***
Когда Тони просыпается посреди ночи, зрение по-прежнему размытое, а голова кружится. Тони затапливает паника, он мокрый от пота и задыхается от жара собственного тела. Он один. Пеппер ушла. Локи ушел.***
Кто-то сидит рядом. Этот «кто-то» не Пеппер, и Тони не может притвориться, что это она, потому что все вокруг кажется неправильным. Его подташнивает. Яркое одеяло магии исчезло. Кто-то просовывает руку ему под шею и приподнимает. Губы касаются ободка стакана. — Пей. — Что это? — спрашивает Тони. Слова застревают в пересохшем горле. — Вода. У тебя сильное обезвоживание, и это единственный способ избавить твое тело от наркотиков. — Наркотиков? — Агенты Щ.И.Т.а опаивали тебя, Тони Старк. Ты должен выпить. Тони пьет. Ему не следовало бы, но он пьет. Ему не следует никому доверять, тем более тому, чье прикосновение не несет магии, тому, чье присутствие не успокаивает и не кажется безопасным, но он доверяет. И выпивает весь стакан. — Хорошо. Очень хорошо. Отдыхай дальше, через час я принесу еще. — Ты приведешь Пеппер? — шепчет Тони. — Мне надо ее увидеть… Долгое молчание. Или, может, его тщательно взболтанной черепушке только кажется, что оно долгое. — Мне жаль… но нет. Я не могу ее привести. — Ты приведешь Локи? Кровать скрипит, матрас прогибается — кто-то сидит рядом и наклоняется к Тони. Пальцами прослеживает линию от подбородка до век, будто побуждая их открыть. Но голова Тони слишком болит, слишком кружится — он не выдержит, если откроет глаза. — Зачем тебе Локи? Тони пытается покачать головой, но на это требуется больше сил, чем у него есть. — Не знаю. Мне просто нужно, чтобы он был здесь. Он нужен мне. — Тогда да, — шепчет голос ему на ухо, — я приведу Локи.***
Кто-то лежит рядом. Этот «кто-то» может быть Локи. Тяжело сказать. У него волосы, как у Локи, и угловатые черты лица: бровь, нос, щека, подбородок. Тони исследует их дрожащими руками. Сквозь прищуренные глаза он видит пятно бледной кожи с синеватым от света дугового реактора отблеском. Мягкая и гладкая, она пахнет кокосом. От ключицы до левого бедра ее пересекает рубец шрама. Все это принадлежит Локи. Нет только одного. От безупречной кожи не исходит магии. Нет даже мелкой дрожи, хотя магия должна была бы затопить волной. — Где твоя магия? — тихо спрашивает Тони, прижавшись щекой к знакомой линии шрама. — Тебе нет нужды об этом волноваться, — шепчет Локи в ответ. — Но там, в башне, когда ты… — Мы уже не в башне. Все позади, и теперь тебе надо отдохнуть. — Но магия… Локи со вздохом убирает руку с бедра Тони и складывает ее лодочкой. На ней появляется небольшой шарик света, ярко-желтый, будто маленькое солнце. Огонь становится сильнее, слабая искра перескакивает на Тони и туманом расходится по его коже. Туман исчезает, стоит Локи погасить свет. — Доволен? — спрашивает Локи. — Магия у меня еще есть. — Но прежде... — Я сказал: тебе нет нужды об этом волноваться. Тони, кивая, прикрывает глаза. Он все равно будет волноваться, потому что прошло слишком мало времени, и есть только один иной способ восстановить энергию.***
