Возникли проблемы с главой, плюс хотелось переписать конечный конфликт. Извините, пожалуйста. Читайте кстати описание, там объявление
Ах, это первое кольцо близ дворца императорского, которое открывается для нас, простолюдинов, только когда наш великий правитель умирает и мы можем его последний раз лицезреть. Ах, это место обладает своей особенной, уникальной атмосферой, как и многие места в этой необъятной Столице. Аккуратные, устеленные однородной брусчаткой улочки с тротуарами и тонкими артериями дорог, осветлённые ночью окантованными фонарями (что могут гореть ярко даже днём), помогая ночью пьяным путникам в крайне дорогих одёжах с не менее престижными аксессуарами, состоящими не только из злата или драгоценных камней, но и из довольно-таки редких минералов. А если род отличался воинской честью, то вместо минералов вешали дорогое украшение из вырезанной трофейной кости монстра. Около фонарей пристроены клумбы с пышными зелёными растениями, словно они не из этих краёв. Они обвивают своими лозами фонари, расцветая помпезными цветками алого или синего цвета. Притом, невооружённым взглядом нельзя различить, вспыхнет ли лоза кровью или синевой, ибо цветы изначально белоснежные. Хотя они выделяются здесь не настолько сильно, как усадьбы местных привилегированных жителей. Их дома… Ну, они невероятно гигантские и столь же дороги! Даже не заходя вовнутрь сразу видно подстриженный под линейку газон и все эти чудные гранитные статуи на входе и по дороге ко входу в сам дом, журчащие фонтаны, состоящие из однородного камня, или искусственные пруды… Все эти барельефы на стенах, мастерски написанные фрески, обвиваючи дома, древние колоны и дорогие черепичные крыши изгибаются, словно спины представителей кошачьих, наблюдающих за вами из огромных окон с рамами стоимостью больше, чем наследство некоторых свободных граждан. Да и опять же, про их размер: они заставляют охнуть каждого новоприбывшего, ибо они занимают, бывает, несколько кварталов в обычных районах. Чтобы вы понимали масштаб, то в одном квартале может спокойно разместиться около трёх сотен людей, если не больше, а тут максимум человек тридцать с челядью на территории нескольких, повторюсь, кварталов! Тут сразу видно людей, что не хотят прятать свой достаток, в отличие от остальной Столицы (чтобы не отобрали). Наоборот, они хотят его всем показать! Показать, выставить, хвастаться этими построенными нашими руками и содержащимися на наши деньги домами, где они живут только из-за названия своего рода! Да, кровь в этом квартале решает всё, и поэтому, даже если ты не хочешь одеваться дорого и богато, тебя заставят, и ты будешь вынужден это делать, чтобы не опозорить свою семью. Даже если ты одет причудливо или глупо, ты обязательно должен сиять золотом и серебром, а вместе с тем и гербом фамильным, прошитым коло сердца канителью гарной. Знаю я о чём говорю, сам был таким и также вынуждали гордится не моими подвигами. А особняком там, в глубине всего этого парада излишества, потребительства и лицемерия, стоит местная крипта. Стоит она поодаль от остальных домов, но даёт фору любому здесь находящемуся третьесортному имению по монументальности или контрастности. Правильный пятиугольник величиной не меньше, чем сам дворец императорский, а из его концов вверх подняты шлифованные шпили со флагштоками пятерых важнейших родов Империи. Здание сотворёно из какого-то странного тёмно-фиолетового камня, словно смесь оникса и глубинного базальта, а вокруг этого кладбища стекаются водные каналы ко всем пяти углам, журча своими водами мутными, вымывая чернозём с тусклой травой. Вокруг этого Последнего Прибежища (так называли это место) всегда витала какая-то странная дурь, и вечно над ним находились густые, сумрачные тучи, что заслоняют само солнце, а также обычные люди, поговаривают, не могут находится тут долго, ибо сходят с ума от давящей атмосферы тленности бытия. А внутри храм этот напоминает открытый амфитеатр из фиолетового камня со стеклянным потолком, только на ступенеобразных местах находились отнюдь не зрители, желающие хлеба и зрелищ, а барельефные саркофаги, в которых находились усопшие императорской крови. На гробах их каменных изображаются они, в виде на полу-утопленной статуи с принадлежностями, которыми они правили больше всего. У кого-то это было перо, у кого-то меч, а у кого-то шестерёнка или кнут. Они представляли собой разные эпохи, которые они же и созидали своими руками. Здесь веет, знаете, могильной прохладой, умиротворением