Personal Jesus

Когда Джулия поглощала магию из жертв, которых буквально преподносил ей на блюдечке Тень, у нее не было времени на жалость. Не было времени на то, чтобы взглянуть в глаза обреченного на смерть, не было времени просто подумать — на самом ли деле перед нею чужаки, или же каким-то страшным образом она истребляет тех, кто связан с ней кое-чем гораздо большим, чем принадлежность к одной временной петле. Но Тень ведь не мог обмануть ее, правда? Тень не мог так поступить с ней. Они не просто любовники, они — партнеры, они — избранные, предназначенные друг другу сквозь время и сквозь пространство, вопреки всему по завету самой Вселенной… Джулия верила в это, верила до того самого мгновения, когда цепкий взгляд умирающей Марго Хэнсон внезапно заставил ее остановиться. Взгляд, который пылал таким презрением, такой колоссальной силой — Марго была королевой, которая не сдалась даже тогда, когда последние искорки жизни покидали ее, и эта Марго была не чужой, нет, — не был чужим. Это был взгляд, обличающий предателя. И что-то в Джулии сломалось — или, наоборот, какой-то винтик в неисправном механизме чудом встал на место, и она поняла. Быть слепой не страшно. Страшно осознать свою слепоту, столкнуться лицом к лицу с реальностью и понять, что пути назад нет. Как нет и искупления. И все, что ждет тебя впереди — это кровавый ад, заполненный жаждущими отмщения призраками твоих друзей, которых ты потеряла где-то там, в том самом месте, где свернула не туда. Джулия Уикер осталась там, на гребанной остановке, девочка, так опрометчиво играющая с искрами, природу которых не понимала и лучше б ей было не понимать никогда. Тень Мун взял ту Джулию и превратил в кусок божественной глины — и он вылепил из этой глины монстра, который сеял хаос и боль с потрясающим, жутким упоением и был уверен в том, что действует во благо. Но блага, черт побери, не существовало. Это утопия — разве не так сказал бы Тень? — Джулия! — этот яростный крик заставил ее вновь двигаться, вернул в реальность, которую Джулия сама же и сотворила и от которой больше не смогла бы убежать, даже если бы очень захотела. Элис, перед ней была Элис — бледная, осунувшаяся, напуганная и вместе с тем несгибаемая в своей решимости не только выжить, но и положить конец этому кошмару наяву. Элис, которая была ей когда-то так дорога — ведь только она могла в полной мере понять тоску Джулии по магии, только она могла найти лазейку и обеспечить для них обеих шанс… Вот только обеспечила реки крови и непреодолимую бездну, превратившую их в смертельных врагов. — Я не знала! Элис, я не знала, клянусь! — закричала Джулия, но в словах больше не было смысла. Приговор уже застыл в глазах Элис, и в глазах стоявшей плечом к плечу с ней рыжеволосой девушки с лицом, похожим на окаменевшую маску скорби. Это было прекрасное и ужасное лицо одновременно — лицо той, для которой не осталось больше ничего, кроме мести в качестве смысла жизни. Если кто-то и убьет ее, Джулию, то это сделает рыжая. Но не сейчас — нет, не сейчас. Тень подхватывает ее на руки, подсекая слабые колени, заставляет уткнуться лицом ему в грудь. Он скрывает их обоих — уходит с помощью портала, уносит ее прочь, а она сотрясается от беззвучных рыданий, которые все равно не принесут облегчения. Джулия Уикер увязла в чем-то, чего она не понимает — и ей страшно. Выхода не просто нет, его даже не существовало.