На часах 14:27, когда Тони впервые просыпается без тумана в голове. На часах 14:27, но где он и какой сегодня день, остается загадкой. Тони выбирается из кровати. Голова по-прежнему кружится. Минута уходит на то, чтобы взять себя в руки, и сейчас он хотя бы может стоять. Уже достижение. Он может стоять, может осмотреться по сторонам, протирая глаза. Он в Финиксе, у себя в спальне. Он вернулся в Финикс. В комнате все так же, как и было. По полу разбросана одежда, полотенце небрежно брошено в изножье кровати… Значит, Локи переместил их обратно? Или что? Обретя равновесие, Тони доходит до уборной. Вернее было бы сказать «доползает», но какая разница. Ему лишь надо отлить и глотнуть воды прямо из-под крана — рот на вкус как пол в туалете какой-нибудь забегаловки. Тони тяжело упирается в раковину. Отражение в зеркале выглядит хреново. По-настоящему хреново: темные круги под красными глазами, землисто-серая кожа, недельная щетина. По Тони плачут душ с бритвой, но сначала надо выяснить, какого хрена здесь происходит и на каком повороте судьбы его занесло обратно в Финикс. Миновав коридор, Тони вползает на кухню. За столом, согнувшись над едой, сидит Локи. Тони молча садится напротив. Грибы. Перед Локи миска с грибами, какими-то азиатскими грибами, длинными, белыми, тонкими. На Локи черный костюм, который не может быть иллюзией, потому что никто не вешает иллюзорный пиджак на спинку стула. — Какого хера, Локи? — первым делом спрашивает Тони. — О каком именно хере идет речь? — поднимает взгляд тот. — Для начала о том, с какого мы вернулись в Финикс. — А я думал, ты решишь начать с благодарности за спасение своей жизни. — Этот пункт дальше в списке, — говорит Тони. — Первый хер про Финикс. Пожав плечами, Локи берет гриб двумя пальцами, как мог бы взять сигарету, и откусывает. — Это показалось мне самым разумным. Тебе нужно было безопасное место, чтобы восстановиться, а мне нужно — телепортироваться туда, где я уже бывал. Ладно. Конечно. По меркам Локи, логика в этом есть. С одним хером разобрались, дюжина на подходе. — Хорошо. Хер номер два: какой сегодня день? — Пятница. — Черт, — стонет Тони. Он был в отключке целых два дня. Увы, тут уже ничего не поделаешь. — Теперь переходим к номеру три. Откуда взялись грибы? — Я купил еды. — Где и как? Локи хватает еще один гриб, встает и приносит продуктовый пакет. — Ты ходил в «Хол Фудс»?! — Да, а что? Тони может лишь покачать головой, потому что воображение не в состоянии представить Локи в супермаркете. Слишком дико. — Просто… ничего. Ты пошел в супермаркет. Как обычный человек… — Тони вытаскивает чек со дна пакета. — Ага. Как обычный человек с обычными деньгами. Ты ведь заплатил? — Я знаю, как покупать еду, Тони Старк, — отвечает Локи с усмешкой. — Ты еще и костюм прикупил? — Да, среди прочего. — Боже мой. Тони медленно опускает голову на сложенные на столе руки. Как возможно, что вся авантюра с Локи стала ещё страннее? По всем меркам странность должна была достичь своего пика тогда, когда Локи впервые перенес его через страну. Или когда превратился в женщину. Или когда сражался с Тором в пустыне, или когда Тони пришлось заматывать его раны ветеринарными бинтами, или когда Локи превратился в ледяного великана, или когда они выпрыгнули из окна пентхауса башни Старка и каким-то чудом выжили. И всему этому есть лишь одно объяснение. — Я умер? — спрашивает Тони и поднимает глаза, чтобы перехватить взгляд Локи. — В понедельник утром я начал подозревать, что умер и оказался в аду, который будет становиться все страннее и страннее, пока не засосет в вихрь безумия. Или что я в коме, и все мне просто снится. Или что я еще под наркотой — ловлю глюки в Нью-Йорке. Помнишь, я спросил: «Какого хера?». Так вот, я повторюсь. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, Тони Старк, — говорит Локи, открывая холодильник. — Ты запутался. И тебе надо поесть, ты не ел больше двух дней. Ты любишь морковь? — Нет, я не хочу… — Тони приподнимает голову и тут же роняет обратно. — Видишь, вот что я имею в виду. Еда. Покупки. Морковка. Ненормально то, что ты ведешь себя так нормально! — Я лишь пытаюсь помочь. — Вот именно! — практически кричит Тони. — И это странно! Ты помогаешь, покупаешь еду, и… и не пытаешься похитить Тессеракт! А ведь он был там! Ты сказал: он в башне! И ты ничего не сделал! — Я освободил тебя из оков Щ.И.Т.а, — отвечает Локи, и в его голосе появляются опасные нотки. — Я бы не сказал, что это «ничего». — Но зачем ты меня спас?! Уверен, ты пересек Вселенную не для того, чтобы поиграть в Чипа и Дейла! Ты явился за Тессерактом. Самооценка у меня, конечно, завышенная, но даже я в курсе, что по сравнению с космической хренью, в которой ты замешан, я — пустое место. Так что, серьезно, Локи завязывай с херней и колись. Что за фигня творится? В ответ Локи неопределенно хмыкает, наклоняется к холодильнику и принимается переставлять содержимое полок, не пытаясь найти что-то конкретное. Наконец он вытаскивает пакет с морковью, бросает на стол перед Тони и садится напротив. — Тебе следует поесть. — Я же сказал, что не хочу этой сраной морковки, — рычит Тони. — Я не кролик! Я хочу, чтобы ты сказал, что происходит. Я хочу… — Он проводит рукой по грязным волосам, зачесывая назад. — Думаю, я заслуживаю немного правды. Сколько мы уже в бегах? И я до сих пор не имею понятия, что ты задумал. — Прямо сейчас я пытаюсь помочь тебе восстановиться после маленькой стычки со Щ.И.Т.ом, — слишком тихо говорит Локи. — Я позабочусь о тебе, пока тебе не полегчает. — Да-да, знаю. Ты назовешь меня Джорджем, будешь любить и обнимать, это я понял. Но я спрашивал про другое. Я спрашивал почему. Тессеракт был там, но вместо того, чтобы достать его, ты пошел за мной. Ты мог схватить то, ради чего заявился на эту дурацкую планету, единственную причину, по которой ты здесь, но забил на Тессеракт и вытащил меня. Почему? Эмоциональный диапазон Локи за последнюю неделю ограничивался тремя чувствами разной степени интенсивности: удивление, раздражение и безразличие. Удивление и раздражение говорят сами за себя. А вот безразличие обманчиво. Это не отсутствие эмоций, как Тони поначалу думал. Не холодная механическая отстраненность, которая есть у людей вроде Наташи, способных закрыться от мира и ничего не чувствовать. Безразличие Локи — нечто иное. Маска, не пустота. Ложь. Не «я ничего не чувствую», а «я мастер притворяться, что ничего не чувствую». Большая разница. — Я же сказал, — говорит Локи с жутковатым спокойствием. — Тессеракт мешает моим способностям. Я не могу с ним перемещаться, а пытаться сбежать другим способом было бы слишком сложно, учитывая обстоятельства. — Я не о том спрашивал. Ты все равно вернулся за мной, даже когда было очевидно, что причин возвращаться нет. Абсолютно. Ты знал, что взять Тессеракт не получится. Так почему вернулся? — Ты высвободил меня из тюрьмы Щ.И.Т.а. Я отдал тебе долг. Теперь мы в расчете. — И ошивался рядом последние два дня, делая что? — спрашивает Тони. — Ты мог вернуться за Тессерактом, но нет. Рассчитаться с долгом ты мог, оставив меня тут, и вернуться за ним. Почему остался? — Не вижу причин объяснять тебе свои поступки, — нервирующе тихо отвечает Локи с маской безразличия. — Даже когда они имеют ко мне непосредственное отношение? Локи не отвечает. — Почему ты просто не расскажешь? — говорит Тони. Может, если он будет говорить тем же тихим тоном, что и Локи, слова возымеют эффект. — Какой у тебя план? У тебя вообще есть план? Что ты делаешь? Что мы делаем? Мы все еще команда? Что делаем мы? — Тебе следует поесть