и пониманием всего отсроченного нам времени. В самом низу по центру, куда все места спускаются с ручьями, резко обрываясь, находится монолитный камень, что предназначается для последних приготовлений мёртвого тела. Его моют, бальзамируют, потом ещё раз отмывают от сей гнусной процедуры, одевают и дают показать народу, дабы тот удостоверился: их монарх точно отошёл в мир иной. То ли люди мнительные, то ли излишне сентиментальные, не знаю как это объяснить даже себе. И внутри каменной стены находятся две оббитые стальными заклёпками и полосками деревянные двери, между которыми расстояние в шаг. Это была своеобразная исповедальня, где могли рассказать про свои прежние прегрешения некоторые знатные личности. И вот там, внутри, происходил между Проводником и неизвестным юнцом крайне занимательный разговор. Юнец каштановолосый с двумя белыми прожилками волос занимался активным заполнением огромного количества бумаг золотой авторучкой, так как второй наблюдал за ним сквозь витиеватую металлическую решётку и не понимал одного факта… — Серьёзно, ты не мог бы заполнить это всё у себя дома? — Возмущался одетый в исписанную серым змеем фиолетовую рясу молодой парень, с туго затянутыми полосками кожи на руках, ногах и поясах, что служили тут неким культовым отличием. Именно он, как и его коллеги, занимаются обслуживанием сего места, а также они же проводят труп в последний путь-дорогу, т.е замуровывают его в этом месте, не оставляя шанса для побега. Бывали случаи. Странные случаи. — Пронести целый рюкзак, полный накладными, счетами, чеками, документами, родословными и переписками через три кольца, не вызвав при этом подозрения? Серьёзно? — с нотками иронии задал риторический вопрос парень, не отрываясь от бумаг и кусая трофейную канцеляристкую принадлежность. Его зелёно-красные радужки глаз рыскали за что тут можно зацепится или чем взять за жабры одного надоедливого чиновника, что постоянно донимает его требованием дать ему на лапу. — Эх, ладно. — Смирился проводник, выдохнув облачко пара. — Как там продвижение твоего плана по ограблению этого злачного места? — После трёхнедельной подготовки, приготовления всех необходимых инструментов и приспособлений, тотальной разведки всего и вся, и внедрения туда наших оперативников за столь короткий срок, а также пуском нужных слухов… Всё было выполнено через конкретную пи… — Ну не в святом же месте, имей совесть! — Вежливо перебил его на полуслове служитель данных мест, скрытый ритуальным капюшоном, однако, даже через тьму этого своеобразного убора можно было разглядеть на скуле человека цифру тринадцать, выписанную красивым готическим шрифтом. — Извини, Андрэ, конечно. Если быть кратким, то всё идёт с переменным, но однако успехом, что не может не радовать меня. — Отчитался Тацуми, всё также терзая взглядом одну старую родословную, совсем недавно окончившую себя на человеке в халате с именем «Франк», изображённом на квадратной фотокарточке. — Самое тяжёлое было настроить и учить вести в таких местах Серью. Дело, скорее всего, закончится успехом, но это не точно. Сейчас у меня на повестке дня приготовления к новому плану. — Кстати, как она? Я слышал, вы начали встречаться? — Заинтересовался проводник, хитро взглянув на шулера, что до сих пор не отвлёкся от бумаг и будто проигнорировал вопрос. — Ты же знаешь — любви я не ведаю… Я просто удовлетворяю её желание быть со мной чем-то более, чем простым товарищем. — Рассказал он, немного прикрываясь шляпой, словно бы думая, как перенести тему. — Хотя, может быть, это не твоего ума дела, что у меня в голове. Ты лучше расскажи — как у нас с моей изначальной затеей? — Что? Никак не уймёшься? Уже один раз с треском провалился, да и зачем тебе это? — Поинтересовался его, можно сказать, товарищ по интересам. Знакомство их в деталях описывать не буду, ибо это долгая и запутанная история, скажу разве, что Шулер у мёртвого Императора пытался своровать золотой фамильный перстень, обручальное кольцо и пару других безделушек, притворившись дворцовым патологоанатом, после того, как напоил предыдущего и переоделся в его форму. Слово за слово, угрозы и крики, но украшения так и не вернули, только мастерски сделанную фальшивку. Тут и вступил в игру этот хитрый могильщик, когда тот был всего-навсего старшим неофитом. Заметив сей факт, но ничего не сказал своим вышестоящим служащим об сим факте. Он лишь был поражён наглостью, проворностью и ловкостью юнца, как и в речах, так и в деле воровства и