В школе они проходили поэму Леонарда Коэна под названием «История Исаака». Тони тогда было двенадцать. Поэму он сразу же забыл, как забывал все, что вываливали на него на уроках английского. Тони был технарем до мозга костей, поэтому слова никогда не находили в нем отклика. Поэзия давалась Тони непросто. (Как вообще можно прочитать текст, историю отца и сына, и разглядеть между строк протест против войны во Вьетнаме, а также осуждение эксплуатирования молодежи?). Впрочем, кое-что оттуда Тони запомнил, а именно: три строчки почти в самом конце. Они проникли мимо защитного барьера, въелись в память, да так прочно, что годы спустя Тони неосознанно накорябал их на обложке учебника по химии.
Когда вокруг все во прах обернется,
Я застрелю тебя, коли придется,
И коли по силам будет — спасу.
Сейчас, когда карман оттягивает пистолет, эти слова эхом отдаются в голове.
— Ладно, — говорит Тони, примирительно поднимая свободную руку. — Ладно, я понял. Ты хочешь довести дело до конца. Или думаешь, что хочешь. Как насчет сделать паузу и поговорить о том, что ты собираешься сделать? Если откроешь портал, то...
— Если я открою портал, — спокойно повторяет Локи, — в него хлынут десятки тысяч читаури, ожидающих с той стороны. Они заполонят город подобно рою мух, сокрушат всех, кто мне противостоит, и двинутся дальше. Пока мир не падет пред моей силой.
— Думаешь, у тебя получится? Локи, похоже, ты не понимаешь, во что ввязываешься! Понятия не имею, как дела с демографией в Асгарде, раз вам хватает одного правителя, но вот Землю населяют семь миллиардов эгоистичных придурков. Вряд ли ты смог бы заставить нас пользоваться одним мобильным оператором. Чего уж говорить о царе?
Локи глумливо улыбается.
— Сомневаешься в том, что я способен править?
— Нет. Сомневаюсь, что ты умеешь считать, — отзывается Тони. — Земля слишком большая, и мы слишком ненавидим друг друга. Может, десять тысяч вооруженных читаури и захватят для тебя Нью-Йорк, но и только. Ты в меньшинстве. Будет много жертв, много ущерба, а дальше? Земля вызывает майора Тома: если в твоей космической дыре не прячется миллиард-другой пришельцев, ты никогда не сможешь контролировать Землю.
Нет, это безнадежно. Весь разговор бессмысленен. Тони видит это по тому, как Локи держится, как ухмыляется, словно знает гораздо больше, чем какой-то жалкий человечишка. (Тони всего-то живет на этой планете. Подумаешь. Что он вообще понимает?) Локи плевать на статистику. Плевать на вероятность. На банальную, материально-техническую сторону захвата мира. Он настолько увяз в своих грезах, что забил на логику ради недостижимого обещания силы, славы, или… а что ему вообще нужно? Месть? Самоутверждение?
— Ну ладно, — вздыхает Тони. Локи молчит, поэтому он решает поменять тактику. Возможно, Локи ему не отговорить. В таком случае, почему не оглядеться по сторонам и не поискать преимущества, которые есть сейчас? Локи весь внимание. Не запускает портал, а стоит и ждет, и забавляется, потакая слабому человечишке, который так пытается его переубедить.
Тони может задержать его. Потянуть время, пока не появится джет, или пока Тор не очнется. Или пока кто-нибудь не придумает выход. Какой угодно выход, лишь бы Локи не раскрыл портал.
— Похоже, сейчас самое время для злодейской речи.
— Что? Какой речи? — переспрашивает Локи. Делает шаг к Тони, потом еще один, обходит лежащего на полу агента. Так, маленькая прогулка подальше от портала. «Отлично. Продолжай в том же духе».
— Ну как же! Кульминационная сцена в конце фильма, злодей заманивает героя в крепость смерти и толкает пафосную речь в стиле «Вы ничего не знаете, мистер Бонд. Мой план по захвату мира почти осуществился». Сейчас ты должен рассказать о том, что и почему делаешь, и раскрыть все очарование своего злого гения.
— И зачем?