моркови, — говорит Локи. — Морковь даже не еда, а просто ингредиент. — Но Тони все равно съедает одну морковку, потому что в желудке урчит. — Тебе еще многое предстоит узнать о том, как ухаживать за людьми и чем их кормить, — жуя, говорит он. — Морковь куда лучше той жирной гадости, которую ты обычно ешь. — Мне нравится жирная гадость. — Морковка с ней и близко не валялась. — Но вернемся к нашей теме, которую ты попытался перевести. У тебя есть план? Локи кивает. — Ты собираешься меня в него посвящать? — Пока нет. — А потом? — Может быть. — Ты мне не доверяешь. — Тони даже не пытается добавить вопросительную интонацию. Глядя поверх тарелки, Локи приподнимает бровь. — Я доверяю тебе настолько, насколько необходимо. Уверен, то же относится и к тебе. Как бы ни хотелось возразить, как бы ни хотелось бросить эти слова Локи в лицо, Тони знает: тот прав. Да, он доверяет Локи. Но ровно насколько, насколько необходимо. Его грызут сомнения, и в ближайшее время они никуда не денутся. — Ну, может, нам надо над этим поработать, — вставая, говорит Тони. — Но потом. Сейчас морковка меня только раздразнила, а заключение и побег из собственной башни добавили стресса. Поэтому вот мой план. Я не расслаблялся уже… Хрен его знает сколько. Может, месяцы. Итак, внемли. Я собираюсь проебать остаток дня. Во-первых, пойду в душ, чтобы хоть немного почувствовать себя собой. Потом я закажу экстравредную китайскую еду с двойной жирностью. Потом воспользуюсь тем, что больше не в Нью-Йорке, сяду на веранде, буду есть стейк, пить пиво и нежится на солнышке. — Пиво? — переспрашивает Локи. — После всего пережитого за последние три дня, после того, что с тобой сделали, ты в первую очередь хочешь напиться? — В третью очередь, — поправляет Тони, направляясь к выходу. — Сначала душ, помнишь? И вообще, пиво за бухло не считается. Пиво помогает налаживать контакт. Так что если ты присоединишься, я буду рад. Если, конечно, ты не боишься украсить загаром свою бледную задницу.***
Когда Тони принимает душ, чувство вины потихоньку просачивается внутрь. Сначала по чуть-чуть, в виде сожаления о словечке-другом. Может, зря Тони это сказал. И это тоже. И зря так много ругался. Но затем плотина рушится: вытираясь и надевая чистую одежду, Тони мысленно проигрывает их с Локи разговор. Он и правда зря это сказал, однозначно зря упомянул о другом, и — святые ежики! — какого черта он начал с неприятной ноты вместо того, чтобы поблагодарить Локи за спасение своей неблагодарной шкуры? — Вот дерьмо-то… — бормочет Тони себе под нос, тащится на кухню, хотя этого ему хочется так же, как устроить себе мордобой, и усаживается в двух футах от Локи. Тот сидит к нему спиной и ковыряется в грибах. — Извини, — быстро говорит Тони, чтобы покончить с этим. — За что? — рявкает Локи. — За то, что я мудак и не поблагодарил тебя, как должен был. Мне плохо, у меня зверская головная боль, и меня вымораживает все, что происходит. Но оправдание это дерьмовое, так что извини. Ты обошелся со мной лучше, чем я мог ожидать или заслуживал. И это меня тоже вымораживает, но фиг с ним, справлюсь. Надо закругляться козлить, потому что я свободен и в безопасности, и в сравнении с утром после сорок первой днюхи чувствую себя офигенно. И все это благодаря тебе. Так что спасибо. Спасибо за все, что ты сделал. Даже за морковку. Было странно, но мило. Тони смотрит на затылок Локи. — Не за что, — Локи нехотя кивает. — А еще мне жаль, что мы не доверяем друг другу больше. В ответ Локи снова кивает, наклоняясь к миске с грибами. — У нас