***
Помню своё состояние тогда, когда ты один в неизвестном месте, а сейчас я понимаю: в неизвестном мире. За это время я научилась писать под строгим присмотром бабушки, освоила азы травной медицины, которую я немного знала в своём мире, но совсем чуть-чуть, познала историю Ковчега и строй правительства. Человечество уже сто лет живёт в стенах, и его это устраивает, что меня не радует. Очень странно, что люди не стремятся к путешествиям, к неизведанным местам, к чему-то новому. Нет, этого не происходит, наверное поэтому я уважаю Разведотряд. Когда я узнала, что туда постоянно требуются врачи, сразу же отправила письмо. На самом деле, они ищут одарённых докторов, видимо, потому что рук не хватает. Мне страшно представить, что происходит после выхода за стены. Если бы я об этом узнала раньше, не пошла бы в кабак, но до Нэдлея, а особенно до Кёрста, доходит всё долго, ведь Разведка находится в Каранесе, далеко от нас. Почему же уважаю? Всё просто: не люблю трусов, а они к ним не относятся. Я снова погрузилась в свои мысли, уходя всё дальше и дальше от реальности, впрочем, как всегда. Сейчас я ехала в повозке, ненадолго закрыв глаза, погружалась в пространство красоты. В нашем мире такого не встретишь: просторные поля, усыпанные морем цветов, огромные леса, поглощающие тьму истоков страха, тонкая длинная речка, словно вена среди бесчисленных домов, и огромнейшие стены… Они мешали всему просмотру этого чудесного заката, раньше я не обращала на них внимания. Они грозно возвышались надо мной, пряча красоту бескрайнего небосвода, возможно, дети в этом мире думают, что он ограничен, а не простирается до бесконечности. Да, здесь красиво, но так страшно, что этот покой уйдёт в никуда, когда эти стены обрушатся. — Софи, остановимся в трактире, уже глубокая ночь, — предложил мистер Принкс, местный конюх нашей деревни, предложивший нам помощь в моей перевозке, Каранес не близко, — Завтра утром в путь. — Хорошо, — и так три дня. За это время я успела разглядеть все прелести природы за Нэдлеем: высокие кроны деревьев, простирающийся до стен закат, поля цветов и редких трав; чем ближе к югу, тем разнообразнее были виды и пейзажи. Через окно повозки было видно не всё, но мне хватало и этого, ведь на улицах был один минус — люди; чем ближе к югу, тем их больше. Улицы заполнены ими, дома переполнены ими, города набиты ими, стены все в них. Они, как в консервной банке, тесно друг другу, сжавшись, идут, живут, мне это не нравилось. — Мистер Принкс, а можно не по городам ехать? — мои маленькие фобии выходили на свет, сотрясая руки и специально заставляя читать молитву. Когда мы проезжали около улицы, набитой горожанами, мне становилось очень страшно. Паника тогда овладевала мной, и я молча кричала у себя в голове, но не показывала виду. — Если ты хочешь, можем вдоль реки или на окраинах, — он был немного удивлён этому. Кстати, старик был очень добродушным и милым, поэтому я могла спокойно находиться с ним, хоть и было немного страшно, что он меня повезёт в другую сторону от Разведотряда. Седые волосы и пышные усы, голубые глаза, улыбка во все зубы, полная комплекция, низкий рост. Не похож на деду. — Конечно, я согласна, — и после того диалога мы ехали по живописным местам, вдалеке от людской беготни. За поездку я ненароком вспоминала все яркие моменты моей новой жизни, и во всех них фигурировали бабушка и дедушка, которые далеко, абсолютно в разных сторонах. Я очень сильно переживала за неё. Как она? Не одиноко ли ей? Справляется ли Ирсэль? Хорошо она себя чувствует? Это беспокойство немного уничтожало мой уверенный дух для поступления в Разведку. А ещё меня мучил вопрос о тех двоих. Ханджи Зоэ, немного странная и коммуникабельная. Леви… просто Леви, безэмоциональный, холодный и строгий, даже лишь своим взглядом. Да, эти двое меня заинтересовали, но я о них ещё узнаю, а о другом нет: почему именно через неделю? Я надеюсь, что