Тони пожимает плечами. «Надо потянуть время, задержать его…»
— Почему бы и нет? Ты тот еще выпендрежник. Неужели не хочешь объяснить, какого хрена творишь? Потому что я стою тут и привожу веские причины одуматься. Речь даже не о логических причинах типа «твоя затея обречена на провал». Я хочу понять, почему тебе не терпится уничтожить единственное место, где ты можешь стать счастливым. Знаю, ты ненавидишь Асгард и не хочешь возвращаться. Но ты можешь остаться здесь. Со мной. Поедем в Калифорнию, как я предлагал. Ты сможешь основать культ по интернету. Хочешь? Я помогу. Создадим сайт, добавим элитарности, сделаем членство только для избранных. Я знаю много доверчивых знаменитостей, они точно купятся. Стать интернет-мессией с армией верных последователей куда реальнее, чем императором всего мира. Воплоти в жизнь великую американскую мечту! Ничего не мешает тебе обрести счастье.
Если слова Тони и возымели какой-то эффект, то Локи не подает вида. Стоит, где стоял, в пяти футах от Тони, и равнодушно смотрит сквозь него. И снова этот отсутствующий взгляд, это каменное лицо.
— Нет, — тихо говорит Локи. — Я давно потерял возможность обрести счастье. Удовлетворение — быть может, но… — он не договаривает до конца.
— Почему? — спрашивает Тони. — Почему только удовлетворение? Что мешает тебе быть счастливым, что заставляет творить хрень? За этим должна скрываться какая-нибудь трагическая история. Давай, рассказывай. Время для злодейской речи.
Тони уверен, что Локи не ответит. Тот слишком тих, слишком осторожен. Стоит себе, тщательно разглаживая плащ, как обычно делают, когда пытаются заполнить тишину и ищут, чем бы занять руки, чтобы отвлечься. Избегает неприятного вопроса. Или же ужасного ответа. Но через секунду Локи задумчиво хмурит брови, отходит на несколько шагов назад.
— Сила, — наконец говорит он, двигая губами с элегантностью киношной старлетки, выдыхающей струю сигаретного дыма. — В конце концов, за нее приходится платить. В первую очередь, счастьем, Тони Старк. Не получится обладать истинной силой и быть счастливым. Они как вода и масло. А еще нельзя удержать чувство собственного «я». Без счастья оно теряется, как и самоуважение. Потому что ты замечаешь, как с готовностью делаешь то, что некогда тебе претило — и все ради единственной цели: продвинуться дальше, получить хоть немногим больше. В скором времени дружественных связей не остается. Следом исчезают семейные. Сила алчна, она поглощает все. Лишает совести, как и способности отличать добро от зла. Отнимает дар сопереживать, как и крупицы благородства, коли оно еще есть. Трудно цепляться за жалкие остатки, когда впереди вещи более великие, чем простые чувства. Ну а чувства — они ускользают. Незаметно. Подобно пеплу на ветру. А в итоге? Сила отнимет рассудок. Потому что раз ты уже все потерял… то что остается? Призрачные воспоминания? Грызущие сомнения о том, что некогда ты не был этим жалким подобием прежнего себя? Что некогда ты был незначительным, простым, обычным и… счастливым? Но возможно ли помнить о таких банальностях, когда у тебя на ладони весь мир?
Замолчав, Локи окидывает Тони тяжелым взглядом. Может, ждет ответа, может, надеется увидеть страх в его глазах, который бы подтвердил ужас сказанного. А может, просто наслаждается произведенным эффектом.
— Рано или поздно наступает просветление, — уже тише добавляет Локи. — Туман пронзает луч света, и перед глазами пролетает прошлое и будущее. Ты смотришь на то, что потерял, на то, что обрел или обретешь однажды. Или на то, чем не овладеешь никогда. И тогда спрашиваешь себя: стоило ли оно всех жертв? Думаю, сейчас ты уже знаешь, Тони Старк, что ответом всегда будет «да». Сила всегда стоит своей цены.
Произнося последние слова, Локи оглядывается через плечо на Тессеракт. На несколько секунд повисает напряженная тишина, потом Локи вновь поворачивается к Тони.
— Кто тебе это сказал? — тихо спрашивает Тони.
— О чем ты?
— О твоих словах. Прекрасная злодейская речь, вот только слишком прилизанная. Просто так подобное не говорят. По крайней мере, в реальной жизни. Даже старые добрые асгардцы. Так кто твой спичрайтер?
