***
Бабушке в последнее время всё хуже и хуже. Наверно, смерть дедушки серьёзно подкосила её моральное и физическое состояние. Она мало ест, часто ходит на могилу деда, лечит остальных жителей с меньшим энтузиазмом, а самое страшное — ноги стали настолько слабыми, что самостоятельно ходить ей невозможно. Сейчас я, как обычно, протирала их и аккуратно перекладывала в банный стеллаж*. — Софи, что-то с тобой в последнее время не так, — бабушка с огромным усилием села, и я медленно начала вымывать губкой всю грязь с неё. — Со мной всё хорошо, бабушка, — я продолжила натирать её маслами, для укрепления мышц и костей. — Дорогая, у тебя не получится соврать мне, — она легонько взяла мой подбородок и повернула к себе. Её взгляд встретился с моим, доселе опущенным, в нём читались строгие ноты. — Со мной произошла странная ситуация, — я подсела рядом с ней, — Понимаешь, я всю жизнь боюсь грозу, молнию, гром… — Я помню, как ты вцепилась за голову, когда разразилась буря. Тогда по всему дому был слышен оглушающий писк, — она мягко улыбнулась. — Когда-то ты мне говорила, что перебивать — плохо, — я медленно налила воды в таз и начала распускать длинную косу, — Совсем недавно, когда я выступала, из всей толпы я обратила внимание на одну пару глаз. Они смотрели на меня очень строго, поглощали каждый миллиметр моей кожи. Такого взгляда невозможно было не заметить: он смотрел, как хищник на свою жертву, но самое страшное, что он напоминал тёмную бурю в глазах, полных ненависти. Три дня назад. — Можно деньги? — Кэрри всегда уходила рано с работы, и поэтому чтоб получить свои деньги, нужно постоянно ей об этом напоминать. Я стояла с протянутой рукой в гримёрке, делая абсолютно безэмоциональный вид. Кэрри повернулась ко мне с хитрой улыбкой. — Конечно, моё золотце, держи, — она протянула мне сумму, которую я резко забрала. Наверно, это выглядело очень жадно, но неважно, — Надеюсь в дальнейшем ты… — Мой срок контракта с этого дня окончен, и я могу спокойно уйти. Всего доброго, — я развернулась на пятках, подошла к двери и уже собиралась схватиться за ручку, как моё плечо резко дёрнули в сторону. Я встала вполоборота, яростно смотря на лицо Кэрри. — Ты же не можешь меня… нас бросить. Ты нужна нам, ты — луч света в этой тьме, пожалуйста, останься, — она умоляюще посмотрела на меня, готовя лживые слёзы. — Я сказала: «Всего доброго», — сказав это голосом, полным раздражения, я вырвала свою руку из её мерзкой хватки. Ненавижу ложь, а особенно лесть. Уже выйдя из этой комнаты, я услышала её прощальные слова: — Всего доброго, Софи, — каждое слово пропитано ядом и гнилью. От этой женщины мне не видать добра, я это уже проходила, но сейчас мне не надо было подавать виду. Дверь захлопнулась, и я оказалась в полупустом зале. Мне оставалось несколько шагов до главного выхода из бара, но тут передо мной резко встаёт девушка. — Что? — немного опешив от этого, я начала рассматривать её снизу вверх. Эта особа оказалась очень высокой, сантиметров 170, что мне, безусловно, мешало просто пройти мимо неё. Мисс одета в чёрный длинный плащ, под которым ничего не было видно, на переносице закреплены массивные очки, каштановые волосы завязаны в высокий короткий хвостик, карие глаза светились проблесками счастья, так же, как и широкая улыбка. Да, она улыбалась очень лучезарно, что мне, несомненно, не нравилось. Я вновь посмотрела раздражительным взглядом в её глаза, показывая, что не хочу с ней контактировать, но, видимо, она не поняла: — Здравствуй, ты — Софи Косместо? Мы можем поговорить… — Нет, отстаньте, — я перебила её, ведь эти скучные разговоры мне совершенно не нужны, я хочу поскорее домой, к бабушке. Мисс всё никак не хотела отходить, и мне пришлось отодвинуть её рукой и спокойно пройти дальше, но, чёрт возьми, видимо, так не произойдёт. На этот раз я вновь заметила вставшую передо мной фигуру, — Ну, что опять, — с явной ноткой раздражительности съязвила. Я решила поднять голову и взглянуть на нового засранца, который закрыл мне проход, и оторопела. На меня смотрела пара серых глаз. Это именно тот пугающий взгляд, который прожигал меня всё выступление. Парень, не намного выше меня, стоял со скрещенными руками и взглядом полным безразличия и ноткой раздражительности, ему явно это не нравилось. Чёрные, как дорогой обсидиан, волосы немного лезли в серую бурю глаз, хотя сейчас в них был штиль, тонкие губы ничего не выражали, а поза блистала уверенностью в действиях. Он, словно статуя, которая приковывает взгляд к себе, но эти глаза… пугали меня, а его слова, словно гром, посреди ясного неба: — Дослушай, прежде чем делать выводы, — басовый, немного хрипловатый голос заставляет послушаться, и я поворачиваюсь на ту даму, показывая, что вся во внимании. — Что вам нужно? — спросила я. Поводов для паники не было, даже если они пришли похитить или убить меня, кабак, всё-таки, общественное место, да и уборщицы сейчас вымывают последние столы, было бы глупо нападать. — Мы хотели поговорить с тобой, Софи Косместо. Я — Ханджи Зоэ, а за тобой — Леви. Недавно ты отправляла нам письмо насчет стажировки, как врач, в Разведотряде, — девушка немного отвела плащ и показала военную форму: высокие кожаные ботфорты, белые обтягивающие