они мне скажут, ведь варианты в голову не лезут и не хотят с моим переживанием и беспокойством. Море крови. Трупы, напоминающие камни, плыли по нему, уходя в дальнее плавание своих чувств. Водопад мечей, каких-то металлических тросов, зелёных плащей… конечностей. Головы, руки, ноги, пальцы… всё в этом море. Я стою на берегу в немом ужасе. Руки мои закрывают открытый от страха рот, а глаза наполняются горючими слезами. — Jumala Ukko (фин. «Боже мой Укко»), — лишь выдаю я, смотря на этот отвратительный ужас. Резко трупы перестают плыть, поднимаются, что меня удивляет и пугает, смотрят на меня и начинают медленно подходить. В моих руках ничего нет, тело не движется, а мой взгляд прикован к окровавленным кускам мяса, которые касаются меня, а после начинают прогрызать плоть, а ещё начинают… — Софи, просыпайся, мы уже подъезжаем, — стук в окно конюха и голос мистера Принкса. Я медленно открываю глаза, и солнце начинает разъедать их своими яркими лучами. «Что это было?» Я взглянула сквозь шторку в окно и заметила большое здание на небольшом пригорке, на окраине леса. То, что надо - штаб Разведотряда. Он был бежевым, с тремя этажами, недалеко от него ещё одно небольшое здание, вход в их ограду преграждали небольшие ворота, от них расстилалось огромное поле, а ещё дальше то, что меня несказанно порадовало — тёмный высокий лес, обязательно туда схожу. Штаб был огромный, разветвлённый на два крыла, недалеко от него тоже какое-то здание, но это не важно, важнее, что мы уже подъезжали к тем воротам. — Постойте. Назовитесь, — повозку остановил, видимо, сторожевой с каким-то непонятным приспособлением на ногах и ружьём за спиной. Мистер Принкс опустил поводья, спустился и по-джентельменски открыл дверь. Попросив его руки, я взялась за него и аккуратно спустилась на землю. Я подошла к немного удивлённому солдату и протянула руку: — Доктор Софи Косместо. Рада знакомству, — я произнесла это с совершенным бесстрастием. Солдат оказался обычным парнем, возможно, не намного старше меня. Он слегка опешил от такого приветствия и удивлённо сжал мою руку. — Рядовой Фил Эрнест, — робко ответил он, — Мы вас ждали. — Отлично, проведите меня к вашему начальству, пожалуйста, но немного подождите, — я развернулась на пятках и подошла к мистеру Принксу, протягивая мешочек с золотыми, — Большое вам спасибо, очень выручили, — мягко улыбнулась. Он взял мешок, развернул его, чтобы посмотреть на сумму, и нахмурился, что меня удивило, может, мало. Мистер загрёб половину монет и положил их к себе в карман, а оставшиеся деньги вернул мне. — Моя работа того не стоит, Софи. К тому же ты не раз меня выручала со спиной за бесплатно, — мужчина улыбнулся, поправив своё кепи, поднял мой чемодан и вернулся к повозке, — Желаю удачи, — на что я лишь кивнула в знак благодарности и поспешила к солдату. — Пойдёмте, — произнёс мистер Эрнест, и мы двинулись в сторону штаба. Я оглянулась и никого не увидела, мне казалось, что толпы военных будут торопиться куда-то, рядовые тренироваться под палящим солнцем на том поле, командиры кричать на своих сослуживцев и тому подобное, но было тихо и пусто, а ещё мне стало интересно, почему меня так просто пропустили. — Извините, мистер… — Можно просто Фил, — поспешно перебил меня он. — Фил, — будто привыкая к такому невежеству, я продолжила, — Почему ничего не спросили о том, кто я? Может, я не та, за кого себя выдаю. — Майор Зоэ подробно описала вашу внешность для точного определения. Ещё она добавила, что вы странно обращаетесь к людям, — он слегка усмехнулся, — Я давно не слышал, чтобы меня называли мистером, — он немного притормозил, — Позвольте, чемодан. — Конечно, — я бережно передала свой саквояж, — Рада, что удивила вас, но можно ещё вопрос: почему мисс Зоэ попросила приехать именно через неделю? И ещё, здесь очень пусто? — Сейчас весь легион на вылазке, — мои догадки оправдались его словами. Всё