— Отказываешься принять, что я могу быть охвачен столь мрачными настроениями? — спрашивает Локи с улыбкой, которая ломает его маску безразличия. Недобрая это улыбка — острая, злая.
— Ни от чего я не отказываюсь, — говорит Тони. — Я знаю, что это не твои слова. Ты и сам не веришь в хрень, которую несешь. Может, хочешь поверить или хочешь убедить себя, что веришь, но увы. Ты просто повторяешь чьи-то слова, как безмозглый баран. С каких это пор Змей Локи предает себя, став чьим-то рабом? С каких это пор ему не плевать на силу?
Улыбка примерзает к губам Локи.
— Все жаждут силы, Тони Старк.
— Нет, — качает головой Тони. — Только не ты. Судя по историям, которые ты рассказывал, ты хочешь того же, что другие. Принятия. Уважения. Обрести свое место в мире. Ты не диктатор, правящий железной рукой. Ты устроил отличное шоу, но ты не такой, Локи. Я-то тебя знаю. Кто-то заставил тебя это сделать, и я думаю, что не ошибусь, если скажу: Танос. Я прав?
О да, прав. Локи молчит, но едва заметно напрягается, и это говорит больше любых слов.
— Так зачем? — спрашивает Тони. — Зачем рисковать своей жизнью и жизнями черт знает скольких миллионов людей, гонясь за чужой безумной мечтой? Ради какого-то ублюдка, который просто тебя использует?
— Ты ничего не знаешь! — рычит Локи.
— Возможно, но догадываюсь и уверен, что прав. Ты не обязан этого делать. Танос в тысячах световых лет, ему тебя не достать. Зачем выполнять его приказы? Забудь о нем!
— Это не так просто!
— Что может быть проще, чем не завоевывать мир?! Отступи — в буквальном смысле! Отступи, сделай несколько шагов назад. Спустись со мной вниз и...
— Я не могу! — кричит Локи, и треснувшая маска безразличия рассыпается на кусочки, являя скрывающиеся за ней страх и ужас. — Ты думаешь, что знаешь ответ, но все не так просто! Я не могу отступить, не могу уйти — от него не уйти! У Мидгарда лишь два пути: либо Танос явится за Тессерактом лично и всех вас уничтожит, либо я захвачу Мидгард для Таноса и останусь здесь, как хранитель этого мира! Вот единственные варианты! Таков был наш уговор. Я найду Тессеракт и захвачу Мидгард в обмен на свободу! Если я останусь здесь и буду править от его имени, то не придется возвращаться к нему — а я не могу вернуться! Только не туда, не к ним! Даже если придется уничтожить тысячи миров! Если бы ты только знал, Тони Старк, что они сделали… Если бы только знал… — Лицо Локи, обрамленное шлемом, заливает болезненная бледность, глаза блестят огнем. Локи касается шеи, словно пытаясь избавиться от фантомной боли, его руки дрожат. — Ты бы не осуждал меня, если бы знал.
«Я и сейчас не осуждаю», пытается сказать Тони, но почему-то не может. Скипетр у него в руках слишком тяжелый, его притягивает исходящая от Локи энергия. В горле поднимается ком, и невозможно выдавить ни звука.
Тони знает, что Локи сейчас скажет. (Знает).
Именно это Локи и говорит.
— Читаури — чудовища практичные. И любопытные. Им нравится касаться, исследовать, испытывать предел чужих возможностей. Сколько ты протянешь без еды, пока не ослабнешь настолько, что не сможешь сопротивляться? Сколько крови течет в венах? Сколько зубов находится во рту? Что сокрыто за глазами, в ушах или под мышцами? Им интересно, что случится, если снять с тебя кожу. Или если ее расплавить. Превратится ли плоть в кровавое месиво, если растянуть руки и ноги на дыбе? Сколько нужно замораживать или обжаривать тело, чтобы кости обуглились и превратились в прах? Им интересно, сколько часов, дней или… или недель ты протянешь в муках, ослепший и искалеченный, умоляющий о смерти на дне ямы, где никто не услышит твоих жалких криков… А потом… Потом, когда от тебя ничего не осталось, ты поприветствуешь конец, уверенный, что вот-вот испустишь дух. И — очнешься от иллюзии, понимая, что прошло всего несколько минут! И все происходило лишь в твоей голове! И тогда они начинают снова! — отрывисто выкрикивает Локи, касаясь шеи. Тело инстинктивно сжимается, будто воспоминания причиняют боль — боль была лишь в разуме, но разум все еще помнит ее...