подмены. Зная правду, Андрэ вынудил его к сотрудничеству. А Тацуми и не был особо против, просто любит торговаться. Пользуясь связами служащего и навыками обманщика, неофит Андре стал главным по своей должности в этом храме, а Тацуми занялся своей деятельностью на первом кольце. И деятельность его была довольно-таки странная в последнее время. — Хочу испробовать вино в императорском дворце, скажем так. Правда ли оно на вкус как кровь? — Туманно и одновременно обыденно ответил он, ухмыльнувшись гадко. Никогда он не отличался ни красивой ни искренней улыбкой в силу своего гнусного характера. — Что? — Было промолвлено бархатным тоном, вспоминая самого себя год назад — Впрочем, не моё дело, от тебя всё равно ничего толком не достать. Ты помог с моей просьбой, теперь я помог с твоей и мы в расчёте — Сказав это, Проводник начал доставать из-под робы что-то, напоминающее свёрток — Людьми так легко манипулировать, когда они при смерти и наш престарелый Архивариус не исключение — Он немного с гордостью и восторгом самим собой сказал это, просовывая через решётку новенький свиток, с красивой синей восьмиконечной печаткой и восемью точками, внутри которой лежало серебряное кольцо с похожей печаткой — Теперь ты — Тацуми с фамилией Ла Аранеа. Род твой оборвался на твоём отце, последнем Премьере, который не оставил с женой потомства никакого, но ты, внебрачный сын его рождённый в Столице и долгое время скрывающей от преследования в ней, решил вернутся и пойти по стопам его, выучившись в одной из лучших офицерских академий Империи! Слухи о тебе уже разлетелись по всему императорскому дворцу, осталось лишь заявить так, чтобы не было излишних вопросов «Откуда ты такой распрекрасный объявился». Правда, есть нюансы некоторые, но их удалось уладить до того, как они бы стали настоящей проблемой. — Ты бы лучше так изначально работал, когда я попался на деле «тридцати». Тогда мы с тобой оба чуть не оказались в петле. — Вспомнилось Тацу, как ему с неделю приходилось обыгрывать местных авторитетов в переполненной тюрьме, чтобы они открыли ему камеру в нужный момент и когда они бежали через древние подземелья под местом заключения, а потом через вонючую канализацию пробирались они дня два. И всё из-за Андрэ, что глупо подставился, не дав взятку одной персоне и выдав себя флиртом с другой генеральшей, но это уже совсем другая история. — Жалко, что всё состояние моей «семьи» разворовал Онест. — С сожалением он произнёс это, ведь подобные материальные ресурсы серьёзно облегчили ему старт в его плане глобальном — Ладно, нечего ворошить прошлое, сейчас нечто более интригующее. Пушки таки не забыл? — Спросил он, складывая по-канцеляристки аккуратно бумаги в свой болотно-зелёный затасканный рюкзак, закидывая его под скамейку. Был услышан глухой звук падения и лязг металичесских деталей его. Под седалищем находилась небольшая ямка, в которой и провалилась эта сумка, для сокрытия подобного рода компромата. Тем временем, по ту сторону решётки было услышано несколько отчётливых ружейных щелчков. — А то! Я, в отличии от Третьего, всегда имею под рукой ствол! Четыре молодые красавицы сорокового калибра, пару барабанщиков триста пятьдесят седьмого и один довольно редкий экземпляр двадцать второго, который я хотел тебе подарить на день рождение… — Хвастался Андрэ, протирая ствол винтовки с латунной скобой под пистолетной рукоятью, которые он достал из-под робы. — А третий это не случаем тот, что эмигрировал в Западные Королевства из-за того, что он к той синеволосой дуре постоянно приставал, а она ему в отместку чуть не отрезала ху… — Мужик, ты достал!***
Ах, эта чудная ночь Столицы Империи, которой нельзя надышаться и не насмотреться. Время, когда заканчивается день у кого-то и для кого-то день только начинается! На вершине второго кольца есть старые часы в башенке посреди парка и на эти стрелки, отсчитывающее минуты до дела смотрел квинтет занимательных личностей в составе: приспешницы закона под прикрытием, наркодиллером, бывшей куртизанки, «массажистки» и возглавлял этот парад индивидуальностей мошенник и мерзавец.***