ясно, видимо, мисс Ханджи забыла о вылазке и немного оговорилась, но Леви — нет, поэтому так недовольно хмыкнул тогда. Пришли они не только для того, что хотели услышать чужеродный язык, но и потому, что отправлять письма перед вылазкой — не лучшая идея. А спустя неделю, им было бы неудобно возиться с новым врачом, когда идёт жёсткая подготовка к выходу за стены, — В штабе остались лишь нетрудоспособные, технический персонал и сторожевые, к которым отношусь и я. Командора, естественно, здесь нет, но находится главный врач, к нему я вас и веду. После мы шли молча, что меня радовало. Этот человек не был мне интересен после моих расспросов, более увлекательным я нашла просмотр штаба изнутри. В главном холле высокие колонны с разветвлением в правое и левое крыло, на потолке массивная «люстра» со свечами, спереди лестница наверх с огромными окнами в стенах, а что немаловажно — здесь идеально чисто. Поднимаясь по лестнице, я услышала симфонию скрипящего дерева, перила придавали этой мелодии партию скрипок, как же был отвратителен этот звук. Везде было очень светло и чисто, не думала, что солдаты любят солнце и огромные окна. Мы поднялись на второй этаж. Встав около белой двери, Фил поспешно постучал: — Доктор Сейн, можно войти? — немного громче спросил он. Услышав тихое: «Да», мы зашли внутрь. Комната была хорошо освещена, справа шкаф с книгами во всю стену, нескончаемое количество ящиков и большой диван слева, посреди неё широкий коричневый стол, а за ним большое окно. Боже, вся Разведка любит огромные окна? Невысокий мужчина, сидевший за столом, поднялся, попутно поправляя свой белый халат и очки. Он, кстати, был с седой головой и такой же густой бородой, с прямым носом и карими глазами, обрамлёнными маленькими круглыми очками, небольшого роста, но с широкими плечами, что делали его массивным мужчиной. Подойдя ко мне, доктор протянул руку: — Здравствуйте, Софи Косместо. Я — Йонес Сейн, — я немного оторопела от услышанного имени, но всё равно протянула руку, чтобы сжать другую. Йонес… это финское имя, имя отца, — Главврач Разведкорпуса. С этого дня, я — ваш начальник. Нам нужно обсудить некоторые детали и заполнить несколько бумаг, — его голос был строг, с ноткой раздражительности и усталости. Брови его были нахмурены, видимо, ему не хотелось получить ещё одну проблему в виде меня. Я повернулась к Филу и отблагодарила его, попросив оставить мой чемодан здесь, а после он ушёл. Мистер Сейн указал мне на стул напротив стола, и я поспешно села на него. — Вы написали в письме, что у вас большой опыт работы в медицинской сфере, — мужчина открыл шкаф, достав оттуда несколько листов и перо, и поставил их мне. В ответ на его реплику я кивнула, — Хотя вам всего восемнадцать. — Через месяц девятнадцать, — подытожила я. — Допустим, девятнадцать. Мне всё равно кажется, что иметь большой опыт в столь раннем возрасте — практически невозможно в наше время, — он сел напротив меня, скрестив руки на груди, а после сверля меня своим взглядом. Господи, вся Разведка любит это делать? — Это не имеет значения. В детстве меня обучала бабушка, а после я прошла курсы в Нэдлее, — эти двухмесячные курсы я действительно проходила, ещё когда дедушка был с нами. Тогда я говорила, что мне это совершенно не нужно, но после я поблагодарила всех богов за такое решение, ведь никуда бы не смогла устроиться без какого-либо документа, удостоверяющего, что я всё-таки врач, — Вам что-то ещё нужно, сэр? — я подняла взгляд с бумаг на него, попутно взяв перо и документы. Я хотела услышать причины его недовольства к моей персоне, мне немного надоедало это, но он откинулся на спинку стула, что удивило меня, расслабленно выдохнул и закрыл глаза. — Ясно, ещё одна морока, — он потёр свои уставшие глаза и продолжил сидеть в такой позе. Моё удивление сошло, и я немного усмехнулась его высказыванию, на что он тоже улыбнулся. Хоть немного, но он перестал меня