***
Мегамозг и Роксана проводили вместе почти всё своё свободное время. Мальчика даже отпускали гулять одного до отбоя, скастили, так сказать, срок за хорошее поведение. Они были по-настоящему близкими друзьями. Могли говорить на любые темы, делились всеми секретами. Они бнимались, так крепко и нежно, как-будто в последний раз. И дарили друг другу самые искренние улыбки. Как в первый. Они делили все безумные идеи и воплощали их в жизнь вместе. Проще говоря — родственные души. Но в последние дни, Мегамозг стал смотреть на всё по-другому. Первая новая вещь, которая бросилась ему в глаза, была связана с Койотом. Мужчина вообще не отличался нежностью, или даже состраданием каким. Но был человек, помимо Грозного и Мегамозга, к которому он явно проявлял снисходительность. Это была Менди — охранник. Вообще, когда говоришь о таких людях, как Койот, очень сложно впихнуть его симпатию в рамки понимания симпатии обычного человека. Зато, это сразу заметно. Ну во-первых, он не говорил при ней грубых слов и осекал других, как бы оберегая её от всей грязи, что порой сочится из людей. Хотя комплименты, которые он пытался ей делать, не отличались особым изяществом. Особо показательным был случай, когда он полез с кулаками на дебошира, с которым Менди никак не могла управиться. Да, его отправили под домашний арест (ну да, наше любимое заточение, будучи под стражей, некий подуровень в наказании), и тем не менее, он сделал это, зная на что идёт. Раньше мальчик не предавал подобному значения, но сейчас со всей серьёзностью спросил: — Почему ты за неё заступаешься? Он уже догадывался, но не мог до конца осознать всю сущность данного явления. — Понимаешь ли, — как бы нехотя и из далека начал Койот — ко всем людям у тебя разное отношение. Об одних не жалеешь, когда те уходят, иногда даже ты сам этому способствуешь, а других хочется держать как можно более ближе к себе и защищать… — Нравится она ему. — подитожил Грозный. — Ну нет, не то чтобы нравится… Ну я же не мальчишка в конце то концов! — Он самый ты и есть! — тяжело выдохнул здоровяк, пялясь в верх на свисающие с кровати пятки товарища. — И почему же ты тогда не скажешь ей об этом? — Это сложно, шкед. Мы разного уровня. Она — красивая девушка, работа у неё хорошая, дом, машина, жизнь красивая по ту сторону забора. А я — потрёпанный жизнью мужичок с третьим сроком. Ей Чарльз явно больше в пару подходит. Таким, как я не достаётся девушка. — А любовь? — неожиданно для себя спросил мальчик. — А любовь, малыш, осталась в книжке на полке.***
А любовь?! Почему это он про неё спросил? О да, любовь. Ощущение её уже зарождалось где-то в глубине души, а понимание ещё не пришло. Но на Роксану он больше не смотрел, как раньше. Это теперь не просто светлый человечек, с которым приятно общаться. Это прекрасная девочка, от которой замирает сердце и перехватывает дыхание. И если раньше она придавала ему сил двигаться вперёд, несмотря на трудности, то теперь делала его таким уязвимым. Он больше не бежал со всех ног обниматься, как было раньше. Теперь эти неловкие встречи, с трясучкой от щенячьего восторга вперемешку с ужасным стеснением и боязнью натворить лишнего, казались больше пыткой, чем отдушиной. И если раньше он чувствовал себя увереннее и свободнее рядом с ней, то теперь ему казалось, что он слишком не такой и пытался выпендриваться, чтобы казаться лучше. Теперь ему не просто нравились её глаза, теперь он хотел обладать ими единолично.***
