Ты здесь, бог хитрости? Это я, Тони

Изменения такие незначительные, что менее наблюдательный человек их бы и не заметил. Стул отодвинут, журналы раньше лежали на другом столике. На подносе возле бара стоят два бокала для виски, а не четыре, сложенные у стены коробки с оборудованием переставлены. Четвертая не должна быть сверху, ей место в самом низу. У коробок есть определенный порядок. Но кроме этих мелочей ничего не напоминает о нашествии агентов Щ.И.Т.а. Те полностью испарились, не оставив после себя и царапины на полу. — Итак, все они смылись? — вслух спрашивает Тони. — Да, сэр, — отвечает Джарвис. — Щ.И.Т. освободил помещения в прошлую пятницу. Агент Коулсон ненадолго вернулся в воскресенье, но больше не заходил. Тони бросает взгляд на Локи, который идет вдоль округлой стеклянной стены, склонив голову набок. Чувствует что-то? Может быть. Локи поворачивается и едва заметно кивает. Здесь никого нет. Сомневаться в Джарвисе — просто ножом по сердцу, но иногда лучше перебдеть. Особенно после того, как Щ.И.Т. поиграл с его игрушками. — Итак. — Он решает на время отбросить подальше неприятные мысли. — Учитывая, что мы уже часа два как в Нью-Йорке, а тут — минуты четыре, думаю, у нас есть еще столько же до того, как Щ.И.Т. сделает ход. Пока ждем, перекусить не хочешь? Локи качает головой. Он держится настороже, и это заметно. Черт, да от него исходит такое напряжение, что за много миль видно. Но кто может его винить? Когда он в последний раз был в башне, выходить пришлось через окно. Когда он в последний раз общался с Щ.И.Т.ом, те угрожали ему особым гидровским пистолетом. К тому же, Тони прекрасно помнит шрамы, которыми был покрыт Локи в их первый день в Атлантик-Сити. — Эй, — начинает Тони, делая шаг к Локи. — Встреча пройдет на наших условиях. У нас есть нужная им информация, так что предложить нам выгодное соглашение в их же интересах. Никаких угроз или лапши на уши. Это будет альянс, а не признание поражения. Большая разница. — А ты уверен, что они сие понимают? — Ради их же блага. Или мы всегда можем свалить так же, как пришли. — Ты же знаешь, что если у них будет Тессеракт, то переместиться не получится. И то верно. Ну, всегда остается возможность вернуться к классике и сигануть из окна высотки, держась за ручки. — Ну, ты же можешь почувствовать, когда они будут близко? Локи кивает, но это не самый уверенный ответ. — Получится их засечь? — Они находятся примерно в двухстах пятидесяти милях к юго-востоку и медленно двигаются к нам. Итак, значит Технодром на пути к порту. И, вопрос на миллион: кто остался шпионить в городе? Может быть... — Романофф, — говорит Тони. Локи недоуменно выгибает бровь. — Что насчет агента Романофф? — Такое чувство, что она в любую секунду позвонит, взломает голосовую систему Джарвиса или вломится в окно. У меня предчувствие. Сегодня я просто преисполнен Силы. Просто смотри. Локи молчит, но ждет, пусть приподнятая бровь и выражает недоверие. Он скрещивает руки на груди, делает несколько шагов, зевает. Секунды тикают, становясь минутами, и Тони приходится внести в свое предсказание поправки. — Ладно, скажем, в любую минуту. Сделай мне скидку, я ведь не Локи Скайуокер. Я всегда больше походил на Хана Соло. И у меня очень плохое предчувствие. Подожди еще минуту. Локи растягивает губы в полуулыбке. Вот же самодовольный мудак. — О, ну конечно. Уверен, если мы будем долго-долго ждать, то что-нибудь обязательно... Его прерывает жужжание вибрирующего поблизости мобильника. — Ой, вы только посмотрите. — Тони улыбается до ушей. — Извини, ты что-то там говорил? — Сэр, — вмешивается Джарвис. — У вас есть входящий звонок с неизвестного номера. Мне заблокировать его? — Нет, я отвечу. Я знаю, кто звонит. Свой телефон он оставил в Атлантик-Сити. Конечно же это он, лежит на столе скромным дополнением к чистой кружке с логотипом Щ.И.Т.