раздражать… немного. После приезда мне стало интересно, как же живёт Разведка. Да, я этого не пойму, пока здесь её большей части нет, но мне это было не важно, я узнавала информацию от Фила, Сейна и других оставшихся, ещё прошла весь штаб вдоль и поперёк. Первый этаж состоит из госпиталя, маленького холла отдыха и огромной столовой, когда я зашла в неё, мои брови откровенно поползли вверх. Второй этаж — маленькая библиотека, которой никто не пользуется, кабинеты начальства и большой архив Разведки, от которого теперь уже свело челюсть. Третий — комнаты начальства, вышестоящих отрядов и врачей. Здание неподалёку — это казармы солдат. — Твои покои здесь, включая твой кабинет, — указал мне Сейн, ставя чемодан напротив открытой коричневой двери. Естественно, отдельную комнату для работы и для сна мне не предоставят, Разведка не блещет огромными средствами, но мне было не важно. Она хорошо освещена, весьма светлая и убранная. Я уже говорила про любовь Разведки, но, постойте, здесь среднее окно, уже хорошо. Слева от него простая одноместная кровать, посреди стол, справа стеллажи для трав, лекарств и банок, рядом с ними еще шкаф, сбоку от кровати комод и зеркало, видимо, старое, а недалеко от него ещё одна дверь, надеюсь, там уборная, — Штаб раньше принадлежал одной состоятельной семье, но перешёл под руководство Легиона. Располагайся, даю тебе ровно сорок минут, после приходи ко мне в кабинет, нам нужно подготовиться, — сказал Сейн, после чего ушёл. Медленно войдя в свою обитель, провела рукой по столу — ни единой пылинки — прошлась вдоль кровати, отодвинула бежевый тюль с окон, и, наконец, посмотрела в то зеркало. Мне не хотелось себя видеть, хотя давно этого не делала. Всё, как обычно, лишь волосы немного отросли, всё так же мерзкие ноги и другая одежда: юбка до колен и свободная блуза. — Переодеться. Работа здесь оказалась замечательной. Документы, отчёты, рапорты и докладные. Я, возможно, странная, но мне нравилось всё это заполнять, перечитывать и разгребать. Бумажная волокита — для меня не ад. — Обычно все её сторонятся, — Сейн вновь и вновь перечерчивал какую-то карту на втором дне нашей с ним совместной работы. — Все — это не Софи Косместо, — он еле заметно улыбнулся, а я продолжала заполнять очередной документ. « По данному постановлению, Я, капрал Ле…» — не дочитав это, я решила задать несколько вопросов доктору. — Зачем Разведотряд отправляется за стены, при этом осознавая огромный риск, — Сейн перевёл на меня взгляд, отложил документы, спустил очки и сделал то же самое, что и при первой встрече. — Понимаешь, Софи, Разведка считает, что если чем-то не жертвовать, никогда не добьёшься должного результата, — я уже хотела вздохнуть и опровергнуть это, но он продолжил, — Даже если это смерти других людей, или же собственная. Они хотят добиться освобождения, некой свободы и облегчения. Они очень смелы, разве не поэтому мы с тобой здесь находимся? Сейн был прав. Разведка — место смерти и боли, но не напрасной, это ещё и место за жизнь и свободу. Всё больше и больше узнавая Разведотряд, я всё больше и больше уважала его и ценила. Бескрайняя поляна, туман, густой и беспросветный туман. Дождь, гадкий дождь, мешающий всему взору. Я оглядываюсь, ничего не видно, точнее никого. Я пытаюсь пройти хоть на пару метров, но резко ощущаю под ногами что-то. Смотрю вниз и ужасаюсь. Крик пронизывает всё пространство… там чья-то голова. Кровь, гадкая кровь, мешающая всему взору. Здесь так страшно, руки отбивают дробь, цепляясь за волосы, молитва идёт шёпотом на моих губах. Я иду дальше и слышу ещё один крик. Ничего не видно, лишь мои руки и останки людей на земле. Те же самые плащи, те же самые мечи, те же самые люди… Я поднимаю голову на крик. Виднеются очертания титана, наверно, а вокруг него, словно невероятно быстрая птица, летит человек, нанося свои точные удары… и крик… невероятной боли и отчаяния. Месть, сладкая