все хорошо? — Хм. Видимо, это значит «нет». — Прости. Снова. Несмотря на то, что это слово начинает терять смысл. Пустое быстрое извинение. Тони подходит на шаг ближе и нерешительно кладет руку на плечо Локи. Тот вздрагивает, но не отстраняется и не стряхивает ладонь. На Тони накатывает смутное воспоминание о том, что случилось несколько часов назад, а может, вчера, или кто знает, когда. Воспоминание обрывочное и туманное, и Тони думал, что оно было сном. Кто-то лежал рядом с ним в кровати. — То было не сном, да? — Что? — Ты принес мне воды. — Конечно, я принес тебе воды, — бормочет Локи. — Иначе ты бы умер. Тони кивает. — Твоя магия пропала. На этих словах Локи отстраняется, высвобождая плечо из хватки Тони, и быстро вскакивает. — Я сказал: тебе нет нужды об этом волноваться. Мне не нужны ни твое осуждение, ни твоя жалость, Тони Старк. Я сделал, что должен был, что делал дольше, чем ты можешь вообразить. — Знаю, — говорит Тони, опуская руку. Сосущее чувство под ложечкой этому жесту отлично соответствует. — Я все понимаю. Ты взрослый мальчик и можешь сам о себе позаботиться. Я не пытаюсь вмешаться или что еще. Но если тебе когда-нибудь захочется довериться мне немного больше, то как насчет рассказать что-нибудь о себе?.. «Ни за что», — говорит ледяной блеск в глазах Локи. Стены крепости возведены и укреплены к битве. — Ладно. Если ты вдруг передумаешь, я на веранде.***
Локи не приходит на веранду, но смягчается к тому времени, когда расслабон переносится внутрь и Тони перебирается в спальню. Локи проскальзывает за ним, крадясь, словно кот, и устраивается на краю кровати. На Тони он не смотрит. Его взгляд прикован к телевизору, на экране которого качок с татуированными руками по-собачьи трахает пышногрудую блондинку. Долгая неловкая тишина никого не удивляет. Локи говорит первым, и тон его — абсолютно справедливо — полон разочарования. — Тони Старк, что ты смотришь? — Э-эм, кажется, «Грудастую МИЛФ, жаждущую член». Не помню, название это или описание. — И почему ты это смотришь? — Стало скучно от повтора Теории Большого Взрыва. — Понимаю, — говорит Локи, прислонившись к изголовью. — Значит, ты осознанно предпочел иным возможным развлечением наблюдение за сношением сих троллеподобного мужлана и не менее страшной женщины? — Ты говоришь так, словно пытаешься меня устыдить, — отвечает Тони. — Да ни в жизнь. Стыд у меня отсутствует как класс. — Почему? Тебе нравится сия безыскусная игра? — С каких это пор порнуха должна быть искусством? — Эротика — это искусство, — отвечает Локи и — проклятье! — слова слетают с его губ как жидкий шелк, манящий и соблазнительный. — Все намеки, поддразнивания, обещания. Прикосновение или поцелуй, заставляющие предвкушать то, что может ждать дальше. Мимолетная ласка, посылающая мурашки по позвоночнику. Прикосновение чужой кожи к твоей, дыхание, находящее особые местечки, от которых ускоряется сердцебиение. Ты медленно обнажаешься, чувствуя, как с плеч, со спины соскальзывает одежда, пока тебя не окружает лишь прохладный воздух. Смотришь, как твой любовник делает то же. Для тебя — словно дар. Отказ усиливает ожидания. Да, животной похоти тоже есть место, но разве не куда слаще смаковать каждое мгновение? Растягивать наслаждение, покуда хватит терпения, распаляя пламя страсти? Со временем россыпь легчайших прикосновений становится чем-то большим. Оно возносит выше всего, что ты когда-либо испытывал, выше любого животного соития, пока наконец, на самом пике, ты не растворишься в абсолютном удовольствии… Это, Тони