а. Тонко, нечего сказать. Когда Тони берет мобильник, на дисплее высвечивается «Неизвестный номер». И тут же появляется мысль: хоть раз звонок с незнакомого номера заканчивался добром? Нет, конечно. Это вотчина телемаркетинга и заранее приготовленной записи мошенников. Ну, среди всех прочих не вызывающих доверия личностей. — Наташа, — говорит он, перекатывая имя во рту, словно гальку. Раньше он думал, что оно красивое и экзотичное, теперь же оно звучит жестко, словно колючая проволока. Некоторое время в трубке царит тишина, потом раздается вздох: — Не совсем. Голос мужской, ну и ладненько. — Агент Фил? — Мистер Старк. Те же яйца, только в профиль. — Агент Фил, давненько не слышались. Пару недель — я уже начал думать, что вы обо мне забыли. И чем же я заслужил честь? Голос Коулсона чуть заметно дребезжит из-за отвратной связи. Где бы ни был геликарриер сейчас, связь там хреновая. — Вы вернулись в мир живых. Мы беспокоились о вас несколько дней. — Ага, — говорит Тони. — Жизнь в бегах — это немного не мое. Я начинаю скучать по тому, как вы, ребята, следите за каждым моим шагом. Так что, вот он я, вернулся. И готов заключить сделку. — Я пошлю за вами машину. — Или будешь прилежным переговорщиком и выслушаешь мои требования, — возражает Тони, и когда Коулсон набирает побольше воздуха, чтобы отказаться, Тони обрывает его: — Слушай, дружок, такие дела. Мы с Локи уже три раза успешно от вас сваливали, с легкостью сможем и в четвертый. Теперь вы играете на нашем поле. По нашим правилам. Понял? Раздается приглушенный звук, словно ладонь накрывает микрофон, и в трубке воцаряется тишина. Она растягивается на полминуты. Наверное, что-то обсуждают. Не нужно быть гением, чтобы понять кто и что. Когда Коулсон возвращается, то говорит лишь бесцветное «продолжай». — Спасибо. Во-первых, помни: мы добровольно вернулись в Нью-Йорк. Добровольно вернулись туда, где нас найдут. Это акт доброй воли с нашей стороны. У вас был план по поимке плохих парней? Нахрен его. Мы вернулись не ради того, чтобы нас ловили, а чтобы предложить важную для безопасности информацию. Мы можем рассказать вам все о Тессеракте и читаури. В обмен на это вы прекратите охоту на ведьм и дадите нам жить, как цивилизованным людям. Не пленникам, а консультантам. С сегодняшнего дня Локи работает со мной. — И? — И не в наших интересах иметь дело напрямую со Щ.И.Т.ом. Теперь проект будет под юрисдикцией Мстителей. Вы сами набрали группу, чтобы разобраться с этой проблемой, и мы разберемся. Без Щ.И.Т.а. И говоря «мы», я имею в виду себя, Локи, капитана Роджерса и доктора Беннера. — Локи — вот проблема, Старк. Из-за него мы и пригласили тебя. — Больше нет. Есть кое-что посерьезнее. — Посерьезнее инопланетного нашествия, которое ведет твой асгардский дружок? — В перспективе. Но эта информация только для Мстителей, а вы разбирайтесь сами. Вот так мы поступим: завтра в... — Мы бы предпочли прояснить ситуацию как можно скорее… — перебивает Коулсон, и Тони сразу же перебивает его в ответ. — Завтра в полдень вы пошлете Роджерса и Беннера сюда, в башню Старка. Завтра. Не через час, не вечером, не посреди ночи. Вы работаете по моему расписанию, а на ближайшие сутки у меня другие планы. Итак, завтра Роджерс и Беннер могут приехать на машине, прилететь на вертолете, на джете или даже добраться на метро. Честно говоря, мне пофиг, но в здание они не попадут до завтрашнего полудня. То же самое произойдет, если их будут сопровождать агенты Щ.И.Т.