Слова вызывают тошноту, по позвоночнику пробегает холодок. Но Локи еще не закончил.
— Я провел у читаури лишь несколько дней, но они показались мне годами! Три дня — и понадобятся часы, чтобы перечислить хотя бы половину того, что со мной делали! За три дня я был так близок к смерти, что магия меня покинула. Повезло, что внутри дремала йотунская сущность. Ледяная кожа сломала кандалы. Думаю, читаури очень пожалели, что не убили меня сразу. Потому что я не стал с ними играть — оборвал их жалкие жизни. Следовало убить их всех! Всех — солдат, вождей, безмозглых дронов — следовало раздавить их как насекомых. Жаль, что я так не сделал. Не оторвал им головы, не растерзал зубами горло. Хотелось бы мне… Но я говорил тебе — йотуны глупы. Их легко соблазнить, пообещав силу и отмщение. Теперь понимаешь? — Его голос, надломившись, стихает. — И вот он, я. Я заключил сделку и дал клятву. Свобода в обмен на Тессеракт и твой мир.
— Локи...
Что тут скажешь? «Мне жаль»? Невообразимо, неописуемо, ужасно жаль? Жаль, что это с тобой произошло, и что случившегося не изменить? Жаль, что я не знал об этом и, возможно, никогда бы не узнал?
— Я...
Сказать тут нечего. Остается лишь сдерживать тошноту. Хочется сделать шаг вперед, прикоснуться, утешить. Но Локи так далеко, стоит, облаченный в доспехи. Не достать.
Локи смотрит вниз. Сгибает и разгибает пальцы, стискивает зубы. Поднимает взгляд. Кажется, он взял себя в руки — лицо снова превратилось в маску.
— Ты стал для меня тем лучом света, Тони Старк, — говорит Локи. Если в его голосе и слышатся чувства, то лишь легкое сожаление. — Твой свет указал мне истину: счастье реально и досягаемо, но скоротечно и ограниченно. Вечной может быть только сила.
Тони не сразу осознает, что Локи, обернувшись, возвращается обратно к порталу. Протягивает руку к клавиатуре. Лампочки сияют, в голове вертится только: «И что теперь?».
Осознание сваливается на него с конкретным набором действий, которые нужно совершить герою в подобной ситуации. Заорать: «Нет!». Шагнуть вперед. Споткнуться, чуть не упасть, сделать еще один шаг, протянуть руку. Как будто произошедший кошмар можно просто поймать, и мир вернется в норму.
— Локи, нет! Ты же этого не хочешь!
— Конечно, хочу, — отвечает Локи, которого снова окутывает аурой спокойствия. — Я же сказал: у меня нет выбора. Как и у тебя. Иначе твой мир будет уничтожен.
С этими словами Локи набирает первый код — тот самый, про который Брюс с уверенностью говорил, мол, его не разгадать без цифровой карты-ключа.
— Локи… Локи, пожалуйста…
И затем — второй код. Нет нужды ждать, пока истечет условный период.
— Не заставляй меня...
Лежащий в кармане пистолет свинцовой тяжестью тянет руку вниз.
Третий код. Устройство начинает шуметь, Тессеракт многообещающе вспыхивает.
— Собираешься выстрелить, Тони Старк?
Пальцы примерзают к рукояти пистолета.
— Я знаю, что пистолет у тебя — чувствую энергию. Сейчас ты держишь его в руке. Так что, выстрелишь в меня?
— Не хочу, — шепчет Тони. Если слова и теряются в шуме ветра, Локи все равно их слышит.
Обернувшись, он протягивает Тони руку.
— Тогда пойдем со мной, — говорит он, приглашающе сгибая пальцы. — Я буду правой рукой Таноса, а ты — моим помощником. Встань рядом, и я буду милосерден к твоему народу. Поведай, как лучше править, и я прислушаюсь к твоему совету. Вместе мы сделаем Мидгард великим! Настолько великим, что сможем бросить вызов Одину Всеотцу. Пусть правой рукой ты и держишь пистолет, но левой — все еще сжимаешь скипетр. Мой скипетр. Мой дар. Если решишь присоединиться ко мне, он станет твоим.