месть, мешающая всему взору этого человека. Наконец, титан падает, а я слышу его всхлипы. Он оборачивается на меня, и я замечаю глаза… Это серые глаза ярости… Кто же ты? Я резко открываю веки. «Спокойно, Софи, это лишь сон, лишь сон», — вздыхаю и встаю. Сегодня день возвращения Разведки. Всё нужное я приготовила, недавно сходила в лес для этого, кстати, он мне очень понравился. Собравшись, я отправилась к Сейну, как планировалось: — Доброе утро, мисте… Сейн, — доктор просто потребовал того, чтобы я к нему обращалась просто Сейн, хотя мне это не нравилось. — Сегодня утро не доброе, Софи, — он оторвался от своих бумаг, посмотрев на меня, стоящую около двери, — Примерно через два часа здесь будет далеко не доброе утро. — Не будьте так угрюмы, — я подошла к тумбе с чайником и чашками, взяла их и поставила напротив Сейна, потихоньку наливая себе и ему душистый чай, — Я всё подготовила. — Вместе с тобой будет оперировать врач, который отправился на полигон, если, конечно, его не съели, — доктор опустил глаза, всматриваясь в круги от немного трясущихся рук. Да, ему было не по себе, но и мне тоже. Я боялась этого дня, ведь столько смертей придётся увидеть, а, может даже, самолично воспроизвести, кто знает, насколько всё будет серьёзно, хотя я в этом не сомневаюсь. «Мне страшно, что кто-то умрёт от моей руки», — эти слова крутились у меня в голове, когда руки начали отбивать собственную дробь. Ещё и эти сны… — Доктор, они уже подъезжают!!! — резко в кабинет влетел какой-то сторожевой солдат, и в моих глазах потемнело. «Что?! Ещё же два часа! Нет, Софи, невозможно всё предугадать. Спокойно, спокойно». Тело всё затрясло, меня словно оглушили, но нужно держать себя в руках. Внизу меня ждут солдаты, цепляясь за единственную нить надежды, за жизнь. Я быстро встала, взяла сумку со всем дополнительным необходимым, ведь всё остальное уже было в лазарете. Сейн немного опешил от моих действий, но, собравшись, побежал к вешалке с халатами, также сделала и я. Выйдя из кабинета, два врача направились навстречу со смертью, не со своей, с чужой. Да, страх мной овладел, но паника уходила далеко, ведь я себя давно приучила во время своего дела не показывать её. Бегом, спускаясь по лестничным пролётам, мы выбежали из штаба, а после мои глаза расширились от увиденного, а слова невольно вырвались из моих подрагивающих губ: — Jumala. Autta Hiisi (фин. «Боже мой. Помоги Хииси») — въезжая в ворота, к нам на всех лошадях нёсся Легион Разведки, весь разбитый… Это было ужасно. Много крови, пыль от копыт лошадей повсюду, множество телег, на которых умирающие люди. И крики, крики, крики… — Врача, сюда врача! — кричал солдат с лошади. — Сюда, он умирает, нет! — рыдала девушка, держа в ладонях руку парня. — Господи, спаси нас, — тихо говорил умирающий. Водопад мечей, каких-то металлических тросов, зелёных плащей… Я стою в немом ужасе. Руки мои закрывают открытый от страха рот, а глаза наполняются горючими слезами. Я бегу к повозке, сзади меня доктор Сейн кричит солдатам, снова крик: — Быстрее несите раненых в лазарет! — все помчались туда, и всё образовалось в кашу… Из смерти и Крыльев Свободы на зелёных плащах. — Сюда, сюда, скорее, врач!!! — Успокойтесь, я сейчас приду. — Но он же умирает, вы не видите?! Зак!!! Пожалуйста, не умирай, не умирай!!! — Девушка, выйдите из палаты! — Нет!!! Я не уйду!!! Я должна быть рядом с ни… — Заткнись, твою мать, не мешай работать, — я подошла к этой орущей особе, которая всполошила весь лазарет. Сейн сейчас оперировал солдата на соседней кушетке, именно, на соседней кушетке! Здесь нет операционных, всё преграждается лишь ширмой. Сейн рядом с окном пытается оживить солдата с открытым переломом, приезжие врачи мучаются с тремя другими, ещё несколько помогают солдатам напротив нас, здесь около восемнадцати коек, и на каждой пытаются выжить люди, а я стою перед этой девушкой и парнем, который действительно