никак не тянул на вытащившего целый город из-под гнетущей пяты. Единственное, что она запомнила ― это что её сестру убили через месяц после того, как Салли перестала работать на заводе. Так где же увидеть разницу, когда тебе двенадцать и твоих не умеющих воровать ровесниц покупают пачками для «обучения» в борделях? Салли могла бы сбежать, не вестись на любопытство, не следить после боя… Могла уйти тише, но констебль решил, что её подослали, чтобы отвлечь от тех, за чьими зелёными куртками могло стоять её лучшее будущее. Могла побежать к мужчине к вороном на груди, прямо на ринг, не разбирая раунда, но констебль бежал за ней не один. Могла крикнуть что-нибудь про вора в другом конце зала, отвлекая погоню, но слухи о тех, на чьей шее есть восьмиугольный крест заставляли отбиваться и бежать, бежать… И отбившись от погони выплюнуть поджидавшему её возле последней ночевки «рабочему» в лицо: ― Я вас не выдала ― с вас зелёная куртка! ― о том, как легко последние слова могли стоить ей жизни, она не думала. После того как Джейкоб назвал её своей ученицей, то добавил, что это её совесть не позволила выдать его тамплиеру. Салли лишь отпила побольше эля и загоготала. Тогда она хотела лишь иметь прикрытие, чтобы больше воровать. И лишь потом начала ему верить. ― «Суд» и «Фортуна» ― карты перемен в лучшую сторону. И все они были и будут заслуженными. ― Даже не верится, что это про нас. ― Ну я держу свои карты в порядке, так что в отличие от твоей колоды они никогда не соврут. — Эй! Это был сюрприз на вечер!.. Они расставались. Это казалось концом какой-то странной сказки, ведь дальше они могут и не увидеться. Салли боялась, что Аишу не пустят их проводить. И что они вообще не простятся. И потому на прощание Аиша целовала её как в последний раз. ― «Звезда». В сочетании с картой «Смерть» эта карта имеет значение жизни с чистого листа, новых открытий, а ещё здесь есть карта «Влюбленные», что означает крепкий союз. ― Значит, права была твоя тётя. Ты и впрямь родилась под особой звездой. Аиша могла бы испугаться убитых, крови, убившей их Иви… Но в той пропахшей смрадом красилен нише она лишь пряталась и внимала. Опрокинутый в помои носильщик, задыхавшийся своей кровью из вспоротого горла, мужчина с босыми ногами и женщина, что возвышалась над ними с окровавленным лезвием в рукаве. ― Выходи, теперь сюда никто не зайдёт. Аиша ещё не решалась сделать первый шаг из ниши, женщина, что ещё не сказала ей «тебе лучше больше не возвращаться домой», только аккуратно оттаскивала за одежду труп с поблёскивавшими в разрезе кишками в сторону зудящей из-за слепней и мух мусорной кучи, а сама Аиша уже понимала: та жизнь, в которой ей было так страшно, закончилась. Где-то есть та, что умеет быть сильной. А значит, она может научиться быть такой же сильной у неё. Пока громили мусульманский квартал, Иви уже вела её к себе как ученицу. И вот тогда Аиша поверила, что эта женщина научит её быть сильнее тех, кто считали, что могут безнаказанно задушить её кузину в подполе. Быстрее тех, кто бежали за «неверной». Правильнее тех, кто уже наверняка разгромили её дом и рубили деревья в её саду, не зная что здесь жила девочка, мечтавшая выучить больше, чем говорили её братьям в медресе. ― Знаешь, у тебя такое удачное положение карт, Аиша! ― Оно удачно не для меня. Оно для нас обеих, даже если эти карты будут врать. А ещё эта карта говорит, что у тебя есть те, кому ты важна не меньше меня. Просто она ещё не знает, как ей могут помочь в ответ. — Марси… ― Возможно, это она. Скоро внесут обещанные угощения. Скоро свершится Сочельник и следом будут ждать нового года. Скоро все будут ждать своих подарков. А сейчас можно выказать больше чувств и надежд, чем могли себе позволить многие из сидящих в этой непривычно тёплой и даже не чуждой уюту комнате. Марси принимает поздравления, даже ухмыляется, чуждая вежливым улыбкам ― поздравляют больше с Рождеством, хотя все понимают, что теперь она союзница и вправе ловить здесь каждое слово. Кто-то придумывает новый тост, Эммет разносит подарки, а Салли ютится в одном широком кресле, почти сидя на коленках у пьющей пунш Аиши. Пожалуй, это невероятно мирное Рождество после всего, что пережили присутствующие здесь. Тихий смех Салли, шутливо обмахивающей Аишу «веером» из доставшихся ей карт ― тому подтверждение. Иви указывает на них взглядом. Джейкоб качает головой и тихо ухмыляется. Да, эти девушки и знать не знают, как оказались похожи на них. Разве что десятки лет назад.