а. Только Роджерс, только Беннер и только завтра. Нарушите любое из этих условий, и мы с Локи свалим из города до тех пор, пока мы не решим дать вам еще шанс. И знаешь что? К тому времени может быть слишком поздно, и Земля превратится в декорации к фильму Майкла Бея. Рекомендую вам принять это предложение. Снова воцаряется тишина со стороны Коулсона, словно тот глушит ладонью все звуки, но в этот раз пауза длиннее: минута или больше. Даже ближе к двум. Тони сдерживает зевок и опускает взгляд на слишком отросшие ногти, а потом на туфли — старые изношенные туфли, которые он нашел в Фениксе. И с тем, и с другим надо что-то делать. Раз Тони официально больше не беглец, следовало заняться внешностью и все такое. Чтобы выглядеть как нормальный человек. Коулсон отвечает коротким резким: — Завтра. — Это утверждение или уничижительный вопрос? — Согласие. О, кое-кто не очень-то доволен происходящим. Бедненький агент не смог добиться желаемого. — Рад слышать, — говорит Тони, и, если подумать, реплику можно отнести как к успешному завершению переговоров, так и к недовольству в голосе Коулсона. — Передай Роджерсу с Беннером, что завтра увидимся. Ну а пока, хорошего вам дня, агент Фил. Он заканчивает звонок, не попрощавшись, потому что именно так поступают плохие ребята в кино, когда пытаются показать, кто тут босс. Они просто замолкают, захлопывают телефон и начинают кричать на своих прихвостней или строить планы по захвату мира. Или, в нашем случае, помогать пришельцу не дать другим пришельцам захватить мир. Тони посылает Локи ухмылку. — Готово. Ну разве я не гениальный парламентер? — Думаешь, они действительно согласятся играть по твоим правилам? — Нет, конечно. Мы же говорим о Щ.И.Т.е — они попытаются обойти наши условия. Но пока не придется иметь дел с Романофф, мне плевать. — Хм. Трудно сказать, значит ли это «хм» «хорошо» или «я все еще сомневаюсь». В любом случае, лицо Локи ничего не выдает. Он возвращается к окнам, как дракон, осматривающий свои владения. Тони молча становится рядом. Ненавязчиво кладет руку ему на талию. Не обнимает — сейчас обнимашки кажутся лишними — но все равно прикосновение близости. — На что похож Асгард? — тихо спрашивает Тони. — Хоть немного на это? Локи поворачивает голову, чтобы взглянуть краем глаза на Тони. Удивлен ли он такому вопросу? Наверное. Но изумление лишь мелькнуло на его лице, и мыслей Локи не озвучил. — Ты говоришь об архитектуре? — Ага. — Нет. Все такое… квадратное. Квадратное и стеклянное, закрытое со всех сторон. Асгард ближе к природе. Здания изгибаются, одна линия плавно перетекает в другую, как горы и моря. Формы стремятся вверх колоннами и шпилями, все они разные, но сливаются воедино благодаря открытым площадям и рядам колонн. Порой можно встретить лес колонн, иногда заметить в арочных сводах намек на скелет легендарного гиганта. Асгард очень отличается от примитивных коробок вашего мира. Есть ли тут хоть какие-то здания без четырех стен? — Эм… то, в котором мы сейчас, например? — Хм, — снова говорит Локи, но сейчас «хм» подразумевает «наверное, ты прав». — Действительно, это самая оригинальная структура, которую я видел. — Еще бы, — говорит Тони. — Я сам спроектировал ее. Очевидно же. — В ней есть некое сходство с Асгардом. Ассиметричное стремление вверх. Форма этой комнаты. Стиль пола и стен. Но в Асгарде не было бы стекла, лишь воздух. Видимо, в Асгарде не знают, что такое техника безопасности и аэродинамика. — Нет, спасибо, — отвечает Тони. — Мне нравится надежность стеклянных перегородок. Меньше шансов спьяну вывалиться с балкона и закончить жизнь на Парк-Авеню под колесами. Локи ухмыляется. — А как же твой дух приключений? — Это вызов? Озорная усмешка, в которую перерастает ухмылка Локи, говорит: да. Да, он и есть. — Ладно, умник, я в деле. С этой секунды официально начинается «Время приключений» с богом Локи и Тони-человеком. — Что за приключение? — Такой опасный квест, каких ты еще не видывал. Называется: «Давай придадим себе солидный вид к завтрашним гостям». Часть первая: «Тони стрижется, делает маникюр, бреется — в общем, полный комплект из мифического СПА для мужчин», а сразу за ним: «Локи постигает тайну кредиток, чтобы обзавестись новыми шмотками». Ты в деле? — Да, — отвечает Локи. Тогда пусть веселье начнется. — Джарвис? — зовет Тони. — Да, сэр? — Свяжись с гаражом и попроси кого-нибудь выгнать машину. «БМВ М5». Нам с Локи нужно заняться важными делами.

