Поверить тебе

Так и заканчиваются все возвышенные чувства! Не стоило об этом забывать. Может, кому-то и везет больше, но… Везение так ненадежно. Спустившись в подземную часть лаборатории – тайник, где хранились яды, о которых никто кроме него не знал – Заганос прикоснулся ладонью к прохладному камню стены. Ну что же, было бы наивно ожидать другого. Все лгут. Все предают. Любой, даже самый близкий и родной человек может оставить тебя тогда, когда ты нуждаешься в нем больше всего. «Сколько я учил Махмуда доверять доказательствам, а не чувствам, и разве что-то изменилось?! Как он мог сорваться с места, никого не предупредив, не подумав, что на него рассчитывают его собственные подчиненные?.. Он ведь не знает, каково положение в Хизаре на самом деле и в какую мерзость мог влипнуть его друг детства. «Ибрагим не виноват, я ему верю!». Да-да, конечно… а мятеж разве просто так начался? И даже если Ибрагим-вали не предавал свою страну, даже если он только жертва обстоятельств – значит, он позволил так с собой поступить, и это тоже показывает его не с лучшей стороны». Глубоко вдохнув и выдохнув, Заганос медленно выбирал флаконы с ядами и противоядиями, не раз брал то один, то другой, и возвращал на место, и останавливался, размышляя. Нужны самые сильные средства, самые надежные. Если уж без этого не обойтись. Он был готов защищать свой округ и свою страну до конца. Любыми средствами. Имперцы никогда не будут владеть Хизаром! Даже если для этого придется жертвовать множеством жизней. Ключ повернулся в замочной скважине с трудом – надежно скрытый тайник Заганос открывал не так часто. Но теперь он достал шкатулку, и в неярком свете рассматривал кольца, будто в первый раз. Хотя, теперь ведь и правда всё было по-другому. Раньше все камни для него были одинаковы, переливались светло-серыми и белыми оттенками… теперь же он мог оценить синеву сапфиров, фиолетовое мерцание аметистов, насыщенный алый цвет гранатов и рубинов. По-другому выглядели и зернышки яда, спрятанного в небольшой коробочке в том же тайнике. Раньше они казались черными, на самом же деле были темно-бордовыми. Пожалуй, будет лучше спрятать яд в скромном перстне с темно-алым гранатом. Так алая крупинка яда станет совсем незаметной. Одно осторожное движение, рука лишь слегка дрогнет над бокалом красного вина – и всё. Все эти рассказы о том, что причинить вред ни-шан смертельно опасно… пусть даже правды в них больше, чем вымысла… если уж выбирать между собственными чувствами и благом страны, понятно, которая чаша перевесит. «Пусть мне будет больно, пусть даже я погибну – лучше смерть, чем жизнь с предателем. Если Махмуд мне лгал, я должен без всяких сожалений отомстить». Заганос сжал кулак. Металл кольца неприятно холодил кожу. Сохранять спокойствие становилось всё труднее. Да, он был верен своим принципам, он не мог слепо доверять даже истинной паре и искать оправдания поступку, причин которого пока не знал. Он готовился к худшему: к тому, что Ибрагим-вали поднял мятеж по своей воле и за Хизар придется бороться долго и жестоко… к тому, что для Махмуда детская дружба перевесила всё остальное – и благо страны, и узы истинного брака. Но слабая искорка надежды упрямо теплилась где-то в глубине души. * Заганос спешил выехать в Хизар. Он собирался останавливаться в пути только в нескольких самых крупных городах, где губернаторы смогут отправить солдат в помощь армии, которая вышла из столицы. Промедление сейчас было смерти подобно. К тому же, любая задержка значила ненужные разговоры и те вопросы, на которые он не хотел бы отвечать – «Где ваш достопочтенный супруг, почему он не вместе с вами?». Командиры и разведчики, служившие вместе с ним еще в прежнюю войну и хорошо его знавшие, не спрашивали ни о чем. Не то сейчас было время, сейчас главным было добраться до крепости. Одним из городов, где они остановились, чтобы сделать передышку и получить подкрепление, был Идиль, которым управлял старик Четин Адам-вали. Адам-вали прежде служил в армии, прошел через самый настоящий ад в балтрейнском плену – его вместе с многими другими пленными погнали на шахты, принадлежавшие ордену Ротт Орм. После первой неудачной попытки побега Четин Адам