штаны, опоясанные кучей ремешков, белая рубашка, поверх которой охровая куртка с нашивкой в виде двух перекрещенных крыльев. «Когда-то дедушка рассказывал, что у Разведки именно такая нашивка: — У каждого подразделения свой знак. У Гарнизона — алая роза, у Военной полиции — изумрудный единорог, а у Развед-легиона — крылья свободы, перекрещенные между собой: одно белое, как свет будущей свободы, второе — чёрное, как напоминание, что в их рядах погибают тысячи». Можно сказать, они показали, что из Разведки, и я действительно туда отправляла письмо. — О чём хотите поговорить? — я вновь посмотрела на парня, который не сдвинулся с места, эта безэмоциональность раздражает. — Ни о чём таком, просто мы согласны на твою стажировку. Можешь приходить в наш штаб в любое время, — мисс Зоэ ласково улыбнулась, сказав это, но после я услышала, как Леви, или как-то так, недовольно цокнул, и она продолжила, — Желательно, через неделю. — Ясно. Тогда зачем пришли сюда, могли просто написать ответ? — я вопросительно посмотрела на Зоэ. Она уже начала раскрывать рот, но её перебили: — Убедиться, — ответил за неё парень, также бесстрастно. Всё понятно, что ничего не понятно: — В чём? — вновь спросила я. — В речи, — ясно, их заинтересовал мой язык, не удивлена. В последнее время многие девицы в кабаке интересовались именно этим, видимо, в этом мире такого никогда не встречали. — Если это всё, мне можно пройти? — я раздражительно посмотрела на Леви, уже, хотя выйти из поля зрения этого пасмурного взгляда. Он сильнее прищурил глаза и нахмурил брови, но всё же отошёл, чтобы я могла продолжить путь. Дойдя до двери, я вновь посмотрела на них. — До, встречи мисс Ханджи, мистер Леви, — увидев маленькое удивление на его лице, я поспешно закрыла дверь. Уже за ней я услышала, как Зоэ удивилась моему обращению, но это не важно, я очень сильно хочу домой. — И ты мне не рассказала об этом? — бабушка недовольно повысила голос и нахмурила брови. — Брось, это не так важно. О работе я хотела сказать чуть позже, — я вновь обтерла её больные ноги маслом и продолжила, — Хватит разговоров, лучше мойся. — Постой, неделя уже прошла. Когда собираешься уезжать? — её голос немного погрустнел. — Завтра, — отчеканила я, на что бабушка яростно выпалила: — Завтра?! Софи, почему ты мне раньше не сказала, почему всё решила, не посоветовавшись?! — я впервые слышала, как бабушка ругается и прикрикивает. — Бабуля, хватит. Дома всё объясню, пойдём, — я смыла с неё мыло и направилась к полотенцу. Это самое тяжёлое, и я не знаю, что будет с ней, когда я уйду. Конечно, я подыскала сиделку, и довольно-таки милую, но всё равно моё переживание выше моих сил. Уже в доме бабушка медленно поставила кружку с чаем перед моими руками, что-то пробубнив про осторожность, и проехала на коляске напротив меня за стол. — Бабуля, я всё объясню, — я начала, отпивая горячую жидкость, расплывающуюся по всему телу, — Я не хотела говорить, потому что боялась… боялась, что ты воспримешь это в штыки. После того дня твоё здоровье сильно упало, и мне страшно, что будет ещё хуже. Прости меня, пожалуйста, — я виновато опустила взгляд на свои колени. Да, возможно я совершила глупость, не сказав ей, но страх за её жизнь меня действительно пугает. Если я потеряю и бабулю, мой мир здесь обрушится совсем. Конечно, я могла бы продолжить работать в кабаке, там неплохо платят, а нам это очень нужно, но это слишком опасно. Недавно, когда я возвращалась домой, я заметила, что пара мужчин за мной следили, тогда я ушла в трактир неподалёку, чтобы не наводить их на мой дом. И сейчас, смотря на бабушку, мне стыдно, что из-за моей трусости ей придётся менять свою жизнь. Руки медленно начинали дрожать от этих мыслей, а молитва уже давно звучала в моей голове, но бабушка, перехватив одну ладонь на столе, сказала: — Софи, ты молодец, что нашла работу. Я тут справлюсь, не беспокойся, но сказать мне нужно было раньше. Как же я тебе проводы буду устраивать, а? — она тихо засмеялась, я удивлённо посмотрела на неё. Я была готова к любой реакции: ненависть, обида, расстройство, но не облегчение. Руки перестали отбивать собственную дрожь, а губы потянулись вверх, показывая улыбку. Я засмеялась вместе с ней, и этот звонкий смех пронзил всю комнату, давая понять, что здесь моё счастье, моя любовь, мой стимул жизни. Здесь она. — Не хворай, бабуля, — я нежно обняла её и поцеловала в щёку. Повозка уже стояла возле калитки, там же, где и мы. Всегда сложно прощаться, даже если знаешь, что здесь всё хорошо. — Удачи вам, Софи, — позади бабушки стояла Ирсэль — новая сиделка бабушки. Я серьёзно на неё посмотрела и кивнула, сказав этим: «Береги её» — на что она сделала такой же жест, — Не подведу. — Ладно, дорогая, хорошей дороги, — бабушка легонько погладила своей морщинистой рукой мою щеку. Такая шершавая, но мягкая, такая холодная, но тёплая, такая далёкая, но родная. За эти три года она стала поистине моей бабулей. Да, бабушку Марту я безумно любила и люблю, но и здесь я нашла свою любовь, которая нежно поглаживала меня по щеке. На моём лице расплылась горестная улыбка, но в тоже время, до боли счастливая. — Пока, бабуля. — Пока, дорогая. Повозка тронулась, и я отправилась в дальнюю дорогу. В Разведотряд.***