***

Приключение не сказать чтоб долгое. К семи часам они уже дома, сидят у газового камина с кувшином шоколадного молока и большущим пакетом ирисок. За спиной Локи — самодельный Эверест из покупок. А теперь наступил час «Икс» для следующего квеста — время обучить Тони Старка, как высвободить внутреннего Гарри Поттера. — О чем ты думаешь? — спрашивает Локи. На этот вопрос сложно ответить. О чем именно он думает? В голову приходит «глупость какая», а еще — «мы топчемся на месте» и «если бы ты сказал, что делать, дела бы пошли быстрее». Но все эти новые мысли вызваны вопросом Локи. О чем Тони думал до него? — М-м, похоже, в голове застряла музыкальная тема из «Охотников за привидениями». — Она что-то для тебя значит? — Нет. Ничего особенного. — И откуда эта песня исходит? — Кто знает? Может, «Охотников за привидениями» покажут сегодня по телику. Или я вспомнил этот фильм потому, что увидел в ресторане чувака, похожего на доктора Спенглера. — Я имею в виду, откуда эта песня исходит внутри, — поясняет Локи. — Попытайся найти источник. Место в мозгу, которое отвечает за эту мысль. Ты должен найти его. — Место в мозгу, — повторяет Тони. Ладушки. Место в мозгу, откуда исходит единственная мысль. Крошечная точка, которую необходимо отследить среди паутины импульсов и нейронов. Одно это походит на попытку вытащить занозу щипцами для салата: поисковику Тони не хватает практики и ловкости, он загребает слишком большой пласт информации. Ну прям сама грация в исполнении бульдозера. — Дашь подсказку? — спрашивает он. — Ну правда, кажется, что песня исходит из моего рта — я же ее напеваю. — Ты слишком сосредоточен, — говорит Локи. — Здесь нет нужды в силе, нужна лишь точность. Позволь интуиции вести тебя медленно и осторожно, шаг за шагом. Представь, что ты перебираешь стопку листов по одному. Эти листы — все мысли и воспоминания, хранящиеся в мозгу, и тебе нужно взять единственно верный. — Среди тысяч триллионов синапсов? — Я никогда не говорил, что будет легко. Как и не говорил того, что овладеть подобной способностью можно быстро. В точности наоборот. Впереди долгий путь, Тони Старк, и этот шаг — лишь начало. Возможно, пройдут годы, прежде чем ты продвинешься вперед, если вообще продвинешься. Сейчас ты можешь только пытаться определить место в мозгу, которое чувствительно к тонким колебаниям энергии. И если ты говорил мне правду о частоте «совпадений», оно уже развито сильнее, чем у большинства людей. Напоминай себе об этом, когда почувствуешь разочарование. Но до тех пор, пока ты не определишь, где это место, двинуться дальше будет невозможно. Ты должен знать его положение, прежде чем попытаешься контролировать. И когда ты поймешь, на чем нужно сосредоточиться… ты можешь медленно тренироваться в чтении энергетических потоков, пока для тебя это не станет так же просто, как напрячь мышцы или дышать. — То есть, все, что мне остается, — пытаться дальше? Локи наливает себе стакан шоколадного молока, чтобы опустошить кувшин. — Да. Но не сейчас. К этому моменту песня успела выйти за пределы изначального положения. Однако в следующий раз, когда ты неожиданно вспомнишь о чем-нибудь, попытайся тут же отследить, откуда исходит воспоминание. В конце концов, ты добьешься успеха. Тони кивает, хотя в нем снова просыпается внутренний скептик. Должен быть способ определить наверняка взамен метода научного тыка. Вдруг нейровизуализация поможет найти одно конкретное место в мозгу? Попытка не пытка. Нет правила запрещающего медицине помочь с магией, да? Хотя, упоминать об этом при Локи не стоит, по крайней мере пока не появится шанса попробовать. Никогда не знаешь, что космовикинги зачтут за