Personal Jesus

Что, черт возь­ми, про­ис­хо­дит? Лидия подле Элис оказывается мгновенно — ведет пальцем по ее бицепсу, очерчивая царапину — и начинает смеяться, причем так весело и задорно, будто и не им конец света угрожает, в спину не дышит угрожающее семейство, да и на руках все козыри, ведущие к победе; Суини жмурится — свет все еще бьет по его роговице — но не отступает, наоборот, подходит ближе, Элис буквально видит, насколько ему тяжело. Она отпускает руки, ноги подкашиваются, и Элис падает вниз мешком, задевает какие-то трухлявые доски, не замечает кислого запаха, висящего в воздухе; Элис чувствует себя под нереальным кайфом — как от самого первого секса, когда твои вены изнутри рвутся от адреналина и эндорфина: гремучая смесь оглушает ее, заставляет терять ориентацию, мысли путаются; Элис так х-о-р-о-ш-о, что чертовски плохо. — Откуда у меня магия? — От Лоры, конечно. Лидия возвращается к своему рисунку и, наконец, понимает все его значение, не хватало какого-то одного элемента, чтобы картинка слилась воедино; Лидия даже предположить не могла, что Лора пойдет на самоубийство — конечно, без колоссального запаса ее магии монета превратится в обычную железяку спустя несколько часов — но теперь, благодаря ее жертве, у них появился шанс одержать победу в этом противостоянии. Лидия бросает беглый взгляд на Суини — он прекрасно понимает, что для Лоры значит отказ от магии — как слепой упирается в стену, глаза напряжены, а руки сжаты в кулаки, он сейчас Тень без особых проблем бы уничтожил; Лидия хочет было подойти, но у нее — ведомой чужой волей, зависимой от голосов в черепной коробке — на первом месте задание, чувства не входят даже в пятерку, и она машет рукой, подзывая Трейси. — Ты знаешь, что делать. Хоть умри, но… — Да знаю я, — Трейси выглядит слишком бледной: губы трясутся, голос дергается; Трейси знает, что она — расходный материал, за нее не вступится Джулия, как за Элис, или Тень, как за Лору — она не нужна никому на той стороне, и ее проигрыш лишь замедлит Лидию, но в корне ничего не изменит; Трейси знает, и ей плевать. В этом мире и так никто не живет; может, умереть в бою лучше, чем в рабстве? Лидия сжимает ее запястье — ты же знаешь, что я не готова тебя потерять, да? — и Трейси выдыхает через плотно сжатые губы; у нее сердце колотится как ненормальное, но никто, кроме нее, пробраться не сможет — Лидия все просчитала, в ее планах не бывает огрех. Тео догоняет ее на улице, лбом касается ее лба и не может оторвать взгляда от лица: Трейси никогда не была ему важнее, чем сейчас; когда смерть приветливо распахивает объятия, ты сделаешь все, чтобы в них не упасть. Тео целует ее — во второй раз у них получается более мягко, спокойно, умиротворенно — в этот раз Тео не хочет ее уничтожить, он ее сберечь желает, защитить от всех невзгод; Трейси целует его в ответ — где-то внутри она знает, что вернуться назад невозможно априори, точно невозврата пройдена давно, стоя на краю обрыв, от малейшего ветра ты падешь вниз, никаких исключений. Элис до Суини дотрагивается осторожно — смотреть на него страшно, Элис чувствует, что он страстно желает вцепиться хоть в кого-то и разорвать голыми руками, и ей не хочется быть на стороне его врагов — он отшатывается, забивается в угол и на нее не смотрит; Элис магию Лоры по своим венам пускает порционно, осторожно, все еще боясь, что она пропадет, исчезнет так же быстро, как и появилась. Но Суини — это Суини, его нельзя оставлять наедине со своими мыслями. — Ты же знаешь, что я не хотела этого? Я отдам ей все до последней капли, — давать обещания слишком легко, Элис даже пугается того, как спокойно с ее языка срываются лживые слова; ничего она не отдаст — будет подпитывать, да, заберет ее в свою Петлю, но от магии не откажется, она боролась за нее до последнего дыхания, и Суини придется принять это. — Она сама не захочет ее принять. — Суини усмехается разбитыми губами, кровь в уголках заставляет Элис сморщиться; он подходит к ней ближе, вскидывая подбородок к верху. — И ты умрешь от чужой магии, милая, неужели уверена, что колдовство лепреконов подвластно тебе? — Я выжила с магией бога, с низшими духами справлюсь. Элис смотрит на него с вызовом — ну-ка, попробуй, отними у меня хоть крупицу; мы с тобой не были друзьями, лепрекон, я никогда не доверяла тебе. Элис решает за секунду, разглядывая Лидию, что пытается дозвониться до последних членов своей стаи, да и Суини с перекошенным лицом чокнутого психопата, у которого крыша не только поехала, но и умудрилась взорваться: она заберет Джулию и вернется домой. К черту чужие войны.

