Как всё может быть...

      В самые глубины ада, насквозь пролетая круг за кругом нечёткий зов достиг рогатое изгнанное с садов рая отродье. Зов настолько нечёткий, неумелый, чудом достигший адресата только за счёт глубочайшего отчаянья просящего, голос пропитанный искренностью, практически потерявший веру молил отозваться того, к кому обращаются только после сотен проигнорированных зовов к каждому Богу из всех известных человеком религий. Давно было известно владыке подземелья, что такой жалкий глас издаёт только душа, готовая на вечные страдания в обмен на такую необходимую помощь со стороны кого угодно, даже его.       В прошлом ангельское сердце Люцифера даже питало сострадание к душам, которым всеми так любимый Бог подкинул испытания, слишком суровые для хрупкого создания. Ничего страшного, не важно кто из жителей подземелья откликнется на зов слабой душонки, но после этого ей уже никогда не придётся проходить испытания Господа.       Чернее самой тёмной безлунной ночи тень вышагнула из криво намалёванной кровью пентаграммы, возвышаясь над безудержно рыдающей крохотной фигурой на полу. Оценив лёгким взглядом обстановку в комнате, освещенной только светом чёртовой дюжины свечей, существо перевело взгляд на свою будущую жертву, тактично не торопясь прерывать дитя от рыданий.       Видимо, почувствовав присутствие в комнате и колыхание огоньков свечей, маленькая худая девушка всё же подняла заплаканные глаза на единственного, кто всё-таки отозвался на её мольбы. Её внешний вид не впечатлял, ранее он приходил на зовы и более красивых девушек и более бедных детей. Разве что некоторая деталь всё-таки заставила гостя усмехнуться, прервав затянувшуюся тишину: — А мы всем адом гадали, как можно было нарисовать такой неумелый круг призыва, — прокомментировал гость тот факт, что у девушки вместо кистей были только туго перебинтованные окровавленные обрубки. Девушка только сжала губы да опустила глаза в пол. Конечно, она не ожидала насмехательства в свою сторону, хотя, честно, не знала чего ожидать в любом случае. — Ну-ну, не печалься, я ведь не смеха ради, — демон уже сидел в полуметре и приподнял девушку за подбородок грубой мохнатой рукой, заставляя смотреть обратно на него, — Видишь? Плохо начерченная пиктограмма совсем не сдерживает призванного демона. Будь на месте меня кто-то другой, может он решил бы избавить тебя от проблем прямо на месте.       «Строишь из себя хорошего?» — пронеслось у девушки в голове, когда она вновь отводила взгляд. — По крайней мере, достаточно хорошего чтобы отозваться на твои мольбы, не так ли? —  демон криво ухмыльнулся, наблюдая за вернувшимися к нему распахнутыми глазами. — Простите… — серые очи моргнули, снова уходя от внимательного взгляда, — и спасибо… что пришли.       Демон почувствовал неприятную искренность в её словах. Неужто его призвала чистая душа? Какая грустная находка. — Раз так, давайте перейдём к делу, юная леди — тень одним движением встала, подняв так же девушку под руки и тут же бросив в появившееся из ниоткуда бархатное кресло. На мгновение демон наклонился ещё ближе, смотря куда-то сквозь сетчатку серых глаз прямо в душу человека алыми как огонь глазами. Развернувшись на каблуках, он сделал два шага назад и присел уже в своё кресло: — Мария, — назвав имя своей новой знакомой он явно дал понять, что конкретно значило его последнее действие, — я Вас слушаю, — по его лицу расползлась неприятно любезная улыбка. Он уже всё знал, но считал необходимым услышать просьбу непосредственно голосом заказчика.

***

      Она жертва. Совсем недавно она спасла из аварии какого-то мужчину, тогда, собственно, и потеряла руки в огне. Мужчина был спасён, его семья бесконечно благодарна, а девушка в больнице ночами тихо плакала задавая себе один и тот же тихий вопрос: «Как же теперь я буду рисовать?». Свойственное вдохновение и рвение к созиданию больно билось в голове и сердце, ведь пути его выхода были сожжены и закрыты толстыми бинтами. «Вы жалеете о том, что спасли того мужчину?» — задавал кто-то вопрос. «Что?!» — с неподдельным возмущением отвечала девушка. Жалела ли она о том, что спасла чью-то жизнь? Таким невообразимым бредом казалась ей эта мысль. Её глаза светились искренностью и любовью, и несмотря на больную душу, она всегда встречала родственников того мужчины с улыбкой, скромно принимая гостинцы и отказываясь от любой большей благодарности. Она ведь делала всё правильно, Отец? Разве этого было недостаточно? Её родители разбились, в очередной раз поехав навестить её в больницу. С какой жалостью в глазах медсёстры слушали треск молодого сердца, только и могли что оставить потерянное разбитое дитя в отдельной палате, по её же просьбе не пуская посетителей.       Вот что увидел демон в её глазах. Но что изменилось? Неужели она не справилась?

***

      Девушка мялась в кресле, под внимательным взглядом существа, в её глазах он не видел злобы, обиды, так зачем ей он? Сделав глубокий вдох девушка тихо и дрожа заговорила: — Я. Я ведь бесполезна теперь — невесело улыбнулась Мария, смутив своими словами демона, — Я имею ввиду, я чувствую себя пустой и… Ну, — девушка терла между собой огрызки кистей, — Я не могу рисовать без рук, да и… мне… и рисовать-то некому. Теперь. — в её глазах была сухая боль, последние запасы слёз были потрачены всего несколько минут назад. Но со следующим предложением она слегка воодушевилась — И я подумала! Может, я могла бы помочь кому-то вместо себя? Ну, то есть… вместо… — Вместо Бога, который на мольбы не отзывается, — закончил демон монотонным голосом то, что колебалась закончить девушка.       Демон был удивлён. Конечно, раньше он исполнял и такие просьбы, но конкретно этот случай был настолько отвратительно жалким, что он почти блевал в себя. В глазах Марии тем временем читался стыд, о языческие боги, за что ему это? — И не жалко тебе собственную душу на других тратить? — уже без интереса поговаривал демон, разглядывая собственные острые когти, — Слушай, девочка, — вдруг загорелся интерес в глазах демона, — может мне просто вернуть тебе здоровые руки?       Алчность. О да, испортить чистую душу будет куда интереснее, чем потакать полвека её праведным желаниям. Мария встрепенулась, но отказываться не спешила, отлично. — Но… Мне же некому. — грустно начала девушка, вспоминая какой искренней поддержкой её одаривали любимые родители. — Солнце, быть художником твоя судьба! — демон по-кошачьи обошел её кресло — Каждая твоя картина останется на веки в человеческой истории, разве не этого ты желаешь?       Да, колебайся маленькая душа, ты не обязана жить как мученик, не обязана отдавать всё вплоть до души тому, кто даже не откликнулся на твои мольбы. Давай, дитя, в аду твоей душе никогда не достичь покоя, повеселись хотя бы на земле.       Он назвал её «солнцем» естественно нарочно, ведь именно так её называла любимая бабушка погибшая ещё раньше. Он знал как расшатать и без того хрупкую душу. Бесконечным потоком правильных слов он достал из её закромов остатки боли, принёсшие с собой новые слёзы в покрасневших глазах.       Он нежно и заботливо гладил её по грязным волосам, уверяя, что это именно то чего хотели бы её покойные родители.

Погрязни во грехах, маленькая душа, дядюшка Люцифер о тебе позаботится.