Вот и сегодня на Мегамозга нахлынула очередная волна любви. Он всю ночь пытался придумать что-то поистине восхитительное, чтобы уж точно впечатлить ту, что занимала все его мысли с утра и до позднего вечера. И утром он принёс в школу самое ценное, что только мог дать. Мегамозг помахал Роксане ещё издалека, только завидев её. Он мог поклясться, что та светилась и в классе становились немного солнечнее, несмотря на дождь за окном. Мальчик приблизился к подруге и обнял её этим, ещё непривычным, неловким объятием. Он немного замешкался, теребя в руках небольшой свёрточек. А Роксана непонимающе и вопросительно смотрела на него, пытаясь поймать куда-то ускользающий взгляд. И вот наконец, эти неуловимо влюблённые глаза посмотрели прямо в её. Он протянул Роксане свёрток и объяснял, пока та возится с обёрткой из грубой вторично переработанной бумаги (скажите спасибо, что в тюрьме хоть такая есть). — Это самое ценное что у меня есть. И что осталось от родной планеты. Я кое-чего добавил и теперь, с помощью него, ты сможешь включить или отключить любое устройство, созданное мной. Я всё вообще делаю связанным с ней одной системой. Роксана держала в руке пульт всего с одной кнопкой. А в самом сердце устройства, под прозрачным корпусом, находилась его пустышка. Та самая, которую дал папа на прощание. Единственная частичка дома. — Пульт — это некий ключ от всего, что я делаю. А вот ключ от меня самого, от моего сердца — уже у тебя. И я хочу спросить, ты будешь моей девушкой? Впервые Мегамозг видел смущение на лице подруги. Дети вокруг, которым самим ещё такое было в новинку, застыли от изумления, пока не решив, восхищаться, или высмеивать. Роксана нерешительно отводила взгляд. А Мегамозг сгорал от бесконечного ожидания вердикта, будто на страшном суде. И как и должно было случиться, за всех всё решило вселенское добро в виде Мачомена. — Ха! — залился смехом мальчишка — Ты! И Роксана! Ты ничего не путаешь?! Такие, как она никогда не достаются такие, как ты. Взгляни на себя! Мачомен отошёл в сторону, желая со стороны насладиться концертом. Вышедшая из ступора Роксана покачала головой. — Я не… Роксана сама не знала, чего «не.». Она никогда не думала об этом и просто не знала, что ей делать. — Всё понятно. Мальчик быстрым шагом вышел из класса, прямо под дождь, патаясь не расплакаться. Во дворе его уже поджидал старый товарищ. Мачомен подошёл к нему вплотную, полностью овладевая его вниманием. — Ты ничтожество! Она никогда не будет с тобой. Она общается с тобой только из жалости. Мегамозг никогда не чувствовал внутри такого, но сейчас там всё просто кипело. Инстинктивно он оскалил зубы. Внезапно Мачомен отшатнулся от Мегамозга. Дети смотрели из окон школы, прямо позади стоящей от Мачомена, так что им показалось, что Мегамозг его толкнул. Театрально изобразив возмущение, добро ринулось давать честно заслужиной сдачи. Толпа шокированных одноклассников во главе с мисс Бэр вывалила во двор, не обращая внимания на дождь. На свою удачу, Мачомен обнаружил оглушитель на поясе Мегамозга. Несмотря на название, бластером пользовались в мирных целях, он незаменим при починки кофеварок, например. Но добро всегда найдёт способ применить что угодно во зло для установления мира. Такого удобного для себя мира. И Мачомен вновь смог направить так удачно сложившиеся обстоятельства против своего врага. Он схватил бластер и, незаметно для зрителей, направил его на себя. — Ну, я же сверхчеловек. Мне ничего страшного от этого не будет. — шепнул он Мегамозгу и выстрелил. Оглушённое тело и бластер рухнули рядом с Мегамозгом. Толпа смотрела на него, он смотрел на толпу, и все понимали, что оправдываться смысла нет. Это был безупречно сыгранный спектакль с самыми мастерскими спецэффектами. Через десять минут приедет полицейская машина. Его закуют в наручники и будут вести под конвоем, под неверящий взгляд Роксаны, единственной, кто ещё не до конца потеряла из виду его светлую сторону. Ещё через пять минут очнётся Мачомен и с ехидной улыбкой будет интересоваться, что же он пропустил. Суд признает Мегамозга виновным. Теперь его не выпустят из тюрьмы по достижению 18 лет. Ему больше не позволят ходить в школу и видеться с друзьями. Он будет заперт в четырёх стенах на ближайшие несколько лет. И что страшнее, он будет заперт где-то вглубине себя. — А я предупреждал, девушки не достаются таким, как мы. — укоризненно бросил Койот со своей верхней койки.