Поверить тебе

История, которая теперь не так уж влияла на политические решения, все же чем-то тревожила. «Что я мог упустить?» - спрашивал себя Заганос, выбирая яды, с которыми можно подослать свою ставленницу к губернатору де Брессаку. Наверное, стоило бы выяснить, кто еще, кроме де Брессака и его родственников, причастен к гибели де Флорвилей. Если эти дворяне скрывают свое участие в деле – значит, огласка им не выгодна. А значит, имея доказательства против них, можно на них повлиять, будь то на дипломатических встречах или через посредников. А найти пропавших без вести детей было бы вообще неоценимым козырем. Но почему-то, чем больше времени он уделял этому делу, тем чаще возвращались тревожные сны, заставляя просыпаться с криком. Вот молодая семья с ребенком выезжает на охоту. Трубят рога, слышен веселый смех охотников, клекот птиц. Женщина в белом мчится впереди – она прекрасная охотница, ее муж восхищается ее быстротой и ловкостью. Сам же мужчина не торопится, вместе с компаньонкой присматривая за ребенком на мохнатом черном пони. И вдруг лошадь мчится галопом, и ее уже не остановить. Но ведь раньше такого не случалось… - Ребекка, нет! – кричит мужчина. …- Нет, нет, нет, не надо… - повторял Заганос, сжимая пальцы, будто цепляясь за поводья. Он проснулся от собственного голоса, чувствуя, что сжимает край одеяла. - Шшш, всё уже прошло. Я с тобой, - шептал Махмуд, и, уже не думая о том, что это выглядело бы слабостью или глупостью, Заганос подвинулся ближе к нему, спасаясь от жуткого видения в спасительном тепле объятий. - Ничего страшного. Он будто уверял в этом самого себя. А всё-таки, кто такая Ребекка? Махмуд целовал его в висок, в лоб, перебирал кончиками пальцев его волосы. Ни о чем не спрашивал, и сейчас это казалось благом. Но ведь он любопытен, когда-нибудь он не выдержит и спросит. Лучше, чтобы это «когда-нибудь» произошло как можно позже. «Та женщина из моего сна могла быть моей матерью, она похожа на меня. И если так, если я вспоминаю, почему я попал на воспитание в школу огланов… всё равно, лучше об этом не думать, не сейчас». * …Гонец из Хизара прибыл, когда заседание Совета близилось к концу. Измученный, уставший воин, загоревший под жарким солнцем, в запыленной одежде едва держался на ногах. - П-прошу прощения, что прервал собрание… - запинаясь, пробормотал он. – Но это известие не терпит отлагательства. Наместник Ибрагим поднял восстание. Он объявил Хизар независимым городом, принадлежащим арабскому народу. - Этого не может быть! – выкрикнул Махмуд. – Ибрагим верен стратократии. Он не способен на предательство! - Вы забываетесь, Махмуд-паша, - холодно, вполголоса, перебил его Заганос. – Способен ли Ибрагим-вали на подобные действия или нет, мятеж уже произошел, и я должен немедленно выехать в округ, пребывающий под моим руководством. По велению Великого паши слуги увели гонца в хамам при дворце, чтобы посланник мог отдохнуть после дороги и прийти в себя. - Наместника могли оклеветать, - примирительным тоном предположил Халил-паша. – Я знаю Ибрагима-вали, его родные служили в моем полку, и мне не верится, что человек, чья семья всегда верно служила Турции, мог бы так вдруг стать мятежником. - Это тоже вероятно, - согласился Заганос. – Но даже если так, я обязан лично явиться в крепость с войском, выяснить, что произошло, и действовать, исходя из этого. Он оставался спокоен, даже видя, с какой обидой смотрит на него супруг. Чего Махмуд ждал? Ему было сказано с самого начала: в политике нет места для личных привязанностей и оправданий вроде «мой друг никогда бы так не поступил». Пришла пора это осознать. Обсудив с казначеем финансовую сторону дела, Заганос покинул дворец, не дожидаясь, пока муж закончит о чем-то говорить с названым родственником. «Конечно, Халил-паша не одобряет ни моих решений, ни моего брака с Махмудом. Но что я могу с этим сделать? Я понимаю, многие желают мира… но Балтрейн стремится к войне, министр Луис так просто не остановится, с этим приходится считаться и готовиться к войне». * Махмуд не явился ни к ужину, ни позже. Наутро оказалось, что и его фамильный особняк закрыт. Слуги сообщили, что Махмуд-паша заглянул домой лишь ненадолго, в сопровождении некоей девушки, и куда-то выехал вместе с ней. Неужели вот так и заканчивается великая любовь, данная самими небесами?!