***
Моя комната, холодный пол, кровать. Изнурительные дни всё идут и идут, оставляя меня в полном изнеможении. Солдаты после вылазки до сих пор поступают с какими-то недомоганиями и побочными эффектами. Помню, один даже обвинил мой массаж из-за боли в ногах, вот только он забыл, что у него растяжение голеностопа. Действительно, моя техника вызвала неподдельный интерес у многих, а у Сейна даже слишком. — Где ты такому научилась? Разве на курсах это практикуют? Может, расскажешь, как это работает? — Ничего особенного, просто я давлю на нервные точки, которые приводят к пассивности мышц, — объясняла я доктору уже в который раз. За последние дни ко мне подходили на консультацию многие, говоря о своих недугах и слова благодарности. Конечно, меня немного это раздражало, но всё равно было приятно слышать это от людей, повидавших ад. За все эти дни мне было приятно с ними общаться, впервые такое, но, возможно, это происходит из-за моей снисходительности. Они рассказывали страшные истории во время перевязки, или чего-то ещё: — Я пролетала около высокого дерева. Адреналин захлестнул во мне огромной волной, я хотела ещё, думала лишь о полёте. Ты летишь и чувствуешь каждое дуновение ветра, чувствуешь долгожданную свободу без этих стен. Я совсем забылась, откинулась всем телом, расслабляясь, и совершенно не заметила, как сзади подкрадывался титан, а после откусил мою руку. Цена свободы — твоя жертва. — Мы были полностью окружены. Мой друг Август приказал отступать к левому флангу, дабы не направить их на командора в центре, но мы просто не могли. Чтобы хоть как-то выбраться, наш отряд пошёл на самопожертвование, точнее некоторые. Я струсил… я не пошёл с ними, мне стало страшно… страшно смерти, а здесь моя дочь, жена и родители… мне стало страшно за них. — Эти твари! Я ненавижу титанов, я бы всё отдал, чтобы они исчезли, нет, чтобы они также мучились, как род людской. Один разорвал на моих глазах мою подругу Милу, которая отважно сражалась за человечество и отдала жизнь ради него, но она всё равно этого не заслужила. Она не заслужила смерти от этих грязных уродов! Я убью каждого, каждого титана!!! — Ай, больно, доктор. Я не хочу об этом говорить, то, что увидишь там, нельзя пожелать кому-то, невероятно страшно. Некоторые сглатывали слёзы, а некоторые рыдали, не скрывая чувств, кто-то молча опускал голову и ничего не говорил, а кто-то бился о грудь, проклиная всех титанов. Эта боль и ужас в некотором роде передались мне, что очень странно, мои изменения мне начинали не нравиться, но сейчас я хотела хоть чуть-чуть смягчить их страдания, не знаю почему. — Софи, здравствуй. Ой, ты ещё спишь, — сквозь вуаль сна слышался стук в дверь, потом противный скрип, а ещё после выкрики майора Ханджи, — Вставай, у нас много дел! — Ваш энтузиазм мне совсем не нравится, — промямлив это в подушку, я оперлась руками о кровать, содрала одеяло и встала, — Что на этот раз? — подходя к стулу с вещами, я начала завязывать волосы в огромную гульку. — Да, так, ничего особенного, — она рухнула на мой стул, ставя ноги на стол, туда же и некоторые бумаги. — Майор, не наглейте, — надев поверх сорочки халат, я стряхнула грязную обувь с моего благородного деревянного стола. За это время я полюбила свою комнату, начиная от каждой ручки шкафа и заканчивая окном, которые так любит Разведка, — То есть, вы меня разбудили, пришли сюда так рано, … а который час? — Шесть утра. — Пришли сюда в шесть утра, и говорите, что наведались сюда просто так? — я немного нахмурила брови для всей серьёзности, хотя на эту женщину нереально злиться. Майор хитро улыбнулась, и, наконец, потянулась к тем бумагам. — Здесь ценные