Скипетр. Тони опускает взгляд на драгоценный камень на его вершине, и на мгновение ему кажется, что камень смотрит в ответ. Оценивает его. Спрашивает: «Чего же ты хочешь?».
«Давай же, — говорит камень. — Займи свое место на вершине мира. Кто подходит лучше, чем человек, тщеславно заявлявший, что мир лежит у его ног?»
«Или, — продолжает камень, — ты можешь воспользоваться пистолетом, что лежит у тебя в кармане, и закончить все прямо здесь и сейчас».
А еще камень говорит о том, что Наташа близко. Он чувствует ее энергию, идущую со стороны лестницы. Позади нее — Тор. Они влетают на крышу в ту самую секунду, когда Тессеракт оживает и в небо устремляется луч чистой энергии.
Луч грохочет, словно гром, врезаясь в облака с электрическим треском. Все как в прошлый раз, только теперь в портале виднеется не золотой город, а черные глубины космоса, освещенные лишь каплями звезд. В зеве портала что-то клубится. Тусклые синие огни — тысячи поблескивающих глаз.
И тогда первое существо проходит в портал. За ним — второе. Потом — десяток…
Тор приходит в себя раньше остальных. Не дожидаясь приказа, взлетает в небо, взмахивает молотом. Первый же удар, который он обрушивает на этих существ — читаури — возвращает Тони к действительности. Портал открыт. Он ведет в другую галактику, в далекий космос. Захватчики уже здесь. Они больше не абстрактная угроза. Они здесь, они реальные, и…
Обернувшись, Тони видит Наташу. Та держит пистолет обеими руками, чтобы целиться точнее.
— Локи! — кричит она. — Закрой портал!
— А не то что? — презрительно фыркает Локи.
— У тебя три секунды. Не закроешь портал — и я тебя застрелю!
Локи раскидывает руки по сторонам — мол, стреляй, вот он я, — и смеется Наташе в лицо.
Проходит секунда. А затем Наташа нажимает на спусковой крючок.
Вырвавшийся из пистолета поток энергии отскакивает от магического барьера, которым Локи себя окружает, не причиняя ему никакого вреда.
— Я ожидал большего, агент Романофф! Неужели вы не приберегли трюков поинтереснее?
Наташа стреляет снова. Отразив удар, Локи нападает сам. Серебристый кинжал вонзается Наташе в ладонь. Охнув, Наташа проглатывает стон и оседает на пол. Пистолет вываливается у нее из рук.
— Вы что, не слышали? — с хохотом спрашивает Локи. — Я жду большего!
Стоит первому кинжалу рассыпаться темными всполохами, как Локи материализует второй, подбрасывает его в воздух и ловит кончиками пальцев.
Наташа вскидывает другую руку, пытаясь схватить пистолет, но кинжал вонзается ей в предплечье.
— Продемонстрировать, как следует избавляться от противника? — спрашивает Локи.
Как говорится в той поэме: «Когда вокруг все во прах обернется, я застрелю тебя, коли придется…»
Лежащий в кармане пистолет просится в руку. Тони знает — скипетр сказал.
«И коли по силам будет — спасу».
А вот этот выстрел — третий выстрел — попадает в цель. В грудь, справа. Локи не ожидал, что Тони выстрелит, поэтому не успел прикрыться щитом. Выстрел попадает в цель, и выражение безумной злобы на лице Локи сменяется удивлением.
Дальше все происходит как в замедленной съемке. Или в ускоренной. Вокруг вспыхивают взрывы, но тишина стоит полнейшая. Оглушающе ревет хаос.
Локи падает на колени.
Поначалу крови нет. Потому что не было пули, которая бы рассеяла алые брызги, попав в цель. Поток голубоватой энергии проник в тело, оставив после себя небольшое облако, и...
В месте, куда пришелся удар, доспех исчезает.
Левой рукой Локи хватается за пустоту, пытается дотянуться до устройства, пытается устоять на ногах. Его правая рука висит, как плеть. Локи нащупывает опору, но не может удержаться. Сил нет. Потеряв равновесие, Локи падает на спину. Хватает губами воздух.
Одежда под исчезнувшим доспехом тоже пропадает. Кожа бугрится, опаленная синевой.
— Старк!