Старк, искусство. А вон то, — Локи пренебрежительно кивает на экран, — просто грубая ебля. Искусство. Да. О, да, это искусство, чертово искусство, раз одни лишь слова, слетающие с губ Локи, могут разжигать те же ощущения, что и прикосновение магии. Наполнять кровь Тони тем же жаром и собираться тяжестью внизу живота. — Блядь, — выдыхает Тони. Монолог Локи вызывает много опасных картинок, а у него слишком хорошее воображение. — Да, это… Повтори-ка. — Все? — спрашивает Локи. — Особенно часть про «грубую еблю». От кого-нибудь другого это звучало бы вульгарно, но от тебя почему-то звучит поэзией. Локи широко улыбается, показывает ряд прямых белых зубов. — Грубая ебля, — мурлычет он. Это похоже на удар молнии… как там сказал Локи? «Животная похоть»? Ага. Удар молнии проходит по телу, по коже, электризуя каждый волосок. Тони сглатывает ком, вставший в горле. — Точно. Эм. Итак. Думаю, нам надо раздеться. С лица Локи тут же слетает улыбка, сменяясь невозмутимостью. — Какое прямолинейное заявление. — Я очень прямолинейный человек. — И по какой причине мы должны, как ты очаровательно выразился, «раздеться»? — Ну, — начинает Тони, — давай посмотрим. На дворе вечер пятницы. Мы сидим в кровати, пьем пиво, смотрим порно, и ты только что посвятил в азы асгардской камасутры. Если добавить сюда тот факт, что я, объективно говоря, довольно симпатичный парень, который отчаянно нуждается в утешительном сексе, а ты — инопланетная супермодель… Согласно статистике, вечер закончится тем, что мы переспим. — Согласно статистике, — эхом отзывается Локи. — Люблю анализировать все, что делаю. — А ты когда-нибудь задумываешься о том, что делаешь? Потому что твое предложение было худшим из всех, что я слышал. И не забывай, что я происхожу оттуда, где большинство прелюдий ограничивается грубым «Эй ты, пошел сюда», выкрикнутым через залитый медовухой зал. — Ладно, — говорит Тони. — Извини. Так это было «да» или «нет»? Звук, который издает Локи, можно интерпретировать по-разному: стон отвращения, неверие или неразборчивое «ты полный мудак». — Это было «нет». — Да ладно! Ты активно пытался залезть ко мне в штаны всю прошлую неделю! Что изменилось? — Я активно пытался восстановить свою магию. И на этом все. — Мы подписали контракт. — Чтобы восстановить магию. Освежу твою память: поправка к третьему пункту гласит, что я могу выбрать замену по своему усмотрению. Учитывая, что я так и сделал, контракт выполнен, и мы больше не связаны его условиями. — А теперь попытайся снова, — говорит Тони. Контракт все еще лежит на прикроватной тумбочке, где Тони оставил его перед телепортацией в Нью-Йорк. Несмотря на то, что на бумаге отпечатался след от стакана, а чернила чуток смазались, слова можно разобрать. — Позволь, я освежу твою память. «Согласно договору, заключенному между Тони Старком и Локи Асгардским, если Локи с помощью магической телепортации перенесет Тони в башню Старка, находящуюся в городе Нью-Йорк, пункт первый гласит: в случае непримиримых разногласий между Тони и его девушкой, мисс Вирджинией Поттс, Тони согласен помочь Локи в восстановлении баланса его магии...», тут чуток смазано, но я почти уверен, что там написано «посредством интимной связи». Локи закатывает глаза. — А что насчет второго и третьего пунктов? — Во втором пункте, — продолжает Тони, — говорится о том, что если Тони Старк воссоединится со своей девушкой, то Тони окажет Локи содействие и поможет найти подходящую замену своей кандидатуры для действий, указанных в первом пункте. А еще есть третий пункт в дополнение ко