материалы, удостоверяющие твою личность. Эту бумагу мы отправим в штаб Королевской Полиции, это обязательная процедура, — она откинулась на спинку стула, а я встала напротив неё, облокачиваясь о стол. — Разведка — верные псы Полиции, — я это произнесла даже не как вопрос, а как факт, ведь прекрасно знала, как работает вся эта структура, хоть это и ужасно несправедливо. Я подошла к шкафу с травами, доставая оттуда два красных яблока, только вчера купила, — Не хочешь? — Да… — Зоэ грустно улыбнулась и опустила голову, когда я вернулась к ней. Так она хочет яблоки или нет? Здесь орудует несправедливость, слабые управляют сильными — сильные пресмыкаются над слабыми. Лживая Полиция, хотя Разведка тоже не блещет хорошими манерами. На самом деле, несмотря на тех солдат, рассказывающих свои истории, это место не такое прекрасное. Сплошные жертвы на благо истины: один рядовой рассказывал о том, как сбрасывали трупы с тележек, чтоб она успела доехать до ворот. Одни говорили, что бросали товарищей ради спасения собственной шкуры, некоторые солдафоны пытались привлечь к себе моё внимание весьма вульгарными способами, но меня выручали Сейн и Ханджи, после чего мы и познакомились. Майор поразила меня своей любознательностью и влечением к титанам. Она мне поведала историю её начала в исследованиях после одного случая с головой титана. Эта голова словно из воздуха, что её поразило и дало понять: они не так просты. Мне нравится её мышление: что-то непонятно — изучи, поэтому я внимательно слушала её часовые лекции, хотя иногда они раздражали. Два дня назад она предложила: — Не хочешь помочь в исследованиях? — спрашивала майор, подмигивая и беря кружку горячего чая. — Пейте, остынет. Если только временно, то я за, — и с этого дня майор Ханджи Зоэ приходит ко мне, и, черт возьми, марает мой драгоценный стол! — Какая ты мелочная, вытираешь, будто он — твоя жизнь, — она медленно встала, наблюдая, как я оттирала дерево, — Ты прям как Леви. — Хах, смешно, — усмехнувшись, села на своё законное место, где ещё минуту назад сидела майор, — Оставьте бумаги здесь, интересно почитать. — Ну, ладно. Не сиди до ночи за отчётами, подружка, — пропела Зоэ, хлопнув дверью напоследок. Наконец, тишина, все эти новые знакомства измотали меня. Хвала Богам, сегодня она пришла без исследований, а то её звонкий голос при каком-либо открытии уже звенит в моих ушах. И, да, Ханджи Зоэ весьма приятная личность, пока не притворяется лучезарной и жизнерадостной пять часов подряд. Я давно поняла, что это всего лишь маска. Она где-то очень далеко прячет свои истинные чувства и эмоции. Майор их спрятала в артефакте своих переживаний, как психолог, я знаю это. В Разведотряде я уже две недели. Все уже знают, что появился новый врач, а здесь их мало, ещё и девушка. Первая неделя была неделей знакомств. — С этого дня, вы — Врач Разведотряда, включительно с выездом за стены. Есть ещё вопросы? — Кис Шадис весьма грубый человек, но при этом чёток и ясен в своих мыслях, истинный военный. Не пропитана теплом к таким. — Никак нет, сэр. Разрешите идти? — утвердительный кивок, и я выхожу из кабинета начальства. «Отлично, значит, я спасла около десятка рядовых после вылазки и только сейчас являюсь врачом Разведки. Иронично. Нужно зайти к Сейну». По пути в кабинет я слышала присвисты и громкий хохот. Тренировок временно нет, и, видимо, поэтому им нечем занять себя. Надоели. Холодно посмотрев на них, начала сверлить взглядом. Солдаты замолчали и сделали вид, что направляются в другую сторону, гнусные типы. Мне кажется, я ещё оберусь от них проблем, но сейчас это не важно. Вот и кабинет, захожу, стучась. Сейн, как обычно, за