***

— Ты сказал, они не м о и! — закричала Джулия, бросаясь на Тень с кулаками, а он с нечитаемым выражением лица перехватил ее руки за запястья и возразил: — Нет, Искорка, я никогда не говорил такого. — Но ты же подразумевал это, ублюдок! Ты подразумевал это! — Я просто позволил тебе верить в то, что помогло бы тебе поступать правильно. — Убивать своих друзей — это, по-твоему, правильно?!. Ты, выродок, бессердечный сукин сын, будь ты проклят, ты заставил меня убивать тех, кого я любила! — Ты любила их прежде, Джулс. В другой жизни, — оборвал ее Тень сухо. — Ты больше не с ними, пойми это. Ты — богиня, я помог тебе раскрыть свой дар, я помог тебе стать высшим существом, и они никогда не простят тебе этого. — Они не простят мне того, что я убила их! — взвыла Джулия в отчаянии, вырвалась из хватки Тени и нервно заметалась по комнате. Мысли роились в голове, страшные мысли, и она больше не собиралась строить догадки или верить в обтекаемые формулировки. — Говори, Тень, — потребовала она, словно раненое животное сжавшись и уставившись на него, почти обезумевшая от горя и от чувства вины. — Для чего тебе я? Ты помог мне стать богиней, помог раскрыть свои силы, но ты сделал это не ради моих прекрасных глаз. Вся эта история любви — все это вранье, так ведь? У тебя свои цели, и раз уж ты использовал меня по полной, то имей же наконец смелость признаться мне, для чего все это! — Хорошо, — внезапно легко сдался Тень и Джулии показалось, что его широкие плечи поникли, словно на них опустилась вся тяжесть этого мира. — Мой отец пообещал мне богиню, которая способна отбирать жизнь, но так же даровать ее, в обмен на истребление. Я должен уничтожить всех Отмеченных, стереть их с лица земли, а в обмен… В обмен он позволит мне воскресить ее. Мою жену, Лору. Когда Тень произнес имя своей жены, Джулия впервые увидела в его непроницаемых глазах блеск настоящих чувств и эмоций. Кем бы не была это Лора, Тень ради нее готов был уничтожить не только горстку волшебных созданий, но и весь мир. И тогда она ощутила ревность, гнетущую и удушливую, мерзкую и неизбежную — потому что Джулия полюбила его. И она ощутила злость, и зависть, и жалость к самой себе — богине, которая оказалась никому не нужна и сгодилась только на то, чтоб использовать ее самым низким и грязным способом из всех возможных. Она едва успела сделать несколько шагов к двери, как ее остановил ровный голос Тени: — Ты не можешь уйти, Джулия. Они убьют тебя. Они ведь ни за что не поверят, что ты не знала. — Плевать, — дрожащим голосом ответила Джулия. — Лучше так, чем… Чем остаться с тобой, чем… — Если ты останешься и поможешь мне, Элис Куин выживет, — пальцы Джулии замерли на дверной ручке, когда Тень произнес это. — Я обеспечу ее безопасность и позабочусь, чтобы она вернулась в свою временную петлю невредимой. — А взамен я должна добить тех, кого еще не успела, и оживить твою мертвую жену? — прямо спросила Джулия. — Да, — подтвердил Тень серьезно. — Это сделка, Джулия. Честная, для разнообразия. — Если ты обманешь меня, я уничтожу не только тебя и твою гребанную жену, но и весь этот чертов мир, — Джулия и сама испугалась того надтреснутого голоса, которым заговорила. — Поклянись мне, что Элис останется жива и уберется отсюда. — Клянусь, что так и будет. Спустя несколько мгновений гнетущей тишины, в которой они обменивались тяжелыми взглядами, Джулия произнесла: — Что ж, тогда я хотела бы узнать побольше о твоей женушке. — Ты с ней уже встречалась, — огорошил ее Тень в своей обычной неторопливой и убийственно-спокойной манере. — Буквально пару часов назад. Она стояла за плечом у Элис Куин. И Джулия вспомнила ее — мертвенно-бледную девушку, которая смотрела куда-то сквозь нее и шептала одними губами «Щеночек». Теперь Джулия знала, куда она смотрела — она смотрела на Тень. — Значит, зомби?.. Вместо тысячи слов — почему ты меня не любишь, скажи, что все это ложь, обними меня, пусть все это прекратится, я просто хочу быть с тобой, к черту магию, давай сбежим на край света. — Все несколько сложнее, — ответил ей Тень, и Джулия с горечью осознала, что он имеет ввиду не только свою мертвую жену. Что ж, в жизни Джулии Уикер ничто и никогда не было просто, но на этот раз сложности не просто вышли на новый уровень — они побили все чертовы рекорды.