Развод

***

— О доме? А что с домом? — Саске был явно раздражен. — Я удивлена, что до сих пор не получила извещение о его продаже. — Нужны деньги, да? — усмехнувшись, продолжал давить он, не давая ей даже возможности собраться с мыслями. — Что-то вроде того. — Сакура, наконец, пришла в себя и начала чувствовать досаду, где-то в груди. Если бы не нужда в деньгах, она бы задала ему жару прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. — Мне жаль тебя разочаровать, но с этим делом всё не так просто. — уж чего-чего, а сожаления в его голосе не чувствовалось вовсе. — Во время твоего весьма продолжительного путешествия по загранице, цены на рынке недвижимости упали. Табличка «продается» простояла перед домом так долго, что я думал, она вот-вот пустит корни. — Ты что, смеешься? — цокнув, с нажимом спросила девушка. — С чего бы? — Но должно же быть… — Послушай, Сакура. — прервал ее Учиха. — Меня в приемной дожидается клиент. Сейчас у меня нет времени обсуждать этот вопрос. — Узнаю Учиху Саске. — насмешливо протянула она, окончательно проснувшись. — Старая песня до сих пор актуальна! — Я занят. — грубо изрек Саске. — Хочешь поговорить — приезжай сегодня вечером ко мне. Если, конечно, выкроишь свободную минуту в своем напряженном графике путешественницы. Я буду дома после шести. И он повесил трубку прежде, чем она успела что-либо возразить. Сакура вся кипела от негодования. Нет, Учиха Саске не меняется! Такой же несносный, как всегда. Подумать только, она провела все эти месяцы в муках раскаяния, укоряя себя за то, что бросила его в Токио! Одного этого разговора достаточно, чтобы навсегда похоронить всякие сожаления по поводу разрыва с распрекрасным Учихой. Раньше она боялась, что встреча с ним всколыхнет прежние чувства. Но теперь она с нетерпением ждала момента, когда сможет посмотреть ему в глаза и убедиться в том, что полностью освободилась от былой любви. Сакура залезла в ванну и долго нежилась в ней, повторяя про себя, словно заклинание: «Учиха Саске — пройденный этап». Высушив феном волосы, она накрасилась, причём довольно сильно, чтобы скрыть бледность после перенесенной болезни и темные круги под глазами. Нельзя, чтобы Саске заметил, как ужасно она выглядит. Сакуре хотелось предстать перед ним воплощением женского очарования и соблазнительности, но при этом сохранить строгий деловой вид. Она намерена припомнить ему все его прегрешения до единого, дабы не оставалось иллюзий, будто между ними еще сохранились любовь и нежность. Ее задача: раз и навсегда обрезать все нити, связывающие с ним. Для этого нужно лишь одно: не отступить от своей целие в течение предстоящих нескольких часов. Поправив одежду и мысленно убедив себя в том, что готова к встрече с Саске, она торжественно поклялась оставаться твердой и непреклонной. Да, ныне ее ничто не сможет смутить. Впрочем, уверенность погасла где-то у выхода из апартаментов. Особенно разочаровал тот факт, что девушке пришлось заплатить целых шестнадцать долларов таксисту. — На эти деньги я могла бы три раза поесть. — с досадой пробормотала она. Таксист довез её до нужного адреса и уехал. Сакура еще немного постояла на тротуаре, разглядывая дом, в котором они с Саске прожили три года из пяти лет их совместной супружеской жизни. Её охватили сладостные воспоминания, которые она хранила в своём сердце. Перед домом красовалась табличка «продаётся», а фасад блестел как новенький, видно, недавно проводились ремонтные работы. В остальном всё выглядело по-прежнему: двухэтажный дом с отдельными белыми архитектурными деталями и множеством фигурных окошек. Почему же его до сих пор никто не купил? Очаровательный домик по вполне доступной цене. По мере того, как Сакура приближалась к входной двери, эти мысли всё больше уходили на задний план. Ее охватила нервная дрожь от ожидания встречи с Саске лицом к лицу. Волнение особенно усилилось, когда тот не ответил на звонок, хотя обещал быть к этому времени дома. На данный момент ей более всего хотелось поскорее со всем разобраться и бежать. Бежать отсюда, чем дальше, тем лучше. Поэтому, она лучше покончит с проблемами сегодня и, конечно, если Саске нет, ей придётся сидеть на крыльце и дожидаться его возвращения. Ключей у неё не было, ведь вместе с прощальной запиской зеленоглазая демонстративно оставила их на столике в прихожей. Теперь она сожалела о своём театральном жесте, особенно после того, как на третий звонок всё еще не последовало никакого ответа. Наконец, входная дверь открылась, и у неё сжалось сердце. Всего в нескольких шагах от неё стоял единственный мужчина, которого она любила в своей жизни. И душа, и тело рвались ему навстречу, против воли. — Итак, с возвращением, блудное дитя. — Саске смотрел на неё, однако его слова вполне могли относиться и к черному, перемазавшемуся в грязи щенку, который примчался из соседнего двора и теперь стоял рядом с розоволосой у входной двери. — Кто это? — спросила Сакура, наклонившись, чтобы погладить щенка. — Мой верный пёс. Зовут Граф. — Саске взглянул на собаку с притворной строгостью. — Я искал его по всему дому. — С каких это пор ты полюбил собак? Помнится, ты всегда утверждал, что из-за них вечный беспорядок и множество хлопот. Саске подхватил Графа на руки и принялся чесать у него за ушами. — Я действительно довольно поздно понял их истинную ценность. Приятно, когда есть хотя бы одно существо, на верность которого можно рассчитывать. — и