***

— Она пропала, — кажется, Джулия впервые видит Тень настолько эмоциональным: обычно он сосредоточен и замкнут, загадочен до першения в глотке, до зубовного скрежета, непробиваем и отвратительно меланхоличен. Наверное, ей должно быть горько от того, что эмоции в нем разбудила не она сама, но соперничество с живой-мертвой-женой занятие слишком бессмысленное. Джулия ничего не чувствует — ну, или убеждает себя в этом, когда наблюдает за тем, как стремительно врывается в сонное кафе Тень, как шумно отодвигает стул рядом с ней, садится и нервно обрушивает локти на хлипкий стол. Его глаза блестят так лихорадочно, так влажно, что даже мелькает безумная мысль: он на грани слез. Плачущий Тень — это так же нелепо, как Один в теле среднестатистического дядюшки из провинции. Будь проклят этот мир, что тут еще скажешь? — Она? — Среда молчал долго, драгоценные секунды утекали сквозь пальцы, Джулия отбивала рваный ритм кончиками пальцев по краю столешницы и даже не осознавала, как сильно нагнетает, пока Тень довольно грубо не поймал ее пальцы. — Магия Лоры, — процедил он, подаваясь вперед, такой агрессивно-сексуальный и на самом деле опасный в своем отчаянии, но Среда лишь мягко рассмеялся в ответ: — О, да и хрен с ней, мальчик. Мы найдем ее, очень скоро найдем. — Ее наверняка унесла Элис Куин, — в этот момент Тень разжал пальцы и выпустил руку Джулии, но так и не взглянул на нее. — Что это значит? — насторожилась Джулия, понимая, что прямо сейчас все обещания, которые она получила, могут пойти прахом. — Тень? — Ключ не сработает на его женушке, если в ней не будет магии, — любезно подсказал Среда вместо Тени. — Маленькая шлюшка подвергнется разложению в ближайшие восемь-десять часов, и если не вернуть в ее тело магию, то мы потеряем ее. — Я не собираюсь терять ее! — зло огрызнулся Тень, но как-то поник разом. Джулии не было жаль его, Джулия не ненавидела его. Джулию сейчас вообще не волновал Тень и его проблемы с женой. — А если заполнить ее другой магией? — спросила она быстро. Ответом ей была тишина. Тишина, которая звучала похоронным маршем для Элис — и это значило, что все сделки с этими ублюдками отменяются. — Вы обещали мне, — медленно произнесла Джулия, вместе с тем так же медленно поднимаясь на ноги. — Обещали, что Элис не пострадает. — Тогда все было иначе, — мрачно взглянул на нее Тень. — Теперь она украла последний шанс Лоры. — Шлюшка сама отдала блондинке магию, — вкрадчиво возразил Среда. — Ты знал?.. — только и смог выдавить Тень, отшатнувшись на своем стуле. — Мое обещание все еще в силе, дорогуша, — Среда сделал успокаивающий жест в сторону Джулии. — И, на самом деле, мы ведь уже выяснили, что только оно и важно. — Но я ведь не сказала, что ваше обещание меня устраивает, — напомнила Джулия не менее вкрадчиво, чем сделал это Среда. — Ты посмеешь отвергнуть меня? — в нетронутом катарактой глазу Среды светился восторг, и он рассмеялся так искренне и заливисто, что на них стали оглядываться немногочисленные посетители кафе. — Ты посмеешь противостоять мне? — Кажется, у меня нет выбора, — просто ответила Джулия. — Он ваш сын, в конце концов вы все равно выберете его. Даже если это будет идти вразрез с вашими планами. — Ты меня плохо знаешь, — каверзно сверкнул глазом Среда. — Я тот еще мерзавец. — О, у вас это семейное, — почти вежливо усмехнулась Джулия, а затем впервые решилась опробовать свои новые силы в полной мере. Она даже не была уверена, что получится — ведь Тень постоянно использовал ее лишь как оружие, а она долгое время и понятия не имела о том, насколько могущественна стала. Пламя взметнулось из искр в доли секунд — и Джулия дала этому огню поглотить себя, она вспыхнула яростным факелом и растворилась в воздухе, оставив после себя лишь пряный аромат дыма: она телепортировалась, и это было дьявольски больно, но и дьявольски восхитительно. Пламя, которое было ею, прорезало воздух прямо из пустоты и полыхнуло ярко-ярко, чтобы в следующий миг погаснуть. Это пламя едва не опалило Суини — потому что он стоял слишком близко к Элис, словно бы собирался напасть на нее. Что ж, это было неплохо, хотя и равносильно самоубийству — но куда ей было еще идти, если не к Элис?