Первый этап плана таков: Мы пускаем ложную информацию про то, что в Столице появился выгодный торговец оружия, который желает помочь революционерам и хочет им предоставить солидную скидку на свой товар. В этих делах всегда появляется мафия, что постоянно хочет стать посредником и урвать хороший такой кусок в виде денег за перевозку или изъять чуток ружей, которые «потерялись по дороге». Плюс можно пронести с собой небольшой арсенал, дабы отбиться и начать изымать долг. Бароном оружейным в этом деле выступлю я вместе с Серью (если что, а навыки полицейской всегда пригодятся), а вам: Сайо и Иэясу задача — распространить эти тезисы. Мы договоримся о встрече и сразу с готовой суммой на месте, чтобы «заключить сделку». Текст уже готовятся. — Поведал Тацуми, немного сгорбившись и водя тростью по исписанной стене подвала, словно указкой. Таким он напоминал престарелого профессора колледжа захудалого какого-то. — Вопрос можно? — Поднял руку Иэясу, с недоверием смотря на всё это дело. — Да, конечно. — Как мы выйдем на этого твоего бандита? — Мы устроим вас на работу туда, а вот как… Это уже другой вопрос.***
Отстукивая своими ботинками с высокими берцами и каблуками белоснежными в этом спуске минут десять-двенадцать, каштановолосый юноша, что завязал в небольшой пучок волосы с помощью чёрной трофейной банданы, одетый в чёрную кожаную куртку и штаны с оранжевыми вертикальными полосами идущих с лопаток шёл под руку с красивой девушкой, подобного цвета волосами только более светлыми и распущенными, пышными (вы не представляете сколько пришлось Сайо мыть с бальзамом, гелем и шампунем эти непослушные волосы), одетая в зелёное дорогое шелковое платье с вырезом на ноге и с колье золотым (Тацуми для неё «одолжил» у одной знакомой аристократки). Мехом зверя северного укутана она на плечах, под тон своих туфелек и вечерних дамских перчаток. Шли они под башней часовой, что механизмом своим огромным стучал в такт сердцу. Закончив спуск, они оказались коло огромной бункерной двери с маленькой створкой. Местный вышибала услышав это эхо решил отворить её, дабы проверить зашедших на наличие приглашений. Просунув конверт и проверив всё, он открыл им дверь в этот Пандемониум для низших каст! Озарила светом ярко-белым люстра гигантская из хрусталя, словно скопа кристаллов как и в колье у девушки, что аж на секунду захотелось прикрыть глаза. Подземное это помещение устеленное дорогим паркетом и коврами красно-золотыми простиралось в несколько сот шагов длину и сотни две вширь границами которых послужило стены приятного бурого оттенка с баром огромным, с десятками полок заполненных разноплановыми горючими и не очень жидкостями в красивых разноцветных бутылочек, с красиво разодетым барменом с серой повязкой на голове и янтарными глазами, а также странным говором и коктейлями «по-изысканному грубыми», как говорили местные элитарии про них, а также суетящийся вокруг него официантка, коря его, когда он начинает заигрывать с особами средне-высокого класса. Бар и обслуга, конечно, очень важная составляющая в жизни этого заведения, но в основном оно жило и было заполнено аппаратами поддержки жизни для жаждущих азарта и «легких денег»: однорукими бандитами, откуда звучат скрежет механизмов, перемигивания лампочек, подобно морским маякам и такой редкий, но столь же желанный звон золотой джек-пота! Рулетками, что крутятся подобно колесу Сансары на зелёном поле жизни, ожидая провала иль победы стуча своей жемчужиной подобно отсчитывая секунды до окончательного решения старушки судьбы! Или в Блэкджек играя, ставя на кон свой месячный заработок или целое состояние, играя с крупье в бордовом жилете поверх белой рубаки с чёрной бабочкой в блеф и обман перекидываясь картами, словно обвинениями в суде. Подобная атмосфера была самое-то для Тацуми, и он чувствовал себя как акула среди косяка обычных рыб. Однако, всему приходит когда-то конец и это ощущение уже иссякает у него, и у него новые увлечения. Юн он был, товарищ мой, юн и амбициозен слишком. Но из изобилия всякого рода подобного досуга больше всего его манил покер! О, да! Лучшая игра в этом интересном мире, за его личным мнением. Идеально совмещающая в себе элемент удачи (которую ту нивелирует своими навыками, ага), холодный математический расчёт и психологический фактор любого человека, который Тацу лучше всего может определить просто кинув мимолётный взгляд на несчастливца. Навык этот он приобрёл постоянно и столь же пристально наблюдая за иными людьми, которые окружают его, разговаривая с ними порой или играя с ними, словно в шахматы. Хоть и кажется этот парень немного безумно одержимым адреналином и то, что его планы выглядят как хождения по тонкому канату, но человек он крайне рассудительный и планомерный. Просто хочет он всего и вся одновременно, и по этому постоянно попадает в неприятности, но это, опять же дети, иная история, которую