читерство. — Ты заметил, что в одиночку выпил почти четыре литра шоколадного молока меньше, чем за час? — спрашивает он, чтобы сменить тему. — Я-то наливал себе всего стакан. — Я голоден. — Взгляд Локи выражает нечто среднее между раздражением и хандрой. Справедливо — уже восемь часов. — Намек понят, — говорит Тони. — Джарвис? Закажи что-нибудь интересное на ужин. Удиви меня. — В прошлом месяце есть заметка: вы хотели оценить новый тайский ресторан, — предлагает Джарвис. — Ага, звучит неплохо. Закажи всего и побольше. А пока что, — добавляет он, повернувшись к Локи, — я иду наверх — переодеться. После недели потных футболок, одежда с пуговицами кажется слишком сложной. Теперь я понимаю ощущение собаки, которую обрядили в свитер. Я переоденусь во что-нибудь удобное. И говоря «удобное», я думаю о пижаме. А говоря о «пижаме», я думаю о боксерах. Скоро вернусь.

***

Щ.И.Т. застеклили окно в ванной. Почему Тони первым делом проверяет это, стоит ему оказаться наверху, вопрос на миллион, но ванная притягивает его, словно магнит, прежде чем он понимает, что делает. Там все разложено по местам. Бутылочки вернулись в шкафчик под раковиной, заколки и щипцы для завивки — в ящиках, стеклянная стена снова цела. Так, будто Тони никогда не пытался сделать бомбу в домашних условиях, и Локи не вытаскивал его через дыру в окне. (Это вообще случилось по-настоящему? Или ему все приснилось под наркотой? У него были глюки? Или глюками было не все? Может он отрубился на полпути, пока полз к ванной. Может — прямо там, где сейчас валяется обувь, и Локи похитил его оттуда. Вдруг и того не было — наркота накрыла его, пока он валялся в постели. Последнее, что он ясно помнит, — разговор с Пеппер. Все, что случилось потом, кажется размытым, будто снятый на любительскую пленку фильм проматывается в голове, пропуская громадные куски. И Тони не может вспомнить целые сцены.) Он выключает свет и прикрывает дверь ванной. (Все случилось по-настоящему. Он будет верить, что все было по-настоящему. Все, что он говорил, все, что Локи сделал, все, что случилось… Все — по-настоящему. Локи рисковал всем, желая спасти его. По-настоящему.) Он расстегивает рубашку, выступает из штанов и стряхивает с запястья часы. Открывает шкаф, чтобы взять чистые шорты. Его выбор ограничивается ярко-желтыми, ужасной блеклой шотландкой, принтом с мотоциклами или трилистником в честь дня Святого Патрика. Щ.И.Т. что, потырил все бельишко? Или это просто остатки роскоши перед большой стиркой? Мать его за ногу. Что ж, трилистник наше все. Может, они подойдут к непостижимой страсти Локи к тайским слонам. Чего ему не хватает, так это одного из тех бордовых вельветовых смокингов, которые носил отец. Чтобы добавить шика. — Ладушки, — кричит он Локи, спускаясь по лестнице, — лучше бы ты тоже снова надел те шелковые боксеры со слониками, потому что иначе я буду чувствовать себя полным придурком... Локи предлагает ириски кому-то до ужаса похожему на Пеппер. Знакомый профиль, блестящая красная помада, рыжеватые волосы заплетены в гладкую косу. О… Да уж. Так он точно чувствует себя придурком. Обалдевшим, нихрена не понимающим придурком. — Пеппер, — с трудом выдавливает он. — Тони! — отвечает она, вставая для приветствия. Голос ее полон деланного энтузиазма. — Какой сюрприз. Я не ждала тебя. — Ага, точно. Я тоже не ждал… — Ну, всего этого. — Что ты здесь делаешь? — Я здесь живу. Наигранную улыбку сменяет полный подозрительности взгляд, когда она осматривает его с головы до… трилистника. Черт. Ему точно нужен смокинг. Но под рукой лишь кожанка, брошенная на стул рядом с лифтом, а боксеры с кожанкой будут смотреться еще смешнее, чем просто