Мумия. Кошмар в пустыне

      Самолёт стал набирать скорость и вскоре плавно оторвался от земли. Дженни то и дело поглядывала на сидящую напротив Аманет, отрываясь от экрана своего ноутбука, — ей было интересно, как принцесса будет реагировать на полёт. В прошлый раз, когда она передвигалась по воздуху, то лежала в своём саркофаге и, скорее всего, не могла до конца понимать, что происходит. Летели они тогда, кстати, на таком же «геркулесе».       Однако сейчас Аманет вела себя спокойно, не выказывая никаких особенных эмоций по поводу своих ощущений. Она лишь изредка озиралась по сторонам, но больше от нечего делать, чем из-за интереса. Дело в том, что принцесса сидела одна в дальнем краю грузовой кабины — бойцы «Продиджиума» явно не хотели находиться поблизости от неё и поэтому сгруппировались отдельно по обеим сторонам отсека ближе к кабине экипажа. Соответственно, Аманет, чувствуя скрытую к ней неприязнь, также не стремилась сидеть рядом с этими людьми и заводить с ними разговор.       Она могла бы занять место около Дженни, но та постоянно сидела, уткнувшись в свою странную штуковину — «компьютер», работала, и Аманет решила не отвлекать девушку. К тому же рядом был Крис, которому, как уже поняла Аманет, нравилась Дженни и который, если что будет развлекать её во время полёта. Аманет не станет мешать ему, ведь так больше вероятность, что Дженни переключит своё внимание на Вейла и меньше будет думать о Нике. Как бы там ни было, а принцесса в глубине души ревновала девушку к нему. Даже после того, что он сделал, Аманет не могла забыть своих чувств к этому человеку, который пробудил её от тысячелетнего сна.       Когда она обдумывала предложение «Продиджиума» о сотрудничестве, то решила для себя, что в конце обязательно всё сделает по-своему и даже убьёт всех этих людей в отместку за те унижения, которые она вытерпела, находясь у них в плену в прошлый раз, за то, что они ей мешали. И даже Ника, её Избранного, она готова была погубить тогда.       Но уже сейчас, анализируя всё, что произошло за эти сутки, что она вновь находится в мире живых, Аманет уже не так уверена была, что готова до конца реализовать свои планы. Конечно, она приняла решение в любом случае бороться за свою жизнь, но убить этих людей просто так, хладнокровно, она уже не сможет. Всё-таки именно они, как никак, дали ей возможность вновь дышать, видеть, жить, тогда как Сет бросил её на произвол судьбы.       Что ждёт её без них в этом новом мире? Да, у неё есть её способности, о которых простые смертные могут только мечтать, но дают ли они своему обладателю счастье, радость простого общения, сочувствие от других, наконец, любовь? Без всего этого она обречена на вечное одиночество, а оно страшнее даже смерти. Эти люди, которых она ещё недавно презирала, а когда-то готова была, не раздумывая, убить, сейчас по сути самые близкие ей в этом мире. Она никому не нужна, кроме них.       Дженни всеми своими действиями старается сделать так, чтобы ей было комфортно, помогает освоиться в этом мире. Как знать, возможно, они могли бы даже стать подругами. У Аманет никогда не было подруг: рабыни, естественно, не годились на эту роль, а жены и дочери жрецов и ближайших советников отца также не готовы были стать ими. Они всегда были почтительны и услужливы с принцессой, но с ними нельзя было поговорить по душам — все боялись, что какое-нибудь неосторожное слово может быть донесено фараону, и тогда им или их отцам и мужьям не сносить головы. Единственной женщиной, которой она могла довериться, была мать, и после её смерти Аманет стала гораздо более замкнутой.       Крис Вейл сначала ей не понравился. Аманет сочла его наглым и бесцеремонным. Тогда, в кабинете Джекила, он посмел шутить над её незнанием современных технологий, а позже несколько раз обрывал её и докучал вопросами и предложениям. Но, если разобраться, то этот человек не так уж плох, а временами даже забавен. А ещё он достаточно храбр и смело проявил себя тогда, в музее. И он друг Ника.       