я расскажу как-то потом. Ну и вот он! Стол тот полукруглый, идеально блестящий лаком поверх красного дерева и зелёного цупкого сукна, за которым сегодня решится чья-то судьба! На них расположились сталагмиты фишек разноцветных, крупье беловолосый с прикрытыми патлами своими глазами, мужчиной в чёрной офицерской форме с красной повязкой на правой руке и беседовал он с девушкой, окружённой охраной: лысыми атлетического сложения парни в костюмах и с солнцезащитными очками. Похоже они были, словно копии друг друга и у Тацуми сразу всплыли клоны-эпсилоны из одного крайне интересного романа. Девушка эта охраняемая страдала гетерохромией. То есть глаз один её был фиолетовый, другой изумрудный, имела она аккуратные шоколадного цвета волосы, что достигали до плеч её столь же изысканного пиджачка с рубашечкой белой и мини-юбкой официально-деловой. Она немного флиртовала с коротко подстриженным (от волос осталась словно щетина) военным не из этих краёв (ибо такая форма у офицеров и рядового состава отсутствует в любых имперских войск), с петличками на вороте своей угольной шинели с белыми вставками на границах и погонами узловатыми, а также кровавая, нарукавная повязка с белым кругом и с силуэтом чёрного ворона внутри отнюдь не вызывала доверия. Однако, даже не смотря на весь тот милитаризированный стиль и строгость внешнюю (ровная осанка, аккуратная форма и властный командирский голос, присущий старшим по званию) он в такой же игривой манере общался с этой дамой, используя весь арсенал своего немного неровного, но красивого древнесеверного языка. У Тацуми немного изогнулась бровь в недоумении от наблюдения подобной униформы, ведь насколько он помнит, она у них была кардинально другая. Возможно, виной послужила реформация и недавняя революция в Союзе Свободных Северных Племён (СССП), где бывшего вождя, Нуми Сейку, позорно свергли и теперь там устоялась военная хунта во главе предателя генерала, который нещадно и неумолимо изничтожает всех поддерживающих экс-главу Союза. Однако, слышал житель Столицы об этом чудовищно мало и только с уст караванщиков, ведь государственные газеты расформировали, заменив их глашатаями, которые ни сном ни духом об этом. Странное нововведение, казалось бы эти крикуны, но когда у тебя частка необразованного населения перевалило более чем за половину меньше чем за пятнадцать лет (столько Онест на своём посту, какое совпадение), иного варианта доносить новости до простого народа не видно. — Guten Tag — Прервал его терзание взглядом этот самый Ага. Оказывается, Тацу немного задумался, уставившись на него с оружейной сумкой в руках. Вернувшись в реальность со своих чертог разума, он с грохотом кинул это самое брезентовое вместилище на стол, скинув фишки игровые уже лежащие, с немалым номиналом на них. — Здравствуйте. — Поприветствовал уверенно, статно каштановолосый, усевшись за этот самый игральный предмет мебели, грозно сверля взглядом лукаво улыбающуюся и стреляющую своими глазками хитрую лису. Однако, тут же Серью обвила его своими руками позади, как две молочные змеи сплелись в схватке — Я хочу представить вам… — Мы знаем, что вы хотите нам предоставить, не надо лишний раз утруждаться объяснять. О вас разговоры ходят, дай столько Императору здраво править. Лучше, давайте сыграем, ведь вы это так любите и рассудим всё по сделке. Деньги готовы. — Перебила его вежливо девушка, на что он громко хмыкнул, ухмыляясь и стукнув два раза об борт, требуя пару карт у крупье. Тацуми уже заподозрил неладное, но выбора у него нет, надо отведённый интервал времени выдержать.***
— Кошечка, тебя же Леоне звать, верно? — Мило, немного даже по-наивному спросил «профессор» гнусно улыбаясь, немного покашливая и всё ещё отходя от своей ломки, показывая тростью на милого подростка лет четырнадцати, тем не менее «потенциал» её тела уже виден прекрасно и он не может не радовать. В ответ послужил краткий кивок с надутыми щеками — Твоя задача будет установить заранее приготовленные «посылки» в вентиляционную шахту этого подземного помещения и поджечь их в определённое время, после чего тебе следует ретироваться к чёрному выходу, чтобы нам всем помочь уйти. Есть вопросы? — Так, стоп! — Остановила его блондиночка — Мне скажут мою долю в этом всём?! А то я чисто из доверия к Иэясу пришла сюда — И действительно, «Торговец» часто помогал ей в трущобах и помогал чем мог, но и она ему услуги возвращала, будучи очень проворным и незаметным курьером. Так что эти отношения были довольно-таки и выгодными и близкими. — Конечно и она составляет двадцать процентов от пятисот тысяч*… — СКОЛЬКО-СКОЛЬКО?!***
