Квиты?

Я попыталась разлепить веки, но тут же сомкнула их: в глаза мне ударил белый свет. Пришлось потратить секунд десять, отчаянно моргая, чтобы глаза привыкли. Наконец справившись с этим, я огляделась: белые стены, потрескивающие флуоросцентные лампы, плотные жалюзи на окнах; обстановка выглядела одновременно и стерильно чисто, и уютно. Я лежала на кушетке, из моего предплечья торчала игла с трубкой, ведущей к капельнице. -Как вы себя чувствуете? –деликатный мягкий голос прозвенел в моей голове. Я повернулась: над моей кроватью склонилась молоденькая медсестра в голубом хирургическом костюме. Миловидное остроносое лицо выражало спокойную участливость. -Не знаю. Нормально, наверное, -проговорила я, прочистив горло, -Что в капельнице? -«Сибазон» - это седативное средство, транквилизатор. У вас был нервный срыв, препарат поможет стабилизировать состояние, -медсестра мягко улыбнулась, –Меня зовут Сэм, я ваша медсестра. Сейчас я позову врача. Если что-то понадобится – нажмите на кнопку, она находится справа от вас у изголовья кровати. Сэм упорхнула из палаты, оставляя за собой шлейф ненавязчивых духов. Я вспомнила медсестёр, которые работали с нами, когда мы ещё студентами проходили практику. Самые эксцентричные были в больницах, находящихся в отдалённых районах: толстые тётки с красной шеей, которые матерились, яростно махая шваброй в сторону санитаров, если те, по их мнению, не выполняли свои обязанности должным образом. Когда я вспомнила, что привело меня в больницу, мои ступни начали гореть. Я аккуратно приподнялась, чтобы взглянуть на них: тщательно перебинтованы, осколки, надеюсь, были успешно извлечены. Заживать будет долго и болезненно. Наверное, ходьба дастся мне с большим трудом. Интересно, как здесь работают законы в отношении психиатрических клиник? Не является ли всё это основанием для принудительного лечения? И вообще, как это работает в отношении граждан другой страны? Дожилась. Спокойно рассуждаю о своём шансе попасть в психушку. Мои размышления прервала распахнувшаяся дверь. На пороге в палату стоял Финн. Взъерошенный, запыхавшийся и явно напуганный. На нём была синяя клетчатая рубашка, надетая поверх белой футболки без принта, чёрные джинсы и кеды на высокой платформе – типичный подросток, на вид ничем не отличавшийся от других, если не считать удивительную красоту. В его руках был пакет с… фруктами? -Привет, -я первая прервала тишину. Это разморозило его позу и напряжённое выражение лица. Финн, почти подскочив, в два шага одолел расстояние между нами и подошёл к моей постели. Поставив пакет на прикроватную тумбу, он сел на рядом стоящий стул. Его рука накрыла мою, обдав приятным теплом. -Я… Я так испугался, -начал он, свободную руку запустив себе в волосы, -Как ты?.. -Жива, -слабо отозвалась я, наслаждаясь прикосновением. Тактильные ощущения сейчас почему-то ощущались особенно остро. –Прости, что тебе пришлось наблюдать это. -Глупости, -отмахнулся Финн (к моему сожалению, именно той рукой, которая лежала поверх моей), -Ах да, я тебе принёс фрукты. Он, немного смущаясь, указал на пакет. Если бы я не была накачана транквилизаторами, я бы, наверное, порозовела от умиления. Я поблагодарила его, искренне улыбнувшись. -Сколько я была без сознания? –мой собственный голос показался мне на удивление тёплым. -Несколько часов, -ответил Финн. –Я как раз успел уладить дела и съездить в магазин. Его «уладить дела» показалось мне подозрительным, и благодаря этому меня осенило: -Чёрт возьми, -я хотела схватиться за голову, но тут же ахнула: иголка в моей вене противно шевельнулась, -У меня же нет сраной медицинской страховки. Я не думала, что пребывание здесь может обернуться чем-то таким, да и предусмотрительностью я никогда не