умирал. Конечно же, никто мне не поможет с оперированием, но и не надо, справлюсь. Перелом руки, сотрясение мозга, пробита голова около висков, возможно, смещение нижнего левого ребра. Было бы проще вколоть ему морфий и пожелать хорошего пути, но, извините, я не хочу, чтобы кто-то умирал от моей руки. — Ванес… са, — солдат попытался произнести что-то невнятное, уже подставляя руку для того, чтобы девушка сжала её, но я это остановила. — Закрой рот и не шевелись. Будешь дёргаться — умрёшь, — мой архи-злой взгляд впился в удивлённые глаза девушки, которая явно не ожидала моего ответа. Везде кричат, никто нас не слышит, а я смотрю на неё, испепеляя. Вся эта ситуация разозлила меня, но сейчас это не важно, — Если хочешь ему помочь, будь ассистентом, — девушка удивлённо кивнула и подошла ко мне. Времени на наркоз нет, значит, делаем по схеме Медицинской академии. Аккуратно снимая с него одежду, я начинаю давить на несколько точек. Рука переломана сильно, значит вправляем, а после сразу гипс. Массаж проходит без колебаний пациента, он даже удивлён, а я безболезненно продолжаю давить, после чего резко вправляю кость обратно, опять же безболезненно. Девушка обронила какие-то ножницы, возможно, от удивления. Конечно же, этого практически нереально в этом мире, наша академия этим и славилась. Солдат тоже лежал в оцепенении, а я продолжила свою работу: — Накладываем шину, потом гипс, следом приступаем к голове, — чётко сказала я, откидывая все мысли, страхи, фобии далеко подальше. Я — врач, я спасу его… — Следующий, — кричала Ванесса в коридор, а она неплохо справляется: один раз даже помогла с выправлением. В койке напротив меня попрощались со смертью и вернулись к жизни уже десять солдат. — Молодец, Софи. Не думал, что ты справишься с первым, а ты уже спасла многих. Впервые вижу такое, — Сейн неожиданно подошёл со спины, кладя свою массивную ладонь на моё плечо. Я немного вздрогнула, но не отошла, слишком устала. — Вы уже всё? — повернулась к нему, снимая подобие марлевой повязки. — Остались двое: один мой, другой твой, — сказав это, Сейн вновь отправился к своему месту, к которому вскоре подошёл новый пациент. Напоследок, остались те, кому не так сильно досталось, они могут спокойно ходить в отличие от других. Я немного отмокла от всего этого и опрокинула голову назад, расслабленно закрывая глаза. — Доктор Косместо, это — Эрд. Видимо, перелом ноги, — от моих размышлений меня отвлёк голос Ванессы. Она молодец, уже определила диагноз, наверно. Я открыла глаза и посмотрела на того парня. Он уже сидел на койке, корчась и придерживая ногу. Мой уставший и измученный взгляд впился в его яркие глаза. Не помрёт, но ему всё равно больно. — Ляг, — мой до боли охриплый голос стал чужд даже мне. Он послушался меня, а я медленно подошла к нему. Раз точка, два точка, три, четыре, всё по старому: опять удивлённые взгляды, опять непонимание, — Надоело, — я вновь подала голос, когда они оба посмотрели на меня. Я ничего не замечала, передо мной лишь переломанная нога, а в теле усталость, я здесь уже шестой час, — Почему нет рентгена…нет капельниц… нет нормальных антибиотиков, — я бурчала себе под нос бред своего мира. Ванесса, кажется, не услышала мою болтовню, а вот Эрд напрягся. Что ты выпучил на меня глаза, я несу всякий бред, потому что уже не в себе. Я ничего не замечаю, лишь нога, лишь переломанная нога, лишь эта чёртова нога! Софи, это не твой мир, смирись уже, здесь ничего не будет, это ад, который ты увидела в глазах этих солдат. Каждый умирал у тебя на койке, каждый думал, что это его последняя минута, не из-за боли, нет, Софи, нет, из-за страха. Они увидели весь ад этого мира за стенами, а я здесь стою и лечу их, хотя я должна быть в раю, в Туонелле, на небесах, в своём мире, да, чёрт возьми, хоть где-то, но не здесь! Мне всё это надоело, надоело. Рентген, капельница, нормальные антибиотики. Рентген, капельница, нормальные