боксеры. Потому Тони скрещивает руки на груди, делая вид, что не чувствует себя полным кретином. Пеппер, тем временем, отворачивается. — Я переехала в гостиницу после нашего… обсуждения, — объясняет она. — Чтобы избежать неловких встреч. «Вроде этой», не звучит вслух, но подтекст ясен. — Два дня спустя мне позвонил Фил и спросил, не знаю ли я, где ты. Я решила, что пора возвращаться. Что ты здесь делаешь? — Я тоже тут живу, — говорит Тони. — Когда я не ношусь по стране с псами Фьюри на хвосте, мне нравится вернуться в свой роскошный пентхаус и пить шоколадное молоко с моим приятелем из Асгарда, Локи. У нас тут чудный, полный расслабона вечер. Фильм, наверное, посмотрим. Я думал об «Охотниках на привидений», но у «Индианы Джонса» тоже есть шансы. Потому, хм. Мы можем поговорить минутку наедине? Пеппер смотрит на его боксеры так многозначительно, что сразу ясно: у нее совершенно неправильное понимание того, о чем они будут «говорить». И все же она идет за ним к бару со вздохом смертельно уставшего человека. — Разговор не об этом, — быстро добавляет Тони. — Не волнуйся. Я благополучно увяз в бредовой интрижке, так что приставать не стану. — Интрижке с… — начинает Пеппер. И этих слов достаточно, чтобы в ее глазах мелькнуло понимание (и, может, тревога). — О, господи! — выдыхает она. — Ты и?.. Ее коса, словно стрелка компаса, указывающего на север, взметается, когда она смотрит на Локи и снова поворачивается к Тони. — Ну, я же сказал «бредовые», — вяло оправдывается Тони под горящим взглядом. К счастью, уже через секунду Пеппер качает головой. Напряжение стекает с ее губ, и она прижимает ладонь ко лбу. — Полагаю, я должна быть расстроена или в шоке, но на самом деле… нет. Я хочу расстраиваться. Надо бы, наверное. Но это твоя жизнь, и ты можешь делать с ней что захочешь. Теперь я хотя бы знаю, что для тебя значит «нормальная жизнь» — развлекаться с инопланетным геем-злодеем. Черт, умеет же она что угодно выставить нелепицей. — Конечно же звучит странно, когда ты так формулируешь. — А как еще можно сформулировать, Тони? — Эм. Ты могла бы сказать, что я знакомлю упомянутого суперзлодея с чудесным разнообразием земной культуры и тем самым спасаю мир. — Ты это сейчас делаешь? Спасаешь мир членом? — Ой, да ладно тебе. Ты всегда знала, что так и будет. В ответ Пеппер должна была засмеяться. Но она не смеется. — Ты собираешься остаться здесь на ночь? — Пеппер смотрит в пол, положив руки на бедра. — Ага. В конце концов, это мое здание — на нем написано мое имя и все такое. Даже не знаю, как пометить еще сильнее, так что логично, если я здесь останусь. Но в знак доброй воли я перетащу свой хлам в одну из свободных комнат, чтобы не смущать тебя. Я вернулся, чтобы доставать Щ.И.Т., а не тебя. Кстати, завтра я пригласил несколько чуваков на вечеринку ботанов для разговора о внеземной квантовой физике. Если тебе не жмет, думаю, все будет отлично. Молчание, которое повисает после его слов, кажется самым долгим за всю историю их отношений. И это поражает, учитывая как часто Пеппер заставляла Тони окаменеть молчаливым пристальным взглядом. — И Джарвис заказал целую кучу тайской еды на ужин, — продолжает Тони. Есть сомнения — предлагай взятку. — Доставят с минуты на минуту. — Ладно, — наконец говорит Пеппер. — Я не уверена, но… Хорошо, давайте попробуем. Я слишком устала, чтобы уезжать в отель. Вот так Тони и оказывается в неуютном треугольнике вместе с Пеппер и Локи — они едят сом там и массаман-карри с картонных тарелок, пытаясь придумать безобидные темы для пустой светской болтовни. — Итак, — начинает Пеппер. — Чем вы сегодня занимались? Вопрос адресован Локи — Пеппер смотрит на