Тринадцать танцев смерти

Как только девочки окунулись во мрак, сгустившийся за стеной их прежней тюрьмы, стены вновь соединились. После яркой комнаты, где свет буквально резал глаза, было неприятно очутиться в самом, казалось бы, тёмном месте во всем мире. Вдруг сгустившийся воздух разрезало что-то. Между головами девочек пролетела горящая стрела. Своим острым наконечником она впилась в стену. — Что за… — только и смогла выговорить Мег. — Наклонись, я что-то нашла. Девочки стали шарить руками по земляному полу. Теперь же стало ясно, что эта комната — полная противоположность первой. — Нашла что-нибудь? — Элис не надеялась на себя. — Да, тут какая-то тряпка, а ещё палка. Очень толстая. — Можно сделать факел! — Воскликнул девочки одновременно. И засмеялись. Причём громко, радостно и очень долго. Словно вся злость, вся боль и все страданья вмиг превратились в этот ясный и по-детски нелепый смех. Это были секунды безумия, но они очистили их разум. Наконец, девочки успокоились и соорудили факел. Они поднесли его к стреле, медленно догоравшей. Огонь не сразу передался на тряпку, поэтому у девочек было время подумать. На что они рассчитывают? На то, что выберутся отсюда? Что останутся живы? Но их размышления прервало догоревшее пламя стрелы, и новый огонь, охвативший самодельный факел. — Мне кажется, что надо идти на другую сторону, — промолвила Мегги. — Я уже ничего не знаю. Веди меня, а я просто буду помогать. — Ладно. Возьми меня за руку. Я пойду впереди. Элис с лёгкостью подчинилась подруге. Мег это волновало. Что-то явно было не так. Босые ноги чувствовали каждую неровность, каждый камешек, остро впивавшийся в ногу, каждую лужу, грязь после которой покрывала ноги, утяжеляя шаги. Вскоре девочки наткнулись на стену. — Вот и пришли. — подвела итог Мег. — И что же дальше? — Не знаю, — произнесла девочка, оглядываясь из стороны в сторону. — Боже мой! Да это же лабиринт! — Все! С меня хватит! — Что? О чем ты говоришь, Эл? — Я не хочу больше ничего. Просто останусь здесь и буду… — И будешь ждать смерти?! — Мегги была возмущена. — Может ты и не хочешь жить, а вот я хочу! И ты не посмеешь меня бросить! Слышишь?! Элис уже осела на землю, выбирая удобное положение для гибели от голода, холода и страха. — Слышишь! Поднимай свой зад! Я хочу жить, и мне нужна твоя помощь, понимаешь?! — Моя жизнь — не твоя. Ты не смеешь мне приказывать! — А ты — меня бросать! Я хочу жить! — Да что ты заладила:"Хочу жить! Хочу жить!» Думаешь, я не хочу?! — Ну, так сделай что-нибудь для этого. С этими словами Мегги удалилась в глубь лабиринта, а её силуэт медленно исчезал во тьме. Только яркий свет факела отбрасывал её тень на каменные, обросшие мхом стены. Примерно три часа Мег натыкалась на тупики, повороты направо, потом налево. Всё в её глазах стало двоиться, а разум помутнел. Она уже не осознавала, что происходит, факел давно потух; теперь она сама, словно маленький блуждающий огонёк стремилась к чему-то неизведанному. А может, уже и не стремилась. Неожиданно она запнулась о большой булыжник и выкрикнула пару неприятных слов. Кто её теперь услышит? Но булыжник решил ей ответить. — Аааа! Чёрт, Мег! Как же ты меня достала! — Элис? — А кто же еще. Почему ты вернулась? — Я не хотела. — Понятно, ты заблудилась. — Возможно. Немного постояв, Мегги решила вновь отправиться на поиски. — Ну, что же, пока? — Да подожди ты! Без меня не справиться, — остановила её Эл. — Так у тебе есть предложение? — Да. Залезем на стену. — С ума сошла? Тут метра три, не меньше. Как мы залезем? — Ну-ка, подсади меня! — Ладно… Элис залезла на плечи Мегги и стала подтягиваться, схватившись руками за стену в попытках забраться наверх. — Обещай мне, что когда мы выбиремся, ты похудеешь. — Хорошо, — кряхтя, сказала Эл. Наконец, она залезла. — Так, а теперь давай мне руку. Ага, хорошо. Подтянись и схвати меня за предплечья. Теперь упрись ногами в стену, подпрыгни и схватись за плечо. И за шею. Всё, тянууу, — прокряхтела Элис. — Фух. И правда получилось. Ой, смотри, там свет! Давай туда. И девочки, аккуратно перебирая ногами, устремились к огню. Стены были очень ветхими, поэтому после каждого шага часть кирпичей обваливалась в проход. Достихнув цели, подружки поняли, что горел факел, закрепленный над дверью, словно бы вернувшейся из средневековья. Верхняя её часть была закруглена, доски неплотно прилегали друг к другу, скреплённые металлическими лентами. На месте ручки было большое железное кольцо. Девочки дернули его, но дверь не открылась. Тогда они толкнули дверь вперёд. Безрезультатно. — Что же делать? — Элис паниковала. — Посмотри. Здесь что-то есть. Ровно на середине двери весела медная табличка, покрытая мхом и грязью. Мегги провела по ней рукой, отчищая её. — У меня болят глаза. Прочитай, Эл. — «Одна из вас должна умереть. Решите, кто это, и дверь откроется…» Неприятная тишина повисла в воздухе. Словно туман она окутала девочек. Они смотрели друг другу в глаза чуть не плача. — Это будешь ты. — сказала Элис. — Это буду я… Они ещё долго смотрели друг на друга. Мег чувствовала предательство. Эл волновалась, что «подруга» передумает. Наконец Элис подошла к двери и крикнула куда-то за ее границы: — Это будет Мег. Дверь медленно открылась и девочки ощутили, как