Джекил и Малик вызывали у неё смешанные чувства. Они вряд ли бы стали ей помогать и вызволять её из мрака небытия, если бы не Дженни. Доверять им у Аманет не было особых оснований, но, в тоже время, они не проявляют к ней резкого неприятия, а Джекил даже старался быть с принцессой любезным.       Остальные сотрудники «Продиджиума» её, понятно, не жаловали. Они просто выполняли задание своего руководителя, когда оживляли Аманет. Принцесса чувствовала, что её боятся и ненавидят, но, с другой стороны, разве она сама ни в чём не виновата перед этими людьми? Она убила многих их товарищей, когда сбегала оттуда, да и позже, когда в гробнице призвала на помощь древних воинов. Пожалуй, на их месте Аманет и сама бы испытывала похожие чувства.       И, наконец, Ник Мортон, её Избранный, её любимый. Сначала Аманет видела в нём лишь сосуд для Сета, которого нужно было впустить туда при помощи кинжала. Но быстро поняла, что действительно влюбилась. Хотя она и продолжала действовать согласно их с Сетом уговору, ей хотелось не столько выполнить этот ритуал, но заполучить Ника. Она верила тогда, что они смогут быть счастливы, ввергнув мир в хаос под властью тёмного бога. Но если задуматься, это уже не был бы тот самый мужчина, которому она готова была отдать всю себя. Ника Мортона больше не существовало бы, как его не будет существовать, если она не справится с Сетом в их скорой схватке. Нет, она не может этого допустить! Она должна спасти Ника во что бы то ни стало! И ещё есть надежда, что он полюбит её такой, какой она теперь стала…       Аманет плывёт где-то между мирами. Вокруг тьма сменяется какими-то неясными картинами. Она слышит голоса — они что-то шепчут, но слов не разобрать. Сколько прошло времени: час, день, месяц, год? Здесь оно течёт совсем по-другому! Как же так? Почему у неё не получилось? Что она сделала неправильно? Где же Сет и почему он не помог? Вопросы мучили Аманет, её пугало, что она так и не получит ответов…       Она посреди бескрайней пустыни, бредёт куда-то в неизвестность. Ответов так и нет, голосов тоже больше не слышно. Аманет не знает, что дальше делать. Всё время идти? Но куда?       Вдруг вдалеке она замечает человеческую фигуру и спешит к ней. Кто это может быть? Сет? Уже вблизи она видит, что нет. Это он, её первый избранный. Они молча смотрят друг на друга. Аманет не находит нужных слов. Но он начинает первый. Кричит на неё, обвиняет в своей смерти, в том, что она его обманула, проклинает навеки.       Аманет разворачивается, чтобы убежать, но обнаруживает за своей спиной отца. Он зол, смотрит угрожающе. Говорит, что она разочаровала его, что у него больше нет дочери. Тоже проклинает принцессу. А рядом возникает фигура его жены с младенцем на руках и вторит унисон фараону.       Аманет закрывает уши руками, чтобы не слышать всего этого, но слова всё равно проникают ей в мозг, становясь всё громче. Тогда принцесса бросается бежать что есть сил, а громогласные проклятия звучат ей в след. Неужели это никогда не кончится?..       Аманет очнулась ото сна и оказалась вновь в салоне самолёта. Рядом сидела Дженни и с тревогой смотрела на неё. Девушка держала принцессу за плечи, перестав трясти лишь когда Аманет открыла глаза.       — Что случилось?       — Я, наверно, заснула… А что такое?       — Ты стонала и кричала на египетском: «Не надо! Замолчите, прошу вас!» Ты перепугала нас всех, — Дженни отпустила плечи принцессы.       Аманет огляделась. Крис всё также сидел напротив, хмуро глядя на неё и не зная, как реагировать. Малик встал со своего места и подошёл ближе, посмотреть, что случилось. Остальные исподлобья окидывали принцессу взглядами, в которых читались опасение и одновременно любопытство.       — Мне приснился кошмар, — Аманет вновь посмотрела на Дженни.       Ей было неприятно, оттого что она показала себя такой слабой:       — Уже всё в порядке.       — Можно я посижу тут, рядом с тобой? — спросила Дженнифер.       — Пожалуйста, — Аманет постаралась придать своему голосу как можно больше равнодушия.       Она откинулась на спинку кресла и уставилась на одну точку на стене самолёта напротив себя.       