него, — но Тони отвечает первым: — Да как обычно. Сначала маникюр, потом прическа. Потом я повел Локи в японский ресторан, и он съел сашими на двести долларов. Съел бы больше, но официантка начала странно на нас поглядывать. — Еда мне понравилась, — сказал Локи. — Он обожает все сырое, — объясняет Тони Пеппер. — В любом случае, потом мы пошли по магазинам. И, наконец, нам надо было доказать самим себе, что мы мужики после всех тернистых приключений. Поэтому мы отправились в Коннектикут — проверить, насколько можно превысить скорость, пока не выпишут штраф. Оказалось, восемьдесят три мили в час. Вскоре после этого мы с отвращением вернулись домой под прикрытием. — Оу. — Выражение лица Пеппер ясно говорит, что она не может придумать ответ. В итоге она неопределенно кивает, съедает еще одну креветку и снова заводит ниочемный разговор. В этот раз она совершенно точно обращается к Локи: — О, а ты и правда подстригся. Если подумать, то твои волосы выглядят короче. Локи кивает, проглатывая рис. — Я хотел подстричься короче, но Тони Старк сказал «нет». — Потому что с прической, которую ты высмотрел в том журнале, ты бы выглядел как беспощадный банкир времен Рейгана, — вставляет Тони. — А главная цель сегодняшнего крестового похода — сменить тебе имидж так, чтобы ты не казался Щ.И.Т.у угрозой. — Сменить имидж? — переспрашивает Пеппер. — Ага. Меньше агрессии и больше мягкости, если мы хотим убедить Коулсона и Романофф, что он больше не сумасшедший маньяк. Наша цель — вид профессора-гуманитария. Я купил ему парочку классических жилетов. Локи практически рычит, отрываясь еды, и на секунду звучит точь-в-точь как йотун. — Я это не надену. — Ну, тот отстой, что ты купил, пока я примерял обувь, ты не наденешь точно, — отвечает Тони и поворачивается к Пеппер. — Я дал ему бумажник на двадцать минут, а он вернулся в джинсах в облипку и в мини-платье с блестками. — Я говорил тебе, что нелепые правила вашего города о женской и мужской одежде абсолютно необоснованны и условны. В Асгарде подобных вопросов бы не возникло. Все, что я приобрел, сочли бы мужским нарядом. — Локи поворачивается к Пеппер, третейскому судье. — Его беспокоит то, что я выгляжу как гомосексуалист. — Нет, вообще-то я был рад, если бы ты выглядел как гомосексуалист, потому что геи славятся чувством стиля. А ты похож на хипстера в платье. — Это туника без рукавов! — Она вся в блестках! — Она весьма похожа на плащ, который я когда-то носил в Асгарде. — Да там вырез на спине до самой поясницы! — Тогда, прошу, поясни, как такую одежду сможет надеть женщина! Исподнее будет заметно! Пеппер резко вскакивает на ноги: — Сделаю-ка я кофе. Тони и Локи в один голос говорят звучное «нет». — Ла-адно. — Она снова садится, переводя неуверенный взгляд с одного на другого. — В смысле… не парься, — говорит Тони, пока Локи говорит: — Кофе пьют за завтраком. Забавно, как вопли могут смениться неприятной тишиной за пару секунд. — Хорошо, — Пеппер достает еще креветку и пытается снова завести светскую беседу: — Тони, ты сказал, что завтра вы ждете гостей? — Еще ребята из Мстителей. Ну, знаешь, команда. Важное совещание по спасению мира. — И… ты хочешь убедить их в том, что Локи больше не представляет угрозы, надев на него жилетку? — Опять же: когда ты формулируешь это таким образом... — А я все еще думаю, что стоило подстричься короче, — говорит Локи. — В Асгарде мои волосы были короче. Тони качает головой. — Твои волосы и так отлично смотрятся. — А я думал, что твоя борода хорошо выглядит, — парирует Локи, — но ты все равно сбрил ее почти всю. — Ты носил бороду? — переспрашивает Пеппер, удивленно распахнув глаза. — Пока я был в бегах и