отличалась, поэтому не стала покупать туристическую страховку. К тому же, денег у нас… у меня было под завязку. Вызов скорой и нахождение здесь обойдётся в кругленькую сумму. -Ой, на этот счёт не переживай, -Финн потешно замахал руками (очаровательная привычка), -я всё уладил. -Я верну тебе эти деньги, -стыдливо пробубнила я, сомневаясь в том, смогу ли я это сделать. -Пустяки, -отозвался он. «Для тебя пустяки, а для меня – половина зарплаты в лучшем случае», -подумала я. С минуту мы молчали, но казалось, будто палата трещит по швам от переполненности нашими мыслями. В голове крутилось столько вопросов, которые нужно было задать, но так не хотелось напрягать выжатый, высохший мозг… Но зато он сидит рядом: такой милый, юный, с взъерошенными волосами и обеспокоенным лицом, со своей подростковой клетчатой рубашкой и пакетом фруктов. Не знаю, влияет ли это его присутствие так, или это капельница – но на душе было невероятно спокойно. -Яна, я вчера ехал к тебе, нет, буквально летел на такси, потому что мой мозг просто взрывался от того, насколько же я мудак, -тихий дрожащий голос Финна прервал тишину, -Я подозревал, что я ужасен, но не думал, что настолько. Мне пришлось потратить время, чтобы вспомнить, какой свой поступок он расценивает как мудацкий. Тем временем он продолжил: -Я был так растерян, да и к тому же меня сжирало похмелье. Я был бесцеремонен и туп. Я должен был благодарить тебя, но вместо этого сбежал, как трус, к тому же, после… Финн прервался на полуслове. Его щёки порозовели от смущения, и он опустил стыдливый взгляд. Длинные кудрявые волосы упали на его лицо, но из-под густой копны выглядывало ухо: оно было красным, как свекла. -А когда я поднялся к тебе на этаж, я услышал твои крики, и мне стало так за тебя страшно, а ещё твои ступни, -он задохнулся от волнения, нервно сглотнув. Его руки била мелкая дрожь. -Давай не будем об этом, -я мягко прервала его, чувствуя, как моё удивительное спокойствие разрушается. Мальчик послушно кивнул. -И всё же… Прости меня. За это утро, -тихо продолжил он, наконец заканчивая мысль. -Финн, это мне должно быть стыдно, -усмехнулась я, на этот раз сама дотянувшись до его руки, -Всё-таки из нас двоих именно я умудрённая опытом прожжённая тётка, и я должна была контролировать ситуацию. Финн робко рассмеялся, подняв взгляд. Сейчас он был особенно умилителен: моё сердце подпрыгнуло. -Но я ни о чём не жалею, -прошептала я, подцепив его заразительную робость, -Ни о чём, что произошло утром. Мне… было хорошо. Моя рука дрогнула от тут же настигшего волнения и стыда, но в то же время в груди разлилось приятное тёплое чувство. Его глаза сверкнули. Парень сплёл наши пальцы и приподнялся на стуле, чтобы приблизиться ко мне. Он склонил своё пылающее лицо к моему, и я почувствовала, как кончики его мягких волос коснулись моих щёк - он был невероятно близко, и я чувствовала его горячее дыхание. Финн легонько дотронулся пальцами до моего лица, желая коснуться моих губ своими… -Кхм, -со стороны двери послышался деликатный кашель, привлекающий внимание. Финн чересчур резко отскочил, и, налетев на стул, с трудом удержал равновесие. Моё сердце, несмотря на лекарство, бешено стучало. Мы повернулись на звук: в дверях стоял седовласый бородатый мужчина в белом халате. В его руках была планшетка с прикрепленной бумагой. -Здравствуйте, Яна… Гри-горь-е-ва, -мужчина с невероятным усилием прочёл мою фамилию, -Я ваш лечащий врач, доктор Коннел. Коннел перевёл серьёзный взгляд на Финна. -Мистер Вулфард, вынужден попросить вас удалиться из палаты, мне нужно с глазу на глаз побеседовать с моей пациенткой. -Да, конечно, -с наигранной бодростью ответил Финн. Выходя из палаты, он неожиданно повернулся и одними губами прошептал: «Я ещё приду».