Саске бросил в сторону девушки выразительный взгляд, пока Граф любовно лизал его лицо. Учиха посторонился, жестом приглашая ее войти. — По телефону ты сказала, что у тебя ко мне дело. — в его голосе больше не было язвительности, он звучал холодно и вежливо. В комнате всё осталось так же, разве только не было свежесрезанных цветов, которые Сакура всегда ставила на кофейный столик. — Хочешь чего-нибудь выпить? Как обычно: джин с тоником? Девушка кивнула. Ей необходим глоток чего-нибудь холодного и крепкого. Встретившись с Саске, она едва смогла выдавить из себя пару слов. Куда уж ей импровизировать! Она уселась на стул и стала украдкой наблюдать за его действиями. Учиха был занят, а потому не замечал заинтересованного взгляда. Совсем не изменился! Всё тот же красавчик, но в нём появилось и что-то незнакомое: выгоревшие на солнце черные волосы длиннее обычного и почти касаются воротника рубашки, один глаз закрывала челка. Брюнет повернулся и пошел прямо к девушке, неся в одной руке джин с тоником для неё, а в другой — пиво для себя. — Ну, и как тебе Европа? — спросил он, подпустив немного яду. — Мог бы приехать и посмотреть. — не замедлила уколоть его в ответ Сакура. — Это спорный вопрос. Так стоит ли его сейчас снова поднимать? — с заметным раздражением ответил Саске. У него даже костяшки пальцев, сжимающих банку с пивом, побелели от едва сдерживаемого гнева. Злить Учиху вовсе не входило в намерения Сакуры. Напротив, сейчас ей нужно было заручиться его расположением. — Действительно, не к чему переживать старое. — миролюбиво согласилась она, прикусив язык. Слишком быстрые переходы в отношении к нему будут заметны. — Я понимаю, тебе это неприятно. — Вовсе нет. — теперь его взгляд выражал презрение. — Возможно, это тебе неприятно, Сакура? Она замолчала, стараясь подобрать подходящее выражение. — Было бы неплохо урегулировать все финансовые вопросы как можно быстрее, и тогда каждый из нас мог бы спокойно жить своей собственной жизнью. Так как ты не продал дом, может, ты согласишься выкупить мою долю? Он покачал головой. — Мой ответ «нет». — Но почему? — девушка еле сдержалась, чтобы не перейти на крик. — Я не собираюсь требовать слишком много. Мы могли бы договориться о разумной цене, устраивающей нас обоих. — Дело не в разумной цене, Саку. Просто у меня нет денег. Всю свободную наличность я вложил в свою новую практику. «Но мне нужны эти деньги!» — чуть не завизжала Сакура, спохватившись. Не стоит отдаваться эмоциям, она под их влиянием становится истеричкой. Вместо этого раздражённо спросила: — Как ты мог совершить подобную глупость? — нахмурилась. — То есть ты хочешь сказать, что я поступил опрометчиво тогда, когда ты благоразумно бросила работу и упорхала из страны? — усмехнулся Саске. — Хорошо, хорошо, оставим это. Так мы ни к чему не придем. — Сакура сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Расскажи мне о своей новой работе. —попросила она, рассчитывая на передышку, дабы прийти в себя. — Я поражена. Что произошло? Ведь ты был так предан своей прежней фирме. — Какое-то время — да, — уклончиво ответил он. — Пока не понял, что мне всё труднее становится совмещать интересы фирмы и мои собственные, а потому лучше заняться самостоятельной практикой. — И это на самом деле оказалась лучше? — Тебя волнует, достаточно ли я зарабатываю? — Он провел пальцем по горлышку бутылки с пивом. — Раньше тебя не интересовали мои доходы. — Но это всегда было важно для тебя. — возразила она. — Так что я надеюсь, что дела идут неплохо. Саске показал рукой жест, как бы говоря "так себе". — Я не хочу на тебя давить, но думаю, ты понимаешь, насколько важно для меня продать дом. — она сделала глоток, довольная тем, что ей удалось овладеть собой. Черные глаза Саске сощурились. — В чём дело? Помнится, ты уехала из Токио с весьма солидной суммой, прихватив половину денег, что лежали на текущем и сберегательном счетах. Что, уже успела все просадить? «Черт бы его побрал!» — она резко поставила стакан на столик, расплескав часть джина на свои розовые брюки. Единственные выходные брюки! Просто тихий ужас какой-то! Ну, всё, довольно миндальничать. Промакивая пятна салфеткой, она подняла глаза на Саске. По бумагам он, может, и муж ей, но у него нет никакого права допрашивать её. Кроме того, ей самой было неловко даже думать о своём нынешнем положении, не говоря уже о том, чтобы поведать о нем Саске. — Что я сделала со своими деньгами, тебя не касается. Приехав во Францию, всё ещё во власти праведного гнева, Сакура похвалила себя за то, что ей хватило смелости сделать то, что она считала нужным. Лишь когда первый порыв утих, она начала задаваться вопросом: не слишком ли поторопилась с отъездом. Признав, что ее решение было всё-таки ошибочным, Сакура тем не менее рассчитывала на то, что столь поспешный отъезд заставит Учиху одуматься. Сакура надумала себе, что он кинется вслед за ней, начнёт уверять в своей вечной любви, умоляя вернуться домой. Затем, после его унижений и клятвенных обещаний в корне измениться, после того, как они проведут свой несколько запоздалый медовый месяц в Париже, она, так и быть, соизволит вернуться домой. Но Сакура никак не ожидала, что ответом Саске на ее поступок послужит мёртвое молчание. Вдобавок ко всему, она тяжело и надолго заболела. Как раз в тот момент, когда до неё наконец дошло, что Учиха Саске не намерен приезжать за ней, ей был поставлен диагноз «лейкемия»…