ленился, может и пошел по кривой, ведущей к коммандеру Райкеру. — И, тем не менее, ты не дал Локи подстричь свои волосы. Тони делает вдох, но не произносит ни слова. Появляется ощущение. Странное ощущение в голове (и нет, он не может определить, откуда), что независимо от того, что он скажет, какие аргументы приведет, Пеппер найдет, чем припечатать сверху. — Ну, — медленно начинает он, — Не то чтобы я не дал Локи... — Ты сказал буквально: «Нет, так коротко подстричься ты не можешь», — говорит Локи. — И это сопровождалось заявлением о том, что я буду выглядеть, позволь еще раз процитировать, «как придурок». Пеппер хмурится. — Нет. Нет, Локи, думаю, тебе бы пошла стрижка покороче. Вот до сюда. — Она поднимает палец до мочки уха и склоняет голову, словно пытается это представить. — Вот как по мне, так ты будешь похож на социально неловкого профессора-гуманитария. Тони, ты не согласен? — Ты делаешь это только ради того, чтобы доказать, что ты заноза в заднице, — бормочет Тони, поджав губы. Как такая порочная девушка может так сладко улыбаться? — Я просто пытаюсь помочь. Знаешь, Локи, иногда я стригла Тони. Я не шучу. Когда он бывал слишком занят, маясь ерундой, и не мог выкроить пару часов на парикмахера, то просил меня подстричь его. А сам тем временем сидел перед компьютером, словно сыч на ветке. Улыбка Локи ничуть не уступает улыбке Пеппер. — Неужели? — Да вы оба те еще занозы в заднице. — Ой, хватит ныть, — говорит Пеппер, вставая. — Ты сам сказал про «сменить имидж». Классический жилет не всемогущ. Я сейчас, только ножницы возьму.

***

Справедливости ради, если смотреть на ситуацию объективно, то Пеппер отлично поработала над внешним видом Локи. Да, он уже скучал по его старой прическе, по встрепанным после душа локонам и особенно по тому, как длинные кудри щекотали щеку и дразнили нос запахом кокоса, когда Тони толкался в Локи сзади. Но если начистоту, то новая прическа тоже хороша. Пеппер была права. Кудри морской свинки длиной до подбородка вдвое урезают исходящую от Локи угрозу. Так он выглядит моложе и спокойнее. Мягче, почти невинно. Дополнительный бонус — шея Локи, поблескивающая в голубоватом свете дугового реактора, открыта поцелуям Тони. — Могу и привыкнуть, — бормочет он и обводит выступающий позвонок кончиком языка. Локи вдыхает, по его телу проходит дрожь. — А ты? Тебе нравится? — М-м, — тянет Локи. Да — ему нравится. Нравятся невесомые прикосновения к шее или к ушам, или к векам, или под подбородком. Нравится россыпь благоговейных поцелуев Тони — мимолетных прикосновений губ к бледной атласной коже. Ему нравится, как ладонь Тони скользит по телу вниз, по груди и животу, прежде чем спуститься еще ниже. Ему нравится, когда его дразнят, так же сильно, как Тони нравится дразнить. Нравится ожидание и томление. Ему нравится, когда его неторопливо возбуждают, доводят до исступления, почти до предела, и потом — мучительная пауза, чтобы начать с начала. Тони всегда был тактильным, учился через прикосновение. Он видит пальцами так же, как и глазами. Он хочет чувствовать форму, углы и окружности, проверить прочность руками. Хочет узнавать и на ощупь, и взглядом — нового всегда хватает. Локи дает ему подсказки: тем, как подается навстречу толчкам Тони, как извивается на кровати, как задушено стонет. — Однажды, — шипит Тони, прикусывая мочку его уха, — я заставлю тебя кричать мое имя. Локи выдыхает смешок. — Неужто? Это обещание. Тони стискивает ладонью бедро Локи, впиваясь в нежную кожу ногтями. — Да. — Тогда ты будешь первым, — говорит Локи. — Но… — В его горле зарождается животный рык, когда Тони с силой кусает шею, обрывая слова. — ...Ты можешь попытаться.