— Ну раз так, то давайте начнём — Задорно, словно ударил в гонг, протарахтел юноша, держа туз трефовый и шестёрку бубновую в своей руке. Пока что всё идёт как надо.***
Прошёл час
Тацу сидел задумчиво, сценично утопив свои руки в своих сербристо-шоколадных волосах мол в отчаянии, что-то шепча фаталисткое. Весь этот час он провёл за приятным, но крайне посредственным представлением, как его пытались развести, одной и той же тактикой, от чего он в душе хохотал, словно безумец. Он отыгрывал типичнейший образ зажравшегося папенькиного сынка с именем Гриф (если нужно кого-то обмануть, Тацуми всегда брал данный псевдоним. Традиция такая, на счастье), что решил поиграть в «серьёзных дядь», каждый раз ставя суммы и обещания то меньше или больше, прощупывая их на шулерство. И да, действительно его решили обуть, словно дурака, как только сумма выигрыша окупала убытки проигрыша, он с треском проваливался, отдавая ставку этой девушке. Банально и глупо? Подождите, вечер ещё не окончился! Только вот каким способом мухлюют над ним, до недавнего времени ему оставалось загадкой, ведь даже используя тузы в рукаве (в прямом смысле, а ещё тройки, четвёрки, семёрки и джокеры и это он всё помещал в небольшую прорезь меж слоями кожи в куртке), он всё равно проигрывал. При всём том, меж ними заводился крайне интересный полилог на разные темы. Например, шулер таки угадал, что офицер этот, Сэрджио Дягилёў — из Северной Армии, а на малую родину, в Столицу, решил он вернуться, дабы перевезти свою семью к себе, так как разжился капиталом приличным и земельными участками. Переехал он изначально в СССП из-за одного неприятного случая в местном окружном военном суду, о котором тактично умалчивает. По его тезисам можно понять, что репрессии проводятся только для инакомыслящих и «недостойных носить имя», а он: — «Я не придерживаюсь линии Мейн Фюрера, да и вообще никого в этой конфронтации не поддерживаю. Я лишь выполняю свою работу более усердно, нежели остальные. И получаю за это то, что им принадлежало раньше, принадлежит сейчас или принадлежало бы». Грубо говоря — он доносил на них, при этом занимая центристскую позицию в данном вопросе. Диктаторские режимы таких обожают, такие являются несущей опорой его. Серью такого возносила бы, но так как она ничего не поняла из его рассуждений, то оставалось только терроризировать взглядом карих очей, осуждая иностранного предателя и каждый раз, когда стражница хотела упрекнуть его о его уже содеянном, Тацуми либо кидал свой злой взгляд, аккуратно гладя по ладони, либо когда это уже не действовала, то он её… Целовал. Да, впивался своими сухими, потресканными губами умело в её, мягкие и нежные, вызывая жар у неё, отчего она становилась мягче и забывала ранее оговорённые тезисы, внимательно осматриваясь на игру, то на шулера, что взяв внимание его оппонентов используя данный прецедент, менял столь же умело и ловко карты на нужные, а в конце приговаривал: — «Щеночек мой, будь спокойна». Шаналотта, как позже выяснилось её имя, занималась в Столице грязными делишками по логистики провианта и оружия для Революционной армии — группы молодых радикалистов, что хотят свергнуть нынешний устой власти Хонеста. Из-за картеля ею подобных (всегда бандам выгодна нестабильность в стране, ибо когда наступает мрак, то выползают они оттуда) РА начали набирать неплохие обороты, словно станки клепающие автоматические ружья К&K («Крейг и Катрин» компания, известная своими новшествами в ремесле) и уже понемногу молодые и наивные дамы и джентльмены становятся угрозой, что вынуждает власть всё больше надеяться на мафию, а мафия в свою очередь и тем и тем творит добро, про себя не забывая. В основном она с сотрудничает с полицией, как узнал ранее Шулер. Огр продаёт ей львиную часть поставок снаряжение, но проигрался в карты слишком, как понял Тацу, только ситуация всё равно слишком туманна, даже Шани не могла её внятно пояснить. Эта молодая дама столь же амбициозна, интересна и интригующая, как и шулер. Но каждое её слово, фраза или предложение вызывало всё больше и больше подозрений и сомнений о догадках обманутого. Да и как подобная дама сумела взять весь местный округ за, извините, одно место? А тем временем, на фоне заиграло что-то боевое! Пришли музыканты из Западных Королевств: Kongos и их композиция: Come on with me now. — Знаете… — Начал Тацуми, вертя в руках