второму, уточняющий, что при отсутствии других кандидатов, которые бы соответствовали требованиям Локи, Тони будет обязан выполнить обязательства по восстановлении магии вне зависимости от отношений со своей девушкой. — То-то и оно, — говорит Локи. — Какую часть, касающуюся моего права выбирать замену, ты не понял? Тони тыкает в первый пункт, передавая бумагу Локи. — Ту часть, в которой ты выбираешь замену только в случае, если я возобновлю отношения с Пеппер. А так как она меня бросила, условия первого пункта в силе. И я обязан вступить с тобой в интимную связь. Мы связаны условиями контракта. — Можно взглянуть? — Локи, не дожидаясь ответа, выдергивает лист из рук Тони, разрывает напополам, сминает в ком и бросает через всю комнату. — Все. Контракт расторгнут. — Эй! Это же законный документ! Нельзя просто… — Это просто каракули на листе бумаги, Тони Старк. Ни засвидетельствованные, ни скрепленные должным образом. Они могли связать так же, как цепи из воды. Точно, потому что Локи внезапно хочет выйти из игры. Забавно, как он оборачивает все в свою пользу. — А что бы ты сказал, если бы соглашение разорвал я? — Думаю, очевидно, что я его уже разорвал, — отвечает Локи с быстрой, чуть заметной улыбкой. — Если бы я действительно хотел заставить тебя выполнить соглашение, то мог бы принять любую из твоих… дай-ка подумать… шести попыток положить начало интимной близости, которую ты предпринял, пока был в пьяном наркотическом бреду. Желудок Тони ухает вниз. — Шесть попыток?.. — Да, и это всего за два дня! Ты настойчив. — И почему же ты не?.. Может, в этот момент, по лицу Локи проскальзывает что-то большее, чем «безразличие». — А ты бы как поступил, если бы мы поменялись местами? Воспользовался бы мной? Нет. Тони молча качает головой. — Тогда почему ты думаешь, что я бы воспользовался? Потому что... Но это начало отмазки, которая — Тони знает — неправда. Даже тогда, в ванной Атлантик-Сити, как далеко Локи зашел? Прикосновения, поцелуи, обнимашки на полу. Ничего серьезнее, даже одежда осталась на них, и, наверное, Локи делал все по большей части затем, чтобы вывести Тони из себя. Затем их рандеву на диване. Как ни тяжело признавать, Локи был прав: начал Тони. Насколько ему известно, Локи мог бы довольствоваться обнимашками до самого прихода Тора, но Тони зашел дальше. Потом мотель в Техасе… Что ж, они оба были в хлам, так что никто не виноват. С самого начала Локи мог натворить дел. С самого начала Локи не натворил. — Ладно, — говорит Тони, поднимая пульт и вырубая телек. Бездуховное порно сейчас кажется слегка неуместным. — Итак, ты успешно прикончил настроение. Который час? Без четверти девять? Может, стоит просто закончить на сегодня и целомудренно разойтись спать по разным постелям. И пусть нам приснится… ну не знаю, церковь, святые, небеса и прочее дерьмо. Хоть разок побудем хорошими, добродетельными людьми. — Звучит скучно. — Да, что ж… — Он отпихивает пульт к ногам Локи и сползает в постели ниже. Если повернуться на бок, то уставишься на часы на тумбочке. Впрочем, горящие красным цифры «8:44» не слишком способствуют желанию уснуть. Тони слышит, как Локи за его спиной вдыхает, выдыхает и меняет положение. — Выключишь свет, когда будешь выходить? — спрашивает Тони. — М-м, — соглашается Локи. Наверное, соглашается. Но не двигается, по крайней мере, не сразу. Остается сидеть, вздыхая и ерзая, пока, наконец, не говорит: — Знаешь… Мой отказ не был категорическим. — Что не было чем? — Я отказался от твоего нелепого предложения. Я не говорил «нет» тебе. — Матрас