Это кричит Наташа. Должно быть, она кричала и раньше, только Тони не замечал. А еще он не заметил, как оказался рядом с Локи, как стянул с себя футболку, скомкал ее и прижал к ране. Не заметил, как потекла кровь. Теплая и густая, она уже запачкала ему руки. Тони где-то успел выронить пистолет. И скипетр.
— Старк, уходи! Я сейчас стрельну по устройству — только так можно закрыть портал!
Вокруг столько крови. Локи пытается что-то сказать и захлебывается кровью, и откашливает кровь на футболку Тони.
— Старк! Шевелись!
— Нет! — А вот это кричит уже он, хоть и сам не понимает, откуда в нем берутся слова. — Не стреляй! Если сместить фокус, то энергия разойдется в стороны. Она прикончит нас и половину города в придачу!
— Тогда что делать?
— Я не собирался… — шепчет Тони, обращаясь к Локи, — если тот вообще слышит — и протягивает к нему руку. Надо придержать его за затылок. Приподнять ему голову. Избавить от крови в горле и помочь дышать. — Я не хотел...
— Нам надо закрыть портал!
Локи ничего не говорит. Делает прерывистый вдох через рот, полный крови. И выплевывает ее Тони в лицо.
Небо над головой взрывается огнем и озаряется молниями — портал становится больше.
И Локи — Локи, который целовал Тони утром, лежа в его объятиях… чью кожу освещало сияние дугового реактора, создавая тень между их телами… Локи, который выдохнул, прикрыл глаза, когда Тони проследил губами линию его скул...
Наташа кладет окровавленную руку Тони на плечо.
— Тони… Его надо остановить. Портал. Если ты что-то знаешь...
Все вокруг обернулось во прах.
— Скипетр, — бормочет Тони сквозь сжатые зубы, — он подскажет...
Локи беззвучно смеется, захлебываясь кровью.
Но это все еще его Локи.
«И коли по силам будет — спасу».
***
Локи лежал у него на руках. Тони чувствовал теплую кровь у себя на коже, на руках, на пальцах, запястьях. Кровь намочила одежду, просочилась сквозь нее. Тони смотрел Локи в глаза — вот последнее, что он помнит. Это воспоминание выжжено у него в памяти, и оно никогда не сотрется.
А затем Локи исчез. Тони не смог его удержать — сил не хватило. Тор взял Локи на руки, как будто тот ничего не весил, и забрал его у Тони.
Затем они исчезли, оба. Вот и все.
Затем крышу заполонили агенты Щ.И.Т.а. Заполонили крики, хаос. Подошел Коулсон, что-то спросил. Это Тони уже плохо помнит, все было как в тумане. Потом он спустился с крыши, сел в кресло и, не двигаясь, смотрел на панораму Нью-Йорка, пока солнце не зашло и город не погрузился во тьму.
***
Около полуночи Пеппер возвращается — не «домой», потому что это больше не дом. Не после того, что случилось. Она просто «возвращается».
— Тони?
Тони не отвечает, но Пеппер все равно находит его, сидящего в темноте.
— О, господи! Тони, ты в порядке?!
Пеппер говорит что-то еще — про новости о взрыве, о слухах про инопланетное вторжение. О полицейском кордоне, который весь вечер не давал ей войти в башню. Коулсон увидел, как Пеппер спорит с копами и сказал ей… Тони пропускает половину слов мимо ушей, поэтому не знает, что именно он сказал.
Пеппер замолкает, стоит ей включить лампу. На мгновение воцаряется ошеломленная тишина.
— Что случилось, Тони? — шепчет Пеппер.
Тони окидывает себя взглядом. Видит кровавые пятна, которыми от пояса до колен заляпаны джинсы. Видит засохшую кровь, покрывающую руки и грудь. Липкую мятую футболку, которую все еще стискивает в кулаках.
Вопрос на миллион. Что с ним случилось?
— Я… — Тони не успевает ничего сказать, как Пеппер взволнованно перебивает:
— Ты весь в крови!
— Это не моя, — отзывается Тони, потому что так обычно и говорят. Хотя, если задуматься, каким образом оказаться в чужой крови лучше, чем в своей? Разве не наоборот? Собственная кровь делает тебя жертвой. Чужая — злодеем.
— Где Локи?
Еще один вопрос на миллион, и частично ответ разбрызган по Тони.
— Я застрелил его.