аккуратно бокал с красным вином, наблюдая как алое море, словно из сна, замкнуто в этом хрупком сосуде, посматривая на золотые часы на его тонкой кисти — Меня достал одного данный фарс? — Что простите, многоуважаемый Гриф? — Всё также обходительно, но с небольшим удивлением спросила мафиози, на что шулер показал красный джокер и туз, аккуратно держа кончик карты, потирая его, так как на столе разместились три, четыре, шесть, восемь и валет черви, прямо под яркий свет лампы накаливания, тогда как Тацуми поставил ВаБанк всё имение своей дворянской семьи (нет, не той. Придуманной). А тем не менее, уже без пяти минут двенадцать и ситуация накаляется, да так, что кажеться тут можно запитать весь индустриальный район. — Ваш крупье на меня очень странно зыркает в последнее время, и после того как я поменял карты на свои. Зыркает своими мутными серыми глазами, слепыми видно, понял сразу как увидел этого хмыря. И я весь этот час хотел понять — как ему удаётся узнать подмену? И только в конце наших партий, я таки нащупал эти бугорки, по которым он узнаёт карты. Едва заметные для обычного человека, но не для наученного горьким опытом игрока, которого подослали для того, чтобы отыграть долг одной шестёрки. Или же для чего-то другого? Вы же это сразу поняли, да? — Тацуми уже решил выйти из тени, поставив, так сказать, второй Алл-Ин. Его зелёные радужки очей понемногу начали окрашиваться в красный, а зубы обращаются в тонкие клыки, вызывая острую боль в дёснах. Волнуется, боится он и реакция зверя внутри него не удивительна, готовиться этот, адаптируется, чтобы выбраться на волю, но дальше держать маску он не может, руки устали и сейчас схож он с крысой загнанной в угол, по этому он откинул красиво куртку, отсвечивая своим пистолетом, напоминающим скорее небольшую трубку приваренную к рукоятке, а младший помощник командира Серью Юбикитас, ухватилась за ружьё из сумки, наставляя на охранников, чтобы те лишний раз опрометчивых движений, опустив скобу и подняв её, зарядив ружьё картечью. На её лице читалось что-то неясное, сумасшедшее. — Как вы точно охарактеризовали Огра. Он не более чем пешка в этой шахматной партии, верно гадаете. Но даже такая незначительная фигура может быть полезна и опасна, очень даже. Вы же действительно думаете, что пришли сюда случайно, выбрав дату как раз на собрание всего моего синдиката? Или вы уже действуете самостоятельно и пришли специально, чтобы положить нас здесь всех? Хотя, ваши татуировки такие красивые и я как раз такие и собираю… — А? — Удивился Тацуми, но ещё больше он ошалел от охотничьего ножа в его ладони, которая никого не трогала и находилась на бортике стола. Алые струйки крови залили стол, словно кровавые реки разлились по зелёным лугам. Картам же не повезло от слова — совсем, особенно Джокеру, что утонул в жидкости жизни. Стражница тут же перевала чёрное дуло пушки на хитро ухмыляющуюся Шани, но её прервало приход связанных тугим узлом по рукам и ногам Сайо, Леоне и Иэясу, напоминающих гусениц с кляпами во рту, но она всё также крепко держала Крейгстер. — Пятьсот тысяч за твои руки, парень! — Воскликнула она, облизываясь подобно хищной лисе — Пятьсот тысяч за твои чудесные рисунки, которые так идеально вписываются тебе в кожу, что не хочеться их разлучать на бумагу! И я забуду про тот неприятный инцидент! — Кричит она маниакально, безумно ухахатываясь, раздражая и вызывая боль — Воу! Вот это да, Вот это театр! Верно?! — Из под стола вынырнул врачебный саквояж, что лежал рядом с двумя другими сумками. В нём дребезжали разные за величиной и предназначением лезвии, а также некоторые образцы. Она достала острый врачебный скальпель, держа во второй шприц — Понимаешь, таково моё хобби, увлечение… — и аккуратным раскроив аккуратно куртки рукав — Ты не переживай, долг будет уплачен, а твои друзья получат долю, правда ты не останешься жив… — Открывая вид на многообразие бордовых татуировок, что… Расширялись и перемещались, словно чернильные змеи — А?! Что это за ху… — Уймись, больная курва! — Прошептал шулер неимоверно низким басом, набросившись на прекрасную шею мафиози, впившись в неё клыками и разрывая глотку и теребя её, словно голодный дикий волк, что пожирает кролика! Стол для покера стал настоящим разделочным столом. Кровью её залиты были все, она лилась и фонтанировала из каждой щели её лица, заляпывая всех! Даже телохранители мало что поняли, но этого мгновения для стражницы и она по очереди начала всаживать в каждого по заряду