рядом с Тони прогибается, и дыхание Локи щекочет ухо. — Тебе просто нужно постараться сильнее. От этих слов желание, покинувшее Тони лишь несколько секунд назад, снова затапливает все тело. Тони поворачивает голову и видит лицо Локи в нескольких дюймах от своего. — Сильнее — это как раз моя область. Локи ухмыляется, и Тони пытается дотянуться до манящего изгиба его щеки, но Локи отстраняется, не давая дотронуться. — Но-но, — говорит он, поднимая палец. — Недостаточно хорошо. Пока недостаточно. — Что тогда? — Подумай о том, что я сказал. О дразнящих намеках и обещаниях. Что ты можешь пообещать мне? Если бы в какой-нибудь иной реальности я был бы незнакомцем, и мы встретились бы на очень скучном вечере… Что бы ты сказал? — Я бы начал с «Привет, я Тони Старк». — А потом? — Обычно этого хватает. Хмыкнув, Локи наклоняется к Тони и прижимается губами к уху. Кончиком языка осторожно проводит по раковине, спускается к мочке и прикусывает так, чтобы стало больно. Эта боль отзывается у Тони в паху. — Ох, ебать… — шипит он. — Не сегодня, — в ответ шепчет Локи. — Может, повезет в следующий раз? Дам тебе шанс все обдумать и сформулировать предложение пособлазнительней. С этими словами он по-кошачьи соскальзывает на другую сторону кровати. Спускает ноги на пол, но не успевает встать: Тони перекатывается и хватает его за руку. — Стой. Ты мне снился. Локи ждет, облизывает губы. — Снился? Это похоже на вызов. Всего лишь очередная игра Локи, один из тысяч трюков и хитростей, и Тони, пожалуй, сыграет. — Хочешь, чтобы я завел тебя грязными разговорчиками? Лады. Ты мне снился. Когда я был в башне. — И? — Никогда не думал, что снять асгардскую одежду так сложно. Тони становится на четвереньки и ползет к Локи, который наблюдает за ним, по-прежнему ухмыляясь. Но в его глазах блестит что-то новое. Любопытство. Интерес. — Мы были у Щ.И.Т.а, запертые в твоей стеклянной клетке. Не буду смущать подробностями, но одна картинка будто бы выжжена в моем мозгу. То, как выглядела твоя кожа в голубом свете. Она сияла как жемчужина. Я никогда не видел ничего подобного. Она казалась такой знакомой и незнакомой одновременно, потому что походила на... Тони одним движением стягивает через голову футболку. Потом находит запястье Локи и, легко расстегнув пуговицу на манжете, задирает рукав. В свете дугового реактора кожа Локи снежно-белая. Под подсвеченной кожей виднеется узор синих вен. — Вот так, — говорит он. — В точности так. Будто ты был моим. Тебя заливал мой свет. Я хотел тебя больше, чем можно описать любыми красноречивыми словами, хотел увидеть, как твое тело будет отзываться на мои прикосновения. Вот что меня возбуждает, Локи. Не быстрый перепихон и не «грубая ебля». Мне нравится видеть, что я могу сделать. Нравится слышать, как от моих прикосновений срывается дыхание и раздаются стоны, чувствовать, как тело напрягается от желания... смотреть, как ты выгибаешься на полу и знать: это из-за меня. Твое наслаждение в моих руках. Вот что мне нравится. Я люблю глазами и руками — постоянно сжимаю, прикасаюсь и исследую, ищу новые, лучшие пути самовыражения. Мне нравится вызов. Я хорош в том, за что берусь, а еще я чертовски упрям, и я не сдамся, пока не заставлю тебя забыть обо всех бездарных уродах, которые полагали, что достойны тебя касаться. Вот, чего я хочу. Тони сжимает запястье Локи. Пульс горячо и тяжело частит под пальцами, удар в удар совпадая с собственным. — Думаю, сейчас ты хочешь того же. — Возможно… — едва заметно кивает Локи . — Тогда останься со мной сегодня.