Поверить тебе

Но я сделаю вид, что не ждал, не скучал, отмеряя дни. Просто я очень сильно устал. Я чертовски устал от любви. От любви ко всему и всем: к близким, женщинам и друзьям. Ведь привязанность - тот же плен. Полюбить - потерять себя. (с) Джио Россо Ожидание известий изматывало. Еще и подготовка к этой светской свадьбе, будь она неладна… Заганос понимал, что спланировал всё наилучшим возможным образом: значительное мероприятие необходимо, чтобы встретиться с как можно большим количеством полезных людей. Султан Селим, султан Балабан и султанша Фатьма обещали приехать, из Венедика и Финикии должны прислать официального представителя с поздравлениями и подарками. Из более отдаленных государств вряд ли кто-то успеет явиться в первые же дни праздника, но зато у возможных союзников есть предлог побывать в Альтуне неофициально. Из брака с истинной парой можно устроить такой пир на весь мир – свадьбы людей, не связанных узами, всегда проходят намного скромнее. Выгода выгодой, необходимость необходимостью, а обреченных жить в черно-белом мире многие втайне жалеют. Предрассудок, конечно, но с этим тоже приходилось считаться. Как приходится теперь считаться со всей этой суетой, всеобщим интересом, поздравлениями искренними и поздравлениями насмешливыми, шепотками за спиной – «вот, даже сам Ядовитый генерал не смог пойти против судьбы и признал своего ни-шан, а сколько раз раньше говорил, что любовь ничего не значит». Салуджа-паша с ироничной ухмылкой намекал: «Вам очень повезло с избранником. Породниться с наследником древнего рода, какая удача для вас!». А эти разговоры о том, как важны любовь и семья!.. Может, никто и не имел в виду ничего плохого: двенадцать лет, прошедшие после войны, это всего ничего, и люди, познавшие весь ужас потерь близких, превыше всего ценят семейное счастье и возможность создать новую жизнь самим или попросить это благо у Древа Жизни. Но Заганос невольно настораживался. Он привык быть сам по себе. Он привык, чтобы никто не лез ему в душу с разговорами о чувствах и любви. Тем, кто не знал всепоглощающего страха перед неведомым, и кто спокойно встретил истинную пару, его сомнений не понять. Да, он почти привык к Махмуду, и иногда даже думал, что при всех своих недостатках парень, в принципе, неплох. Но было бы намного лучше, если бы супруг не спрашивал о чересчур личных вещах. Свадебные хлопоты в такое время утомляли. Договариваться с поставщиками, музыкантами, артистами, вникать в сотни мелочей, и всё время думать: чего добилось посольство в Балтрейне? Хоть бы Махмуд не сорвался, не разрушил с таким трудом продуманные планы какой-нибудь юношеской выходкой. И небо помоги, пусть ему не пригодятся лучшие сабля и кинжал, и кольца с острыми гранями. Хоть бы он вернулся живым. Дни проходили за днями. Уже начинали прибывать в столицу гости, располагаясь в предоставленных особняках и отдыхая от дороги, набираясь сил перед приемами, когда пришло известие. Ранним утром, когда Заганос едва-едва поднялся после короткого и беспокойного сна и привел себя в порядок, готовясь к очередному суматошному дню, слуга постучался в дверь его комнаты. - Прибыло письмо, господин. Его доставил гонец из Балтрейна. - Где тот гонец? – поинтересовался Заганос, впустив мальчишку и взяв письмо. - Уехал в казармы. Это наш солдат, он служил в полку, который сопровождал посольство. Я дал рядовому Али денег и вина. - Хорошо. Можешь идти. * А девицы при дворе Великого паши еще вздыхают, дескать, Махмуд-паша так талантлив, такой поэт, любая женщина была бы счастлива быть предназначенной ему, но ах, не судьба. Да этот, с позволения сказать, поэт потрудился написать письмо, уже преодолев большую часть пути домой! Неужели раньше невозможно было черкнуть пару строк, что жив и здоров? «Пишу тебе из Орто. Наш визит прошел благополучно, подробнее расскажу тебе, когда мы увидимся. Я думал о тебе каждый раз, когда надевал кольца, но рад, что они не пригодились. Купил ткань удивительного оттенка морской волны, у нас так не красят, надеюсь, тебе понравится. Кстати, если мир продлится подольше, мы могли бы поехать на море. Прости, что всё-таки опаздываю на официальную свадьбу, но это же не так страшно, для мироздания мы уже навеки связаны друг с другом. Иногда от этого слова – «навеки» - мне становится страшно. М.». Если он отправил это письмо из Орто, то будет в столице со дня на день. Ну, можно, по крайней мере, предполагать, что если «визит прошел благополучно» и если этот мальчишка пишет о всякой ерунде, значит, есть надежда на мир. Или хотя бы кратковременную передышку. «Иногда от этого слова – «навеки» - мне становится страшно». А он ведь попал в цель!.. * Наступил первый день официального праздника, а жених еще не прибыл в столицу. Ну что за невезение, за какое бы дело он ни взялся, всё пойдет не так, как у людей! Заганос принимал гостей в своем особняке, изображал радость от развлечений и грядущей семейной жизни, выслушивал очередные колкости столичных дворян насчет выгоды брака с наследником древнего рода, толковал о политике с султаном Селимом и его придворными… пока что «правитель в маске» держался слишком уж осторожно. Конечно, Кулуч и Турция всегда были союзниками, но в данное время совет страны возражает против поспешных и однозначных решений. Открыто выступить против Балтрейна невыгодно. Султан Балабан разговоров о дипломатии избегал, зато с усмешкой человека, пресыщенного развлечениями, интересовался: «Вы, наверное, уже заждались своего юного и прекрасного жениха? Говорят, брачная ночь с ни-шан обещает особые удовольствия. Хотя, как по мне, большинство парней и девушек совершенно одинаковы!». Небрежно взмахивал рукой, украшенной множеством браслетов, среди которых обручального не было. Как он смеет так говорить, даже на празднике, даже когда уже поздний вечер и у многих присутствующих развязались языки. Заганос терпеливо выслушивал даже самые вольные шуточки – мало ли, среди всего этого потока слов может мелькнуть крупица полезных сведений. Но, когда особняк опустел, из всех стремлений осталось только одно: лечь, даже не раздеваясь, и проспать почти до полудня, пока не начнется очередной не менее утомительный день. А к полудню следующего дня приехал Махмуд.