Суровое объяснение суровых действий. Зачем пытаться подсластить правду? Возможно ли это?
Пеппер смотрит на него сверху вниз и молчит.
— Он протянул мне руку и попросил пойти с ним, а я выстрелил в него. Пушкой Щ.И.Т.а. Выстрелил прямо в… — Тони не может это произнести, поэтому складывает пальцы пистолетом и тыкает себя в грудь, имитируя выстрел. — Думаю, во всем мире я один мог заставить его одуматься, но я запаниковал и…
Пеппер прижимает руки ко рту.
— Господи боже, — шепчет она, звук едва пробивается между пальцами. — Он…
— Он жив. Он… Тор забрал его в… — Куда-то. — Не знаю, куда. — Тони не успел спросить. Локи пропал, вот так просто. Растворился в воздухе. — Они вернутся в Асгард. Щ.И.Т. забрал устройство, потом кто-то зашел к Тони и сказал, что реконструкцию закончит доктор Селвиг. А может, Тони это просто привиделось. С тех пор, как он покинул крышу, все как в тумане. Обрывочные воспоминания перемешиваются с реальностью, которая, возможно, существует лишь у него в голове, и воспоминания слишком расплывчатые, чтобы их можно было собрать в общую картину.
— Может, ты хочешь… поговорить об...
Нет. Тони качает головой. Он ненавидит такие разговоры. Да, некоторым они нужны. Некоторым нравится вновь и вновь переживать случившееся, винить себя, зацикливаться на деталях, думая о том, что пошло не так и как это можно было изменить. (Эх, если бы). В конце концов разговоры помогают им смириться. Пеппер такая, она из тех, кому нужно обсудить случившееся. А вот Тони — нет. Думать о произошедшем, описывать свои поступки — последнее, что ему сейчас хочется. Он будет рад, если ему вообще никогда не придется вспоминать о том, что случилось на крыше.
— Тебе что-нибудь нужно? — Пеппер горит желанием помочь. Она наклоняется вперед и кивает, широко распахнув глаза.
Но она ничего не может сделать.
— Нет.
— Не хочешь воды или…
Пеппер всегда горит желанием помочь.
— Не знаю, — отзывается Тони. — Пеппер, я… Сейчас я даже думать не могу. Я просто...
«Я чуть не убил того, кого пытался спасти, и теперь его больше нет».
— Хочешь, я скажу, что тебе нужно?
Наверное. Возможно, именно это Тони и нужно: чтобы Пеппер сказала, что ему делать. Так можно будет ни о чем не думать. Даже о том, вставать ли с кресла. Пеппер сделает все за него. Тони медленно кивает.
Пеппер кивает в ответ — уверенно, как человек, который привык все брать в свои руки.
— Тогда вставай. Сейчас ты пойдешь в душ. Тони, ты не можешь сидеть, с головы до ног покрытый… — К счастью, она не произносит это слово. И то утешение. — Пока ты будешь в душе, я заварю чай. Ты выпьешь чашку чая, потом пойдешь спать. А завтра мы, возможно, поговорим. Хорошо? Мы это переживем. Мы справимся.
Ну да. Тони снова кивает. Они справятся. Люди справляются с вещами и похуже. Разве нет? Они переживают травмы и потери. Тони пережил смерть родителей. Пережил предательство Обадаи Стейна. Пережил три месяца в плену и отравление палладием. Пережил расставание с Пеппер (ну, почти). Он переживет расставание и с Локи. (Пусть при мысли о нем грудь сжимает ледяной йотуньей хваткой). Тони забудет обо всем, что они делали, обо всем, что разделили. Забудет о чувствах, которые, как ему казалось, он испытывал. (Потому что сейчас он не должен их испытывать). Забудет о чувствах, которые, как он до самого конца думал, испытывал Локи. (Потому сейчас они уже не важны).
Люди справляются. Все время как-то справляются.
Аккуратно упаковывают окровавленную футболку в пакет, сворачивают покрепче и прячут в шкаф. Потом идут в душ и, сидя на кровати, пьют чай, пытаясь доказать миру, что все будет в порядке. Вот, что они делают.
А следующим утром просыпаются и пытаются жить дальше.
Так Тони и поступит. Несмотря на то, что ему нужен Локи — сейчас и когда-либо. Только Локи.
Но Локи больше нет.