Бойцы «Продиджиума», видя, что инцидент, в общем-то, исчерпан, перестали смотреть в сторону принцессы и вернулись к своим делам. Малик вновь сел на своё кресло и стал что-то подкручивать в прицеле своего автомата. Крис взял ноутбук, оставленный Дженни, и принялся изучать, что она там нашла.       — Можно спросить тебя? — тихо, чтобы не привлекать внимания, спросила Дженнифер. — Почему тогда в музее ты всё-таки сохранила жизнь террористу?       — Что за вопрос? Ты же сама меня об этом просила!       — И всё же? Мне кажется, что не только мои слова повлияли на твой выбор? — на лице девушки появилась едва заметная улыбка.       Аманет замялась, понимая, что у неё хотят вырвать очередное признание. Но почему-то ей самой захотелось его сделать, хотелось довериться Дженни. Та, в свою очередь, терпеливо ждала, понимая, что не нужно торопить Аманет с ответом.       — Там была девочка… Та самая, которая говорила со мной про то, что мать купит ей игрушку после того, как они посмотрят выставку. Я видела, что она напугана до смерти всем, что произошло. И я вдруг осознала, что не могу ещё больше шокировать этого ребёнка, на её глазах убив человека…       — Я уже говорила, ты сделала правильный выбор. И я очень рада этому! — на лице Дженни улыбка выразилась отчётливее.       Аманет же испугалась своему порыву откровенности и попыталась отыграть назад, вернувшись к уже знакомому состоянию угрюмости и необщительности.       — И ты решила, что один этот поступок уже делает из меня чуть ли не святую? Не нужно строить иллюзий на мой счёт, Дженни Хэлси! И не считай, что ты можешь перевоспитать меня!       — Я не считаю тебя святой и не строю слишком радужных перспектив, Аманет, — серьёзно, уже без улыбки, ответила Дженнифер. — Но я уже говорила и теперь повторяю, что не считаю тебя абсолютным злом. А после того, как ты смогла проявить гуманность, я уже окончательно убедилась, что в глубине души ты добрая.       — Добрая? А ты забыла, сколько людей я убила на своём пути? И даже тебя!       — Я не забыла, и я до сих пор укоряю себя за то, что тогда произошло! Мне нужно было не бросать тот наш разговор, а постараться понять тебя и не дать совершить тех злодеяний! Если бы я проявила настойчивость, уверена, что смогла бы тебя убедить отказаться от того, что ты задумала! Хотя, если честно, я не уверена, что на твоём месте не поступила бы иначе…       — Ты опять жалеешь меня, а я говорила, что не желаю этого!       — А мне кажется, что проявление жалости и сострадания — это неплохо. И как бы мне хотелось, чтобы ты могла мне доверять и поняла, наконец, что я не желаю тебе зла!       Аманет явно хотела что-то сказать, но осеклась и отвернулась. Дженни тоже замолчала и уставилась себе на колени. Она встретилась взглядом с Крисом, в глазах которого прочитала немой вопрос: «Ну, и чего ты добилась своими пламенными фразами?» И девушка уже готова была где-то в душе с ним согласиться, когда внезапно Аманет потянулась к ней, молча обхватила руками и крепко прижала к себе, положив голову на левое плечо.       Дженни была поражена и не сразу даже обняла принцессу в ответ. Говорить здесь что-то было излишне. Дженни просто молча гладила Аманет по волосам и спине, а в какой-то момент повернулась к Крису, лицо которого выражало теперь искреннее удивление, и глазами произнесла: «Видел, чего я добилась! Так-то!»       Очнувшись от своего сна, принцесса как никогда осознала своё одиночество. А желание быть услышанной и понятой усилилось многократно. Она врала, когда говорила, что не хочет жалости к себе. Хотела. И Дженнифер оказалась рядом как нельзя кстати.       «Хотел бы я, что ты меня так обняла и гладила!» — подумал в этот момент Крис.       «Ни дать ни взять, прямо семейная мелодрама для домохозяек!» — промелькнуло в голове у Малика.       Обнявшись, обе женщины просидели ещё минуту, пока Аманет первой не высвободилась из объятий. Она по-прежнему выглядела совершенно спокойной и вела себя так, как будто ничего не произошло.       — Расскажи мне о Нике. Пожалуйста, — прошептала принцесса спустя несколько секунд.       — А что тебя интересует? — также негромко произнесла Дженнифер.       — Ты любишь его?       — О, Аманет! Я хорошо отношусь к Нику, и когда-то даже думала, что люблю его… Мы были близки один раз, но потом я осознала, что совершила ошибку. Сейчас я воспринимаю его как хорошего друга, но не любимого мужчину…       — Значит…       — Я не буду вам мешать. Знаю, ты его искренне любишь, и надеюсь, у вас всё получится!       — Спасибо тебе, Дженни! — принцесса улыбнулась.       В ответ девушка тоже улыбнулась и кивнула. Затем она вернулась на своё место около Вейла, выключила ноутбук и убрала в сумку.       Последовало объявление от командира экипажа, что самолёт начинает снижение и вскоре приземлится на военном аэродроме к северо-западу от Каира.       — Ну, сейчас, кажется, долетим без происшествий! — заметил Крис. — В прошлый раз, когда мы все вместе находились на борту, он так и не смог приземлиться из-за гигантской стаи ворон…       — Подожди, а ты откуда знаешь? Ты ведь был мёртв и не мог помнить! — удивилась Дженни.       — Ник рассказывал. И про то, как он отдал тебе единственный парашют…       — Он думал, что был ещё один, — усмехнулась девушка.       Ещё несколько минут, и вот, наконец, шасси самолёта коснулись бетонной полосы военного аэродрома, слегка тряхнув всех, кто находился внутри. Грузовой люк стал опускаться, пропуская в салон яркий солнечный свет.       Аманет стала испытывать беспокойство словно гончая, почуявшая добычу. Она первой встала со своего места и двинулась к выходу, чтобы поскорее ступить на землю своей родины. Пять тысяч лет она ждала, когда сможет снова увидеть это небо и эти пески, и вот, наконец, она в Египте.       Пока остальные выбирались из салона и грузились в машины, принцесса хаотично перемещалась по территории базы, внимательно рассматривая всё и всех, чем несколько смущала местных военных. Ей даже хотели сделать замечание, но тут подоспела Дженни и увела Аманет к машине. Они тронулись в путь и уже через минуту скрылись за воротами. К облегчению местного начальства.       — Видал её? Интересная девчонка! И макияж на лице такой необычный. Мне показалось, она напоминает древнюю принцессу, как те, что изображены на папирусах… — заметил один из часовых солдат другому.       — Да уж! И смотрела на нас, как будто никогда не увидела мужчин в военной форме…       — Надо было подойти, познакомиться! — с ухмылкой заметил первый.       — Мы же в карауле стоим! Где уж тут знакомиться?!       — Да ладно, ты просто постеснялся! — стал подтрунивать над ним товарищ.       — Эй, вы двое! А ну замолчали! Отставить разговоры во время дежурства! — мимо проходил заместитель командира базы, который только что получил нагоняй за то, что не пресёк вовремя столь вольное перемещение Аманет по её территории.       Его окрик услышали и другие солдаты, и все разговоры о принцессе на какое-то время прекратились, но когда вечером бойцы разошлись по казармам, вновь продолжились.       Покинув территорию базы, три автомобиля «ленд-ровер», на которых обычно перемещались сотрудники «Продиджиума», покатили в сторону Каира. Дженни, сидевшая рядом с Аманет, не стала больше тревожить её вопросами, позволяя наслаждаться видами родины, хоть они пока и не были, на её взгляд, чересчур интересными: всё пустыня да пустыня.       Но вот на горизонте показался Каир с его многочисленными устремлёнными ввысь минаретами мечетей и немногочисленными небоскрёбами, а также телевизионной башней. Этот город возник намного позже того времени, когда жила Аманет, поэтому был ей совершенно неизвестен, нов и притягателен.       — Что это за место? — спросила принцесса.       — Город Каир — столица современного Египта. Интересный город. Здесь располагается всё руководство страны.       — Здесь живёт фараон?       — Нет-нет, — улыбнулась Дженни. — Сейчас Египтом управляет президент.       — Я хочу рассмотреть всё поближе.       — Обязательно, но после того, как мы найдём Ника и… — Дженни смолкла, предпочтя лишний раз не произносить фразы «и попытаемся избавить его от влияния Сета».       