лишился двух пальцев на руке, но снова попробовал сбежать и вернулся к своим. Война изуродовала его, сделав похожим на искореженное дерево, но его силе духа могли позавидовать многие молодые. Старик держал подчиненных в ежовых рукавицах и не собирался сдаваться и покоряться силе времени. Губернаторский дом был под стать владельцу – приземистое, но достаточно крепкое здание из серого камня. Говорили, что особняк растет не ввысь и вширь, а вглубь, подземная часть значительно превышает по размерам видимую, и именно там, в подземных комнатах и переходах, хранятся запасы на случай длительной осады, и в случае опасности там могут спрятаться люди, больше всего нуждающиеся в защите. Слуга проводил Заганоса к губернатору. Адам-вали сидел в кабинете, за широким столом, на котором были разложены карты и письма. - Проходи, птенец, садись, - хрипло проговорил старик. – Прости, что не поднимаюсь тебе навстречу, годы уже не те, ноги начинают отказывать. Но ничего, будут боги милостивы, продержимся еще. Я уже велел, чтоб Муса принес нам с тобой кофе и шербет, и даже не вздумай отказываться. Без сладостей не так хорошо думается. Давно мы с тобой не виделись. Я часто, бывает, жалею, что Карим-паша не дожил, не увидел, какой ты стал. Он бы тобой гордился. - Я делаю всё, что в моих силах, - скромно сказал Заганос, сев за стол. Подали напитки и сладости. Адам-вали с удовольствием вдохнул аромат кофе, сделал глоток. - Да, положение сейчас не самое лучшее. Но есть у меня для тебя новость. Из Хизара послали известие Мансуру-вали в Илгин. Просят помощи против имперцев. Ибрагима-вали заставили объявить о независимости Хизара, но он сумел отправить надежного человека. А Мансур-вали сообщил мне, мои подчиненные уже в пути. - Полагаете, наместник Ибрагим не перешел на сторону Балтрейна? – спокойно спросил Заганос. Это уже обнадеживало. Хотя он по-прежнему считал, что пока рано делать окончательные выводы. - Что такого они могли ему предложить, чтобы он добровольно им служил? – Адам-вали пожал плечами. – К тому же в Империи никто никому ничего не дает просто так. Знавал я на рудниках одного человека, когда-то он был управляющим в поместье у дворянина в Германской провинции. Генрих очень завидовал своему лорду, часто думал, отчего бы самому не стать хозяином в поместье. Ведь и сам был не совсем простолюдин, незаконный сын какого-то то ли герцога, то ли графа. Вот и согласился подделать доказательства, якобы лорд причастен к государственной измене. От лорда избавились. Убили всю семью. Даже маленьких сыновей. Но Генрих ничего из обещанного не получил. Так на рудниках голову и сложил. И думаешь, балтрейнцы выполнят то, что обещают турку? Если они и соотечественником могут пожертвовать без всяких сожалений. А у Ибрагима-вали есть голова на плечах, он должен понимать… Заганос не спеша пил кофе и слушал рассказ Адама-вали. Да, измена никогда и никому не приносила счастья, и дело вовсе не в угрызениях совести или возмездии свыше, а в гораздо более приземленных и банальных причинах. А вот история, которую когда-то поведал Адаму балтрейнский незадачливый искатель легких денег, довольно интересна. - Не так давно граф Лоран де Брессак похожим образом избавился от семьи, ранее державшей в руках крепость Ламарк. Я рассчитываю, правда, что и он там долго не продержится. Де Брессаки всегда поддерживали политику захвата новых земель, такой губернатор приграничной крепости для нас опасен. - Де Брессак… знакомая фамилия. Граф Лоран молод? – поинтересовался Адам-вали, насторожившись, как хищник, учуявший след. - Около тридцати лет. - Значит, я слышал о его родных. К твоему возвращению из Хизара я постараюсь собрать воедино всё, что об этой семье было известно мне в прежние времена. Возможно, кое-что и теперь пригодится. - Было бы неплохо, - согласился Заганос. Сейчас его осведомители старательно собирали все известия из самых отдаленных городов континента – но это были сведения о настоящем. А прошлое могло таить немало компрометирующей информации, которую можно припрятать, как козырь в рукаве, чтобы воспользоваться в подходящий момент. И это было не менее ценно, чем помощь отрядами солдат и запасами, которую мог дать Адам-вали.