антибиотики. Чёртов рентген… чёртова капельница… чёртовы антибиотики!!! — Что за ересь ты несёшь, — подал кто-то голос, но мне было не важно. Кажется, свой внутренний монолог я излила вслух, но мне всё равно. Я настолько устала, что стало глубоко похер, кто это сказал, я даже головы не собираюсь поднимать. Как же это раздражает, эти чёртовы изменения, а кто-то ещё подходит и слышит твой тайный монолог о вещах, которых нет на свете. Смешно. — Сука, а тебе какая разница? — уже не в силах сдержать свою раздражительность, выпаливаю я. Продолжаю массажировать, не смотря на реакцию того человека, но заметила, что Эрд скривил отвратительную гримасу гнева и приподнялся на локтях: — Как ты разговариваешь с вышестоящим по званию?! — злобно сказал он, а до меня дошло. Я устало вскинула голову, смотря вперёд на человека, которому нагрубила, и оторопела. Блять. Передо мной стоял именно тот Леви и прожигал меня своим грозовым взглядом, который сейчас бушевал от ярости. Вышестоящий по званию? Я и не знала… вновь посмотрела на Эрда, нажимая на его грудь: — Не напрягайся, — как можно мягче сказала я, и это сработало: солдат немного расслабился. После чего окинула виноватым взглядом Леви, — Извините, мисте… — Капрал, — коротко и злобно прервал он меня. Ещё хуже, он оказывается капрал, твою мать. — Капрал Леви, я искренне прошу прощения, сэр, — и виновато опустила глаза. Надеюсь, эта маленькая игра сработает, не люблю врать, но сейчас это необходимо. Я продолжила свою работу, но резко ощутила невероятную боль в волосах, посмотрела и увидела молнию. Капрал схватил меня за волосы, вскидывая мою голову назад, слишком близко эти глаза, слишком близко моя паника. От неожиданной боли я вскрикнула, а после больше испугалась грома его слов: — Сука, засунь свои извинения в жопу, — он говорил это очень тихо, обдавая меня своим потоком горячего дыхания, что вспыхивал во мне, как огонь страха, — Ты не имеешь право со мной так разговаривать. Запомни это, — он отпустил меня из своей адской хватки, и я сразу отошла назад, хватая несчастный воздух. Он снова посмотрел на меня взглядом отвращения и ушёл, громко хлопая дверью. Руки до сих пор тряслись, а ноги подкашивались от такого напора страха. Кажется, у меня появилась ещё одна фобия. Собравшись, я вновь приступила к массажу, на удивление Эрда и Ванессы. После мы наложили гипс, и он ушёл, выслушав мои наставления. — Доктор, вы что… — Можешь разговаривать со мной на ты, — Ванесса, как только дверь закрылась, начала со мной беседу, но я уже не могла слушать её обращение ко мне, к тому же мы одного возраста, наверно. — Софи, ты разве не знала, что это капрал Леви? — она удивлённо вскинула брови, садясь на противоположный от меня стул, я же присела на койку. — Я так сильно устала, что было похрен, кто это. К тому же я только приехала сюда и не знаю, кто есть кто, — наверно, от дикого стресса я продолжила с ней разговор, хотя в обычном состоянии не стала бы с ней откровенничать. Ванесса что-то промямлила, а после пододвинулась немного ближе ко мне: — Есть командор — Кис Шадис, есть четыре капитана — Рик Миллор, Стив Херист, Жак Колвести и Эрвин Смит, один майор — Ханджи Зоэ, и, наконец, единственный капрал и сильнейший воин человечества — Леви Аккерман, — мой рот был уже где-то на уровне пола. Что? Зоэ — майор? Леви — капрал? Что простите, сильнейший?! — Твою мать, — я схватилась за волосы, в ожидании начала молитвы в своей голове. Буквально час назад я назвала сильнейшего воина человечества и капрала Разведотряда сукой. Браво, Софи, браво, — Класс, теперь он меня ненавидит. — Ты что, не знала о нём? По-моему, весь Каранес твердит только об этом без умолку. — Я из глуши Кёрст, недалеко от Нэдлея, — она удивлённо помахала головой, — Я впервые слышу о нём и о его статусе. — Старайся не попадаться ему на глаза, он весьма специфичная личность, — я это уже поняла, смотря на его