холодок робежался по их телам. За дверь оказалось два прохода. Над левым туннелем было написано «Адская смерть», над правым «Адская жизнь». Девочки в последний раз переглянулись и разошлись по своим тунелям. Страх сковывал Мегги. Раньше она не чувствовала этого. Все было лишь игрой, но предательство изменило её мнение. Вот впереди неё стоит дверь. Она такая же, как и в лабиринте. Девочка дёргает ручку, но дверь ей не поддается. — Это Мег, — шепчет она двери. Та мгновенно открывается. Девочка закрывает глаза и проходит за дверь. Она слышит, как та с жутким скрипом закрывается. Слышит, как поворачивается ключ в замке, и как кто-то подходит к ней сзади. Чьи-то руки нежно завязывают ей глаза синей полупрозрачной тканью. Они поднимают её и прикрепляют одно запястье к стене наручниками под самым потолком. Затем второе. Мегги не сопротивляется. Нет смысла. Повязка спадает с её глаз, и она видит круглую комнату. Перед ней старинный камин. Вдоль стен прикреплены длинные полки, а на них стоят большие банки. В них плавают головы тех самых девочек, что видела Мег у отца в кабинете, их рты сшиты. На камине расположилась самая большая банка. Мегги понимает, что эта банка для её головы. Она замечает мужчину. Он сидит на корточках и держит что-то в руке, концом этого предмета он копошится в углях. Мужчина подходит к девочке, та понимает, что в руках у него расскаленая добела труба. Он подходит ближе, на нем чёрная лыжная маска, а сам он массивный, словно вырезанный из скалы. Подойдя вплотную, он начинает проводить трубой рядом с кожей девочки, волоски на которой опаляются от сильного жара. Мег онемевает от ужаса, её зрачки расширяются, но звук застревает в горле. Кожа потеет. Капельки пота скатываются с лица, но приближаясь к трубе раскаляются, превращаясь в еле видимый пар. Девочка томится в ожидании чего-то страшного. Чего-то больного. Без каких-либо предупреждений мужчина прикладывает расскаленный метал к животу девочки. Из-за боли она не может не выговорить ни слова. Безмолвный крик застывает в её глазах. Несколько секунд он держит трубу на её животе. Пахнет подгоревшей плотью. Он отрывает оружие пыток от живота. На трубе висят обуглившиеся клочки кожи и мяса. Мег издает истошный крик. Но боль не утихает. Её никак нельзя заглушить. Мужчине не нравится, что девочка издает звуки. Он берет какую-то коробку и ставит её рядом с Мегги. Он достает оттуда иголку сапожника и вдевает в неё толстую нить. Мег сжимается, пытаясь унять эту боль и избежать новой. Она прислоняется спиной к стене. Это чуть-чуть успокаивает её душу. Запястья ноют. Мужчина оканчивает возиться с иглой и хватает девочку за лицо. Она пытается вырваться, но получает удар коленом на место ожога. Она взвывает, а мужчина протыкает иглой губу насквозь. Струйка крови стекает по её лицу, рисуя незамысловатые узоры. Он сшивает ей рот, плотно прижимая губы друг к другу. Теперь она может лишь мычать. Он берет пилу, затем хватает её правую ногу и пытается зафиксировать у себя на коленях. Мег брыкается, пытаясь вырваться, но он ей не даёт. Возя лезвием по коже, он что-то примеряет. Мужчина останавливается на середине голени и начинает пилить плоть. Мег падает в обморок. Приятная тьма поглащает её. Она больше не чувствует боли. Но вскоре Мегги очнулась. Она пытается пошевелить ногой, но её не оказывается. Девочка застывает, но она хочет кричать. Она не может этого сделать. Кровь спеклась, и губы окончательно ссохлись. Боль пронзает все тело. Мужчина понимает, что она очнулась. Он подходит к Мег и начинает всматриваться в руки. Что-то его не удовлетворяет, и он хватается за пальцы. Он ломает их в разные стороны, придавая им неестественную форму. Девочка извивается как змея. Тогда он берет нож и начинает наносить ей небольшие раны. Кровь сочиться из них, сияя, словно рубин. Её нежные легкие струйки рисуют незамысловатые узоры на ещё не тронутых частях тела. Струи сливаются в реки и вновь разбегаются на ручейки. Мег стонет, но уже не от боли. Она не чувствует своего тела. Безысходность сводит её с ума. Она уже не замечает время. До последнего она не закрывала глаза, хотя разум уже покинул её тело. Голова медленно упала на грудь, и девочка замерла. Мегги была мертва. Элис шагнула в свой туннель и побрела в его пустую темноту. Путь её был извилист, поскольку обветшалые своды петляли в разные стороны. Около десяти минут её не преследовало ничего, кроме волнения за свою «подругу». А вдруг она выживет и расскажет о том, что Эл предала её? Неожиданно девочка услышала истошный вопль — крик боли и отчаяния. Элис рванула вперёд. Она никогда в жизни не бежала так быстро. Вот впереди извилистого коридора забрезжил свет. Эл ускорилась. Выбежав на улицу, она поняла, что находилась в старой, давно заброшенной шахте. Перед ней предстал могучий многовековой лес. Повнимательней оглядевшись, Эл увидела, что на верхушках некоторых из деревьев были привязаны части тела её подруги. Что-то белое покрывало все вокруг, девочка присела и взяла в руки один из тысячи бумажных корабликов. У Элис это вызвало отвращение, но она смело шагнула в лес, окунувшись в его объятья, и побежала, не оглядываясь назад. Никто из их маленького городка больше не видел эту девочку, но мы-то знаем, что с ней стало.