бумагами, не обращает внимания на пришедшего. — Теперь я истинный врач разведки. Не слышу поздравлений, — наигранно улыбнувшись, села на стул, в ожидании ответа Главврача, но заметила лишь строгий взгляд. Улыбка ушла. — Почему включая выезды за стену? — я так и знала. Есть врачи, которые работают в штабе, отказываясь выходить за стену, помогать раненым на месте, есть полигонные врачи, которых явно меньше, те самые «выходящие на смерть ради спасения других от смерти», а есть кто и там, и там — «включая выезды за стену». Сейн настаивал на том, чтобы молодые интерны не работали в качестве полигонных врачей, но мне было не важно его мнение. Я знала, что делаю. — Потому что я — врач, и я должна спасать жизни других. Там, — указала на окно за его спиной, — Самый лучший вариант для этого. — Я же говорил… — он уже хотел начать свою тираду, но я его перебила. — Знаю, я всё знаю. Я слышала рассказы солдат, им было страшно, но это моё желание. — Ты же не любишь людей, — он сцепил руки около подбородка. Даю пари, на секунду он усмехнулся, а я немного удивилась. Будто под гипнозом, я высматривала каждую его морщинку, а после вонзилась в тёмные карие глаза, — Мне аж холодно стало, прекрати пялиться, — на этот раз улыбнулась, пожимая плечами. Я знаю его около недели, но уже настолько привыкла к нему. Знаю, что он обожает ромашковый чай, знаю, что не любит духоту в кабинете, знаю, что не любит новых интернов, знаю, что беспокоится о них. Он, словно папа, словно родной человек, но, Софи, это не так. «Мимолётные впечатления — всего лишь признак твоей легкомысленности, Софи. Просто этот человек похож на твоего отца». Да, он всего лишь похож на него, будто Сейн — это папа в возрасте, не более. — На самом деле, смотря в их глаза, не думаешь о своих фобиях. А если на чистоту, у вас скучновато в штабе, — я хитро улыбнулась, подходя к новой горе документов, — Да, на самом деле скучно. — Ой, ой, кто-то говорил, что любит такую работку. Ну, ладно, напрягу тебя этой волокитой, чтобы интерес появился, — бодро сказал Сейн, вставая со стула и подходя к больничным картам. Если честно, с ним не соскучишься… Вторая неделя. Интерес к Разведке с поступлением никуда не ушёл. Я всё лучше его узнавала и плохие стороны, и хорошие. Плохие: Разведотряд постоянно втягивается в неприятности. Запомните это. — Доктор, там одному парню стало плохо на тренировке, — в кабинет Сейна, запыхавшись, прибежал какой-то солдат. Я, как обычно, заполняла бумаги главврача, хоть он сам должен это делать. Когда дверь с громким скрипом отворилась, мы с ним переглянулись. — Иди, — и я пошла. Сейну можно просто посмотреть на меня, и я пойму, о чем он. Это взаимопонимание весьма неплохое качество для врачей. Отложив перо и бумаги, я начала направляться к солдату, попутно спрашивая. — Что случилось? — аккуратно закрыв дверь, мы направились в лазарет. — Он прикусил язык, — солдат слегка закатил глаза и приложил ладонь ко лбу. Боже, опять этот… — Оруо, — уже дойдя до лазарета, я стояла напротив этого болвана, скрещивая руки. Он серьёзно? — Я же говорила тебе, аккуратнее надо, — мой испепеляющий взгляд направился в его сторону. Он, придерживая челюсть и вытирая кровь, пытается что-то промямлить, а меня это злит. Нет, не подумайте, что я беспокоюсь, просто я трачу на это свои силы. Действительно, такие мелочи, такие глупости, а я должна с этим разбираться. На этой неделе он подходил раза три, не меньше, — Рот открой. Дальше всё по старой схеме: обработала, намазала, что-то порекомендовала, и, по идее, отправила продолжать свою работу, но что-то меня напрягало. Всё время Бозард одной рукой держался за челюсть, другой за