глаза, — Кстати, мы толком не познакомились, я — Ванесса Флёр, переучиваюсь на врача. — Теперь ясно, откуда у тебя такие навыки, — после мы вели весьма милую беседу. Ванесса рассказывала о своём любовнике и службе в Разведке, но мне было это не интересно. Все мои мысли были забиты тем капралом. Леви Аккерман, он же от меня теперь не отстанет, нет, он меня возненавидит, наверно. Мне бы было наплевать в любой другой ситуации, с любым другим человеком, но этот хер настолько пугает своей непоколебимостью и грозовыми глазами, что не думать о нём я не могу. — Если ты будешь также смотреть в одну точку, мне придётся осмотреть тебя, — голос Ванессы вывел меня из пелены устрашающих догадок, — Ты, наверно, сильно устала, а я тебя задерживаю… — Ну, что ты, мне было приятно побеседовать, — я мягко улыбнулась. Действительно, я провела с ней время, даже не замечая этого, но, всё-таки, я устала и больше не хочу кого-то видеть. Попрощавшись с ней, я открыла дверь злополучного лазарета и быстро ретировалась с места смерти. За большими окнами давно блуждала ночь, а я шла по пустому коридору, все солдаты в оковах сна. Мне даже страшно представить, что они пережили, какой ужас они видели. Впервые во мне открылась такая жалость и некая слабость. Да, меня раздражают люди, но эти отличаются, как и этот мир в принципе. Поднимаясь по лестнице, я услышала, что кто-то идёт по третьему этажу. Возможно, какой-нибудь солдат встретился с кошмаром, похоже и на меня. Вновь заиграла симфония скрипучего пола, я повернулась на сторону неспящего, и, твою мать, встретила те глаза. При свете луны они были ещё страшнее, но всё также злы и равнодушны. Капрал Леви. Сглотнув, я продолжила путь в свою сторону. Надеюсь, он не пойдёт за мной, но удача не на моей стороне. Тихие размеренные шаги пронзали тишину за моей спиной, обгоняя меня. Секунду мы были на одном уровне, в этот момент я повернула голову к нему. Его профиль очерчивает мягкий свет луны из окна, а глаза блестят холодной сталью равнодушия, это меня пугало. Он продолжил свой путь, а я за ним. Первая комната, вторая комната, третья, четвёртая, и вот, пятая… то есть моя, и шестая… то есть его. Теперь ясно, кому принадлежит эта комната напротив, чёрт возьми, лучше бы не знала. Он повернул ко мне свою голову, раздражённо посмотрев, взгляда я не отвела. Мои холодно-голубые глаза врезаются в тёмно-серые, и я замечаю, что он устал, также, как и я, но в его взгляде до сих пор пляшет какой-то огонь. Дрожь проходит по всему телу, доходя до сознания. Он уничтожает лишь взглядом, просто испепеляя. Его веки опускаются, как в замедленной съёмке, но я знаю, что это не так, просто мне страшно, просто я больше не могу на него смотреть. Колени начинают подкашиваться, и я, дабы не упасть, поворачиваюсь к своей двери, попутно доставая ключ. Я чувствую, что он смотрит на меня, я слышу, как неровно он дышит, я чую, что он разозлён. Мне страшно, даже слишком. «Jumala Ukko. Menetan mieleni…»(фин. «Благословенный Укко. Я потеряю рассудок…») Руки отбивают новую дрожь, пытаясь вставить ключ в замочную скважину. Этот мир застрял в его страшных глазах, а я не могу оттуда выбраться, спасите. Хочу побыстрее зайти в свою комнату, раскинуться на кровати, упасть в сон, да, поспать бы сейчас… но я слышу лишь дыхание за спиной. Я не успела опомниться, как он оказался рядом со мной, очень больно хватая за руку. Что ему ещё от меня надо, волосы до сих пор помнят ту боль. Сдавливая её сильнее, он развернул меня к себе, вновь заставляя смотреть в глаза страху. Не трогай меня, не прожигай взглядом. Я слышу шаги своей истерики, она рядом, а я прикована к этому месту, содрогаясь от взгляда тёмного небосвода. Не говори этих слов, не трогай меня, не надо! Я не хочу слышать тебя, мне страшно! Пожалуйста, не говори, не говори! Твои слова — это гром, выбивающий меня из колеи. Не спрашивай это, не надо, не говори: — Что такое рентген?***