картечи, разрывая их брюха, давая воли их кишкам, кускам мяса, а также отправляя в полёт от силы выстрела. Гром пороховых взрывов и въедающийся запах гари начал отсчёт. Раз-(передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу)-два-(передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу)-четыре (передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу с осечкой, которая устранилась повторным передёргиванием)-(передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу)-пять-(передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу)-шесть-(передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу)-семь (передёрнула скобу Тутова, выкинув гильзу. Потом ещё раз нажала на крючок, но в ответ не слышалось того сладострастного оглушающего огненного шара)! Итого: семь выстрелов — четыре недееспособных клонов. На её прекрасном лице не было ни сожаления, ни грусти, ни шока, скорее… Наслаждение процессом такое, словно её настроение враз поднялось, как брызги крови и склизких органов. — Умрите все! УМРИТЕ!!! — Крикнула она в припадке, пока зверь доедает гортань и трахею, пока «еда» совсем окочурилась, беспомощно разложившись и выпустив из рук свои принадлежности. Вынув охотничий нож из руки, юноша снял чёрную бандану с его каштановых с белыми прожилками волос. На повязке изношенной можно заметить, как белые горизонтальные и вертикальные линии создают ровный крест на всю ткань. Такие отличительные знаки обычно носят представители диких племён на Севере, которым Генерал «Кровавый Ворон» (который таки и сверг бывшего вождя) устроил чистку. Перевязав ею проткнутую ладонь, которая жгла холодом как будто, он выхватил пистоль здоровой рукой и добил двоих тех, которые двигались после выстрела Серью (хотя движением назвать язык не поворачивается, но береженого Император бережёт), заставив пораскинуть их мозгами лишний раз. Всё таки хорош Ругер, действительно почти бесшумный пистолет, который дал ему Андрэ. И всё равно, прошу заметить, чёрные очечи с этих эпсилонов не спали, словно были они приклеены, что вызывало огромный ряд вопросов. На звук пальбы начали прибегать остальные охранники данного заведения и владельца сего, громко отстукивая своими лакированными туфлями, подобно табуну быков, но было уже поздно что-либо охранять. Тацуми прикинул их количество — примерно с тридцаток таких же одинаково противных рыл и принял решение отступить и не принимать заведомо неравный бой. Взяв Серью за руку, выкинув её из своеобразного боевого транса опять же жарким поцелуем. — Хватай сумки, нам надо давать дёру! — Приказал он, взяв одну сумку здоровой рукой, так как вторая всё ещё источала активно ту красную жидкость, которую окунули полностью небольшую, своеобразную кафедру казино. Настоящая кровавая баня, в прямом смысле этого слова! — А как же они?! — Спросила стражница выпустив руку из его цепких лап с острыми когтями и сняв с себя перчатку случайно, показывая ружьём на связанных товарищей, с которыми они за месяц успели прикипеть. Тацуми быстренько осмотрел это дело беспомощных и нажал на спусковой крючок три раза, перемещая плавно пистолет, сделав в их головах аккуратное отверстие в такт часовой стрелки над их головой, что оповестила о новом дне. Оказывается, пять минут могут невероятно как перевернуть несколько жизней, в конечном счёте прервав их. На немой вопрос девушки, которая уронила в отчаянии свою винтовку, он ответил с некоторого роду безумия на его очах. — Тут на пятерых денег не шибко-то и много, с моими-то надеждами… — Произнёс он ртом, что весь утоплен в багровой вязкой жидкости, словно вынес роковой вердикт «чёрного трибунала волков», чуть ухмыльнувшись клыкасто, пока сверху прогремел взрыв и зеленовато-белый туман заполоняет помещение — Да и на двоих тоже! — Добавил позже он спокойно, заставив Юби смотреть в чёрное нарезное дуло двадцать второго калибра. Оно, словно бездна вглядывалось в тебя, а как известно, пока ты всматриваешься в бездну, бездна всматривается в тебя. Прогремел выстрел, разорвав пространство вокруг на маленькие кусочки, как и взрыв над головами их. Серью упала на пол и из её головы потекла кровь ручейками. Засвидетельствовав это, Тацуми всё также гнусно улыбаясь, взял в руку вторую сумку наполненную банкнотами номиналом в тысячи златых и побежал быстро на выход, что аж пятки сверкали, растворившись в молочном туманом. В его чёрном сердце нет места ничему, кроме самого себя. Но, возможно, время или кто-то другой излечит его, хотя и не факт, не факт.