ногу, нервно поглаживая её. Закончив с его раной, я посмотрела на правую ногу. — Сними штаны, — как-то серьёзно и сердито произнесла я, посмотрев на Оруо. Тот нервно поджал губы и отвёл взгляд в сторону окна. Нет, не подумайте, что я беспокоюсь, просто меня злит, что он скрывает от врача свою проблему. Чёртова Разведка, второй минус — скрытие своих проблем. На это есть разные причины: приказы от начальства, моральный долг, боль, разъедающая сердце, даже, возможно, усталость. Они не понимают, что это чревато последствиями. Я рассуждаю не только как врач, но и как психолог. Морально солдаты скрывают свою боль о потере, им некому выговориться, поэтому меня это бесит. В моём мире такого не происходит — все вокруг эгоисты, и желают, чтобы другие их пожалели. Просто слабость, но лучше быть таким, чем причинять боль себе, я так думаю уже как врач. — Нет, — по его нервно поджатым губам и повёрнутой в сторону голове я это предвидела. Значит, Софи, думай сама. — Menetan mieleni (фин. «Я потеряю рассудок»), — почти шёпотом сказала я, садясь на противоположный стул. Ну, что же, включаем психолога. Нет, не подумайте, что я беспокоюсь, просто мне стало интересно. Оруо занимается под предводительством капрала, Оруо пришёл с тренировки, Оруо не хочет об этом говорить. А, ясно, тогда всё становится на свои места, — Представь, что здесь нет капрала Леви, и ты мне показываешь ногу, — Бозард нервно сглатывает, всё также смотря на окно. Боится встретиться с моими глазами, я так страшна? — Нет, — мне это надоело. — Снимай, иначе три недели будешь сидеть в лазарете, слушая мои лекции о разрезании конечностей, — более, чем грозно, сказала я, понизив голос на три тона. Я разозлилась, но ещё не показываю этого, лишь говорю. Оруо, наконец, посмотрел на меня, злобно цокнув, и начал снимать штаны. Как я и думала, очень сильный ушиб. Гематома уже посинела, а кровоподтёки до сих пор были видны, — Если будет больно, крикни, — После вылазки я узнала, что в этом мире не существует наркоза, поэтому теперь это моя основная методика. Аккуратно надавливая на кожу, при этом не задевая ушиб. Закончив, нажимаю на саму гематому, — Больно? — Н-нет, — меня это бесит, но снова это удивление. Нога онемела, так и нужно. Беру мазь, натирая ей место ушиба очень аккуратно. И всё, готово. — Ничем не перевязывай, не дави на рану и мажь ей, — показываю на банку, — Тебе нельзя перетруждаться, я скажу о твоём состоянии командующим, чтобы тебя не трогали, — парень немного дрогнул, — Включая капрала Леви, — Бозард оделся, поблагодарил меня и ретировался с лазарета. Чую неприятности… — Доктор, я упала с ветки. — Эм, ну… с лестницы свалился… — Да, там, ударили во время тренировки, понимаете. — Софи, что ты переживаешь, всегда так, — утешала меня Ханджи. Кстати, спустя две недели грань чинов и должного обращения стерлась, как ни в чем не бывало. — Ага, конечно ко мне приходят солдаты, все искалеченные и придумывают какие-то отговорки, — возмущаюсь, жестикулируя руками. Наши посиделки у неё в кабинете давно стали традицией. — Ну, что ты взъелась, — она оперлась одной рукой о щёку, сидя на стуле, как обычно, ставя ноги на стол. Ханджи обречённо вздохнула, — Ладно, кто к тебе приходит? — Растяжение коленного сустава. Нельзя ходить, напрягаться, только постельный режим, — перебинтовав нужное место, потянулась к девушке, чтобы помочь дойти до койки, — Имя? — П… Петра Рал, — рыжеволосая, большеглазая, маленькая. Боже, и таких на смерть? Она неуверенно взялась за меня, и, запинаясь, произнесла имя, — Доктор, может как-нибудь ускорить процесс? Я только поступила, не хочется пропускать курсы. — Петра, расскажу тебе одну истину, — мой голос поледенел, а архи-злой взгляд направился в её сторону. Рал нервно села на койку, а я стала возвышаться над этим хрупким существом, скрещивая руки на груди, — Здоровье — самое главное, что есть у человека, и я, человек, который это здоровье может контролировать, говорю тебе, не смей напрягаться, — её лицо превратилось в какую-то жуткую гримасу. — Л.