Она не могла быть до конца уверена, чем это может закончиться.       Объезжая столицу по окружной трассе, они проехали по мосту над Нилом, и Аманет едва не застонала от нахлынувших воспоминаний. Её родной Египет, такой же, каким она его помнила и вместе с тем, совершенно другой! Когда же слева в окне возникла Гиза с тройкой её знаменитых пирамид, принцесса настолько высунулась наружу, что Дженни стала опасаться, как бы она не выпала из машины. Пришлось втянуть Аманет назад, к её вящему неудовольствию, отразившемуся на лице. Однако теперь принцесса уже не столь сильно выражала свои эмоции, не дерзила и не угрожала.       Машины снова выехали на пустынную трассу, которая через пятнадцать минут должна была привести их к госпиталю, куда поместили Ника Мортона. И тут Аманет заметила в отдалении руины некогда внушительного по размерам сооружения, от которого теперь мало что осталось: лишь отдельные фрагменты стен и фундамента, да полдюжины обвалившихся колонн, а ещё остатки обширного сада, окружавшего здание.       Чутьё не могло обмануть её — это был он, дворец её отца. Место, где она провела детство и юность, и где кровавым преступлением она сама перечеркнула свою судьбу. Это место вызывало слишком сильные эмоции, чтобы просто так проехать его стороной, не заглянув хотя бы на несколько минут.       ― Я хочу выйти здесь! Пожалуйста! ― Аманет с мольбой в глазах посмотрела на Дженни. ― Там, ― Аманет показала пальцем в сторону руин, ― был дворец моего отца!       Дженнифер не смогла отказать, хотя и понимала, что это лишняя задержка, которая может им дорого обойтись, если Сет что-то устроит.       Малик поворчал, но не стал спорить, условившись с Дженни, что это будет недолго. И вот уже принцесса, сняв обувь, ходит посреди развалин, дотрагивается до стен, вспоминая, где что располагалось…       Она снова во дворце, в тот самый вечер. Медленно идёт к спальне отца, держа в руке кинжал с искривлённым лезвием. Сознание Аманет замутнено жаждой крови и власти, а ещё теми новыми ощущениями, что она испытала, взяв оружие из рук Сета. Но даже так она довольно отчётливо соображает, что вокруг пусто: нет прислуги, охраны… Менептхор на радостях от рождения наследника совсем потерял голову и услал всех отдыхать. Он не понимал тогда, что кто-то может прийти и легко расправиться с ним, тем более не ждал этого от собственной дочери.       Вот Аманет входит в спальню, где на широком ложе безмятежно спят отец и его супруга. Она с презрением смотрит на них, протягивает руку с кинжалом к горлу фараона. Он успевает лишь открыть глаза, а в следующую секунду уже захлёбывается собственной кровью из распоротого горла. Аманет до сих пор помнит вкус этой крови, брызнувшей ей на лицо. Точно также она расправляется и с мачехой.       Теперь настал черёд её новорождённого брата. Аманет смотрит на маленькое спящее существо чуть дольше, чем на отца или его жену. Какая-то часть её сознания ещё колеблется, ещё сопротивляется злу. Но быстро угасает, и вот уже на принцессу ложится и тяжкий грех детоубийства. Но ей всё равно, она идёт дальше, к тому, кого посчитала избранным — необходимо закончить ритуал…       Он внимательно слушает её и практически сразу соглашается стать проводником бога хаоса и тьмы в этом мире. Наивный глупец, он даже не понимает, чем это может для него закончиться! Слишком велико желание получить Аманет — она пообещала ему первую же ночь любви, как только будет завершён ритуал. Кинжал занесён, но её успевают остановить стражи дворца. Они всё же совершали обход и обнаружили тела убитых ею…       И вот уже крышка саркофага закрывается над ней, погружая в темноту, в страшную неизвестность будущей смерти…       Аманет сама не заметила, как слёзы начали катиться из её глаз, одна за другой, и вот она уже не может сдерживать рыданий. И ей уже всё равно, что её видят посторонние, наблюдают за её слабостью, возможно, даже посмеиваются над ней.       Дженнифер подошла и осторожно обняла принцессу, положив её голову себе на плечо и давая выплакать всё, что накопилось на душе у Аманет за долгие тысячелетия.