ладно, — она нервно сглотнула. Так, ладно, возвращаемся к работе. — Извините за беспокойство, может, забудем это? — теперь я растирала свои глаза. Сегодня у нас Эрд, мы уже знакомы, но я думала он умный, ведь даже старше меня. Черт, я ошиблась. — Эрд, расскажу тебе одну истину, — мой голос стал раздражительным, почти на каждое слово сделала акцент. Рядовой поёрзал на кушетке, но продолжил смотреть на мои невероятно злые и раздражённые глаза, — Здоровье, мать твою, — самое главное, что есть у человека, и лучше послушай меня, так как я о нём знаю очень многое. — Но мне нужно тренироваться, — твёрдость не потерял, но ничего. Он уже пятый, кто ко мне пришёл после Оруо с одной и той же проблемой, такие бравые тоже были. — А мне похер на твои тренировки, — рядом со мной, наверно, образовалась тёмная аура при этих словах. Одни и те же диалоги, каждый говорил тоже самое, — Ляг и лежи. — Х… хорошо, — нервно глотнул солдат. — Даже если заплачу, не отпустите, — теперь у нас Гюнтер Шульц. Нашёлся поумнее, уже взятки предлагает. Почему, чёрт возьми, все так сильно хотят на эти тренировки?! Пока он не пришёл, я спокойно заполняла какой-то документ, наслаждалась этой спокойной работёнкой, но, уже как обычно, ко мне зашёл новый солдат с растяжением. «Класс, высший пилотаж, Софи. Хотела же стать профессиональным хирургом, зарабатывать достойные деньги на обеспечение бабушки Марты и себя, но я оказалась в этой дыре, блять». — Представь себе, нет, — развернувшись корпусом и приложив руку к щеке, наигранно удивилась. Мне аж смешно стало от его лица после этого. Я настолько уже свихнулась с ними, что начинаю играть какую-то актрису, никогда такого не было. Я вообще редко показывала свои эмоции и подобия мимики, но здесь, извините, нет, — Ляг и не шевелись. Расскажу одну истину… — всё тот же рассказ, всё тот же низкий и злой голос, и всё то же соглашение солдат. Шульц был восьмым. — Ты только представь, каждый мне говорил одно и то же. Что ты смеёшься? Это нихрена не смешно! — Ханджи где-то на середине моего рассказа начала неистово ржать, просто на весь штаб, к концу она упала на пол, держась за живот, — Да успокойся. — Подожди…. я…. пытаюсь, — и продолжила. Спустя пять минут, она всё же встала, поправила очки и с улыбкой начала смотреть на меня. — Ну, и что мне делать. Это очень странно, не похоже на совпадение. Если бы это была эпидемия, было бы всё ясно, но здесь, именно ушибы, растяжения и переломы на ногах. Это закономерность! — выпаливаю. Меня раздражает, когда над моим делом издеваются, а эти ситуации похожи на это. — Получается, к тебе обращаются только с этими симптомами и только на ногах, — Ханджи скрестила пальцы около подбородка, наконец, она стала серьёзной. Я утвердительно кивнула на её вывод, — Назови имена пациентов. — Я не всех запомнила, помимо Оруо, Петры, Эрда и Гюнтера… были Джейк Форест, кажется, и… Элина Риц, — я, правда, уже не помню всех. Просто это всё измотало. Услышав это, Ханджи убрала руки, приоткрыв рот и расширив глаза. Она удивлена? — Что такое? — Скажи хотя бы ещё одно имя, — Зоэ заметно напряглась, оперившись руками о край стола. — Эм… вроде, Крис Лаурель, — после этих слов, майор сощурила глаза и откинулась на спинку стула, — Да что такое? — Все они под командованием капрала Леви…***